По материалам европейской прессы
Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 7, 2002
Проблема иммиграции существует в большинстве развитых стран мира. Тысячи и тысячи беженцев этнических конфликтов, трудовых мигрантов ежегодно пересекают границы стран ЕС. Законно или незаконно. Как оценивать иммиграцию – как благо или зло? Как способ повысить экономический рост в стране или как явление, только усугубляющее безработицу? Каких мигрантов стоит принимать, а каким отказать? Не лучше ли вместо приема мигрантов оказывать помощь развивающимся странам? Какие изменения происходят в законодательстве стран ЕС по вопросам иммиграции?
Влиятельный британский журнал Prospect посвятил ряд материалов этой актуальной теме. В июньском номере он опубликовал эссе журналиста Джона Ллойда об отношении к иммигрантам в английских провинциальных городках, в июльском поместил дискуссию между редактором отдела окружающей среды газеты Times Э.Брауном и автором книги “Размышляя о невыдуманном: разоблачение мифа об иммиграции” Найджелом Хэррисом. Сходные вопросы, но на материале ФРГ, рассматривались в статье Хелен Фессенден, старшего редактора американского журнала Foreign Affairs (Prospect, сентябрь 2002).
Открывая дискуссию на тему “Нужна ли иммиграция Британии?”, Э.Браун высказал тезис, что “Европа не нуждается в иммигрантах, а они нуждаются в Европе” (p. 16), что в Британии и без того больше полутора миллионов безработных и еще более двух – желающих, но отчаявшихся найти работу. Ссылаясь на опыт США, где вследствие притока неквалифицированной силы из Латинской Америки реальная зарплата “голубых воротничков” резко снизилась, в целом он отрицательно смотрит на планы правительства Британии увеличить число принимаемых иммигрантов до 150 тыс. в год.
Своими контрдоводами он старается опровергнуть аргументы сторонников иммиграции. Так, проблему дефицита рабочей силы он предлагает решить за счет системы переподготовки британских служащих. Что же до экономического роста, то данный довод, по мысли Э.Брауна, не учитывает притока низкоквалифицированной рабочей силы, в результате которого “иммиграция приводит к снижению ВВП” (p. 17). Официальная статистика Министерства внутренних дел, согласно которой 5 млн граждан Великобритании иностранного происхождения приносят до 2,5 млрд ф.ст. ВВП, грешит тем, что не дифференцирует среди рабочей силы иммигрантов из стран ЕС, пишет Браун. Ведь среди них благосостояние выше, а процент безработных намного ниже, чем среди выходцев из Индии, Восточной Азии и стран “третьего мира”.
Наконец, по мнению Э.Брауна, иммиграция создает перенаселенность в Великобритании, избыточную нагрузку на строительный сектор. Решать проблему старения нации за счет роста численности населения неразумно (встает вопрос, до каких пределов ее следует увеличивать?), разумнее, полагает Браун, повысить пенсионный возраст.
Отвечая на выступление Брауна, Найджел Хэррис упрекает оппонента в том, что тот полагает, будто безработица и нехватка рабочей силы не могут происходить одновременно, напротив, пишет Хэррис, квалифицированные рабочие нередко могут не соглашаться на низкое жалованье, не соответствующее их квалификации, что стимулирует их замещение иностранными кадрами. Следовательно, безработица в данном случае может быть следствием невозможности заполнить вакансии. Он также ставит под сомнение довод оппонента, что приток неквалифицированной рабочей силы из Латинской Америки привел к снижению зарплаты среди “голубых воротничков” и росту среди них безработицы.
Иммиграционные барьеры замыкают британцев в их узких национальных “коробках” и препятствуют движению низкоквалифицированной рабочей силы туда, где она требуется, считает Хэррис. А получение гражданства для них сопряжено с ситуацией ссылки, когда им приходится порвать связи с родиной и вывезти оттуда семью. Идеал Н.Хэрриса – единый рынок рабочей силы, при котором бы все обладали правом путешествовать и работать там, где пожелают. Он считает, что иммиграция затрагивает не такой уж большой процент населения и благоприятна для развивающихся стран, куда высококвалифицированными специалистами вернутся их сограждане. В ответ Э.Браун указывает, что до 65% иммигрантов в Великобританию не возвращаются потом на родину (p. 19). Н.Хэррис удивляется, откуда взялась такая цифра (p. 20). Так что в целом Хэррис с большим оптимизмом смотрит на будущее страны в условиях растущей иммиграции.
