Опубликовано в журнале Вестник Европы, номер 2, 2001
Дэвид Гауэн (David Gowan)
Полномочный министр, заместитель посла Великобритании в Российской Федерации. Более 25 лет состоит на британской дипломатической службе.
Работал в Москве в семидесятых годах и с 1992 по 1995 год, а также в Бразилии и Финляндии.
Предлагаемая статья – подготовленный специально для “Вестника Европы” сокращенный и обновленный вариант работы “Как ЕС может помочь России”, изданной лондонским Центром Европейских реформ и переизданной по-русски Московской школой политических исследований.
30 июля нынешнего года в британском посольстве в Москве состоялся интересный семинар, тему и название которого дала работа Дэвида Гауэна, краткий обзор которого мы публикуем.
Статья Дэвида Гауэна выражает личную точку зрения, и ее не следует принимать за выражение позиций правительства Великобритании.
Я написал брошюру “Как ЕС может помочь России” во время отпуска на научную работу, полученного на 1999/2000 академический год, в Оксфорде, в колледже св. Антония.
Со времени издания моей работы в отношениях ЕС/Россия произошел значительный прогресс. Швеция была председателем ЕС в течение первых шести месяцев этого года, и она активно работала с Россией, чтобы дать новый импульс развитию отношений ЕС/Россия. Министр иностранных дел Швеции Анне Линд, а также комиссар Крис Паттен и Хавьер Солана, который отвечает за общую внешнюю политику ЕС и политику в области безопасности, нанесли несколько визитов в Москву.
Новое в развитии отношений между ЕС и Россией включает в себя встречу президента Путина с лидерами ЕС на их встрече в Стокгольме 23 марта, успешный саммит ЕС/Россия 17 мая, начало диалога по энергетическим проблемам и публикацию конструктивных идей по вопросу сотрудничества по Калининграду. ЕС играет важную роль в вопросе вступления России в ВТО, и сейчас проходит дискуссия о способах углубления экономических отношений между Россией и ЕС. Это комплексная, но весьма обнадеживающая картина, и у меня нет сомнений в том, что в сентябре, когда после летнего перерыва наступит период деятельной работы, мы станем свидетелями нового всплеска активности.
В своей работе я затрагиваю три области:
Основные факторы, которые влияют на российскую политику в отношении ЕС в течение последнего десятилетия;
Современные проблемы и причины, почему ЕС важен для России и наоборот;
Ключевые вопросы на будущее, включая последствия расширения ЕС, которое оценивалось как позитивный фактор во время саммита в мае.
Я надеюсь, что данное исследование покажет, почему ЕС и Россия являются соседями, чьи общие интересы будут становиться все более и более важными. Я предлагаю пути, как две стороны могут упрочить свои политические и экономические связи.
1. Введение
Завидев Алису, Кот только ухмыльнулся. Вид у него был добродушный, но когти очень длинные, а зубов так много, что Алиса поняла: относиться к нему надо уважительно.
Льюис Кэррол. “Алиса в Стране чудес”
Именно Чеширского кота склонны видеть друг в друге как Россия, так и Европейский союз (ЕС). Россия смотрит сейчас на ЕС как на сильную, но двусмысленную организацию, от которой неизвестно, чего ждать – то ли ущемления российских интересов, то ли содействия им. Подобным же образом ЕС не знает, как ему строить отношения с Россией, которая остается партнером сложным и подчас непредсказуемым. Но Россия сулит и новые возможности, даже если не обнаруживает признаков своего превращения в felis domesticus – хорошо всем знакомую домашнюю кошку.
В начальные годы президентства Бориса Ельцина Россия на словах положительно отзывалась о Европейском союзе, но не делала серьезных попыток понять его структуру, его полномочия, как и характер отношений между ЕС и входящими в него государствами. Россия возражает против расширения НАТО, но на расширение ЕС склонна была смотреть как на безобидный вариант вывода центральноевропейских и балтийских государств на западную орбиту. Она рассчитывала, что членство в ЕС приглушит их заинтересованность в присоединении к НАТО. В середине 1990-х годов Россия начала волноваться по поводу последствий, которые расширение ЕС может иметь для торговых интересов России и свободы передвижения ее граждан. Пока российская политика в отношении ЕС остается в основном декларативной и бесплодной.
