Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 3, 2001
В одном ряду с вечно неразрешимыми вопросами России, такими, как “что делать?” и “кто виноват?”, стоит в образовательной сфере вопрос: Запад или самостийность? Спор длится веками. Меня учили мои университетские учителя, что неразрешимость вопросов чаще всего является результатом их неправомочной постановки. Думаю, что это так и в нашем случае. Россия не может и не должна стать слепком Запада. Не может потому, что культурные особенности не исчезают из-за волевых решений банкиров и правительств. Не должна потому, что исчезновение особенностей обеднит и Россию, и мир. В то же время Россия не может и не должна закрываться от Запада. Не может потому, что глобализация – не выдумка аналитиков и политиков, она реальна и необратима. Не должна потому, что мир нужен России, а Россия нужна миру. Эта “вечная дилемма” поэтому бессмысленна, а существенным является вопрос другого характера: что полезно отобрать из наработанного Западом образовательного опыта и как это интегрировать в условия России.
И еще: примем как данное, что все спорщики на “образовательные темы” хотели бы качественного, воспитывающего созидательные умы образования в России. Вопрос стоит не о том, хотим ли и мы этого, а о том, как подобного качества добиться.
В отдельной статье невозможно охарактеризовать систему высшего образования, складывающуюся столетиями в Великобритании, тем более досконально сопоставить ее с традициями и условиями российского образования. Обратимся к более выполнимой задаче: выделить и тезисно определить те наработки британского академического образования, которые, на наш взгляд, могут быть применимы в России и должны быть серьезно рассмотрены при оценке путей развития ее университетов. В этом смогу опереться на личный, в течение четверти века, опыт преподавания в западных университетах и на шестилетний опыт работы в Московской школе социальных и экономических наук, ректором которой я являюсь. Московская школа была создана в 1994 году как постдипломный университет, нацеленный на интеграцию наиболее полезного в академической практике Англии с академическими традициями России. Это сделало Московскую школу полигоном, на котором отрабатывались и проверялись в российских условиях, принимались, отбрасывались, изменялись под осознаваемые нужды, осваивались, а иногда и проваливались методы работы с новыми для России способами обучения, организации и исследовательской работы2.
Для ясности разделим первую часть текста на секции, посвященные студентам, преподавателям и другим сотрудникам, вопросам материальной базы и общим проблемам академического образования ведущих британских университетов в ракурсе, избранном нами. Мы продолжим рассмотрение в том же духе элементов опыта Московской школы.
ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА
БРИТАНСКИХ УНИВЕРСИТЕТОВ
1. Студенты
1.1. Первым и сравнительно хорошо известным различием российских и британских университетов является объем учебного времени, отводимого на изучение дисциплин, и формы его употребления. Для уточнения: согласно проведенному нами анализу, студент, чтобы стать бакалавром обществоведения в ведущем британском университете, в среднем посвящает в течение 3 лет 3600 часов учебного времени. Российские стандарты, определенные Министерством образования, предусматривают для наук того же профиля на подготовку бакалавров временной вклад примерно 7500 часов в течение 4 лет (причем, при пятом годе подготовки “специалистов” количество часов увеличивается). С характером “нагрузки” учебного времени тесно связано соотношение аудиторной и самостоятельной работы студента. В британских университетах аудиторная нагрузка оценивается как 20–25% от всего объема учебного времени. На чтение литературы, подготовку к семинарам и экзаменам, на письменные работы отводится гораздо больше времени, чем на лекции и практикумы.
Как общий результат, несмотря на трехгодичный формат бакалавриата, ожидаемое время в среднем, которое студент обществоведения в Великобритании проводит в аудиториях (включая лекции, практикумы, тьюторские занятия и проч.), – это 16 часов в неделю, в России – близко к 40 часам3. Разница в разы показывает, что она не случайна, а системна.
1.2. Важным элементом образовательного процесса британских университетов является то, что большинство курсов, которые проходят студенты, выбирается ими из широкого спектра возможных. Таким образом, создается индивидуальный пакет курсов студента. С каждым последующим годом обучения этот выбор расширяется. Параллельно происходит ежегодное увеличение количества курсов и пропорции преподаватель/студент и этим уменьшение среднего количества студентов в классе или на семинаре, что увеличивает возможности их интерактивной связи с преподавателями. Возьмем для примера “общий” бакалавриат социально-экономических наук Манчестерского университета: в первый год аудиторные классы посещают 100–350 студентов (с разделением их на тьюторские группы, которые включают 10–12 человек); второй год в классах насчитывается в среднем 30–70 студентов, а к третьему, заключительному, году обучения их количество составляет в среднем 10–15 человек.
