Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 3, 2001
Целое поколение англичан, готовящихся отметить свой семидесятый день рождения, – всего около 6 или 7 тысяч человек – с удовольствием говорят и читают по-русски. Получив возможность овладеть всеми нюансами грамматики и словаря русского языка еще в юности, они счастливы в старости, что могут читать Достоевского, Пушкина или Толстого в оригинале. В их число входят управляющий Банка Англии, несколько известных писателей, журналистов, преподавателей вузов и бизнесменов. Они представляют собой срез элиты страны и даже называют друг друга словом, вряд ли известным кому-то еще за пределами их круга: курсант. Более молодое поколение англичан могло изучать русский в школах или университетах, но не с тем воодушевлением и не с тем чувством задачи государственной важности, какое было присуще людям этого поколения. Вклад этого послевоенного поколения в развитие контактов с Россией уникален.
Корни их увлеченности русским языком восходят к послевоенным годам, когда Объединенной штабной школой, организацией, созданной в 1951 году для обучения молодежи ремеслу военного переводчика, были созданы условия для преподавания русского языка.
Свойственное этим людям осознание собственной привилегированности объясняется тем, что они вошли в круг избранных не по социальному статусу и не за деньги, а благодаря способности к языкам. Продолжение призыва на военную службу 18-летних мужчин из всех социальных прослоек после Второй мировой войны означало, что ВМФ и ВВС Великобритании получали в свое распоряжение людей, не уступающих по способностям абитуриентам университетов. После начала Корейской войны в 1950 году каждый вид вооруженных сил нуждался в людях, профессионально владевших русским. У каждого рода войск были свои собственные требования к лингвистам, но штабное начальство решило, что лучшим применением крайне немногочисленным преподавательским кадрам будет централизованное преподавание языка в одной объединенной школе. Кроме русского, в ней изучались и другие языки, а среди ее учеников были и солдаты регулярной армии, откомандированные на учебу со службы. Однако приоритет отдавался обучению русскому языку именно новобранцев.
Новые условия преподавания, появившиеся в 1951 году, были диаметрально противоположны правилам, доминировавшим во время Второй мировой войны. Тогда талантливые школьники получали степендию для изучения языков, наиболее востребованных разведслужбами. Первая партия юношей была направлена на изучение японского языка в Школу изучения стран Востока и Африки, вторая партия – в Школу изучения славянских и восточноевропейских стран для изучения русского и других славянских языков. Обе школы входили в состав Лондонского университета. Русский тогда предлагался в качестве факультатива и Кембриджским университетом. После войны лондонские школы были закрыты, однако Кембриджу было разрешено продолжить обучение русскому. Объединенный комитет по внешней разведке убедился в том, что преподаватель из Кембриджа Лиза Хил заслужила репутацию специалиста по постановке правильного произношения изучающим русский язык. Нововведением, появившимся с созданием в 1951 году Объединенной штабной школы, стало начальное обучение языку для поступления в университет. Объединенная штабная школа стала своего рода питомником для поступающих в университет или для желающих повысить квалификацию после его окончания. Примечательно то, что как на курсах военного времени, так и во время дальнейшего существования Объединенной штабной школы интенсивность обучения была очень высокой. Ни один университет или школа не могли похвастаться таким тщательным подходом к обучению своих студентов. На занятиях царила военная дисциплина. Кандидаты сдавали экзамены каждую неделю и должны были получить промежуточный сертификат обычного уровня, так называемый “O level”, соответствующий аттестату о среднем образовании, через два месяца, а сертификат о высшем общем образовании “A level” – через четыре или шесть месяцев. При поступлении в университеты учеников школы от них требовалось сдать экзамен по устному переводу, устраиваемый Комиссией по делам государственной службы.
Поэтому ученики на таких курсах отличались целеустремленностью; они хотели учиться. Альтернативой продвижению на лингвистическом поприще служил “возврат в строй”. Те, кто занимался на этих курсах, получали возможность самореализации. В отличие от подавляющего большинства призывников от них требовалось развивать свои дарования сверх требований, которые выдвигала военная служба. Они не сталкивались с суровым и простым бытом казармы и скукой военного быта. Они получали возможность радоваться выгодам университетской жизни и часто имели удобное жилье. Им никогда не бывало скучно. Богатый материал русской литературы расширял их сознание по мере того, как они развивались в профессиональном плане. У них был стимул для достижения требуемых высот, и если они хотели продолжить обучение, им необходимо было успешно сдать экзамены. В часы досуга они с особенной остротой ощущали счастье нелегкого труда. Кто-то находил отдохновение в поэзии, любительском театре или издании домашнего журнала. Многие сейчас вспоминают представления, которые они давали по пьесам Шекспира, переведенным на русский и поставленным под руководством Дмитрия Макарова, или статьи, написанные для любительского журнала, выпускаемого ограниченным тиражом под названием “Самовар”.
Оторванность от остального мира, обусловленная учебой, усугублялась загадочностью и неопределенностью, окружающими работу разведчика.
Те, кому удавалось удачно сдать экзамены, не всегда могли быть уверены в том, как именно будут задействованы их новые профессиональные навыки. Они привыкли к осознанию опасностей, которые могут исходить от проникновения в систему преподавания просоветских идей. Преподаватели подлежали обязательной проверке. Однако те, кто проходил проверку на свою независимость от советской идеологии, могли передать своим ученикам навыки владения устаревшим дореволюционным языком и произношением. А члены коммунистической партии крайне правого толка, которые поступали на курсы, старались не афишировать своих привязанностей. При этом командный состав разведслужбы требовал от студентов освоения советского образа мышления. Объединенной штабной школе приходилось изобретать методы обучения, которые могли стать особенно полезными для военных целей.