Однако с конца 1999 года эта политика начала меняться. Владимир Путин делает больший упор на то, чему Россия может поучиться, усваивая некоторые западноевропейские ценности. Отчасти в силу его исходного знакомства с германской политической жизнью эти ценности имеют в его глазах большее значение, чем поднадоевшая риторика насчет “евроазиатской” самобытности России. Под его руководством Москва выказывает лучшее понимание экономического и торгового веса ЕС и выделяет больше людей и средств на занятие связанными с ЕС проблемами. Российские торговые эксперты признают, что более тесное сотрудничество с ЕС могло бы содействовать удовлетворению просьбы России о приеме во Всемирную торговую организацию (ВТО).
В то же время расширение Европейского союза означает его продвижение к границам России. Даже новое поколение российских лидеров не имеет твердого представления о том, что это означает для их страны – угрозу или новые возможности. Не приведет ли это к политической изоляции России, которая останется на околице сосредоточенного на своих делах ЕС? А шенгенский порядок пограничного контроля и визовый режим, не проведут ли они новые разделительные линии между Россией и ее соседями? Или вступление в ЕС стран Центральной и Восточной Европы, напротив, укрепит торговые, финансовые и человеческие связи между Россией и Союзом и вольет дополнительную энергию в западные регионы России?
Россия надеется заполучить какой-то рычаг воздействия на процесс расширения и хочет, чтобы с ней советовались по вопросам, затрагивающим ее интересы. Но ЕС ясно дал понять, что Россия является третьей стороной и участником переговоров о расширении Союза быть не может. Неясно, каким образом ЕС и Россия будут улаживать проблемы, возникающие в связи с расширением и представляющие для них взаимный интерес.
***
Ключевой вопрос – хотя некоторые делают вид, что его не существует, – состоит в том, хочет ли Россия какой-то формы более тесной ассоциации с ЕС, а в будущем даже и членства в Союзе? Любые из подобных российских намерений остаются путаными и отражают недостаток знаний о природе ЕС; безусловно, они могут рассматриваться только применительно к очень долгосрочной перспективе. Но Россия всегда хотела быть участником больших форумов, таких, как Совет Европы и “большая семерка” (теперь “большая восьмерка”). Маловероятно, чтобы ее могло устроить пребывание на околице политически и экономически все более могущественного Европейского союза.
2. “Черный ящик”
У России, как прежде и у Советского Союза, всегда было чувство бесспорной принадлежности к Европе, чувство, питаемое историческими, культурными и эмоциональными связями с лежащей за ее пределами частью континента. К концу советского времени ощущение себя европейской страной проявлялось в политических устремлениях к созданию “Большой Европы” и “общего европейского дома”. Для некоторых россиян эти понятия были подчинены одной цели: ослабить единство Запада.
Тем не менее недавние исследования обнаружили поразительную неосведомленность русских относительно ЕС. Отчасти это может быть списано на счет малого значения, какое в России вообще придается международным проблемам. Отношения с ЕС воспринимаются преимущественно как экономические и технические, мало затрагивающие повседневную жизнь России. Средства массовой информации немного рассказывают о европейских институтах и их политике. Многие русские, даже среди профессиональных элит, не имеют четкого представления о распределении полномочий и процессах принятия решений в ЕС. Его здесь часто путают с Советом Европы. Для тех, кто делает в Москве политику, ЕС обычно остается “черным ящиком”.
Предпочтение – двусторонним отношениям
Российское, как и ранее советское, правительство традиционно строило внешнюю политику и торговлю с зарубежными странами на двусторонней основе. Отношения России с Соединенными Штатами по-прежнему господствуют в системе ее отношений с Западом в целом. Как ядерной державе и постоянному члену Совета Безопасности ООН России необходимы особые отношения с США, единственной оставшейся сверхдержавой. Отношения России с ЕС строятся в контексте особых отношений, складывающихся между этими двумя бывшими противниками в “холодной войне”.
До середины 1990-х годов с крупными европейскими странами Россия вела дела не иначе как на двусторонней основе. В ЕС она склонна была видеть еще одну, причем подчиненного уровня, организацию, наделенную некоторыми полномочиями в области торговой политики и не лишенную политического значения, поскольку по своему составу она более или менее совпадает с НАТО за вычетом США.
