Опубликовано в журнале Уральская новь, номер 15, 2003
ВОКЗАЛ Вокзал, изрыгающий ящер Разлук моих, встреч, и печет Гудящий, как мусорный ящик Затылок, по сиськам течет, Дымится и плавится платье, И грязь раскисает в туфлях. ...Газеты, узбечки, оладьи, Солдатские зайчики блях, На небе могучие тучки, В обед начинает парить, И просится сердце на ручки. Эй, Жучка, найди мне курить. Торговцам коричневой меди Жестка на чужбине кровать. Меня, белокурую леди, Всегда не ленились нарвать. Черны от асфальта цветочки, Но это такие цветы! Бывают, послушные дочки, Голодные нежные рты! Неверные неприхотливы, Красивы, смелы и просты, Их груди прозрачны, как сливы, Как лен кучерявы кусты. Не надо хитрить и бояться, Полей меня славным вином, Мы можем идти и смеяться И думать с тобой об одном. Хрустит под ногами капуста, Гуляет казах молодой, Подол задувает и густо, И весело пахнет п..... В мечети Бориса и Глеба Поехала крыша такси. И зонтиком кружится небо На палке веселой оси. На небе могучие кучки, Поземка свистит в голове, И просится сердце на ручки, Жучки копошатся в траве. Ах, здравствуй, я, видно, уснула, Меня потоптала весна, В поля увела Мариула, Мотыга в утык привезла, Но я пробудилась навстречу, Полей меня красным вином, Скажи недостойные речи О даче и сердце больном, Мой странный медлительный дачник С портфелем, с лопатой, в трико, Ты выглядишь как неудачник, Как девственник - так далеко От всех, предвкушая печеньем Иприторный - трах-тарарах, - В глазах с напряженным мученьем Усиленный линзами страх Меня от волос по запястьям До ног, что июль опылил, Ощупывал с медленным счастьем И счастье на части делил. Делил, размечая помадой, Мой бедный, Худая Куда, Полей меня красным... не надо Хитрить... и ходить никуда - Прости, мне теперь не до игр! И кончить трудней, чем начать, Мой милый, мой фюрер, мой тигр... И я начинаю кричать. ПЛЯЖ. ПЯТНИЦА Пираты - зарыты, на ферме - порядок, Под шляпой - темно и пивное блаженство. Оттиснут песок миллионами пяток, Особенно женских, особенно женских! И все то, Создатель, добро! Все то благо! И каждая пара, особенно эта, Что прямо по курсу, с облупленным лаком, С глубоким загаром кирпичного цвета, Развратной походкой ступая на гравий, Блевотин цветы огибая игриво, Небрежные ножки прибрежных окраин Вступают в салун "Разливанное пиво". Столешница движется выше и выше... ...Спасибо, о Зодчий, за икры, за роскошь Ночного сосуда, за то, что я слышу Серебряный зов угостить папироской! Воистину, все Ты объемлешь, Спаситель: На цепочке крестик, свихнувшись, меж голых И липких лежал, хохоча, и сквозь ситец Темнели соски, как косые монголы. За дюжиной пива под шляпой блаженство, И голая ножка под стойкой пинает Морские ботфорты. За славные жесты Спасибо, Чудесный Светильник Синая! Она отдувает небесную прядку, Язык, заплетаясь, лепечет о тайнах Реки Ориноко: навозные грядки, Туземцы, пираты туземных окраин, И в кольцах рука ее узкая плачет, И грязью расписаны локти от пива, В очах ее синих, бездонных, собачьих Все чаще и чаще стреляет огниво. И все: догорает золою из трубки Заря, и на шхуне гремит канонада, Настало понюхать, чем пахнет под юбкой, И, верую, Господи, пахнет чем надо! МОРСКОЕ Не топить бы печь, не хранить бы речь, А купоны стричь, сундуки стеречь, Повышать объем, баловать с бабьем И врагов своих муровать живьем. Только в трюме течь, в голове картечь, А в глазах песок станционных встреч, Эшелонов гон, паруса леса, Золотых погон накоси, коса, Ты коси, коса, голоси, гроза, Обломись, доска, под стопой листка, Под пятой стиха кровь, как