Опубликовано в журнале Уральская новь, номер 13, 2002
* * * Голуби да зеркала Обещают мне удачу В городе, где я жила, А теперь хожу и плачу. То ли давняя заноза, То ли август, то ли зной... Души в этот край заносит Ветер неземной. Все-то кажется: права Жизнь, и нам до смерти хватит Детского богатства: фантик, Птичье перышко, трава... Угадал ли тайный срок Желторотый ранний слеток? Век не то чтобы короток И не то чтобы жесток. Просто воздух холодней, И плывут куртины зноя От земного в неземное, По ладони - и над ней... * * * Время - ветер, и хочет ко мне вернуться Вместе с запахом яблочным и ванильным. Пироги на столе и варенье в блюдце, И тетрадка в линейку с пятном чернильным. Эта жизнь остается в минувшем веке И никак не желает со мной прощаться. Этот ветер пришел просить о ночлеге, А уже почему-то просит о счастье. Это время, его золотая мякоть Набивается в трещину меж мирами. Заслоняет глаза и мешает плакать Белоснежная пена цветов герани. * * * А.П. Мы были в Греции. Ну вспомни! Туда идет шестой трамвай. Там прыгают с разбегу волны, Пытаясь заглянуть за край Гранитной набережной. Сами Мы жаждем так чего нельзя. Там бык с безумными глазами, Европу в Азию везя, Смеется и, зрачки сужая, Вбирает в ноздри высоту... И женщина, всему чужая, Стекает по его хребту. И кажется - за стенкой, рядом, Трещит свеча и воск течет, И царь Кащей сидит над златом Под вывеской "Переучет"... Тебя же, словно струйку дыма, В пустой трамвайчик вовлекло - Кондукторша проходит мимо И сквозь тебя глядит в стекло. * * * Так тигр подходит к бабочке, смеясь И в первый раз пьянея на охоте... Он осторожно втягивает когти: Откуда эта радужная вязь, Откуда эта легкая пыльца И воздуха неуследимый трепет? Он морщит нос и любопытство терпит, Как терпят боль, пощады не прося. Он тянется, дыхание тая, Он видит всю ее, почти не глядя, В разлете крыл, как в крохотной тетради, Прочитывая буквы бытия. Потом уходит, мягок и тяжел, Своей кровавой славе потакая, Угрюмый воздух мягко обтекая, Запоминая то, что он прочел. Она живет еще какой-то час, Еще какой-то век своей свободы, Со всей великой библией Природы Одною этой встречею сочтясь. * * * За тем невидимым пределом, Где все невинны и чисты, Как будто в фильме черно-белом: Вокзал, автобусы, часы. Туман ли, дым ли - странно горек, Но это все-таки весна, И можно выбрать век и город, Автобус, место у окна. Из мира в мир, всегда навстречу Иным улыбкам и слезам, В слепое утро, зыбкий вечер, Другой сырой автовокзал... Душа моя, Господь с тобою, Не говори, что жизнь прошла, Когда ладонью восковою Туман стираю со стекла... * * * Никакая рука - только сердце удержит поводья, Если хлынул апрель по дорогам и мимо дорог. Что гадать на любовь по капризной весенней погоде - Ты всегда одинок. Словно сходит не снег - материк растворяется в прошлом, Было - земли и стены, а стало - вода и река, И лощеная челядь твоим подстилает подошвам Облака, облака... Небо платит за все: невесомых апрельских дождинок Ты уже получил, выходя из дубовых дверей В этот город сырой, в ослепительный свой поединок С горькой властью своей. Потому что она обрекает тебя на сиротство, Ибо только сиротство тебе во спасенье дано. Остается - любить, потому что всегда остается Только это одно.