Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 6, 2002
* * * Еще в темноте начинает щегол об жердочку клювик точить и перышки чистить, и лапки мочить, забрызгав весь письменный стол. Во мраке мельчайшие капли воды сродни драгоценным камням, вдали за рекой разноцветным огням. Как если бы для красоты Господь новогоднюю елку зажег, чтоб ей до утра любоваться я мог. * * * Мгновенно выцветает краска. И выглядит с недавних пор давно некрашенным забор. В тележку детская коляска превращена. В ней бак пустой соседи возят за водой. Обратно полный тянут бойко. В.Г.Перов. Холст. Масло. "Тройка". * * * Печальна участь Подмосковья, как после тяжкого застолья. Нам остается до конца не ясен замысел Творца. Потомки Евы и Адама за жизнь сражаются упрямо, то борются за урожай, за отчий дом, родимый край. Так молодое сердце бьется, пока вконец не надорвется, не лопнет. С мыльным пузырем в груди не долго мы живем. * * * Больной под вечер слег в кровать. Всю ночь дрожит речная гладь. Одновременно вместе с ней дрожат репейник и кипрей. Дрожит всем телом человек от холода в ночи. А в поле топчут первый снег, замешкавшись, грачи. * * * Подобна изморози плеснь. Недаром сказано - мир тесен, настолько все переплелось. Стена промерзшая насквозь. Вконец прогнивший пень трухлявый. Заросший таволгой овраг. И в хмуром небе над управой на радугу похожий флаг. * * * Голуби не имут срама. Хлеб нахально рвут из рук прямо на ступенях храма. Описав над нами круг, с шумом мимо пролетели. Но прикинули на глаз расстояние до цели, несомненно целясь в нас. * * * Господь лишил их языка - членораздельной речи. Но нежно шум березняка берет меня за плечи. Когда встает передо мной внезапно бор сосновый, виски сжимает летний зной мне, как венец терновый. * * * И.М. Тень дополняет силуэт куста, как безымянного моста в студеной речке отраженье. Имеет все на свете продолженье. И ствол, и ветка, и листок. И в трубку скрученный цветок, проклюнувшийся спозаранку. Я узнаю в нем наперстянку - наперстницу твою с недавних пор, что на рассвете наш пленяет взор. * * * Живые с мертвыми накоротке. Пасхальное яичко - я думал - у мальца в руке. А вылетела птичка! Кратчайший путь известен ей. Достигнет поднебесья когда последний соловей, один останусь здесь я. * * * Угодник не морской, а сухопутный на лобовом стекле проделывает трудный путь в полумгле. Когда рассвет, вступая в силу, как лист осиновый, дрожит, колдунья старая в могилу сойти торопится - спешит. Полночная ослабевает власть навьих чар. Кондуктор спит. Шофер зевает. Туман клубится, словно пар. * * * Жара спалила нас дотла. К полудню начало казаться, что золотые купола потрескались и шелушатся. А за полночь, когда роса на черных листьях засверкала, когда померкли небеса и в поднебесной тихо стало, привиделось мне в час ночной в неверном лунном свете - в последний раз, превозмогая зной, в пучину Петр забрасывает сети. * * * Мир стоит на курьих ножках. На крылечке жирный кот. Занавески на окошках. Куст колючий у ворот. Сходство слишком очевидно, чтоб его не замечать, отводить глаза бесстыдно, глядя мимо нас, молчать. Межпланетное пространство не настолько велико - безземельное крестьянство разберется с ним легко. Точно поля край бесхозный поспешит прибрать к рукам Мирозданья купол звездный. Дом Господень. Божий храм. * * * Две сущности в одном томятся теле забронзовевшей под окном могучей ели. Под патиною - под корой замшелой до рассвета, любовной утомив себя игрой, спят крепко, как Ромео и Джульетта. * * * В траву ныряет уховертка, взмахнув, как ласточка, хвостом, там, где конфетная обертка полуистлела под кустом. Попробуй, ради интереса, конфетный фантик развернуть и внутрь, как будто в чащу леса, с веселым видом заглянуть. Навстречу косолапый мишка идет-бредет, едва дыша, не то чтоб у него отдышка, но, верно, - нежная душа. * * * Сентябрь имеет форму шара. Осенний день - пример тому - сравнится лишь с клубами пара, летящими в ночную тьму. Со дна оврага поднимаясь, клубится над землей туман, когда я лезу, улыбаясь, за сигаретами в карман. Когда терпеть невыносимо, а сделать ничего нельзя, скрываясь за клубами дыма, блаженно улыбаюсь я. * * * Пророк ветхозаветный нанес удар ответный. Чуть свет пришла гроза. Разверзлись небеса. Как грохот водостока, казалось, стук копыт коней Ильи пророка по шляпку в землю вбит.