Опубликовано в журнале Уральская новь, номер 16, 2003
Куроптев Юрий Владимирович родился в 1976 в Перми. Публиковался в сборниках «Антология тишины» (Пермь, 2002) и «Анатомия ангела» (М, 2002). Живет в Перми.
Дерево (1998) Оно взбивает воздух так, как если бы архитектура своею схожестью с натурой напоминала свежий сад. Вокруг ветвей встает каскад, как купол крона и - ограда спасает от самораспада их торсы. Выстроено в ряд, как в огороде, во саду ли оно, откинув вверх ходули, стоит не в силах превозмочь себя, как речь о среднем роде. Многоглагольная природа на ветви взгромоздила ночь. * * * (2000) Ты пойман временем и зреньем, что растворяется, как влага, когда течёт стихотворенье, а сквозь него течёт бумага, собой не преодолевая ушко судьбы - без промедленья, ты умираешь, обрывая смерть никотиновым свеченьем. Трамвай (2001) Из Мотовилихи трамвай, как насекомое под гору, въезжает в опустевший город, где похоронен Первомай. И мимо театра, где сто лет на сцене прыгает Щелкунчик, Кармен поет, что ей наскучил поручик - маленький атлет, тебя несёт по воле рельс его разбег уже тяжёлый туда, где возглас протяжённый свернулся в сирую свирель. Прикинься зрителем, страдай… …не останавливай трамвай. Распад дождя (2001) Воздвигаются торсы дождей в желторотом июне, заместившего дважды осипшие стёкла собой, кроме быстроживущих стрекоз, остаются лишь слюни большегубого ветра, что вместе с грядущей грозой распрямляет кривую поверхность мерцающей нитью: убывает земля, оседает, крошится она, когда меркнущей линией движется свет по наитью, рассекая рассохлые тени - кричит кривизна. Появление шелеста - только приманка для слуха, но когда поднимается ветер с пяти площадей, понимаешь, что небо ложится дождями на ухо тугоухой земли, что внимает рожденью дождей, и бесполая плотность, чье сферообразное тело над землёй, увлекая сырую листву невпопад, легковерной слезою, которой пронизана зелень, выпрямляет распятья деревьев; не гибнущий сад наблюдает кортеж торжества, где пространство двоится, отражаясь мерцающим светом, достигшего дна непустой пустоты, что сжимает прозрачные лица в прошлогодней воде, ставшей плотью небесною. А дождь вступает в надмирную область, в которую ляжет после смерти, когда целокупной звезды пятерня, прорывая высокого неба кряжистую тяжесть, разомкнётся и станет кружить, где ничья тишина, точно медоточивые пчёлы, сбирает свеченье безъязыкой воды, сквозь скольжение влажных пустот, разрушая неверную плоскость земного движенья, где подвержена тяжесть оскомине вяжущих сот. * * * (2001) Ребристый сад отбрасывает тело, как тени, в полость воздуха, который осиливает терпкий выдох сада. Над ним нависло облако ночное: невидимый, он, обретая зрячесть, разучивает азбуку прощенья. И только взмах ветвей - его движенье над пустотой - высвобождает запах, что, словно осы, оставляет соты листвы и устремляется обратно, прозрачный выдох охватив собою. В мерцании листвы - иного праха - его двугубый поскрип повторяют тяжёлый сруб и лёгкие полозья, что оставляют быстрое скольженье. Он вспыхнет разноцветием павлиньим, прижавшись к изголовью колыбели необозримой азиатской ночи и встанет перед тьмой листворожденный, прощая всё и скорбью искупая свою вину - дощатое распятье. * * * (2001) Ты поглощаешь слепоту, как некую первопричину стыда, оставив никотину свой выдох, зрение - кроту. Когда незрение протис- нется в тебя наполовину, исходную найдя причину двуполого паденья вниз, ты станешь заселять тот мрак, где время, как раекопатель, используя обычный шпатель, тебя грунтует кое-как. Ты можешь смело наблюдать, как нарастает бормотанье в гортани, размыкая знанья до невозможности сказать, как движутся кроты на свет, но приближаются к другому, зане закрыв глаза дугою всевидящей - не видят свет. Стыд - это свойство слепоты, и ослепление - расплата: слепой зрачок сотрёт распада приобретённые черты. [Фрагменты наставлений начинающему путешественнику] (2002) Скажешь - и сбудется всё до мельчайших подробностей - точно! - здесь шестистопная поступь строки завершается точкой. Триппер, трип-хоп, саунд-трек, какого-то чёрного - Tricky? - все эти вещи придумали неслабоумные греки в самом начале [четвёртого] ………………………................. …………………………………......................