Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 7, 2002
Тема данной статьи – влияние глобализации на Россию и потенциальная роль благотворительности в условиях глобализации. Размышляя о подходах к данной теме, я столкнулся с существенной проблемой. Она состоит в том, что Россия придерживается совершенно иного подхода к глобализации, чем другие страны. Необходимо объяснить, в чем это различие.
В качестве примера уместно вспомнить о том, какое влияние глобализация оказала на другого нефтяного гиганта – Нигерию, а пример относиться к не cтоль серьезной сфере – конкурсам красоты. В течение многих лет нигерийские красавицы участвовали в конкурсах на звание Мисс Вселенная и всегда проигрывали. Нигерийцы никак не могли понять, в чем же причина. Девушки – чудные, результаты – напротив.
Тогда нигерийские стратеги задумались: что мы должны сделать, чтобы победить? И решили, что надо отправить таких претенденток, которые бы соответствовали эталону красоты, высоко ценимому судьями, а не потенциальными нигерийскими ухажерами. В Нигерии мужчинам больше нравятся женщины с пышными формами – подобно Венере Милосской, а отнюдь не хрупкие девушки. Судьи международных конкурсов красоты не очень разделяют этот взгляд.
После этого нигерийцы внесли коррективы в подготовку к конкурсам, и в этом году корону завоевала представительница Нигерии. И теперь, по крайней мере ради того, чтобы конкурировать с иностранцами, в Нигерии укореняется новый образ худощавой стройной красавицы. Разумеется, большинство жителей Нигерии не считают, что победительница столь прекрасна, но дело не в красоте, а в победе.
Из подобной преамбулы ясно, каков традиционный ответ на требования конкуренции в условиях глобализации. Скорее всего, Нигерия не изменит своих эталонов красоты дома, но изменит, когда выступает за границей.
Ответ такого рода на требования глобализации не нов. На самом деле, это историческая константа. Общества пытаются усвоить новые технологии от других обществ, но не хотят перенимать их обычаев. Они надеются стать сильнее, не меняясь. Марко Поло хотел вернуться в Италию, раскрыв тайну шелкоткачества и пороха. Он не желал ввозить в Европу китайских принципов политики и религиозных установок. Испанские и португальские путешественники жаждали добыть в Вест-Индии золота и специй, а не новые модели организации общества. Конечно, иногда вопреки воле лидеров глобализация влечет за собой широкие социальные перемены. Традиционные лидеры прибегают к репрессивным мерам. На протяжении всей истории религии распространялись по мере того, как рядовые граждане вопреки воле своих лидеров изменяли основу своих верований. Правители обычно реагировали сурово. Мы наблюдаем это сегодня на примере Китая, где коммунистический режим резко реагирует на рост популярности Фалун Гонг.
Япония – потрясающий пример общества, борющегося с глобализацией. Первые перемены произошли снизу в форме христианства в 1600-е годы, и японская элита покончила с ними путем репрессий и расправ. Потом Япония пыталась изолироваться от внешних влияний, что удавалось японским правителям в течение более 150 лет. Наконец, в XIX веке внешний мир заговорил о себе, когда появились канонерские лодки. В 1854 году Коммодор Перри и американский флот прибыли к берегам Японии и потребовали от японцев открыть свои рынки, если не хотят артиллерийского обстрела. Когда стало ясно, что сопротивление невозможно, японцы ответили, что откроют свою страну только тем элементам внешнего мира, которые укрепят Японию, а не приведут к реформам. Страна ревностно защищала свою самобытность. Она старалась подражать Западу в усвоении военных и промышленных технологий, которые бы сделали Японию конкурентоспособной. Япония сохранила унаследованную от прошлого политическую и социальную структуру. Вскоре страна стала конкурентоспособной, результат чего – четыре войны на Тихом океане.
