Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 9, 2003
Американские и британские войска готовятся вторгнуться в Ирак, большинство остальных стран решительно против. И это при том, что Саддама Хусейна все считают тираном, которого необходимо разоружить, а Совет Безопасности ООН единогласно потребовал от него рассекретить и уничтожить созданное им оружие массового уничтожения. Почему же возникла такая странная ситуация?
Ирак – первый случай применения доктрины Буша, которая сразу же вызвала аллергическую реакцию. Доктрина Буша основана на двух столпах: во-первых, США сделают все, что в их силах, для сохранения своего бесспорного военного превосходства, и во-вторых, США в одностороннем порядке присваивают право на упреждающий удар. Вместе взятые, эти два столпа оправдывают существование суверенитета двух сортов: суверенитета США, имеющего преимущественную силу по сравнению с международными договорами и обязательствами, и суверенитета всех прочих государств – вторичного в рамках доктрины Буша. Это напоминает “Скотный двор” Джорджа Оруэлла: все животные равны, но некоторые – равнее других.
Собственно говоря, доктрина Буша сформулирована не так прямолинейно; она закамуфлирована достойными Оруэлла двусмысленностями. Демагогия здесь необходима, потому что исповедуемая администрацией Буша концепция свободы и демократии противоречит американским ценностям. Америка – это открытое общество, а в открытом обществе люди имеют право самостоятельно решать, что они понимают под свободой и демократией.
Администрация Буша, однако, утверждает, что единственно верный рецепт найден. Вот как звучит первое предложение новейшей редакции нашей стратегии в сфере национальной безопасности:
“Длившаяся весь двадцатый век великая борьба между свободой и тоталитаризмом закончилась решительной победой сил свободы – и единственной модели устойчивого и успешного развития наций: свободы, демократии и свободного предпринимательства”.
Это утверждение дважды ложно. Во-первых, не существует единой модели устойчивого развития наций. Во-вторых, наша модель, оказавшаяся успешной, не может быть использована другими, поскольку наш успех основан в огромной степени на нашем доминирующем положении как центра мировой капиталистической системы – положении, занять которое другие страны просто не в состоянии.
В администрации Буша доминируют идеологи, ни во что не ставящие один из главнейших принципов открытого общества – даже будучи сильнее всех, ты можешь быть не прав.
Но президент Буш не допускает ни малейшего сомнения в своей правоте и не терпит несогласных. Кто не с нами, тот против нас, заявляет он. Дональд Рамсфелд открыто поносит наших европейских союзников, не согласных с его позицией по Ираку, демонстрируя глубочайшее отвращение к любому сотрудничеству – хоть с НАТО, хоть с миротворцами ООН в Афганистане. А Джон Эшкрофт обвинил противников принятия Закона о мерах по борьбе с терроризмом в пособничестве и потворстве врагу. Это – взгляды экстремистов, а не поборников открытого общества. Возможно, в этом виновато мое прошлое, но на меня все это действует совсем не так, как им хотелось бы. И я потрясен и разочарован тем, что у общества в целом не возникло похожей аллергической реакции. Очевидно, что здесь большую роль сыграло 11 сентября.
Корни проблемы, однако, уходят гораздо глубже. Дело не просто в том, что политика администрации Буша может быть неправильной. Дело в том, что это неправильная политика, скажу больше – это политика, обреченная быть ошибочной, потому что она основана на ошибочной идеологии.
Базовая идеология сочетает рыночный фундаментализм в экономических вопросах и стремление к военному превосходству в международных отношениях. Обе эти цели прекрасно сочетаются, образуя цельную идеологию – идеологию, непротиворечивую внутренне, но находящуюся в противоречии с реальностью и с принципами открытого общества. Этакий примитивный социальный дарвинизм – выживанию сильнейшего способствует не сотрудничество, но конкуренция. В экономике конкурируют фирмы; в международных отношениях – государства. В сотрудничестве вроде бы и нет необходимости, потому что миром как бы правит невидимая рука, под которой каждому остается только отстаивать свои собственные интересы, а уж общий интерес будет соблюден.