1.3. Письменный текст используется в британских университетах как важнейший инструмент педагогики. Письменные работы и разборка текста со студентами на уровне малых групп и индивидуальных занятий – центральная часть тьюторства, основа подготовки выпускников, способных к независимой работе и к дальнейшему самообучению и развитию. Учебное время, отводимое в британских университетах на внеаудиторную самостоятельную работу студентов, еще и потому так велико, что в эти часы студенты выполняют свои письменные работы (essays). Эта часть учебной деятельности рассматривается как центральный элемент образовательного процесса, поскольку создание студентами письменного текста считается важнейшим инструментом развития систематического мышления, логики, общих аналитических способностей. В то же время этим развиваются и закрепляются навыки самостоятельной работы. Говоря словами самого выдающегося современного философа русскоязычной культуры, “посредством создания текста и следуя логике, которую требует уже не твоя мысль, а его характер, мы, по сути, впервые и уясняем собственную мысль, как узнаем и то, что же, собственно, люди думали”4.
Количество обязательных письменных работ отличается и здесь в разы по сравнению с большинством российских университетов. И количество связано здесь с поэтапным наращиванием качества. Обучение студента продвигается не столько от одного аудиторного класса, прослушанного им, к другому, сколько от одной самостоятельной письменной работы к другой. Несмотря на усиленное внимание, уделенное самообучению, тьюторство в то же время дает возможность частого и прямого общения преподавателей со всеми студентами, а не только с наиболее активной их частью.
1.4. В России на сегодняшний день большинство своих оценок студент университета получает за устный ответ на экзамене. Оценки студента в Велико-британии в основном определяются результатами его письменных работ (essays) и письменными экзаменами по окончании курса, что резко меняет всю динамику экзаменационного процесса как для экзаменатора, так и для студента. Текст более глубоко выявляет аналитическое мышление. Проверка знаний, которая происходит на основании студенческих письменных работ, более прозрачна, поскольку академические успехи студентов могут быть перепроверены кем и когда угодно. Для этой цели существует также обязательная система “внешних экзаменаторов” (“external examiners”). Внешним экзаменатором является авторитетный коллега из другого университета. Каждые три года они меняются, и, таким образом, каждому старшему преподавателю приходится побывать за академическую карьеру внешним экзаменатором других университетов по несколько раз. На этом построена и система двойной проверки академических успехов студентов внутри факультета (“double marking”). Подобным методом поддерживается и выравнивается общий академический уровень и закладывается взаимоконтроль университетов и факультетов, остающийся, стоит заметить, вне вмешательства государственных структур. Важно также то, что наличие нескольких экзаменаторов лучше оберегает блестящих одиночек со способом мышления, слишком оригинальным для своих же собственных преподавателей.
Благодаря тому, что окончательные результаты работы студента часто проверяются трижды: преподавателем, “внутренним” экзаменатором и “внешним” экзаменатором, а к концу процесса диплом рассматривается советом экзаменаторов, т.е. “внутренними” экзаменаторами в присутствии “внешнего” экзаменатора и тьюторов, это позволяет дать более глубокую и объективную оценку знаний и потенциала дальнейшего развития каждого выпускника.
1.5. Еще одно отличие заключается в том, что высшую оценку “отлично” (First) в ведущих британских университетах получают 2–3% выпускников. В российских университетах зачастую большинство студентов награждается отличными отметками, что приятно и учащимся, и преподавателям, но делает “отметку” неэффективным инструментом оценки и – важнее того – самооценки работы студента.
***
Для британской университетской системы характерно отношение к студенту как к молодому исследователю, а не как к стареющему школьнику. Студенту приходится действовать “по-взрослому”, самостоятельно принимая решения, выбирать курсы и темы, формулировать позицию в письменном виде, защищать ее на тьюторских занятиях и дебатах с одноклассниками и преподавателями. Преподаватель перестает быть единственным или окончательным авторитетом в вопросах познания, надо думать и делать выбор самому. Набиваются шишки, но при этом вырабатывается опыт взрослой жизни, столь важный для становления независимого гражданина и человека.