до узаконенной эры, где крохоборствует время, а ублажают лишь стервы. Словно, как тот, ты вернулся в родную, ну, скажем, Итаку. Что тебя ждет здесь? - разрушены офисы, брошены танки прямо на площади, где, преграждая п[р]оход к лабиринту, мемориал [тира]жирует копии воинов, точно зарвавшийся принтер. Если ты молод/старик (ненужное вычеркни), если место об[ж]итое стало стеснять, покидай это место. Только решишься - и сбудется всё, даже эти вот мысли: взять продовольствие, воду, для удовольствия - мюсли. Взгляд от тебя удаляется, словно закинутый спиннинг, и возвращается вместе с уловом: затылки и спины. Вуайерист, соглядатай - какой ты ещё удостоишься клички? Путь - это линия между началом и точкой [от]личной. .…………………………………………………………..................................…… …………………………………………………...................................…………… Вот я о чём: море гладко, дорога пряма и безмерно небо, а встретишь кого, так беги - уцелеют и деньги, и нервы. Правилу следуй: записывай всё, что придется увидеть, даже во сне, обобщай, зарисовывай лучшие виды. .……………………………………………...................................….…………….. прямо смотри …………………………………………….........................… ………………............................ значит, так……………………………. ……………………………………..................................…………………………. бесконечное…………………………………………….........................…… ………………………………………………………………................................... ………………………………....................……………друг, [не]доступно слуху и зрению. Ты путешествуешь, значит, подспудно ясность привносишь в пространство, но правда пространства в том, что доступно оно, а значит, оно постоянно. О бесконечном не думай, так как не в свои сядешь сани,- это однажды сказал - кто? - не помню… должно быть… Павсаний… Стихи, сочинённые во время и после дождя в июле 2002 года Где дождь настигал тебя - ему снится, что воздух процежен сквозь ветви и ветер - на каждом шагу: он, словно убийца, отпущен на волю из потного гетто природы. Ты видишь, как в каждом разрезе дождя проступает её отраженье, а значит - на вещи смотреть надо трезво? - она лишь скопление лёгких мишеней, по коим бомбит непрозрачное небо прозрачной слюною - отвесами веса, - швыряя с размаха гремящие скрепы, что скрепят отряды разбитого леса. И будет: вода оторвётся от тела серослоистосырогомассива, она без боязни на мокрое дело пойдёт, и, поверь, - это будет красиво! Дивизии рослых дождей над Уралом штурмуют Урал по приказу генштаба, они, замышляя сверхбыстрое ралли, достигли, по слухам, большого масштаба. -физический (жалкой приставкою мета- побрезговал) дождь замедляет движенье (вода - здесь сквозная - вы поняли? - тема), пройдя половину стихотворенья. Попробуем дать объяснение: метко замеченный ракурс - о, зренье гурманов! - дождь - скважина между запретным и местом земли, на которой скукожился Жданов. Пока не составили твой фоторобот дожди - ты поверил, что им это снится? - ты можешь бежать по просёлочным тропам, мышонком, бегущим внутри власяницы. Ты плавно вошел в экран, где помехи: транслируют даблъ ю или иероглиф; как только сомкнёшь здесь прозрачные веки, увидишь слюнявый видеоролик. Смотри: над травой беспризорная стая шмелей погибает в дожде в рукопашной (смерть пахнет пыльцой и хитиновым тальком), затем что родились в мохнатой рубашке. Что страшная смерть при отсутствии страха не будет страшна, так это понятно, что зренье подобно двойному размаху чешуйчатых крыл - это дважды понятно. Оно рассекает - история глаза - промежность дождя, в неё погружаясь, ты понял: окуклилась жидкая плазма (об этом см. в ранних текстах Батая), изнанка дождя на ощупь не влажна. В итоге: в июле, в начале столетья ты вышел сухим из воды, то есть дважды промок, дурачок, и был счастлив при этом. На пришествие осени (2002) Город, что был до меня и будет после, тешит и радует