Это – ошибочная доктрина, даже в том, что касается экономики. Я не устаю доказывать, что финансовые рынки, будучи оставленными без присмотра, отнюдь не стремятся к равновесию, обеспечивающему оптимальное распределение ресурсов. Теории эффективного рынка и рациональных ожиданий не выдерживают критики.
Что касается международных отношений, здесь действует общеизвестная доктрина геополитического реализма, согласно которой государства руководствуются не принципами, а интересами, но никто ведь и не пытается оспаривать наличия общечеловеческих интересов, которые важнее интересов национальных.
Мир, в котором мы живем, становится все более взаимозависимым, а благодаря техническому прогрессу покорение природы человеком продвигается семимильными шагами. Если мы не будем применять свою силу с умом, мы рискуем нанести урон и даже разрушить и собственную среду обитания, и собственную цивилизацию. Это не пустые слова. Терроризм и распространение оружия массового уничтожения – лишь предвестники того, что ждет нас впереди. Необходимость создания лучшего мирового порядка осознавалась и до 11 сентября, но угроза терроризма сделала международное сотрудничество еще более необходимым.
У администрации Буша совсем иной взгляд на мир. Она уверена, что международные отношения – это отношения силы. Если мы добились бесспорного военного превосходства, мы можем навязывать миру свою волю. Международные договора и институты – лишь досадные обстоятельства, ограничивающие нашу власть. Даже если американское общество поддержит эту точку зрения, чего ему, по моему мнению, не стоило бы делать, остальной мир с этим никогда не согласится.
Вот почему мир так решительно настроен против войны. Вот почему я против того, как администрация Буша ведет внешнюю политику, даже если ей удастся – а я надеюсь, ей удастся – разоружить Саддама или избавить от него мир.
Я хотел бы предложить альтернативный взгляд на ту роль, которую США должны играть в мире.
Современный мировой порядок представляется мне искаженной формой глобального открытого общества. Искаженной, потому что у нас есть глобальные рынки, но нет глобальных политических институтов. Как следствие, мы научились делать вещи для личного потребления, но не умеем заботиться об общих благах – сохранении мира, защите окружающей среды и обеспечении экономической стабильности, прогрессе и социальной справедливости. И это не случайно.
Глобализация – и под этим я подразумеваю глобализацию финансовых рынков – была проектом рыночных фундаменталистов, и США были главным ее архитектором. Мы же и выиграли от глобализации больше всех. Сегодня мы – без сомнения, доминирующая сила в мире. Мы доминируем не только в экономике и финансах, но и в военной и технологической сферах. Ни одна страна не может даже приблизиться к нам.
Такое положение возлагает на нас беспрецедентную ответственность. Прочие страны вынуждены подстраиваться под политику США, но США имеют возможность выбирать политику, под которую будут вынуждены подстраиваться другие. У нас больше возможностей решать, как будет выглядеть этот мир. Таким образом, США недостаточно сохранять свое превосходство над другими государствами; мы должны заботиться о благополучии этого мира. И до 11 сентября мировую капиталистическую систему терзали противоречия, а с тех пор они еще более усилились. Нам необходимо работать над преодолением этих противоречий, обеспечивая стабильность и справедливость мировой системы, с тем чтобы мы могли удерживать свое лидирующее положение в ней.
Мы не оправдываем возложенной на нас ответственности. Но хуже всего то, что администрация Буша не осознает возложенной на нее ответственности. Она объясняет наше доминирующее положение успешной конкуренцией американской модели с другими странами. Но это – самообман.
Вопреки принципам рыночного фундаментализма, мировая капиталистическая система совсем не похожа на ровное игровое поле. В экономическом и финансовом плане существует неравное соотношение сил между центром и периферией. В военной сфере – неравное соотношение сил между США и остальным миром, поскольку Европейский союз, в отличие от входящих в него государств, даже не ставит перед собой задачи быть военной силой. Неравенство все сильнее проявляется в самых различных аспектах существования нашего мира, и у нас нет механизмов, чтобы его исправить. Поэтому нам необходимо укреплять наши международные политические институты, уровень глобализации которых должен соответствовать уровню наших рынков. Только США могут возглавить этот процесс, потому что без участия США мировое сотрудничество окажется весьма малоэффективным.