По сей день Россия предпочитает порой вести с правительствами отдельных государств ЕС двусторонние диалоги по вопросам торговли, хотя переговоры по торговой политике ЕС относятся к ведению Еврокомиссии. Россия не скрывала разочарования, когда в 1995 году при вступлении Австрии, Финляндии и Швеции в ЕС правительства этих стран передали Брюсселю свои полномочия, связанные с определением их внешнеторговой политики.
Подобным же образом и большинство государств ЕС в своих отношениях с Россией сделали упор на развитие двусторонних связей. При этом, однако, допускалась завышенная оценка важности личных контактов на уровне руководителей государств и правительств. Личные взаимоотношения Бориса Ельцина с Гельмутом Колем имели гораздо меньшее политическое значение, чем можно было бы подумать на основании сложившегося мифа.
Не облегчает жизнь Москве и сложная природа постоянно находящейся в развитии европейской интеграции. При желании завязать политический диалог России приходится решать “вопрос Киссинджера”: к кому следует обратиться? К Романо Проди, председателю Еврокомиссии, Крису Паттену, комиссару, ведающему внешними делами, Хавьеру Солане, Верховному представителю по общей внешней и оборонной политике, или министру иностранных дел страны, для которой в данный момент наступила очередь председательствовать в ЕС? Москве нелегко каждые шесть месяцев приспосабливаться к новому председателю ЕС, особенно если им оказывается представитель малого государства, с которым Россия не имеет существенных двусторонних связей.
Торговая и инвестиционная асимметрия
Примерно 40 процентов внешнеторгового оборота России приходится на ЕС. Он превысит 50 процентов, когда к ЕС присоединится первая группа восточноевропейских стран. ЕС является также самым крупным источником прямых капиталовложений, поступающих в Россию из-за границы. В 1998 году российский экспорт в страны ЕС достиг 23 миллиардов евро, а импорт России из ЕС составил 21 миллиард. Но в 1999 году, после августовского финансового кризиса предшествовавшего года, экспорт ЕС в Россию сократился почти вдвое, тогда как российский экспорт в страны Европейского союза уменьшился лишь незначительно. В результате сейчас Россия имеет положительное сальдо годового торгового баланса в размере приблизительно 10 миллиардов долларов.
В том, что касается торговли и инвестиций, Россия не так важна для ЕС, как ЕС для России. На долю России приходилось лишь около 3 процентов внешней торговли ЕС. Однако сюда входят российские поставки, которые обеспечивают 21 процент потребляемого в ЕС природного газа и 12–15 процентов нефти и нефтепродуктов.
Евро1
Российские политические руководители с большим интересом восприняли введение евро и склонны полагать, что в конечном счете это послужит наращиванию экономической мощи ЕС.
В настоящее время около 80 процентов внешнеторговых операций России проводятся в долларах США. Русские пристально следят за показателями, свидетельствующими о все большем использовании евро в расчетах по товарным поставкам, которые традиционно оплачивались долларами.
Колебания курса евро и его падение создали для Центрального банка ряд проблем. Ему придется пережить сокращение стоимости своих резервов, представленных немецкой маркой и другими валютами, входящими теперь в состав евро (хотя не исключено, что эти потери будут перекрыты приростом долларовых резервов банка).
При всех существующих неопределенностях и слабостях евро Москва исходит из того, что в долговременной перспективе это будет одна из главных валют, что она поднимет влияние ЕС и что это будет оказывать все большее воздействие на российскую политику в отношении валютных резервов.
3. Формально-правовые рамки
взаимоотношений ЕС и России
Формально-правовую базу взаимоотношений ЕС–России образует Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС), подписанное на Корфу руководителями ЕС и президентом Ельциным в июне 1994 года и действующее с декабря 1997 года. СПС – договор обязывающий. Он прежде всего является нормативной основой далеко идущих мер, рассчитанных на приближение России к законодательным, экономическим и торговым стандартам ЕС. Соглашение, среди прочего, предусматривает взаимное предоставление режима наибольшего благоприятствования и другие меры, направленные на объединение ЕС и России в общей зоне свободной торговли. СПС не содержит заявки на свое превращение в ступеньку лестницы, ведущей к членству в ЕС, и, следовательно, сильно отличается от соглашений об ассоциации (известных как “Соглашения по Европе”), заключенных между ЕС и 12 странами, которые ведут переговоры о вступлении в него.