Здесь стоит задержаться на мгновение, чтобы сказать, что во всем сказанном о британской университетской системе нет ничего монопольно британского – генетически, политически или исторически. Доказательства налицо. Знаменитый Физтех, из которого вышло так много блестящих физиков и ярких личностей России, ввел в оборот очень многое из того, что определялось нами выше как “британское”. Система Физтеха, созданная вернувшимся из Кембриджа академиком Петром Капицей, безупречно сработала в трудных советских условиях и “чуждом” ей окружении5. Когда в 1990-х Московская школа социальных и экономических наук и некоторые другие постдипломные структуры начали создавать свои версии “гуманитарного физтеха”, это также засвидетельствовало жизнеспособность системы в условиях современной России.
2. Сотрудники университета
2.1. Британская система образования подчеркивает интерактивность, т.е. активное взаимодействие преподавателя и студента. Соответственно, каждый преподаватель является не только “лектором”, но и “тьютором”, т.е. более личностным научным руководителем для студента. Это диктует определенные требования к квалификации. При отборе будущего преподавателя или рассмотрении вопроса повышения его/ее ранга и/или зарплаты оцениваются как профессиональная подготовка ученого, содержательно выражающаяся в научных трудах и его лекторских способностях, так и умение индивидуальной работы со студентом и малой группой.
2.2. Британская система преподавания глубоко полипарадигматична, если употребить понятие, предложенное В.Ядовым6. По каждой центральной теме представляются и прорабатываются преподавательским составом взгляды разных школ. Особый упор делается на максимально объективное представление как каждой их них, так и их взаимокритики и взаимовлияния. Особо актуальным для современной России примером может послужить здесь то, что и во времена “холодной войны” в британских университетах нашлось бы очень мало курсов социологической теории, в которых серьезное место не занимало бы изучение работ Маркса. Причем исследование взглядов всей великой “троицы основателей” – Маркса вместе с Дюркгеймом и Вебером – и приложение их аналитического инструментария к современности происходило вдумчиво и основательно. Рецепт Спинозы не плакать, не смеяться, а понимать выдерживался и выдерживается здесь в большой мере.
2.3. Ведущие британские университеты обращают особое внимание на авторский характер курсов и программ. Существующие наработки ежегодно совершенствуются. Чтение лекции “по учебнику”, особенно на старших курсах, считается неадекватным и даже постыдным для преподавателя и его факультета. Работа академического преподавателя опирается на спектр научных работ и взглядов, приучая студентов работать также с большим количеством книг и статей по каждой базовой теме курса и видеть альтернативный характер ответов на заданные вопросы.
2.4. Как британская, так и российская системы образования предполагают переподготовку преподавателей. Великобритания опирается в этом на более индивидуализируемые формы, определяемые выбором самого преподавателя. Чрезвычайно значима строго выдерживаемая обязанность постоянной исследовательской работы всех университетских преподавателей, но по которым не “спускается” план или разверстка тем. Предоставляется академический отпуск (“sabbatical”), когда преподаватель уходит на годичную “полевую работу” или научную стажировку (но не может использовать это время, отдыхая или обеспечивая себе дополнительный заработок). Работает система “внешних экзаменаторов”, когда преподаватели разных университетов перекрестно оценивают работу друг друга, взаимно перенимая профессиональный опыт. В последний период все более действует система “горизонтальной” взаимооценки внутри и между факультетами (“peer review”), при которой передается и распространяется преподавательский и/или исследовательский опыт. Преподаватель университета находится под своеобразным неформальным, но постоянным нажимом профессиональной среды, побуждающей к дальнейшему повышению квалификации.
2.5. Как особенно важную для молодых преподавателей стоит отметить характерную для британской университетской традиции разницу между удивительно простыми и малоформальными на взгляд россиян процедурами “защиты” и высокими требованиями к качеству содержания и степени оригинальности докторской/кандидатской диссертации. Ворох справок и бумаг, многие уровни бюрократической проверки и связанной с ней линии патронажа, которые являются частью продвижения по академической лестнице России, просто отсутствуют в британской системе.