Как я уже говорил, мы живем в мире глобальных рынков, в то время как наши политические институты по-прежнему прочно покоятся на суверенности государств. По мере того как мир становится все более взаимозависимым, мировой порядок, основанный на суверенитете, все меньше способен соблюсти наши общечеловеческие интересы. Основная причина бедности и нищеты в сегодняшнем мире – это плохое государственное управление, репрессивные, коррумпированные режимы, несостоятельные власти. И тем не менее, вмешиваться во внутренние дела других стран сложно – мешает принцип суверенитета.
Для решения этой проблемы можно, к примеру, предложить странам положительные стимулы, которые способствовали бы их превращению в открытые общества. Это – то, чего не хватает в сложившемся мировом порядке. Наказания за плохое поведение предусмотрены – это и условия Международного валютного фонда (МВФ), и торговые санкции, и даже военное вторжение, но стимулов и поощрений за хорошее поведение явно недостаточно. Глобальное открытое общество могло бы достичь определенных стандартов, оказывая помощь тем, кто не в состоянии им соответствовать. Тех же, кто нарушает эти стандарты, можно наказывать исключением. Таким образом, был бы достигнут более точный баланс между стимулами и поощрениями, с одной стороны, и наказаниями – с другой. В глобальном открытом обществе каждой стране было бы выгодно быть его частью. Развивающиеся страны получили бы более свободный доступ к рынкам через Всемирную торговую организацию (ВТО); странам, расположенным на периферии, например Бразилии, был бы гарантирован стабильный приток кредитных ресурсов через МВФ при условии соблюдения ими правильной политики; это была бы искренняя попытка достичь тех целей, которые ООН ставила перед миром на будущее тысячелетие.
Разумеется, проблему создания глобального открытого общества одними стимулами не решить. Не во всех странах правительства хотят открытого общества или хотя бы относятся к нему терпимо. Отвратительные диктатуры, подобные режиму Саддама Хуссейна, представляют собой угрозу остальному миру, и глобальное открытое общество должно быть в состоянии защитить себя. Однако военная сила должна оставаться последним средством и применяться только на законных основаниях.
США не могут создать глобальное открытое общество самостоятельно. Ни одна страна не может выполнять функции жандарма или благодетеля всего мира. Но такое общество не может быть построено без американского руководства. Это означает, что США необходимо участвовать в международном сотрудничестве. Мы должны быть готовы подчиняться правилам, которые пытаемся навязать другим, нести свою долю затрат и, самое главное, смириться с тем, что другие участники неизбежно будут иметь свое мнение, а другие государства – свои национальные интересы. Это соответствует принципам открытого общества и не является посягательством на суверенитет США, особенно потому, что США всегда будут пользоваться правом вето в силу своего влияния и значения.
Вот альтернативная точка зрения на роль Америки в мире – Америка, ведущая мир к глобальному открытому обществу. Потребность в такой точке зрения огромна, поскольку ей нет альтернативы. После 11 сентября президент Буш сумел убедить страну, что не соглашаться с ним – непатриотично.
Следует подчеркнуть, что две этих точки зрения – “Америка как властелин мира” и “Америка как лидер” глобального открытого общества – не так уж и далеки одна от другой. На самом деле, они настолько близки, что я боюсь стать свидетелем того, как после провала попыток Америки добиться мирового господства – а они неминуемо провалятся – мнение о глобальном открытом обществе тоже будет забыто. Вот почему так важно различать их.
Обе точки зрения признают доминирующее положение США. Обе подразумевают, что США должны взять на себя роль активного лидера в международных делах; обе отдают предпочтение упреждающим действиям. Различия между этими двумя точками зрения возникают как раз тогда, когда речь заходит о том, какого рода упреждающие действия должна совершать Америка. Глобальное открытое общество требует позитивных действий глобального масштаба, в то время как подход Буша ограничивается действиями карательными. В рамках видения открытого общества меры к предотвращению кризиса нельзя принимать слишком рано; невозможно предсказать, какое именно разногласие приведет к кровопролитию, а когда это становится ясным, уже бывает слишком поздно. Вот почему наилучшим способом предотвращения конфликтов является развитие открытых обществ.