Уточняя свое предыдущее заявление по поводу влияния иммиграции на занятость в США, Э.Браун, указывает, что, по подсчетам Центра иммиграционных исследований, для 25 млн американцев, занятых низкоквалифицированным трудом, приток конкурентов на эти должности из менее развитых стран приводил к снижению жалованья на 12% (на 1192 долл. в пересчете на 1 чел.). В качестве авторитета он приводит мнение лейбористского экономиста Ричарда Лайарда, что “любое увеличение числа неквалифицированных рабочих снижает их зарплату и приводит к увеличению безработицы” (p. 19). Кроме того, для развивающихся стран эмиграция в развитые означает прежде всего “утечку мозгов”, которая для Африки оценивается в 4 млрд долл. в год. Н.Хэррис возражает, что Центр иммиграционных исследований – организация, предвзято относящаяся к иммиграции как таковой. Кроме того, пишет Хэррис, приток этнических немцев в Западную Германию сначала, конечно, привел к росту безработицы, но затем ситуация стабилизировалась. В 1962 году приток иммигрантов из бывших французских колоний во Францию сначала привел к росту безработицы до 20% , но затем она снизилась до 6%.
Если Э.Браун предлагает вместо иммиграции увеличить размеры помощи развивающимся странам и снять барьеры, препятствующие их торговле с богатыми странами, то Н.Хэррис возражает, что хотя, конечно, “помощь лучше миграции”, но достичь ее необходимого объема сложно.
Несмотря на разногласия в вопросе о пользе иммиграции, оба специалиста признают необходимость ее контроля со стороны государства, а также опасность разжигания экстремистских настроений и ксенофобии, усугубляющих социальную напряженность. (p. 20).
Продолжая тему, журналист Джон Ллойд размышляет о проблеме отношения к иммигрантам в английской провинции. В маленьком городке с криминальной репутацией Бернли с населением 90 тыс. жителей, расположенном между Лидсом и Манчестером, проживает немало иммигрантов из Азии. Простые живущие здесь британцы жалуются, что многочисленные восточные семьи получают социальное обеспечение от государства, а их дети, говорящие на плохом английском, занимают места в школах, в которых порой отказывают их собственным детям. Вот как оценивает автор эту ситуацию: “В Бернли созданы предпосылки для активной враждебности: деморализованное и неподконтрольное местное население, образование, не привязанное к месту жительства, борьба расовых группировок за территориально-государственное финансирование, растущая взаимная агрессия среди молодежи, распространение наркотиков и, наконец, тенденция многих мусульманских семей к самоизоляции”. А еще местная учительница жаловалась, что “здесь так много пьянства и насилия” (Prospect, June, 2002, p. 46, 44).
Иммигрантов в Бернли часто обвиняют в росте безработицы среди местного белого населения, в основном на мукомольных предприятиях. Постоянные конфликты из-за рабочих мест при криминальной подпитке усиливают напряженность. Поэтому не удивительно, что здесь большей поддержкой пользуется Британская национальная партия. Как же разрешать конфликтные ситуации, подобные этой, в Бернли?
Как указывает автор, политики не должны игнорировать тот факт, что “дети недавних иммигрантов составят большую часть прироста населения”. А потому им следует разъяснять согражданам, почему некоторые группы иммигрантов из Индии и Азии получают право на доступ к государственным фондам в большей степени, чем коренное население. И не следует удивляться, что в ответ те выразят свое негодование (p. 47).
А какова иммиграционная политика в Германии и каков ее резонанс в обществе? В своей статье Хелен Фессенден задается вопросом, почему случилось так, что в стране с 10%-ной безработицей, стагнирующей экономикой и непростой историей взаимоотношений с другими этническими группами, были проведены в 90-е годы реформы, в результате которых возросла иммиграция. Уже в 60–70-е годы в Германии проживало около 2 млн гастарбайтеров (в основном турок, хорватов, итальянцев). Они даже и помышлять не могли о том, чтобы юридически законно натурализоваться в ФРГ. После всплесков насилия и ксенофобии в 1992 году последовало ужесточение законов об убежище (1993), исключение было сделано лишь для боснийцев и этнических немцев из других стран. С приходом к власти коалиции социал-демократов и “зеленых” в 1998 году наметился поворот к упрощению натурализации иностранных граждан и их детей, длительное время проживающих в Германии. Были отменены старый запретительный закон об убежище; вместо него зимой 2001/02 года был разработан законопроект, по которому сокращается список необходимых разрешений на работу и проживание для подающих на убежище с 5 до 2, а срок ожидания устанавливается в 1 год (вместо прежних 5 лет), разрешается воссоединение семей. Как и новые лейбористы, социал-демократы следуют принципу “иммиграции вместе с интеграцией”, стремясь, не препятствуя культурной идентичности мигрантов, способствовать их адаптации в местном сообществе (новым законом предусмотрены курсы немецкого языка для иммигрантов и ищущих убежища). Иностранные студенты по окончании университета теперь имеют право оставаться, пока не получат работу. Была также разработана программа предоставления “зеленых карт” 20 тыс. иностранных инженерно-технических служащих, в которых Германия испытывала дефицит.