На протяжении столетий Россия отвечала примерно так же на вызов внешнего мира. Как и Япония в XIX столетии, Россия считала себя страной со своеобразным географическим положением и особой миссией. Она тянулась вовне, чтобы укрепить систему, будь то царская или коммунистическая, но не ради того, чтобы сделать людей богаче или свободнее. Петр Великий совершил поездку в Голландию не для того, чтобы усвоить политические взгляды и религиозные представления голландцев, но их технологию кораблестроения. Цари приглашали ко двору иностранных мыслителей, чтобы украсить свой двор, а не для того, чтобы улучшить жизнь простых россиян. Коммунистичский режим стремился к западным технологиям, чтобы укрепиться, но не для того, чтобы стать более открытым.
Какое отношение история имеет к современной благотворительности? Мы вступили в новый век глобализации, который изменил роль благотворительности. В прошлом филантропы пытались изучать другие страны, исходя из тех же оснований, что и их правительства. Они хотели усвоить лучшее для своих стран, но, как и чиновники своего правительства, полагали, что их страна особая, уникальная.
Отчасти этот подход, разумеется, остается в силе. Каждая страна различна по-своему. Но во все большей степени руководители стран мира приветствуют изменения, идущие из-за рубежа, так, как никогда прежде. Цель – не в том, чтобы укрепить государственную власть в стране, но чтобы участвовать в системе для улучшения благосостояния населения. Следует укреплять не могущество властей, но народа, улучшать уровень жизни не немногих, но большинства.
Быть может, цинично утверждать, что правители делают это лишь для того, чтобы удержаться у власти. Это не имеет значения, главное, что они осознают, что им следует сделать реверанс в сторону демократического развития, если не хотят утратить власть. Сегодня эти рассуждения вполне применимы к странам с переходной экономикой. Россия желает не просто копировать или заимствовать лучшие технологии, которые может произвести Запад, но также надеется перенять социальные, политические и экономические структуры, которые помогли произвести эти технологии. Это фундаментальная перемена в подходе страны к глобализации.
Для России и других бывших коммунистических государств это был непростой путь. Многие надеялись, что они найдут третий, более простой путь. Однако никто не нашел его. Итак, даже самые радикальные элементы российского политического организма все в большей степени начинают осознавать, что для достижения процветания Россия должна стать окончательно и всецело частью Европы.
Данный пример – исключительный в историческом развитии. Обычно, когда одно общество столь активно заимствует у другого, это происходит только в результате полного поражения, присутствия армии захватчиков или вследствие прихода к власти не знающего милосердия диктатора. Но стремление России участвовать в глобальной системе открывает новую главу в истории глобализации.
Сделав заявку на членство в Европе, Россия прошла более трудный путь, чем многие ее соседи. Странам Восточной Европы, например, на раннем этапе было обещано место в Европейском союзе. Карта их дорог в будущее приобрела форму тысяч условий, заложенных в так называемом европейском acquis communautaire — своде законов, которые должны принять все члены Европейского союза. Польше и Чешской Республике указали, что, если они будут соответствовать условиям Acquis, они станут полноценными участниками целостной системы европейских институтов.
Россия получила более двусмысленное послание. Россиянам сказали, что им следует интегрироваться в Европу, но они не могут вступить в Европейский союз или НАТО. В результате этой западной политики у России нет готового мастер-плана, в соответствии с которым нужно производить преобразования.
Тем не менее, все государства региона выражают амбиции стать частью Европы. Президент России неоднократно заявлял публично, что будущее России – с Европой. Если один путь к этому закрыт, по крайней мере на ближайшее будущее, следует искать другой. И любой успешный путь предполагает набор политических, этических и экономических критериев, которые пока новы для России.
Какие это имеет последствия для благотворительности? На протяжении последнего десятилетия Советсткий Союз был чистым листом бумаги для политических предсказателей. Законодатели, юристы конституционного права и экономические реформаторы со всех стран мира рассматривали Россию как шанс для применения своих моделей, в котором им отказывали в своей стране. В России народ все начинал с чистого листа. Здесь все казалось возможным, и ответом на этот вызов стала активная государственная и благотворительная деятельность. Бывший Советский Союз наводнили тысячи консультантов, стремившиеся предложить свои помощь и советы.