глаз инсталляцией "Осень в городе": тесно прижавшись друг к дружке, умирают вялые пчёлы и осы. Долго ли будет длиться эта недолгая кома возле воды, что себя величает Красавица Кама? Рвутся мышцы волны, ударяясь с размаха о прибрежные камни. Скажешь: недолго, и я замолчу, только всё это враки. Скоро ссыплется снег - десант заполярных варягов - на макушки дерев… а сейчас здесь дежурят наряды до сухого охочих дождей; в парке бродят бомжи, собирают ошмётки и тару; на скамейках безусое племя в поисках дури и пары; малышня копошится в траве под снайперским взглядом мамаш, чьи тары-бары перемежает музыка (а до меня долетают обрывки о стерильных страданиях сериальной Сары), мимо проходят - не разберёшь - бесполые девы? парни? Утверждаю: приют провинциальных поэтов - провинциальные бары. Сколь в карманах - копилках купюр - отсутствуют деньги? Их присутствие редко. Дополню народный оракул (после/перед "не в деньгах счастье"): деньги боятся меня - я не боюсь денег! Зане в зубах у меня больше дыр, чем в сыре, перед бормашиной они, как мишени в тире: предвкушая боль - да, де Сад! - я дрочу в сортире. Дать бы пендаля правозащитникам, диссидентам и прочей братии, получающей дивиденды за "исковерканную судьбу" (читай: слюнтяйство) в эпоху хрущёвско-брежневской киноленты. Что ты заводишь песню военну, перо-озорница? В мужестве строгом ужо я очнулся в двухкомнатном рае самоубийцы: призрак съехал, собеседница-мышь в загуле - и сегодня мне не с кем сразиться! Только тычутся в окна мотыльки, обдирая крылья, листья-рыбы скребут плавниками стекло, значит, открыли: жизнь и смерть, разновидности тления, пыли. <Ночь>. Впору подсчитывать свиту ироикомического вседержителя Ким Чен Ира, а затем корабли, что, не найдя берегов, тонут, как крысы, вослед крысолову Гомеру. Сей караван направляется в сторону сна, куда second hand слюни зримого мира праздно стекают, к утру насыщая… Хватит трепаться! Славно дразнит подушка меня - пышнотелое белое лоно, но - прислушайся! - всё ещё совокупляются мальчик-язык и девочка-слово.
Куроптев Юрий Владимирович родился в 1976 в Перми. Публиковался в сборниках «Антология тишины» (Пермь, 2002) и «Анатомия ангела» (М, 2002). Живет в Перми.
Дерево (1998) Оно взбивает воздух так, как если бы архитектура своею схожестью с натурой напоминала свежий сад. Вокруг ветвей встает каскад, как купол крона и - ограда спасает от самораспада их торсы. Выстроено в ряд, как в огороде, во саду ли оно, откинув вверх ходули, стоит не в силах превозмочь себя, как речь о среднем роде. Многоглагольная природа на ветви взгромоздила ночь. * * * (2000) Ты пойман временем и зреньем, что растворяется, как влага, когда течёт стихотворенье, а сквозь него течёт бумага, собой не преодолевая ушко судьбы - без промедленья, ты умираешь, обрывая смерть никотиновым свеченьем. Трамвай (2001) Из Мотовилихи трамвай, как насекомое под гору, въезжает в опустевший город, где похоронен Первомай. И мимо театра, где сто лет на сцене прыгает Щелкунчик, Кармен поет, что ей наскучил поручик - маленький атлет, тебя несёт по воле рельс его разбег уже тяжёлый туда, где возглас протяжённый свернулся в сирую свирель. Прикинься зрителем, страдай… …не останавливай трамвай. Распад дождя (2001) Воздвигаются торсы дождей в желторотом июне, заместившего дважды осипшие стёкла собой, кроме быстроживущих стрекоз, остаются лишь слюни большегубого ветра, что вместе с грядущей грозой распрямляет кривую поверхность мерцающей нитью: убывает земля, оседает, крошится она, когда меркнущей линией движется свет по наитью, рассекая рассохлые тени - кричит кривизна. Появление шелеста - только приманка для слуха, но когда поднимается ветер с пяти площадей, понимаешь, что небо ложится дождями на ухо тугоухой земли, что внимает рожденью дождей, и бесполая плотность, чье сферообразное тело над землёй, увлекая сырую листву невпопад, легковерной слезою, которой пронизана зелень, выпрямляет распятья деревьев; не гибнущий сад наблюдает кортеж торжества, где пространство двоится, отражаясь мерцающим