2.6. Многое из сказанного про преподавательский состав можно сказать и об университетских администраторах. Британская университетская система их отбора и повышения квалификации исходит из того, что администратору, работающему в ней, недостаточно иметь ту или иную общую подготовку. Считается, что здесь не может эффективно работать просто “хороший менеджер” или “квалифицированный администратор” вообще. По сути, используются критерии оценки профессионализма, применимые и к преподавательскому сообществу. Конкурсный отбор средних и старших администраторов, постоянная дальнейшая подготовка и академический отпуск, обязательно предоставляемый для расширения кругозора, схожи с применением для преподавателей. Университетские администраторы Великобритании – это профессионалы, объединенные в мощную профессиональную ассоциацию, серьезная роль которой ярко выражена в развитии всей системы университетов. В то же время как особенность британской системы важно подчеркнуть общепринятое в ней видение роли профессиональных администраторов как заключающейся не в руководстве преподавателей-ученых, а в их обслуживании.
2.7. Посты академических руководителей – деканов, проректоров и заведующих кафедрами – избираются из академического состава, обновляясь через ротацию каждые 2–3 года. Некоторые из базовых принципов бюрократии действуют “с точностью до наоборот”. Переход от деканства или проректорства к “ординарной” преподавательско-исследовательской работе расценивается не как понижение ранга (или зарплаты), а как вознаграждение за службу общему делу, когда опять можно вернуться к полноценной исследовательской деятельности – главному определителю статуса ученого.
2.8. Параллельно и схоже в смысле структуры и профессионализма с университетскими администраторами действует система отбора, организации и переподготовки других групп персонала, обслуживающего академический процесс: библиотекари, работники информатики, издательские отделы, отделы связи с общественностью и пр.
3. Материальная база
3.1. Образование требует серьезных ресурсов и вкладов, а в особенности – адекватного материального и информационного оснащения учебного процесса. Важнейшим ресурсом для университета является все же знание, но не только академическое знание, лежащее в основе преподавательского и исследовательского процессов, но и практическое организационное умение (the know-how). Британские университеты, а в особенности их обществоведы, оснащены лучше российских коллег комнатами, аудиториями, библиотеками, компьютерным парком, студенческими общежитиями и пр. Но следует помнить, что процесс развития британских университетов связан с постоянным повышением эффективности использования существующих материальных ресурсов. Большинство улучшений проводилось здесь при сравнительно ограниченных материальных вкладах. Это был, более всего прочего, вопрос реорганизации на базе нового практического умения (и воли к действию).
3.2. Лучший пример – академическая библиотека. Очевидно, что для того, чтобы студент самостоятельно извлекал знание из источников, он должен получать к ним прямой и эффективный доступ. Университетские библиотеки Великобритании имеют в своих фондах большие и постоянно пополняющиеся массивы классической и современной литературы, журналов и CD-ROM’ов по преподаваемым дисциплинам, так и междисциплинарного характера7. Библиотеки строят свою работу по принципу “открытых полок”, что обеспечивает свободный доступ каждого пользователя ко всем книжным фондам, организованным в тематические коллекции, и позволяет не только быстро найти нужную книгу, но заодно увидеть и пролистать рядом стоящие материалы по теме. Хорошо поставленное справочно-библиографическое обслуживание помогает справиться с поиском и научиться находить самую труднодоступную информацию. Читальные залы оснащены не только академическими журналами и справочниками, но и компьютерами, доступом к Интернету, множительными аппаратами, принтерами и ксероксами. Библиотека не просто место выдачи книг, но место постоянной работы с носителями знаний, где студент обществоведения и близких дисциплин проводит большую часть времени, посвященного учебе. Развитие библиотек, улучшение структуры их работы было бы невозможным без вложения дополнительных материальных ресурсов, но их определило развитие понимания педагогического процесса.
3.3. Тьюторская работа в малых группах и индивидуальные встречи требуют автономной и адекватной площади. Ее величина в Великобритании куда выше, чем в России (кстати, также и в странах Европы с разной системой высшего образования, например во Франции). Практически каждый преподаватель имеет персональную рабочую комнату на территории факультета, что в совокупности с принимаемым обязательством постоянно работать только в своем университете сильно увеличивает время их пребывания там, облегчая общение со студентами и консолидируя академическое сообщество ученых. Существуют клубные комнаты преподавателей и сеть действующих студенческих клубов, расположенных часто в отдельном здании студенческого союза и подвластных ему. Все это улучшает возможности интерактивной работы университета в целом.
3.4. Важным элементом материального обеспечения работы университетов является бюджет, выделяемый им на научные командировки как работников университета, так и его слушателей. Здесь многое зависит от финансовых возможностей, но также от стратегии развития, избранной факультетом и университетом в целом.