СПС касается самой сути проблем, решить которые должна Россия, если она намерена стать нормальным торговым партнером ЕС; ей, к примеру, следует открыть свои рынки для конкуренции и привести свои законы и правила торговли в соответствие с теми, что приняты в ЕС. Но прогресс в деле воплощения в жизнь зафиксированных в соглашении обязательств оказался невелик. Причины по большей части были внутренними: череда политических и экономических кризисов, в том числе девальвация рубля в августе 1998 года, недостаток воли к проведению эффективной структурной и экономической реформы и в последнее время – конфликт в Чечне.
Созданные по Соглашению консультативные структуры действуют, но они сложны и чересчур забюрократизированы. Встречи руководителей ЕС и России на высшем уровне происходят каждые полгода. Совет сотрудничества собирается ежегодно под председательством министра иностранных дел страны, в данное время председательствующей в ЕС, и России. Подчиненный ему Комитет сотрудничества проводит свои заседания раз в шесть месяцев под руководством официальных лиц высокого ранга. Его девять подкомитетов занимаются конкретными вопросами. Рассматриваемые дела часто передаются туда-сюда из одного звена этой структуры в другое. В целом вся эта деятельность вызывала – по крайней мере до недавнего времени – разочарование как ЕС, так и России. По словам одного высокого чиновника Еврокомиссии, тут “процесс торжествует над содержанием”.
Общие стратегии
Принятая 4 июня 1999 года “Общая стратегия” ЕС представляет собой, технически говоря, оперативный служебный документ, подготовленный в соответствии с Амстердамским договором. В политическом плане он своим содержанием был обращен к российскому правительству, а также был отличительным знаком председательства Германии в ЕС. Он интересен тем, что, намечая смелые цели, обнаруживает, однако, определенное отчаяние, испытываемое ЕС по поводу состояния его взаимоотношений с Россией. Значение документа подчеркивает и последовавший показательный отклик Москвы.
“Общая стратегия” ЕС открывается широковещательной постановкой стратегических целей:
“стабильная, открытая и плюралистичная демократия в России, управляемая законом и опирающаяся на процветающую рыночную экономику, работающую на благо народов одинаково и России, и ЕС”;
“сохранение стабильности в Европе, содействие укреплению безопасности в мире и готовность, за счет более тесного сотрудничества с Россией, дать ответ на общеконтинентальные вызовы”.
В документе говорится: “Союз и объединенные в нем государства готовы поделиться с Россией своим многообразным опытом создания современных политических, экономических, социальных и административных структур, полностью сознавая при этом, что ответственность за будущее России лежит в основном на самой России”*.
“Стратегия” очерчивает широкий круг первоочередных задач: консолидация демократии, власть закона и общественных учреждений; интеграция России в общеевропейскую экономическую и социальную среду; сотрудничество в интересах укрепления стабильности и безопасности в Европе и за ее пределами; совместные действия в ответ на вызовы в сферах энергетики, ядерной безопасности и борьбы с преступностью. “Стратегия” касается также вопросов обороны и выражает намерение ЕС рассмотреть “участие России в операциях, которые будут проводиться под эгидой Западно-Европейского союза в соответствии с задачами, очерченными в Петерсберге”.
“Стратегия” намечает также несколько “конкретных инициатив”. Слова для их описания подобраны осторожно, в основном повторяют установки существующей политики, но ставится и несколько новых скромных задач. ЕС преуспел в создании механизмов для консультаций по вопросам, связанным с двумя из этих задач: 1) нераспространение оружия массового уничтожения и разоружение и 2) борьба с организованной преступностью.
***
Ответ России последовал в октябре 1999 года в виде изложения ее среднесрочной стратегии. Это сырой документ. Он показывает, каким образом конфликт в Косово повлиял на российские представления о Европейском союзе, и содержит несколько замечаний (часто многозначительных в своей нечеткости), позволяющих разобраться в тактических целях, преследуемых Россией в ее общении с ЕС.
Смысл в том, что Россия желает “стратегического партнерства” с ЕС. При том, что Россия приветствовала бы помощь в некоторых областях, она не согласна считать себя просителем или объектом стратегии ЕС. Москва четко выразила свое возмущение снисходительным и высокомерным тоном, который она уловила в позиции ЕС. Отсюда и представленный в ее стратегии упор на то, что Россия является мировой державой и нисколько не заинтересована вступать в ЕС.