Администрация Буша также говорит о торжестве демократии, вторгаясь в Ирак. Но демократию нельзя навязать извне. Я знаю, что говорю, потому что принимаю активное участие в строительстве открытых обществ во множестве стран через сеть моих фондов. Судя по своему опыту, я никогда не выбрал бы Ирак в качестве материала для общественного строительства.
Военная оккупация – это просто, задуматься же стоило бы над тем, что ждет нас впоследствии. Нас будут приветствовать, так же как приветствовали в Афганистане, но внутренние трения и разногласия с соседними странами, например с Турцией и Ираном, сделают установление демократического режима весьма затруднительным. Оккупационный же режим, подобный предлагавшемуся генералом Макартуром в отношении Японии, приведет к катастрофе.
Добиться успеха в Афганистане было бы даже проще, поскольку и “Талибан”, и “Аль-Каида” были иноземными захватчиками. Но одержав громкую военную победу, мы не сделали ничего для создания нового общества. Госсекретарь Рамсфелд воспротивился дислокации миротворцев ООН где-либо за пределами Кабула, и в результате правопорядок в этой стране нигде, кроме столицы, так и не установлен. Президента Карзая постоянно охраняют американские телохранители. Его правительство понемногу добивается определенных успехов, но историческая возможность воспользоваться тем подъемом, который наблюдался в обществе непосредственно после освобождения, была безвозвратно упущена.
Война с Ираком не способствует и построению открытых обществ в других странах. В попытках приобрести союзников и купить голоса в ООН мы стали обращать на внутренние условия этих стран меньше внимания, чем следовало бы. Это верно в отношении России и Пакистана и всех среднеазиатских республик, не говоря уже об Анголе и Камеруне, где сегодня у власти одни из самых коррумпированных в Африке режимов. Заявление о том, что мы вторгаемся в Ирак, чтобы установить там демократию, – чистой воды притворство, и весь мир это прекрасно понимает. Североатлантический альянс расколот серьезными противоречиями, нет единства и между НАТО и Европейским союзом.
Разоружение Ирака – обоснованная цель, но в плане оружия массового уничтожения Ирак сегодня не следовало бы рассматривать как приоритетную проблему. Северная Корея гораздо опаснее, и нужно сказать, что президент Буш сам спровоцировал текущий кризис. Ядерная программа Северной Кореи более или менее сдерживалась “согласованными рамками”, договор о соблюдении которых был подписан с администрацией Клинтона в 1994 г. Тем временем президент Южной Кореи Ким Дэ Чжун сделал ставку на политику “солнечного света”, которая уже начала приносить свои плоды.
Он приехал в Вашингтон – это был первый визит главы иностранного государства к президенту Бушу, – желая заручиться поддержкой президента в отношении политики “солнечного света”. Колин Пауэлл был на его стороне, но президент Буш публично отверг его предложения в довольно резкой форме. Буш не одобрял политики, как ему казалось, “задабривания” Северной Кореи и очень хотел как можно дальше отойти от курса администрации Клинтона. Кроме того, охлаждение отношений с Северной Кореей было нужно ему, чтобы оправдать первый этап программы создания национальной противоракетной обороны, на которой держалась вся стратегия Буша по обеспечению американского превосходства. За этим последовало упоминание оси зла и признание Северной Кореи в том, что у нее есть своя программа обогащения урана. Эти работы, строго говоря, не нарушали “согласованные рамки”, поскольку они касались только плутония, но президент Буш, тем не менее, прекратил поставки мазута. Северная Корея ответила рядом провокационных заявлений, в результате чего кризис достиг нынешнего уровня.
Если все будет идти так, как сейчас, Северная Корея очень скоро начнет производить по одной атомной бомбе в месяц. Северная Корея хочет вести двусторонние переговоры с США, но США отказываются поддаваться на ядерный шантаж. Самое худшее в том, что серьезно разладились отношения и с Южной Кореей, и сегодня южнокорейский народ считает США, пусть и несправедливо, таким же агрессором, как и Северную Корею. Это сильно осложняет наше положение.
