Елена Долгопят. Черты лица. Три рассказа. «Новый мир», 2024, № 4; Елена Долгопят. Слова. Короткие рассказы. «Новый мир», 2024, № 10
Опубликовано в журнале Урал, номер 1, 2025
Елена Долгопят. Черты лица. Три рассказа. — «Новый мир», 2024, № 4;
Елена Долгопят. Слова. Короткие рассказы. — «Новый мир», 2024, № 10.
Рассказы Елены Долгопят в толстых журналах появляются регулярно — в одном только «Новом мире» в 2024-м увидела свет чёртова дюжина придуманных писательницей историй. Или всё-таки не придуманных, а взятых из жизни? По крайней мере, степень доверия высока. Есть миниатюры, где вполне конкретно обозначены время и место действия: «В 1957 году один музейный работник поехал из Москвы в райцентр на реке Оке» («Сирота»), «В сентябре 1960 года в клубе Ленина выступал гипнотизер из Москвы» («Таня»), «22 июня 2024 года мы поехали в Муром» («Слова»). Иногда такая конкретика отсутствует, однако авторские уточнения позволяют перенестись в художественный мир, где писательница с помощью деталей доказывает, что мир этот вполне осязаем. Всё в нём можно и услышать, и увидеть, и потрогать. Вот живой и вполне узнаваемый вечерний поток мыслей героини миниатюры «Фильмы»: «Дети уложены, посуда вымыта, не спится, думается: надо завтра не забыть купить молока, Сашке нужны новые кроссовки, надо спросить Ритку, вдруг у неё остались Андрюшкины, он мальчик аккуратный, если остались, то почти как новые, вот бы хорошо, у Ванечки день рождения через неделю, надо написать его отцу, напомнить, хорошо бы смог прийти, Ванечка будет ждать». Знакомо! Или читаешь, например, рассказ «Хрусталь», герой которого по воле умершей тётки заказал установку на её могиле памятника из хрусталя, и странным образом начинаешь припоминать, будто сам на одном из московских кладбищ видел ту удивительную скульптуру и испытал те же эмоции, любуясь отблесками зажжённых рядом фонарей. Доказал же Леонид Филатов, что То-Чаво-На-Белом-Свете-Вообче-Не-Может-Быть при сильном желании добыть-таки можно! Так и в рассказах Елены Долгопят. Даже когда перед тобой замысловатая небывальщина, почему-то охотно в неё веришь.
Верят и герои. В подборке коротких рассказов «Слова» привлекают внимание две миниатюры, в заглавия которых вынесены женские имена. «Таня» — едва не ставшая правдой шутка. Дима Яковлев от нечего делать решил отправить телеграмму в Новосибирск с вопросом «Как дела?» только что придуманной Тане Ивановой. И когда ближе к финалу Дима отправится на вокзал встречать поезд из этого города, и у него самого, и у читателя есть совершенно необъяснимая уверенность, будто в поезде вполне может ехать самая настоящая Таня Иванова. И дело вроде совсем не в мистике и не в вере в чудесные совпадения, а просто в факте: ну ведь наверняка в городе-миллионере живёт хотя бы одна, а то и несколько женщин со столь распространёнными именем и фамилией. Миниатюра «Оля» тоже опирается на факт: если вы позвоните Оле, чей номер «забит» в телефонную книгу вашего смартфона, ответить должна Оля. Логично? Логично! Но какой будет ваша реакция, если вместо ожидаемого знакомого женского голоса вдруг услышите голос мужчины, который примется уверенно убеждать, что он и есть Оля — охрипшая и полностью изменившаяся из-за тяжёлой болезни? Поверите? Невероятное в рассказах Елены Долгопят всегда объяснимо, если принять правила игры, перенестись в такую вот «дополненную» реальность. Может ли наш инженер, эмигрировавший в Штаты и там разбогатевший, построить посреди Америки точную копию нескольких кварталов родного советского городка, как это сделал герой миниатюры «Город»? Почему бы и нет? Может ли преподаватель университета просто от скуки позвать двух студентов в ресторан по примеру героини рассказа «Зачёт»? Ответ тот же. А Лёша из «Несентиментального рождественского рассказа» в новогоднюю ночь и вовсе обнаружит за дверью своей квартиры крошечную женщину размером с ладонь. Спокойно примем старый сказочный мотив: ведьма заколдовала. Но дальше начинается быт — и в нём-то вся прелесть. Чувства Лёши хорошо понимаешь: герой женат, но, очевидно, душевной близости с супругой в его жизни давно уже нет, а тут — маленький человечек, с которым легко часами общаться о чём угодно, вместе смотреть телевизор, гулять на балконе… Маленький человек — постоянный герой рассказов писательницы. Здесь же в образе крошечной Ани она совместила сразу два смысла этого словосочетания.
С чудесной двусмысленности начинается и рассказ «Черты лица». На следующий день после посещения фотоателье студентка вновь приходит туда за готовыми снимками. Фотограф занят, потому и говорит ей, указывая на длинный ящик: «Ищи себя». Героиня в конечном счёте себя найдёт: и в первом, и во втором значении. Попутно изменив мир. Без доли фантастики и тут не обойдётся. Впрочем, присутствуют в подборках рассказов и те, где фантастических мотивов нет — только жизнь как она есть.
В самом объёмном из них — под названием «Жилец» — представлена история обитателей коммунальной квартиры. Три комнаты. За дверью одной — Зина, которая «жила тихо, как будто нечаянно. Она работала в музее, носила очки, пахла пылью, ела аккуратно, не оставляя ни на полу, ни на столе даже крошки». И снова тихий, незаметный человек. За дверью второй комнаты — столь же тихая мать-одиночка Эльвира с маленьким сыном Саней. За дверью третьей — «семь лет тишины», «её жилец отбывал срок за убийство». Но вот Николай возвращается из колонии… Иной автор развернул бы на столь плодородной основе целую драму. Ох, сколько красочных эпизодов тут можно насочинять! Со скандалами, с кровью — на целый роман хватит! Однако Елена Долгопят продолжает идти своим особым путём. Из-за этой особой атмосферы, царящей в прозе писательницы, её и хочется читать. С возвращением вчерашнего сидельца в тихой коммуналке вообще ничего не меняется. Кроме одного: «Прежняя тишина была мёртвая, а новая тишина была живая. И это казалось страшнее». Но страшный человек «то ли постарел, то ли заболел, то ли сломался». Умер при жизни. «Срок его вышел» — ещё одна тонкая двусмысленность.
И хочется читать рассказы Елены Долгопят залпом — хороши же, и не получается — после каждого нужно выдыхать, делать паузу. Постоянно рисующей на любых клочках бумаги портреты знакомых и незнакомых людей героине рассказа «Черты лица» говорили, «что все изображенные мной лица какие-то мрачные. Или грустные. Или печальные. А мой сосед по парте Гриша сказал: они у тебя все больные». А есть ли среди нас абсолютно здоровые? Всегда весёлые? Стопроцентно счастливые? Вот. Как сказал тот фотограф, ищи себя! Среди героев Елены Долгопят найдёшь обязательно.