Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 3, 2001
Лучше кошка в лукошке, чем кот в мешке, Лучше смерть проспать, чем в ночи проснуться, И не свет в окошке, а звон в башке От незваных гостей. А чтоб прикоснуться К самому себе, надо выйти вон К деревам, к облакам из парчи и ситца, Унося с собой на лесной амвон Желтый круг тоски, словно сыр лисица. И, на зимний рассвет возводя поклеп, Долго кутая шею в мохнатый иней И дразня синиц, заболеть взахлеб - Хорошо бы ангиной, а не гордыней. *** В чем только держится душа Черемухи, едва заметной, - Над нею, бедной, грохот медный И росчерки карандаша Пылающие: лепестки Бросает вниз и вся трясется, И гром поблизости пасется, Не зная, как они близки. Но вот светлеет и дрожит Небес прослойка жировая, И буря, прежде шаровая, Свернувшись кольцами, лежит. Ее о приступах тоски Могли б уведомить допрежь. Но Блистает радуга, и нежно Смерть собирает лепестки. *** Вот лев, а вот телец - который ближе Тебе, скажи? Который скалит пасть, Смеясь, иль тот, который пальцы лижет, Спастись надеясь? Это ль не напасть! А я скажу, что сущее прекрасно: Не жертвенник, а жертва - человек, И кровь его, струящаяся праздно, Лишь станет солоней в грядущий век. И что тут темных ангелов винить - У них ни сил не хватит, ни задора, Чтоб отворить подобное. Дано Тебе лишь одному соединить Мощь Микеланджело с безумьем Сальвадора И безымянным камнем лечь на дно. *** Сны обретают странные черты, В том смысле, что сбываются. Приснится, К примеру, что купил на пароход Билет, а пароход и есть "Титаник"! Ну, потонули, ладно. А потом Снимают фильмы - мерзкие такие! - И интервью берут. Не у меня. И слава Богу, потому что Фрейд Мне в этой жизни как-то не обязан. А я ему, что тоже слава Богу. Но что об этом! В городе весна, Кусты сирени ломятся в подъезды, Девицы раздеваются картинно, Коты орут, а Волга прибывает. И Стенька Разин смотрит исподлобья С утеса в набежавшую волну: Всплывет? Княжна, однако, не всплывает. Всплывает чудо-юдо рыба-кит С преславным градом Китежем на медной Башке. Башка подмигивает левым Кровавым глазом - Стенька обреченно И сиротливо валится в траву, И что ему, не ведаю, там снится. Мне снилась осень, снился Пастернак В густых персидских зарослях сирени. Он шел на Карфаген, вооружившись Кусающимся до крови котенком. Котенок-то меня и разбудил Мяуканьем своим. Я глянул - мир Все тот же, ничего не изменилось: Цветет сирень, смеется детвора, Девицы раздеваются картинно. Все как и было: славный Китеж спит, Сократ отравлен, Карфаген разрушен, Княжна, должно быть, так и не всплыла. А что твоя персидская княжна - Кому подстилка, а кому жена?