4. Британские университеты как система
4.1. Ведущие британские университеты представляют собой образовательную систему характеристик, связанных друг с другом, – их нельзя просто “выдернуть” и “внедрить” в другое институциональное поле. В этом одна из общих причин неудачных результатов отрывочного принятия избранных элементов практики других стран как в образовании, так и вне его. Интеграция возможна, но это значительно труднее более простого импорта заграничных сущностей и форм. Взаимосвязь элементов здесь, конечно, обязательна. Так, например, для полноценного функционирования тьюторской системы нужны знающие свое дело тьюторы и площадки встреч, для создания оригинальной письменной работы необходима эффективно организованная библиотека с открытым доступом к полкам и т.п. Но системность британских университетов глубже, чем факт взаимной “допасовки” разных элементов их организации. Несмотря на существенную разницу и автономность каждого из университетов, общие принципы, определяющие цели, обязанности и права их составных структур, делают их едиными. Неформальная, но мощная подоплека поведенческих норм, общепринятых прав и обязанностей, определяемая как академическая традиция и/или академические свободы, является основой этого единства8.
Здесь, быть может, стоит добавить предостережение против упрощенчества в определении “западные университеты” (за которым часто кроется известный мне лично ведущий университет США). В каждой из стран университеты бывают разные. В то же время университетские традиции сильно дифференцированы согласно странам, в которых они действуют.
4.2. Одним из выражений основополагающих принципов, на которых строится британская высшая школа, и важным элементом того, в чем проявляется существенная разница с российским высшим образованием, является то, что в образовательном сообществе решения принимаются только по вопросам качества образовательного процесса. В британской университетской системе образования нет государственных стандартов, которые регламентировали бы для всей страны содержание преподавания дисциплин или время, отводимое на изучение тех или иных тем. Их место занимает постановка общих целей, которых добиваются преподаватели дисциплины (“benchmark”). Benchmarks определяются межуниверситетскими и постоянно ротирующимися комитетами экспертов, но не правительством. Эти комитеты определяют как “минимумы”, так и “достаточные цели” при оценке на выходе знаний и навыков выпускников. Это определение рамочно, и не более. Например, в социологии говорится, что каждая программа бакалавриата должна “дать возможность студентам определить (to address) ключевые понятия и теоретические взгляды, которые получили развитие (в дисциплине), сделав это в рамках понимания их социального контекста и сопутствующих ему процессов, а в особенности отнестись к вопросам социальных разниц и неравенств, а также развить понимание важности сравнительного анализа”9.
4.3. Результатом такого подхода является более открытое и менее ограничительное отношение к осознанию и принятию в университетской среде новых тем и новых дисциплин. Для этого не нужны ни министерства, ни ВАК, ни Академия, а только продуманное решение сообщества преподавателей-ученых определенного университета, их ответственность за решения и проверка делом: заинтересованность студентов (а далее также работодателей) и проверка академического качества внешними экзаменаторами и реакцией сообщества ученых. Этот подход особо важен в условиях быстрого развития мировой науки, всего более выраженный на стыках дисциплин.
4.4. Если же посмотреть от обратного на количественный аспект сравнения британской и российской образовательных систем, то и здесь выделяется разница учебной нагрузки – в данном случае в ее годичном выражении. Бакалавриат английских университетов трехгодичен, а большинство full-time магистерских степеней одногодичны. Принимая во внимание, что в России действует 11-летний цикл школьного обучения, относительно британских ровесников российская молодежь на пути к магистратуре все же “переплачивает” 1–3 годами, не отличаясь при этом осязательно превосходящими знаниями.
Возможно, выражением этого же является также динамика беспрестанной подвижки в сторону увеличения в России количества обязательных курсов и часов обучения. Это происходит как результат требований “сверху”, но также, и это стоит подчеркнуть, как результат давления преподавателей. Углубление в педагогические, экономические и социальные корни этого явления в российских университетах увело бы нас слишком далеко от избранной темы, но российским деятелям образования, видимо, рано или поздно придется рассмотреть этот вопрос. Учитывая, что в университетах Великобритании эта динамика почти не наблюдается, тривиальное объяснение – “в мире просто стало больше знания” – не убедительно.