Теперь, десять лет спустя, мы можем оценить результаты. Научные оценки и академические исследования подтвердили свою тщетность. Тем не менее, нам следует также признать достигнутый прогресс. В обществе, где законом считалось не более чем последнее заявление партийного лидера, разрабатывались, принимались и обнародовались своды законов.
В стране, где можно было успеть умереть, прежде чем высший пост в стране перешел бы в другие руки, власть впервые в истории стала выборной, переходящей от предшественника к преемнику через механизм выборов. В России были созданы фундаментальные институты современного капитализма. Руководители бизнеса стали работать более профессионально.
Сферы социологии, политики и экономики стали открыты мировым стандартам. Были заложены основы современных средств массовой информации. И впервые в истории буквально миллионы россиян стали путешествовать на Запад как туристы или студенты, а не в качестве солдат.
В связи с этим возникает вопрос о роли фондов на данной стадии трансформации в России. Ранее внешние фонды сыграли важную роль в финансировании ряда совместных проектов, включая западные и российские институты, пытающиеся заложить основы нового политического и экономического порядка. Мой фонд участвовал в некоторых из них наряду со многими другими, спонсировавшими университетские программы, рассчитанные на новую аудиторию, новые усилия в юридической сфере, новые программы в области СМИ.
Но любая революция проходит несколько стадий – во-первых, этап “открытых дверей”, возбуждающих перемен и вызывающих волнение беспорядков, затем постепенно обретают форму институции, представляющие новый порядок, наконец, приходит время корректирующих шагов для устранения несправедливости и неэффективности. Теперь мы вступили в третий период. Россия больше не представляет собой tabula rasa. Многое уже написано на этом чистом листе. Возможно, что-то из этого и стоить стереть, что-то изменить, но почти все написанное следует улучшить и отредактировать.
Для благотворительных фондов представляется разумной следующая программа.
Образование
Если сегодня в России возможно открытое мышление, это вовсе не означает, что умы людей достаточно образованы. Образовательная система в России испытывает острый дефицит финансирования, и ей постоянно угрожает опасность ухудшения. Мы находимся на этапе перехода от старой системы образования к новой, которой еще предстоит быть созданной. Западные благотворители могут способствовать, чтобы этот переходный период стал менее тяжелым. Конечно, у внешних доноров нет достаточных средств, чтобы прийти на смену государству. Тем не менее, они могут помочь указать путь к образовательной системе, которая способна помочь россиянам конкурировать со всем остальным миром.
Здравоохранение
В области народного здравоохранения Россия сталкивается с серьезными проблемами. Здесь мы вновь находимся на переходном этапе между старой отживающей системой и новой, которая еще не сформировалась. В этой сфере внешние доноры также не могут прийти на смену правительству или местным спонсорам. Тем не менее, в борьбе с такими опасными заболеваниями, которые захватывают всю Европу, как СПИД или туберкулез, финансовый мир Запада может сыграть важную роль.
Малые и средние предприятия
Как показало недавнее исследование малого бизнеса в России, хотя на малые предприятия приходится 40% продаж, они приносят только 10% налоговых поступлений страны. Одна из причин для такого разрыва состоит в том, что 80% российских малых предприятий – неакционерные “частные предприниматели”, эквивалент единоличного собственника в США. Из-за высоких ставок налогов, обременительных процедур, связанных с налогообложением, и ряда барьеров регулирующего характера эти предприниматели не только продолжают избегать регистрации, но и сохраняют малые размеры бизнеса. Они несут личную ответственность за предприятия и в результате прилагают немалые усилия, чтобы избежать накопления основного капитала. Как только они разрастаются, немедленно становятся мишенями для хищничества налоговых чиновников и враждебно настроенных инспекторов от Минздрава, полиции, пожарной службы и т.п. За последний год федеральное правительство снизило налоги и ввело законы, облегчающие образование юридического лица для малых предприятий. Однако эти законы не вступили в силу в регионах. Чтобы предприятия могли бороться с местными властями, гоняющимися за рентой, в каждом регионе предприятиям необходимо образовать более сильные ассоциации, выступающие за оптимизацию регулирования и условия, поощряющие их развитие.