ров, тиха, Наверху режим. Хорошо лежим. ВОЗВРАЩЕНИЕ В DOS Здесь нет петухов - а случится Заспаться, - рассвет настает, Утопленник в окна стучится И в каждом себя узнает. И пьяным солярисом дышит В затылок мой город родной И близкий, признаемся тише, Отчасти написанный мной, Куплетами срама и гнева. По этой последней из книг Тебе, вавилонская дева, Учить вавилонский язык, Горячими делать ладони, Обманывать сказками страх: Соломинка типа не тонет, Пока она в цепких руках. Не я написал этот город, Он сам написал себя мной, И все это, видимо, скоро Невесело кончится... Ой, Мое недостойное горе Не стоит искусственных слез! Не тонет соломинка в море, Она возвращается в DOS. МАШЕНЬКА Листопад, листопад! Клены выстроились в ряд, Желтый, красный, золотистый Карусельщик-куролес, И вороны, как фашисты, Громко каркают с небес, Вниз говешками кидая По затылкам, хохоча И ширяя - Дар Валдая, Звон трамвая-лихача! Шел я к ляду, шел я к богу, Вдруг навстречу мне она В сапогах на босу ногу И, похоже, тоже на... Осень свищет, как злодейка, Нам и стремно, и смешно, Мы купили за копейку Развеселое вино. То-то славно завертелось Без закуски, натощак! Как бы нам с тобой хотелось Брык со стула прямо щас, На листве, на плитах серых, На всегда-всегда-всегда! Нас вороны не обсерут, А обсерут - не беда! Потому что ты смешная, Ну а я того смешней, Мы пойдем, листву пиная, Пировать в подъезд ко мне: На обед - бычки в помаде, На десерт - курносый нос, Перепутанные пряди Жирных пепельных волос, Ангел Мэри, пей помои, Лей до края в решето! Солнце, ветер, осень, двое Христа ради ни за что. * * * Нам у мамы-химии всем одно почтение, Только за стихи мои я прошу прочтения. Не суди по имени за земными судьями, Господи, прочти меня между строчек суетных, Между кровью крашеных, на сметане мешаных, Ты их жалуй, ряженых, не стреляй и бешеных, Пусть их безобразные! Это - вещи штучные И всегда непраздные, оттого и тучные. Есть у них, у каменных, с рифмами раскосыми, Между воплей маминых вдохи Твои, Господи. ДЕТОРОЖДЕНИЕ У меня вампира тема и зима На обрыве мира ветер гнет дома Спелые квартиры дергающий шквал Рвет и катит в дыры кариесных скал Слышите - далеко пеночка свистит На границе ока ветер гнет дома Спелые квартиры сыплются в бушель На обрыве мира простывает гель А в долине дыма видимо и мы Высыпаны мимо темы и зимы Догорает фаза на моей стене Сарра скотобаза молится во сне Рисовали черным, ели муляжи Хоронили - зерна, убивали - жить Догорает вечер, изменяет мать, Высох человечек, можно прибивать. Догорает фаза жизни и луны Сарра трансфераза, мы с тобой полны Через край кровати плотью оплати Имеши блевати, хощеши ректи, Как в разгаре пира плоти на постель Наложились лира и мускатный гель, Как неторопливы зубы светляка Затопили нивы ливнями белка, Времени сгущенка льется языком, Липкой ниткой тонкой мнется в гладкий ком, В красном горле горна дует плюет Ян Вымученно волен и прекрасно пьян Догорает фаза месячного сна, Станет желтым тазом белочка луна, Подожди немного - просечешь и ты: Церковь - тело Бога, мы - Его глисты, Прогорает ряса, бухнут кружева. Мой шалаш из мяса хочет оживать. У меня вампира переход вперед Догорает лира, отмирает рот, Догорают зубы, зубы светляка, Времени приливы к пленочке виска, Прорастают ручки, ручки у реки, Вспыхивают башни, балки, потолки. Вечер плыл как ваза, в нем плескалась ночь, Ноль упал на фазу, фазе не помочь Пусть хоронят черти капает люминь Панночка помэрла - оживает Инь. Панночка помэрла - солнечный прибой Шторм и шторы настежь Здравствуй! Бог с тобой!