светом, достигшего дна непустой пустоты, что сжимает прозрачные лица в прошлогодней воде, ставшей плотью небесною. А дождь вступает в надмирную область, в которую ляжет после смерти, когда целокупной звезды пятерня, прорывая высокого неба кряжистую тяжесть, разомкнётся и станет кружить, где ничья тишина, точно медоточивые пчёлы, сбирает свеченье безъязыкой воды, сквозь скольжение влажных пустот, разрушая неверную плоскость земного движенья, где подвержена тяжесть оскомине вяжущих сот. * * * (2001) Ребристый сад отбрасывает тело, как тени, в полость воздуха, который осиливает терпкий выдох сада. Над ним нависло облако ночное: невидимый, он, обретая зрячесть, разучивает азбуку прощенья. И только взмах ветвей - его движенье над пустотой - высвобождает запах, что, словно осы, оставляет соты листвы и устремляется обратно, прозрачный выдох охватив собою. В мерцании листвы - иного праха - его двугубый поскрип повторяют тяжёлый сруб и лёгкие полозья, что оставляют быстрое скольженье. Он вспыхнет разноцветием павлиньим, прижавшись к изголовью колыбели необозримой азиатской ночи и встанет перед тьмой листворожденный, прощая всё и скорбью искупая свою вину - дощатое распятье. * * * (2001) Ты поглощаешь слепоту, как некую первопричину стыда, оставив никотину свой выдох, зрение - кроту. Когда незрение протис- нется в тебя наполовину, исходную найдя причину двуполого паденья вниз, ты станешь заселять тот мрак, где время, как раекопатель, используя обычный шпатель, тебя грунтует кое-как. Ты можешь смело наблюдать, как нарастает бормотанье в гортани, размыкая знанья до невозможности сказать, как движутся кроты на свет, но приближаются к другому, зане закрыв глаза дугою всевидящей - не видят свет. Стыд - это свойство слепоты, и ослепление - расплата: слепой зрачок сотрёт распада приобретённые черты. [Фрагменты наставлений начинающему путешественнику] (2002) Скажешь - и сбудется всё до мельчайших подробностей - точно! - здесь шестистопная поступь строки завершается точкой. Триппер, трип-хоп, саунд-трек, какого-то чёрного - Tricky? - все эти вещи придумали неслабоумные греки в самом начале [четвёртого] ………………………................. …………………………………......................до узаконенной эры, где крохоборствует время, а ублажают лишь стервы. Словно, как тот, ты вернулся в родную, ну, скажем, Итаку. Что тебя ждет здесь? - разрушены офисы, брошены танки прямо на площади, где, преграждая п[р]оход к лабиринту, мемориал [тира]жирует копии воинов, точно зарвавшийся принтер. Если ты молод/старик (ненужное вычеркни), если место об[ж]итое стало стеснять, покидай это место. Только решишься - и сбудется всё, даже эти вот мысли: взять продовольствие, воду, для удовольствия - мюсли. Взгляд от тебя удаляется, словно закинутый спиннинг, и возвращается вместе с уловом: затылки и спины. Вуайерист, соглядатай - какой ты ещё удостоишься клички? Путь - это линия между началом и точкой [от]личной. .…………………………………………………………..................................…… …………………………………………………...................................…………… Вот я о чём: море гладко, дорога пряма и безмерно небо, а встретишь кого, так беги - уцелеют и деньги, и нервы. Правилу следуй: записывай всё, что придется увидеть, даже во сне, обобщай, зарисовывай лучшие виды. .……………………………………………...................................….…………….. прямо смотри …………………………………………….........................… ………………............................ значит, так……………………………. ……………………………………..................................…………………………. бесконечное…………………………………………….........................…… ………………………………………………………………................................... ………………………………....................