Очевидно, что политика администрации Буша повлекла за собой множество непредвиденных неблагоприятных последствий. Действительно, сложно припомнить другой период, когда политические и экономические условия ухудшались бы столь стремительно. Глобальная экономика на спаде, на фондовых рынках правят бал медведи, доллар падает. В нашей экономике профицит бюджета поразительно быстро сменился дефицитом.
Но игра еще не кончена. Быстрая победа в Ираке с малыми потерями в живой силе могла бы радикальным образом изменить общую ситуацию. Цены на нефть, возможно, упали бы, фондовые рынки оживились, потребители справились бы со своими тревогами и снова начали тратить деньги, бизнес отозвался бы повышением капитальных расходов. Америка избавилась бы от своей зависимости от Саудовской Аравии, израильско-палестинский конфликт, возможно, поутих бы, а с Северной Кореей можно было бы начать переговоры, не потеряв при этом лица. Именно на это рассчитывает администрация Буша.
“Итак, суд удалился на совещание”. Но каким бы ни был исход операции в Ираке, осмелюсь предсказать политике Буша провал в любом случае. Сегодняшнее стремление Америки к господству напоминает мне циклы взлетов и падений, истерию дутых фондовых рынков.
Даже мыльные пузыри не возникают из ничего. У них есть твердая база в реальности, просто реальность в таких случаях искажается каким-либо недоразумением. В данном случае доминирующее положение США – это реальность, а стремление к американскому господству – недоразумение. Некоторое время реальность может способствовать утверждению недоразумения, но в конце концов разрыв между реальностью и ее ложным толкованием обязательно станет слишком явным. На этапе самоутверждения заблуждение может подвергнуться испытанию. Если испытание будет выдержано, заблуждение утвердится. Разрыв при этом становится еще шире, делая последующее осознание неизбежным. Чем позже такое осознание наступит, тем разрушительнее будут последствия.
Череда событий кажется неумолимой, но процесс взлетов и падений можно прервать на любом этапе. Лишь немногие из них достигают крайних форм, подобных недавнему мыльному пузырю, в который превратился фондовый рынок. Чем раньше этот процесс будет прерван, тем лучше. Вот что я думаю по поводу стремления администрации Буша установить американское господство.
Я твердо уверен в том, что президент Буш ведет США и весь мир в неверном направлении, и я без преувеличения считаю трагедией тот факт, что угроза терроризма заставила всю страну так бездумно потянуться вслед за ним. Администрация Буша пришла к власти с нездоровой и в конечном итоге нежизнеспособной идеологией, основанной на смеси рыночного фундаментализма и военного превосходства. До 11 сентября она не смогла бы зайти так далеко в реализации своей идеологии, поскольку у нее не было четкого мандата и четко определенного врага. 11 сентября все изменило.
Терроризм – идеальный враг, он невидим и потому никогда не исчезает. Наличие врага, представляющего собой реальную и общепризнанную угрозу, может быть весьма эффективным средством сплочения нации. Это особенно полезно, если господствующая идеология основана на бесстыдном преследовании корыстных интересов. Объявив войну терроризму, президент Буш получил мандат на реализацию своих целей, которого до этого у него не было. Администрация Буша намеренно культивирует страх, поскольку он помогает удерживать нацию на пути, по которому ее ведет президент. Мы сильно изменились со времен президента Рузвельта, который говорил, что бояться нам нужно только самого страха.
Но война против терроризма – которая по умолчанию включает в себя войну против Ирака – не может считаться основополагающим принципом нашей внешней политики. Что случится с миром, если самая мощная держава на Земле – та, которая определяет пути мирового развития, – будет занята исключительно самосохранением? Америка должна играть более конструктивную роль, без которой невозможно процветание человечества. В конце концов, открытое общество сможет выжить, только если те, кто в нем живут, верят в него.
* Лекция. Прочитана в здании муниципалитета г. Сиэтла,
штат Вашингтон. 13 марта 2003 г.