Ключевые смыслы российской стратегии таковы:
∙ Одну из целей сотрудничества по вопросам безопасности Россия видела бы в том, чтобы “уравновесить… европейский НАТО-центризм”. Это увязывается с мнением России о первостепенной роли Организации безопасности и сотрудничества в Европе (ОБСЕ) как “ключевой основы европейской безопасности”. (Большое значение ОБСЕ русские придают потому, что она дает им и место за столом переговоров, и предлог для противодействия любому кризисному урегулированию, которое может быть запущено посредством какого-либо иного механизма, например через НАТО.) В том, что касается миротворческих операций, еще большее значение русские придают организующей роли и санкциям Совета Безопасности ООН.
∙ Выражается надежда на поддержку приема России в ВТО и отмечается важность создания зоны свободной торговли. Вместе с тем документ предостерегает ЕС против любого шага, могущего помешать экономической интеграции СНГ или повредить интересам России в СНГ. (Это, по понятным причинам, стало яблоком раздора в отношениях с другими странами СНГ. ЕС ясно дал понять, что он не станет признавать за Россией подразумеваемого ею droit de regard [права контроля] в отношении своих соседей.)
∙ Выдвигаются обширные, но по большей части расплывчатые предложения относительно торговли и капиталовложений. Сводятся они к тому, чтобы максимизировать для России рыночные выгоды, установить благоприятные для нее условия экспорта ядерных материалов в ЕС (и оградить защитными мерами этот российский экспорт в страны Центральной Европы и Балтии) и положить конец всем антидемпинговым процедурам и квотам ЕС.
∙ Предлагается расширить принятую ЕС программу технического содействия ТАСИС (TACIS – Technical Assistance for the Commonwealth of Independent States), действующую в отношении государств бывшего Советского Союза, а теперь и Монголии, а также частично списать или реконструировать российские долги странам ЕС.
∙ Говорится о решимости добиваться всех возможных выгод от расширения ЕС на восток (например, снижения пошлин на товары, поступающие из России) и избегать при этом любых отрицательных для российской торговли последствий. Высказывается просьба о “консультациях” отдельно с каждым государством ЕС – членом или кандидатом на вступление в Союз, и подчеркивается забота о защите прав русскоязычного населения государств Балтии.
∙ Выражается поддержка полезных для России общеевропейских программ, например в развитии транспорта, инфраструктуры и энергетики, а также сотрудничеству в борьбе с преступностью и в укреплении законности.
∙ Выражается намерение содействовать приграничному и межрегиональному сотрудничеству, включая поддержку проектов, осуществляемых в рамках инициированной Финляндией в 1997 году и принятой ЕС программы “Северное измерение”, нацеленной на развитие связей ЕС с российским Северо-Западом. Особо выделена проблема Калининградского анклава. В этой связи предлагается заключить с ЕС особое соглашение, которое обеспечило бы в процессе расширения ЕС соблюдение интересов Калининградской области как неотъемлемой части Российской Федерации, а также создать условия, которые позволили бы этой области стать примером российско-европейского сотрудничества в XXI веке.
В том факте, что два документа – представляющих позиции ЕС и России – мало в чем совпадают между собой, отразились расхождения, существовавшие во время, предшествовавшее избранию Путина президентом.
“Общая стратегия” ЕС немногим отличается от изложения установок текущей политики. Она не открывает новых путей и совершает ошибку, ведя по отношению к России разговор сверху вниз.
Российская стратегия представляет собой раздраженный и требовательный ответ. Она недалеко идет в признании сложности тех проблем, что существуют в глазах Европейского союза.
***
Но даже при малой, как обнаружилось, общности взглядов не теряет самостоятельной ценности тот факт, что стратегия ЕС не осталась без ответа со стороны России. Пусть ЕС и Россия пропускают речи друг друга мимо ушей, но по крайней мере произносятся эти речи в одной комнате.
4. Расширение ЕС: угроза
или новые возможности?
До середины 1990-х годов к вступлению в ЕС центральноевропейских государств Россия относилась либо нейтрально, либо благосклонно.