4.5. В систему британского университетского образования более четко заложены механизмы постоянной самокоррекции как системы в целом, так и качества работы штата преподавателей, администраторов и других ее работников. Происходит ежегодная оценка работы каждого преподавателя, которая опирается как на дискуссию формализованной письменной самооценки в рамках академического обзора (academic review), так и на взаимооценку коллег (peers review). К тому же университет регулярно проводит анкетирование студентов с целью выявления их оценки учебного процесса, рейтингов преподавателей, выявления слабых и сильных сторон деятельности отдела и университета в целом. Следует отметить, что при анкетировании строго соблюдается принцип конфиденциальности, но результаты опроса дают важную информацию для перманентного общего анализа работы преподавателей и поиска путей ее совершенствования.
Выражением общих особенностей британского образования является также глубокая уверенность в том, что этап заучивания определенного состава фактов (таких, как орфография) нужен и ценен, но, в главном, на ранних шагах обучения. Дальше база изучаемых фактов становится слишком богатой для усвоения, а заучивание – контрпродуктивным для глубокого освоения материалов и развития умения их употреблять. Постдипломное образование является тем этапом, на котором окончательно отдается предпочтение не знанию фактов, а умению их быстро находить и созидательно употреблять.
MSSES
КАК ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ПЛОЩАДКА
АКАДЕМИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
В 1990-х в Москве была предпринята попытка создать постдипломное учебное заведение, которое интегрировало бы в себя лучшие черты как британской, так и российской систем высшего образования. Она начала действовать в составе трех факультетов в 1994-м, и сегодня Московская школа социальных и экономических наук (MSSES) предлагает студентам уникальную образовательную программу, сочетающую в себе западные и российские образовательные традиции, на шести факультетах10. Преподаватели, вспомогательный и административный штат работников Школы в основном состоит из россиян, которые, имея российские ученые степени, прошли стажировки в Англии, что помогло им выработать собственную интегрирующую методику обучения, библиотечного дела и/или административной работы.
Учебный процесс в Школе построен, в большой мере, на британских образовательных методах, особенности которых описаны выше. Однако целью является не прямое внедрение этих методов, а их интеграция в российские условия и традиции. Школа широко использует также то, что зарекомендовало себя в российских университетах. Интеграция формально выражается и в том, что Московская школа аккредитована в России, но также валидирована Манчестерским и Кингстонским университетами Великобритании. Благодаря системе “двойного тестирования” академических успехов студентов Школы (их эссе, диссертации, письменные экзаменационные работы проверяют как российские преподаватели, так и западные “внешние экзаменаторы”), выпускники Школы получают два диплома – российский государственный диплом дополнительного высшего образования Академии народного хозяйства и диплом магистра ведущего британского университета.
В своей работе Московская школа целенаправленно отбирала из британского опыта то, что эффективно в России. При высокой интенсивности обучения по магистерским программам она одногодична для большинства студентов. Количество обязательных курсов и объем аудиторной нагрузки резко уменьшены, основная часть работы проходит в библиотеке, работы студентов сфокусированы на письменных заданиях по всем изучаемым курсам. Проверка знаний в основном проводится в письменном виде. Важной частью учебного процесса является тьюторская работа преподавателей в малых группах и на индивидуальных тьюторских занятиях. В то же время Школа ввела в оборот элементы преподавания, которых нет в британской университетской системе: мастер-классы ведущих ученых и Осенние чтения (по модели философских чтений российских университетов начала столетия). “Чтения”, как и курсы междисциплинарного обучения, нацелены на расширение культурного и научного кругозора студентов. Если интердисциплинарная работа обязательна, то свободен выбор ее форм из широкого списка возможностей.
График работы Московской школы отражает ее структуру, цели и характеристики. Сессия начинается периодом языковой подготовки (не случайно названной нами “интенсив”). Это 4 недели не менее 9 часов в день. Далее приходит однонедельный период Осенних чтений, где представление общих научных проблем переплетается с ознакомлением с факультетами и дисциплинами Школы, ее организацией и стратегическими направлениями. Дальше идут 4 семинедельных полусеместра, в течение каждого из которых в добавку к лекциям и семинарам студенты напряженно работают над эссе, участвуют в тьюторских занятиях и получают возможность слушать лекции “светил” – выдающихся ученых, политиков и администраторов, участвовать в работе студенческого клуба и т.д. Паузы между полусеместрами очень активно используются для письменных заданий. Интенсивность работы студентов перекликается с интенсивностью работы преподавателей и администраторов Школы. Сильно чувство, что времени всегда не хватает, но все важнейшее успевается, и все это свидетельствует об эффективном использовании времени и сил.