Но в отличие от персонала разведслужб, занятого перехватом, расшифровкой и переводом вражеских радиосообщений, призывники более позднего призыва, закончившие курсы и получившие квалификацию по русскому языку, не были обязаны повторять их опыт и сохранять их секреты. То, что им пришлось узнать, могло им пригодиться в любых их будущих начинаниях. То, что сделало поколение, прошедшее через Объединенную штабную школу, уникальным в истории Великобритании – это решение, принятое на правительственном уровне в 1960 году, лишить выпускников этой школы привилегированного положения.
За решением правительства постепенно прекратить призыв в армию молодых людей до 1962 года и вернуться к профессиональной армии, набираемой из добровольцев, последовало решение о закрытии Объединенной штабной школы. Различные виды войск вернулись к практике создания собственных языковых школ, однако уровень подготовки в таких школах уже не мог сравниться по качеству с университетским образованием. ВВС, например, сосредоточили свои усилия на создании еще одного совместного проекта для обучения китайскому языку в Гонконге. Преподаватели из бывшей Объединенной штабной школы без труда находили работу в других учреждениях, особенно в университетах, так как в то время они расширялись. Некоторые ученики школы продолжали повышать квалификацию, посещая языковые курсы. На государственном уровне составлялись различные списки профессиональных лингвистов, к которым можно было обратиться в случае необходимости. Но стимула к развитию школы уже не было.
Поколение, прошедшее через Объединенную штабную школу с 1951 по 1960 год, внесло важный вклад в развитие общественной жизни и дипломатии Великобритании, не привлекая при этом к себе внимания как к особому кругу бывших выпускников привилегированных частных школ. Желто-голубой галстук, который носили выпускники школы, не бросался в глаза, и их редко узнавали в обществе. Единственный рассказ о школе одного из ее преподавателей не может считаться общедоступным документом. В целом, общественность почти ничего не знает о когда-то существовавшей школе переводчиков, если не считать нескольких упоминаний о ней в частных мемуарах.
Самым очевидным последствием обучения новобранцев русскому языку стали введение преподавания этого предмета в средней школе, а также укрепление преподавательского состава университетов. Мужчины, которые становились школьными учителями после службы в армии, часто уговаривали начальство позволить им ввести в круг изучаемых языков и русский язык, особенно в 1957 году, когда интерес к Советскому Союзу возрос из-за запуска первого спутника. Число школ, предлагавших своим ученикам русский язык, возросло с 4 в 1956-м до 74 в 1959-м. К 1961 году насчитывалось 1027 кандидатов на “О level” по русскому языку и 236 студентов, желающих сдать “A Level”. Девяносто два из 216 школьных учителей, преподающих русский, в какой-то период своей карьеры прошли через Объединенную штабную школу. Энтузиазм школьных преподавателей русского вылился в создание в 1959 году Ассоциации преподавателей русского языка – ATR и в учреждение в 1960 году правительственного комитета под председательством Ноэла Аннана (1916–2000), тогда ректора Королевского колледжа в Кембридже. Ассоциации удалось собрать под одной крышей школьных учителей и университетских преподавателей. Комитет Аннана надеялся, что в программу средней школы можно будет включить и русский язык вместо латыни, которая по решению Оксфорда и Кембриджа больше не являлась необходимым вступительным экзаменом. Ассоциация собиралась увеличить число преподавателей русского с 350 до 1500.
Присутствие знатоков русского среди элиты Великобритании послужило развитию культурной дипломатии. Несмотря на очевидное желание кабинета министров развивать и разведдеятельность под руководством спецслужб и Министерства иностранных дел, которое для того, чтобы противостоять советской пропаганде, только что открыло отдел по обработке информации, не было недостатка в перспективах культурного обмена между двумя странами, проведения выставок и научного сотрудничества между Великобританией и Советским Союзом. Однако провал тайной операции послужил причиной задержки в подписании соглашения о культурном сотрудничестве между двумя странами. Подполковник ВМС Крабб погиб во время подводного обследования корпуса советского морского лайнера, который доставил Булганина и Хрущева в Объединенное Королевство с официальным визитом. Но Британский совет смог настоять на заключении формальных договоренностей о сотрудничестве в 1959 году, что позволило привезти в Великобританию в 1963 году первую группу советских учителей по программе обмена. После визита Гарольда Макмиллана в Москву Министерство иностранных дел Великобритании учредило Ассоциацию по развитию связей между Великобританией и СССР для того, чтобы противостоять таким дружественным организациям, находящимся под опекой советской стороны, как Общество друзей Великобритании–СССР или Общество по развитию культурных связей с СССР. Среди служащих этих организаций, осуществлявших программы культурного обмена, встречались бывшие выпускники Объединенной штабной школы.
Более существенное наследство Объединенная штабная школа оставила в другом. Во многих областях жизни, где бы ни затрагивались вопросы, касающиеся Советского Союза, выпускники Объединенной штабной школы всегда могли прийти на помощь. Дипломатическая работа других подразделений дипкорпуса, а не только Министерства иностранных дел часто была сосредоточена в руках выпускников школы переводчиков. Компании, занимавшиеся экспортом британских продуктов в страны советского блока, старались нанимать на работу менеджеров из числа бывших военных переводчиков. Это особенное поколение стало играть важную роль ко времени заключения Хельсинкского соглашения 1975 года, так как стимула к изучению русского языка в вузах уже не было.
Более тысячи преподавателей претендовали на обладание достаточной квалификацией в русском языке, но им не удавалось привлекать студентов, способных к обучению этому языку. Надежды, возлагаемые на комитет Аннана, рухнули. Закрытие Объединенной штабной школы (и прекращение существования воинской повинности) не могло пройти бесследно.
Перевод А.Шарапова