Тем не менее с 1995 года после вступления в ЕС Австрии, Финляндии и Швеции свое отношение к расширению Союза русские начали сопровождать оговорками. Беспокойство у них пробудило явное сокращение торговли с новыми членами ЕС, особенно с Финляндией, что было истолковано как следствие налагаемых Европейским союзом ограничений. Доля правды в этом есть.
***
К 1998 году российское правительство завершило составление списка своих опасений, связанных с расширением ЕС, и прежде всего обратило внимание на последствия, которые оно может иметь для торговли и личных и деловых поездок, подпадающих под регулирование Шенгенским соглашением. Озабоченность российской стороны получила обстоятельное освещение, например, в статье Ивана Иванова, в то время постоянного представителя России при ЕС, ныне заместителя министра иностранных дел1.
В августе 1999 года все эти соображения были официально представлены Еврокомиссии.
Проблемы, волнующие Россию (ниже описываемые ее собственными словами), могут быть сведены к четырем позициям:
1. Торговля и инвестиции. По мере вступления в ЕС центральноевропейских стран (которые Россия именует своими “традиционными торговыми партнерами”) распространение на них установленных в ЕС тарифов и правил регулирования торговли может оказать отрицательное воздействие на российский экспорт. Беспокойство у российского правительства вызывают нетарифные ограничения (количественные ограничения), а также политика развития конкуренции и антидемпинговые меры. Оно также опасается, что новые государства ЕС станут все больше переориентировать свою торговлю и инвестиции в сторону новых партнеров за счет уменьшения доли России (речь об этом пойдет ниже). Особенно это затронет торговлю (в обоих направлениях) продовольствием и продукцией сельского хозяйства, а также оборонной техникой.
Более того, новые члены ЕС примут его стандарты и сертификационные процедуры взамен существующих, имеющих российскую основу и введенных во времена Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ). Следовательно, ради сохранения торговых связей с прежними партнерами по СЭВ переходить на стандарты ЕС придется и самим российским экспортерам.
2. Экспорт энергоносителей. Россия опасается, что пострадает ее экспорт ядерного топлива. Агентство ЕС по снабжению ядерными материалами установило, что в ту или иную страну из одного источника может поступать не более четверти ввозимого ею из-за границы природного и обогащенного урана. Россия же для центрально- и восточноевропейских стран является единственным или преобладающим поставщиком ядерного топлива.
3. Иммиграция: Шенгенские правила. Россия обеспокоена тем, что относительно свободные режимы передвижения ее граждан в странах Центральной и Восточной Европы будут заменены более стеснительными и более дорогостоящими порядками, которые предусматриваются Шенгенскими иммиграционными правилами. Некоторые государства, готовящиеся вступить в ЕС, уже начали вводить визовый режим для россиян. Введение виз создаст особые проблемы для российского анклава Калининграда (см. ниже).
4. Свобода транзитных перевозок российских грузов. Россия хочет иметь гарантии для беспрепятственных транзитных перевозок ее товаров в Калининград и обратно через Литву.
В российской позиции есть, однако, больше оттенков – и меньше последовательности, – чем можно было бы заключить на основании этого краткого ее обзора. В спектр российских взглядов попадает и признание выгод, которые расширение ЕС может принести России, и более метафизическое, как равно и практическое, беспокойство по поводу политических последствий нового “разделения Европы”.
Москва полагает, что процесс расширения ЕС приемлем в той мере, в какой будет соблюдаться принцип ненанесения экономического и политического ущерба России.
Как отразится расширение на торговле и политическом содержании отношений между ЕС и Россией?
Объем ее торговли со странами-кандидатами уже сократился, поскольку и Россия, и страны Центральной и Восточной Европы расширили свои торговые связи с ЕС. В 1988 году половина внешнеторгового оборота Советского Союза приходилась на европейские социалистические государства. К 1994 году удельный вес этих стран во внешнеторговом обороте России составил лишь 11 процентов. Внешняя торговля стран Центральной и Восточной Европы переориентировалась на ЕС и другие регионы с рыночной экономикой уже в конце 1980-х – начале 1990-х годов. До развала СЭВ Советский Союз был их крупнейшим торговым партнером. К 1993 году их товарооборот с ЕС шестикратно превышал объем их торговли с Россией (которая с начала 1991 года стала требовать оплаты своих товаров твердой валютой, что подорвало ее позиции конкурентоспособного поставщика).