Изменение обычных форм и форматов обучения требует беспрестанной работы над изменением взглядов и привычек как студентов, так и преподавателей. Важным элементом работы Московской школы являлось, для примера, постоянное усилие не допустить “сползания” факультетов к перегрузке студентов аудиторной работой, а в особенности “классическими” по форме лекциями. Привычки изживаются с трудом, даже когда и студентам, и преподавателям понятна и близка общая образовательная идея Школы.
С точки зрения особенностей содержания преподавательских программ особо важными являются темы и курсы, встраивающие изучаемые дисциплины в широкие рамки мирового опыта. Здесь хорошим примером может служить курс сравнительного права, который читают двое коллег: ведущий британский специалист по российскому праву и россиянин – автор современной русской книги по британскому праву. В условиях свободы выбора высочайшая популярность этого курса является хорошим индексом его важности в оценке студентов.
Важнейшим “материальным” фокусом деятельности Московской школы является ее академическая библиотека. Она хорошо оснащена книгами и журналами, как русскими, так и английскими, CD-ROM’ами, компьютерами и Интернетом и, что не менее важно, хорошо обустроена и удобна для работы. Работа преподавателей и студентов поддерживается здесь профессионально сильной и дружественной читателям командой библиотекарей. Эффективно действует принцип открытого доступа к информационным ресурсам. Отдельный компьютерный класс, в котором также установлена аппаратура для проведения телемостов, дополняет площадь и оснащение академической библиотеки. Библиотека действует с утра до 22.00 вечера и всегда заполнена студентами и преподавателями.
Некоторые из характеристик Московской школы представляют собой решение вопросов, связанных с особыми нуждами современной России. Одним из таких является система “стипендий для немосквичей”. На данный момент выпускники провинциальных университетов России, которые хотят продолжить постдипломное образование в “интеллектуальных столицах”, часто оказываются в положении, когда им легче попасть в Оксфорд или Гарвард, чем в Москву. Принципиальная установка Московской школы на то, что не менее 50% студентов должны набираться вне Москвы, служит исправлению подобного положения дел. Стипендия “для немосквичей” включает плату за обучение, общежитие, приезд в Москву и жизненные расходы, давая возможность концентрироваться на обучении в условии высокой его интенсивности. Стипендиаты Московской школы включают также русскоязычное население территории всего бывшего СССР: Украины, Белоруссии, Центральной Азии, Литвы, Армении и т.д.
Одним из важнейших является вопрос английского языка. Московская Школа отказалась на большинстве факультетов от обучения иностранными преподавателями как контрпродуктивного. Развитие родного профессионального языка и кадров слишком важно, чтобы через него “перепрыгнуть”. В то же время важность англоязычной профессиональной литературы и прямых связей с западным академическим миром определила стремление к двуязычности всей системы. Для этого первоначальный этап обучения английскому в Школе проходит как месячный период “интенсива” с полным погружением, когда преподаватели говорят только по-английски. В этот период все направлено на активизацию языка студентов, которые довольно часто, несмотря на многолетнее изучение английского, не способны сложить даже одну отдельную фразу или понять лекцию “на чужом языке”. Занятия компьютером становятся здесь главным “отдыхом” от засилья английского. Но к началу последующего “академического” периода все студенты могут использовать, хотя и в разной мере, три языка: родной, английский, компьютерный. Изучение в группах профессионального английского языка (отдельно для социологов, юристов и т.д.) продолжается в течение всей сессии.
Московская школа быстро развивалась. К трем первоначальным факультетам – права, социологии и социальной работы – в течение пяти лет существования добавились: политическая наука и менеджмент в сфере культуры, а также особая программа МВА со статусом факультета (которую Московская школа ведет вместе с Академией народного хозяйства). Открылись новые специализации: социального менеджмента и практической психологии – на факультете социальной работы и программа руководства персоналом – на юридическом факультете. В ближайших планах Московской школы создание седьмого подразделения – факультета образовательного менеджмента. Разрабатывается также вопрос широкого введения очно-заочного “открытого образования” (уже действующего в нашей программе МВА).
В Московской школе проводится широкая исследовательская работа, обязательная по Статуту Школы для всех преподавателей. Действует также особый исследовательский центр Школы – Интерцентр, в работе которого особенно выделились темы экономической социологии, социальной структуры современной России, крестьяноведения, политики и морали, как и сравнительного правоведения. Интерцентр проводит ежегодную международную конференцию под названием “Куда идет Россия?”, которая стала заметным событием в жизни научного сообщества России11.