Большинство консерваторов бьют тревогу о “сотнях тысяч” иммигрантов, ежегодно въезжающих в Германию, отражая настроение большинства населения (3/4 опрошенных полагают, что иммиграция приводит к росту безработицы). Однако реально ежегодно иммигрируют 130 тыс. (меньше, чем в Великобритании), а общее число иммигрантов с 1996 года постоянно колеблется на уровне около 7,3 млн человек (9% населения). В основном это беженцы, краткосрочные сельскохозяйственные рабочие, граждане ЕС, этнические немцы и евреи из России и занятые в высокотехнологичных отраслях. Но по политическим соображениям было бы трудно ограничить иммиграцию, выделив какую-либо “нежелательную группу”, отмечается в статье. Политика “зеленых карт”, по которым на пять лет в страну приглашается 20 000 инженерно-технических специалистов из Индии, Азии и Восточной Европы, способствует созданию рабочих мест и для немцев, а потому уже получила похвалу некоторых консерваторов.
Пресса и интеллигенция благосклонно отнеслись к введению системы двойного гражданства (“двойных паспортов”), предоставляемого иммигрантам2. В законе также дети родившихся в Германии иммигрантов признаются полноправными гражданами ФРГ, а для взрослых иммигрантов ценз проживания снижен с 15 до 8 лет.
Признание властей, что Германия, как и другие европейские государства, – страна, где проживают значительные по численности сообщества иммигрантов, многие из которых могут в будущем законно стать гражданами страны, – важный политический шаг. Это свидетельство преодоления печального опыта отношения к другим нациям, и в то же время начало новой иммиграционной политики, вписывающейся в общеевропейскую парадигму3. И важно то, что, как отмечает автор, эта политика проводится даже вопреки сопротивлению консерваторов и недовольству населения. “Даже в случае поражения коалиции красно-зеленых на выборах (а статья писалась до результатов выборов 22 сентября. – К.Ч.) Шредер [своим иммиграционным законодательством] оставит жизнеспособное наследие, и [еще вспомнят] слова Гёте “единообразие приносит нам мир, но именно противоречие дает нам продуктивность””. После победы Шредера можно надеяться, что в иммиграционной политике будет сохраняться стабильность. Однако отмеченный в статье раскол в общественном мнении, поставленном перед дилеммой – культурная однородность либо экономический рост, – по-видимому, не скоро будет преодолен в Германии. Отрицать существование этого раскола в Британии также нельзя.
* * *
Данные публикации свидетельствуют о схожести проблем, стоящих перед Британией и Германией в вопросах иммиграционной политики. Хотя истоки проблемы и демографический состав иммигрантов в каждой из стран своеобразны, и там, и там сильны голоса противников иммиграции (христианские демократы во главе со Штойбером в ФРГ, Британская националистическая партия в Англии), в обеих странах прежде проводился более жесткий курс в вопросах иммиграции (М.Тэтчер и Г.Колем), ее сторонники в качестве аргумента апеллируют к дефициту рабочей силы в определенных секторах экономики, в обеих население и политики опасаются притока иммигрантов в процессе расширения ЕС. Сходна и политика новых лейбористов и социал-демократов. Обе партии разделяют принцип, что иммиграция в разумных пределах необходима для экономического развития страны, обе привержены либеральному курсу в предоставлении убежища беженцам и работы трудовым мигрантам, но последовательно противостоят нелегальной миграции. Властям обеих стран придется еще немало сделать, разъясняя согражданам свою иммиграционную политику, чтобы они поняли ее позитивные аспекты; но в то же время не стоит закрывать глаза на негативные ее стороны и возможные последствия как для демографического состава населения, экономики стран, так и для их безопасности.
Ноябрь 2002 г.
1 Does Britain need immigration? // Prospect, July 2002. P. 16–20. John Lloyd. Poor Whites // Prospect, June 2002. P. 44–47. Helen Fassenden. Immigration in Germany. Prospect, September, 2002. (www.prospect-magazine.co.uk)
2 Таким образом иммигранты не утрачивают гражданства своей родины и собственности на ее территории.
3 Иммиграционная комиссия, учрежденная министром внутренних дел ФРГ Отто Шилли в июле 2000 г., во главе с Ритой Зюсмут была призвана выработать концепцию новой политики в отношении иммигрантов в Германии и вписать ее в общеевропейскую концепцию.