Развитие гражданского общества (community)
За последние годы в России число неправительственных групп возросло с десятка до 60–80 тысяч. Большинство из них зависит от российских источников финансирования – обстоятельство, обычно упускаемое из виду в ходе дискуссий с Западом. Тем не менее, верно и то, что российские спонсоры не желают поддерживать институты гражданского общества, активно проводящие реформистскую программу, – институты, защищающие права человека, просвещающие простых граждан относительно их прав, поощряющие, чтобы они требовали от государства уважения собственных прав; институты, способствующие терпимости, поддерживающие свободу прессы, способствующие развитию гражданского общества и активности. Всем им нужна поддержка на переходный период со стороны внешних спонсоров, пока не будет создано более твердой основы для поддержки в самой России. Отсюда мы переходим к последней теме – местной благотворительности.
Президент Путин недавно отметил, что Россия сама должна поддерживать свое гражданское общество. Хотя некоторые истолковали это замечание как завуалированную критику внешних спонсоров, в действительности, он прав. Страна с такими огромными богатствами и глубокими традициями, как Россия, должна быть способна поддерживать свое гражданское общество. И действительно, с революции 1917 года в России сформировалась богатая традиция благотворительности. Многие из великих культурных богатств России были созданы благодаря частной благотворительности. И если бы эта традиция не была прервана, мы, быть может, и узнали бы о российских фондах с такой же всемирной репутацией, как Форд, Карнеги, Бертельсман, Бош, Сорос, Мотт, МакАртур и многие другие.
Важно, чтобы внешние спонсоры помогали конструктивным образом возрождать традицию, столь необходимую для хорошего функционирования современной рыночной экономики. С этой точки зрения в России уже произошли важные изменения. Михаил Борисович Ходорковский, Владимир Потанин и Дмитрий Зимин своими делами пытаются возродить столь важную российскую традицию.
Но еще столько всего нужно сделать как на национальном, так и на местном уровне. На национальном уровне западные фонды могут выступать в качестве партнеров формирующихся российских фондов ради возрождения этой важной традиции меценатства и делиться лучшим опытом предоставления грантов. Они могут помочь им заимствовать позитивный опыт западных спонсоров в других странах. Что касается благотворительности вообще, нам всем необходимо работать, чтобы перейти от демонстрационных проектов к попыткам сделать так, чтобы перемены глубоко укоренились и влияли на систему в целом. На местном уровне западные основатели фондов и их российские партнеры могут помочь создать и приспособить окружение таким образом, чтобы оно позволяло процветать местной благотворительности. Прошли те времена, когда провинциальным российским городам надо было ждать разрешения и финансирования из центра, чтобы провести необходимые социальные реформы. И в этом отношении мы все должны приветствовать тенденцию к созданию общественных фондов и общественно активных школ по всей России.
Эти тенденции следует поощрять в будущем и финансировать так, чтобы они укоренились и принесли процветание. Помимо их собственной работы в интересах ближайшего будущего, иностранные фонды также должны задуматься, как следует создать наилучшие практические модели для своих российских коллег. Мой собственный фонд в настоящее время работает по гранту USAID (Агентства помощи США) над программой аккумулирования средств государственных и частных фондов для основания фонда в России, который бы работал в сфере гражданского общества и пришел бы на смену уходящим отсюда иностранным фондам. Мы приглашаем присоединиться к нашей инициативе всех заинтересованных спонсоров.
Нам следует прилагать совместные усилия ради одной общей цели – чтобы Россия завершила начавшийся 300 лет назад процесс последовательного движения к Европе. Такая Россия станет мощным краеугольным камнем мира. Именно эта глобальная цель нас объединяет.
Перевод с английского Константина Челлини
Статья подготовлена на основе выступленияь на заседании группы спонсоров стран Восточной Европы Европейского фондового центра, октябрь 2002