О результатах инновационного и интеграционного эксперимента, который поставила Московская школа, можно говорить вполне определенно: к 2000 году в Школе состоялся пятый выпуск. Сотни российских социологов, политологов, юристов, менеджеров получили российские государственные дипломы, как и степени магистра западных университетов и новый опыт, который могут передавать далее. Главным здесь является создание для России работающей модели альтернативного академического образования, формирующей когорты по-новому подготовленных к жизни и профессиональному мышлению выпускников. Они способны конкурировать за место под солнцем как в России, так и вне ее (“внешнее экзаменаторство” дает возможность сравнивать результаты, и наши студенты оказываются не хуже, а часто и лучше своих британских сотоварищей). Для нас особенно важно, что подавляющее большинство наших выпускников делает выбор остаться жить и работать в России.
***
За всем, что было сказано выше, стоит вопрос ресурса свободы для развития созидательного мышления. За формами образования и организации британских университетов, часть из которых Московская школа намеренно интегрировала в свою работу, стоит общая цель ускорения интеллектуального взросления студентов. Вопрос свободы и выбора централен для такой образовательной стратегии. В Уставе и Статуте Московской школы это было нами определено как “принцип академических свобод”, который, вопреки ожиданиям многих сторонних наблюдателей, неплохо прижился на российской образовательной почве. Нами были сформулированы четыре базовых элемента академических свобод, вытекающих одна из другой: это свобода университета в рамках закона от внешнего вмешательства в определение содержания своих учебных планов и стратегии развития, свобода факультета определять, что есть состав изучаемой им дисциплины без вмешательства университета, свобода преподавателя определять содержание и форму изложения своего курса без вмешательства факультета и, наконец, свобода студента выбирать большинство курсов – формировать свой собственный учебный план в ходе учебы. Мы добавили к этому принцип единства университетской структуры в интересах целого и выразили это в обычае консультации по всем существенным вопросам и в праве Сената на принятие окончательных решений там, где не сработал процесс консультации12. Важно здесь то, что в течение шести лет работы Московской школы не пришлось прибегнуть к решению Сената для разрешения неоднозначных вопросов ни разу.
“Академическая свобода”, а в особенности система широкого выбора студентами и преподавателями методов и путей обучения, имеет свои неудобства для бюрократического администрирования и бюрократизированного мышления. Проще обойтись без этого. Проще, но менее результативно для науки и преподавательского дела в новом, быстро меняющемся мире. Способствовать тому, чтобы обществоведение России заняло или же удержало надлежащее место в мире, и является стратегической целью как Московской школы, так и этой статьи.
Москва, май 2001 г.
1 Вопрос был представлен автором впервые на конференции НФПК 24.01.2001. Реакция слушателей подвинула меня представить эту тему в развернутом и доработанном виде.
2 Для короткой истории создания Московской школы социальных и экономических наук и ее описания смотрите брошюру, а также сайт Школы (www.msses.ru).
3 Расчет произведен Н.Л.Яблонскене, руководителем отдела развития МВШСЭН. См. доклад Отдела развития МВШСЭН Министерству образования РФ “Система кредитов в Европе (на примере Великобритании), возможности и проблемы использования ее в высшем образовании России”.
4 Мемердашвили В. Лекции по античной философии. М., 1997.
5 Говорится здесь о Московском физико-техническом институте и, раньше, одноименном факультете МГУ.
7 По сравнению с состоянием фондов Великобритании ситуация в немалой части российских академических библиотек крайне трудна. На данном этапе делаются серьезные усилия исправить дело (в особенности идея Интернет-портала).
8 Для “операционального определения” этого понятия смотрите далее в главе, посвященной Московской школе.
9 Subject benchmark statement, Analytical Assurance Agency for Higher Education, Gloucester 2000. Цитаты взяты со c. 1 текста по социологии.
10 См. примеч. 2.
11 В январе 2001 г. прошла восьмая годичная конференция в этой серии. Материалы конференции печатаются в одноименных изданиях под редакцией акад. Т.И.Заславской. Последней такой брошюрой является сборник тезисов “Куда идет Россия?” (№ 8, в печати).
12 Устав Московской высшей школы социальных и экономических наук (Москва, 29 августа 1994 г.) разделы 2.1.3 и 2.1.4, а также Статут МВШСЭН