Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 5, 2002
из солидарности или из геостратегических соображений?
На протяжении XIX и XX веков Балканы были ареной соперничества великих держав, их судьба оказалась связанной с геостратегическими интересами и заключенными между этими державами соглашениями, отражавшими международную расстановку и баланс сил. Отсталость Балканского региона, равно как и множественность локальных конфликтов на его территории, серьезно подорвала его международную репутацию. В то же время населенные многими малыми народами, жившими бок о бок друг с другом, Балканы стали в XIX веке ареной освободительных движений, в особенности греческого, сербского, болгарского народов. После распада Османской империи ряд балканских государств завоевали себе независимость, а Югославия после Первой мировой войны объединила в одном государстве словенцев, хорватов, босняков, черногорцев, сербов и македонцев.
Балканы – также и регион пересечения многих культур и религий. Но вопреки цивилизационному имиджу политический облик Балкан всегда был гораздо менее позитивным и характеризовался взаимной нетерпимостью, конфликтами и нестабильностью. К тому же многообразие исторического наследия (турецкого, австро-венгерского, венецианского) создало доминирующие культурные модели, распространившиеся через этнические границы.
Югославский кризис 90-х годов ХХ века перерос в 10-летнюю войну, которая заметно изменила геостратегическое значение не только бывшей Югославии, но и Балканского региона в целом. Десять лет разрушений, военных преступлений, этнических чисток и господства консервативных идей превратили балканские государства в еще более глухую периферию Европы. После распада СФРЮ Европейский союз ограничился ролью посредника в урегулировании сербскохорватского, а затем боснийского конфликтов, когда же стало ясно, что его усилия потерпели неудачу, эту роль взяла на себя ООН. Но только вмешательство Соединенных Штатов в 1995 году положило конец войне в Боснии и способствовало заключению Дейтонских соглашений.
Балканы никогда не привлекали к себе такого внимания, как в последние 10 лет, когда мир впервые серьезно стал осознавать многообразие и сложность этого региона. Можно сказать, что в Балканском регионе сосредоточились все проблемы, возникшие после распада биполярного мироустройства. Балканский вопрос до конца не решен, распад или децентрализация Балкан составляет сегодня часть процесса глобализации, совпав в то же время с периодом трансформаций. Помимо этого, перед Сербией встала проблема военных преступлений, затрудняющая ход реформ и трансформационные процессы в республике. Преступления и коррупция – две общие для всего региона проблемы – явились следствием воровства и повсеместной пауперизации. Без власти закона, создания и укрепления соответствующих институтов у трансформации на Балканах не будет шанса на успех. Развитие невозможно и без существенного притока иностранного капитала.
Балканы все еще испытывают иллюзии относительно своей геостратегической роли. Это особенно характерно для Сербии, чье руководство полагает, что может продолжать использовать “особое” положение страны, которое оно эксплуатировало на протяжении последних 50 лет. Но сегодня процессы глобализации разрушили этот стереотип и привели к маргинализации региона.
События 11 сентября определили новую расстановку политических сил и выдвинули новую концепцию безопасности в мире. Внимание мирового сообщества переместилось от Балкан к Центральной Азии. Между тем, Балканы остаются испытательным полем для изучения проблем стран, переживающих характерную для большинства посткоммунистических стран депрессию, и поиска путей их решения. Страны, подпадающие под эти критерии, – в прошлом авторитарные государства с армиями, которые, как правило, оказывают специфическое влияние на общество. Беззаконие этих обществ и распад их институтов привели в действие властные механизмы (полицию и армию) и породили новую старую элиту, в основном представленную репрессивным аппаратом. Для этих обществ также характерно сопротивление либеральному мировоззрению, проистекающее из консерватизма мышления и приверженности авторитарной модели.
Запад разработал механизмы “нормализации” и “дисциплинирования” Балкан по следующим основным направлениям: членство в Совете Европы, ассоциация с Европейским союзом, соглашения о стабилизации и, наконец, партнерство с НАТО. Сотрудничество с Гаагским трибуналом, которого требуют от республик бывшей Югославии, ведет к поиску системы ценностей, разделяемой всеми слоями общества. Для осуществления этих долгосрочных планов необходима хорошо продуманная стратегия, и прежде всего формирование культурной и интеллектуальной элиты, в особенности технократической и управленческой. Но в регионе сохраняется архаическая система образования, упадок которой способствует консервации сегодняшнего положения дел. И хотя на Балканах исчерпали себя как левые, так и правые партии, никакой альтернативной либеральной концепции пока не сформировалось. Коммунизм уступил место антикоммунизму, который, в свою очередь, дискредитировал себя вследствие многочисленных проявлений радикализма.
Солидарность международного сообщества с балканскими народами всегда была решающим фактором для обеспечения их выживания. Однако в долгосрочном плане она нежелательна, так как отбивает у народов желание прилагать собственные усилия для начала экономического возрождения. В то же время она порождает неоправданные иллюзии и не приучает к необходимости жить, удовлетворяя лишь самые насущные жизненные потребности.
Стратегические интересы Запада на Балканах состоят в мирном урегулировании и стабилизации в регионе, учитывая географическое положение и слабую защищенность европейских границ. Отсталость Балкан создает дополнительную проблему для безопасности Европы, поскольку регион легко пересекается мигрантами и дает приют террористическим группам. Оба эти вопроса сохраняют свою важность для новой концепции безопасности для всего мира. То обстоятельство, что Балканы перестали быть театром соперничества великих держав, в особенности России и стран Запада, создает уникальную возможность для более тесных связей региона и с теми, и с другими.
Перевод с английского Константина Челлини