……………друг, [не]доступно слуху и зрению. Ты путешествуешь, значит, подспудно ясность привносишь в пространство, но правда пространства в том, что доступно оно, а значит, оно постоянно. О бесконечном не думай, так как не в свои сядешь сани,- это однажды сказал - кто? - не помню… должно быть… Павсаний… Стихи, сочинённые во время и после дождя в июле 2002 года Где дождь настигал тебя - ему снится, что воздух процежен сквозь ветви и ветер - на каждом шагу: он, словно убийца, отпущен на волю из потного гетто природы. Ты видишь, как в каждом разрезе дождя проступает её отраженье, а значит - на вещи смотреть надо трезво? - она лишь скопление лёгких мишеней, по коим бомбит непрозрачное небо прозрачной слюною - отвесами веса, - швыряя с размаха гремящие скрепы, что скрепят отряды разбитого леса. И будет: вода оторвётся от тела серослоистосырогомассива, она без боязни на мокрое дело пойдёт, и, поверь, - это будет красиво! Дивизии рослых дождей над Уралом штурмуют Урал по приказу генштаба, они, замышляя сверхбыстрое ралли, достигли, по слухам, большого масштаба. -физический (жалкой приставкою мета- побрезговал) дождь замедляет движенье (вода - здесь сквозная - вы поняли? - тема), пройдя половину стихотворенья. Попробуем дать объяснение: метко замеченный ракурс - о, зренье гурманов! - дождь - скважина между запретным и местом земли, на которой скукожился Жданов. Пока не составили твой фоторобот дожди - ты поверил, что им это снится? - ты можешь бежать по просёлочным тропам, мышонком, бегущим внутри власяницы. Ты плавно вошел в экран, где помехи: транслируют даблъ ю или иероглиф; как только сомкнёшь здесь прозрачные веки, увидишь слюнявый видеоролик. Смотри: над травой беспризорная стая шмелей погибает в дожде в рукопашной (смерть пахнет пыльцой и хитиновым тальком), затем что родились в мохнатой рубашке. Что страшная смерть при отсутствии страха не будет страшна, так это понятно, что зренье подобно двойному размаху чешуйчатых крыл - это дважды понятно. Оно рассекает - история глаза - промежность дождя, в неё погружаясь, ты понял: окуклилась жидкая плазма (об этом см. в ранних текстах Батая), изнанка дождя на ощупь не влажна. В итоге: в июле, в начале столетья ты вышел сухим из воды, то есть дважды промок, дурачок, и был счастлив при этом. На пришествие осени (2002) Город, что был до меня и будет после, тешит и радует глаз инсталляцией "Осень в городе": тесно прижавшись друг к дружке, умирают вялые пчёлы и осы. Долго ли будет длиться эта недолгая кома возле воды, что себя величает Красавица Кама? Рвутся мышцы волны, ударяясь с размаха о прибрежные камни. Скажешь: недолго, и я замолчу, только всё это враки. Скоро ссыплется снег - десант заполярных варягов - на макушки дерев… а сейчас здесь дежурят наряды до сухого охочих дождей; в парке бродят бомжи, собирают ошмётки и тару; на скамейках безусое племя в поисках дури и пары; малышня копошится в траве под снайперским взглядом мамаш, чьи тары-бары перемежает музыка (а до меня долетают обрывки о стерильных страданиях сериальной Сары), мимо проходят - не разберёшь - бесполые девы? парни? Утверждаю: приют провинциальных поэтов - провинциальные бары. Сколь в карманах - копилках купюр - отсутствуют деньги? Их присутствие редко. Дополню народный оракул (после/перед "не в деньгах счастье"): деньги боятся меня - я не боюсь денег! Зане в зубах у меня больше дыр, чем в сыре, перед бормашиной они, как мишени в тире: предвкушая боль - да, де Сад! - я дрочу в сортире. Дать бы пендаля правозащитникам, диссидентам и прочей братии, получающей дивиденды за "исковерканную судьбу" (читай: слюнтяйство) в эпоху хрущёвско-брежневской киноленты. Что ты заводишь песню военну, перо-озорница? В мужестве строгом ужо я очнулся в двухкомнатном рае самоубийцы: призрак съехал, собеседница-мышь в загуле - и сегодня мне не с кем сразиться! Только тычутся в окна мотыльки, обдирая крылья, листья-рыбы скребут плавниками стекло, значит, открыли: жизнь и смерть, разновидности тления, пыли. <Ночь>. Впору подсчитывать свиту ироикомического вседержителя Ким Чен Ира, а затем корабли, что, не найдя берегов, тонут, как крысы, вослед крысолову Гомеру. Сей караван направляется в сторону сна, куда second hand слюни зримого мира праздно стекают, к утру насыщая… Хватит трепаться! Славно дразнит подушка меня - пышнотелое белое лоно, но - прислушайся! - всё ещё совокупляются мальчик-язык и девочка-слово.