Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 5, 2002
Трудно с точностью определить идеологию перемен, которые мы сегодня переживаем. Краткий исторический период национализма как идеологии сопротивления, которая, прежде чем превратиться в нетерпимость и ненависть, придает силы для борьбы, становится границей роста новых и падения старых элит. Модернизация постсоциалистического общества есть и еще долго будет оставаться постоянной целью и одновременно тормозом общественного развития. На включение новых государств в глобальное развитие должна была бы существенно влиять природа системных изменений, через которые проходят постсоциалистические страны. Еще рано проводить анализ и подводить итоги этим процессам. Ведь мы живем в громадной общественной и исторической лаборатории и в определенной мере руководим опытами, которые на нас же и ставятся. Все, что с нами происходит, проявляется как наше отношение к другим и как определение нашего места в мире. Все это включает в себя анализ международного положения новых европейских государств, появившихся в результате распада бывших социалистических федераций. Чаще всего эти государства не похожи друг на друга, их объединяет только то, что как суверенные государства они появились на европейской сцене с 1989 по 1993 год и что все они – постсоциалистические страны переходного периода.
Феномен появления новых государств вызвал пристальное внимание в европейских и мировых политических кругах. Новые государства должны были поэтому определиться как по отношению к самим себе, находясь в фазе очень динамичных внутренних перемен, так и по отношению к окружающему миру. И этот процесс самоидентификации и идентификации и по сей день очень интенсивен. Очевидно, что он требует хорошо организованных усилий каждого нового европейского государства, но он требует и квалифицированных, организованных позиций международного сообщества. И в то время, как сами новые государства, несмотря на проблемы, с которыми они сталкиваются, решительно настроены пройти фазу реструктуризации и новой самоидентификации, Европа, пережив еще одну мучительную войну на Балканах, вынуждена наблюдать политическую и экономическую дестабилизацию своих восточных и юго-восточных частей как раз тогда, когда идет процесс их “возвращения в Европу”, что сопряжено с расширением экономических, торговых, политических и культурных территорий целого континента. Эти вызовы часто воспринимаются неприязненно, но они реальны, и само существование новых государственных образований – это европейская реальность, и ее невозможно сбросить со счетов.
Весь предшествующий опыт показывает, что перемена строя – это длительный и мучительный процесс. Сегодняшнюю ситуацию мы не можем определить как столкновение систем; речь прежде всего идет о процессах и тенденциях, которые заставляют теоретиков говорить о “клонированном” капитализме или “диком” капитализме и “диком” Востоке. Эти с трудом поддающиеся анализу процессы напоминают положение новых европейских государств в первой четверти ХХ века, когда, покидая некогда великие имперские конгломераты, многие европейские народы испытывали неопределенность и трудности с идентификацией своих государств. Сегодня, между тем, не существует даже самых основных теоретических и идеологических рамок, которые могли бы послужить спасательным кругом. Трансформация – это процесс, в течение которого необходимо определить природу строя, который предположительно будет установлен в некоторых постсоциалистических государствах.
При таких условиях становятся проблематичными и системные перемены как основа начавшихся общественных трансформаций: изменение форм собственности, экономическая либерализация, институциональные перемены, демократизация, принятие новых общественных и культурных ценностей, коммуникация и т.д. – это всего лишь предпосылки для подлинной общественной трансформации. Представляется, что всеохватывающая общественная трансформация отстает от введения формальных перемен, она гораздо сложнее и продолжается значительно дольше. Все постсоциалистические общества в настоящий момент не имеют никаких ясных стандартов ни в экономическом, ни в общественном плане. Поэтому и стали возможны организация мафиозных групп, почти неприкрытая криминализация, явная деструкция существующих систем образования, социальной защиты и всего комплекса общественных ценностей, которые показывают принадлежность к современным развитым цивилизациям.
Усилия, направленные на установление демократии, по сути своей являются умением так организовать общество, чтобы оно приняло новые общественные ценности, и заставить политические институты работать в соответствии с ними. В то же время в большинстве новых европейских государств интересы на данный момент доминирующих групп противостоят этим процессам. Поэтому возникает разрыв между реальными намерениями новых политических и экономических элит и интересами и ожиданиями большинства граждан. Элиты мешают развитию, исключают перемены, разоряют неорганизованное и незащищенное общество, в то время как первые элементы гражданского общества в лице профсоюзов или других общественных организаций чрезвычайно слабы и неповоротливы. Политический популизм и авторитарные режимы – идеальная поддержка для новых элит. Им на сегодняшнем этапе переходного периода никто всерьез не противостоит, поскольку нет организаций, которые бы защищали интересы большинства граждан. Гражданское общество в постсоциалистических странах, а в особенности в тех, где трансформация идет медленно, не имеет подлинной политической и экономической опоры и поэтому формируется очень медленно и чрезвычайно трудно.
В международном плане постсоциалистические страны занимают двойственное положение: они склоняются в сторону современных интеграционных процессов, но их внутренние проблемы тормозят быстрое присоединение к регионально интегрированной современной Европе.
Европейское сообщество как интеграционный центр притяжения всех постсоциалистических и новых европейских стран ставит свои условия, вводит свои правила и свою стратегию по отношению к новым партнерам. Новые государства на этот структурный вызов реагируют пока еще иррационально и неорганизованно и в значительной степени поэтому остаются на периферии европейской интеграции. В целом же успех процессов переходного периода и общественной трансформации не может и не должен быть под вопросом из-за медлительной и неадекватной реакции политических и экономических элит в новых европейских государствах, то есть из-за навязывания обществу краткосрочных, ограниченных индивидуальных интересов в противовес долгосрочным стремлениям миллионов людей.
Перевод с хорватского Людмилы Кузьмичевой