Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2024
Олег Шабатовский — родился в Кургане. Окончил УрГПУ (факультет социологии) и УрФУ (факультет филологии). Научный сотрудник Объединенного музея писателей Урала. Автор статей по творчеству Мамина-Сибиряка.
У каждого человека есть известная слабость: одному нравится Миргород, другому Царевококшайск, третьему Ардатов, а мне больше других городов — Екатеринбург… Если хотите, это даже своего рода патриотизм, — чувство похвальное в каком угодно смысле.
Д.Н. Мамин-Сибиряк
(очерк «От Зауралья до Волги»)
Мы начнём наше исследование с 1887 года. Можно сказать, что это юбилей первой четверти свободного века. После отмены крепостного права в 1861 году Екатеринбург, обладавший прежде уникальным статусом горного города, стал обычным уездным городом Пермской губернии, что, впрочем, не помешало стремительному развитию, а скорее даже спровоцировало его. 26 марта 1887 года была проведена однодневная всеобщая перепись населения Екатеринбурга. Городской управой была получена важная статистическая информация для определения основных линий дальнейшей работы. Городской голова И.И. Симанов решил не ограничиваться публикацией итогов переписи, а создать вместе с тем обширный сборник, давая самые разнообразные и полные сведения о настоящем состоянии Екатеринбурга и его историческом прошлом. Такой справочник, по его мысли, мог бы быть интересен не только официальным, но и частным лицам. Исторический очерк о городе согласился написать уже известный на тот момент писатель Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. Опираясь на всю известную ему историческую и мемуарную литературу, архивные документы и воспоминания старожилов, а также на собственные наблюдения, к марту 1888 года писатель закончил свой труд. Это было первое историческое произведение о Екатеринбурге, написанное живым литературным языком. В следующем году на средства Симанова справочник был напечатан. Он насчитывал свыше тысячи страниц. В нем были опубликованы данные о количестве жителей города и их имуществе, о строительстве и сносе домов, об изменениях границ города; списки учреждений, списки купцов и торговцев, некоторые акты местных органов власти и многое другое. Открывался сборник очерком «Город Екатеринбург»1.
Мамин работал в направлении, которое литературоведы впоследствии будут определять как социологический реализм, или натурализм. Окружающая действительность преломлялась в его творчестве, где он исследовал, как те или иные общественные процессы и события отражаются на внутреннем мире человека, его морали и нравственности. Сюжеты для своих произведений Мамин брал непосредственно из жизни. Его вдохновляли реальные события, люди и места. Будучи коренным уральцем, он в своих произведениях часто обращался к характерным региональным особенностям, что в свое время повлияло на восприятие его критикой как регионального автора, хотя, безусловно, он является писателем общенационального масштаба. Выдающаяся способность к обобщениям позволила ему создать универсальные типы, вбирающие в себя характеристики целых социальных групп. Сопоставив информацию, которая представлена в его очерке, посвященном истории города, с его художественными работами, можно вычленить те факты, что послужили для писателя источниками вдохновения.
Урал с самого начала его освоения стал промышленным краем государства. Екатеринбург вплоть до периода реформ Александра II обладал особенным статусом горного города. Стратегическая роль Екатеринбурга состояла в том, что здесь сосредоточивалась горнозаводская администрация Пермской, Оренбургской, Уфимской, Вятской и Казанской губерний, а также всей Сибири. В 1860–1870-е годы, в связи с отменой крепостного права, Екатеринбург переживал временный кризис — ведь главной рабочей силой на заводах были государственные крепостные крестьяне. Но благодаря исторически сложившимся условиям и выгодному географическому положению город быстро преодолел кризис и полноценно встал на рельсы капиталистического развития.
В 1880-е годы в Екатеринбурге практически отсутствовала литературная среда, которую писатель позже найдет в столице, и круг его общения здесь составляли в основном юристы и краеведы. Благодаря многочисленным знакомствам в адвокатской среде и участию в общественной жизни города он хорошо представлял современную ему действительность. Сведения об истории родного края он собирал, участвуя в работе Уральского общества любителей естествознания, членом которого был с 1884 года.
Первой главе очерка «Город Екатеринбург» предшествует эпиграф, слова историка Ивана Егоровича Забелина: «Город есть живой узел разнообразных народных связей и отношений; он на самом деле является как бы сердцем той страны, где возникает и вырастает». Живым узлом называет Мамин город Екатеринбург, сравнивая его с другими городами, чья историческая роль как сторожевых, военных или торговых пунктов давно кончилась. Екатеринбург, занимающий центральное положение между Северным и Южным Уралом, это узел, также связывающий Центральную Россию и Сибирь, Европу и Азию. Звучит довольно претенциозно для провинциального города с численностью населения около 37 тыс. человек. Однако в своем произведении автор смог продемонстрировать уникальность Екатеринбурга, очертить те векторы развития, которые впоследствии позволили ему стать крупнейшим региональным центром.
Мамин часто изображал излюбленный город под собственным и вымышленными названиями в своих художественных произведениях. Среди литературных двойников Екатеринбурга можно выделить такие, как Узел, Загорье, Сосногорск, Бужоем, Пропадинск. Каждый авторский топоним выполнял определенную художественную функцию. В одних произведениях он описывал быстро развивающийся город всевозможных дельцов и крупных золотопромышленников, в других — пропащее место, где морально разлагаются и физически гибнут люди, не находящие себе применения. Екатеринбург XIX века мог быть для его жителей тем и другим, в зависимости от их социального положения, этических установок и психологических качеств.
Узел
Город Узел стал местом действия романа «Приваловские миллионы», принесшего автору широкую известность.
Привалов свободно вздохнул, когда они вышли на широкий балкон, с которого открывался отличный вид на весь Узел, на окрестности и на линию Уральских гор, тяжелыми силуэтами тянувшихся с севера на юг. Правда, горы в этом месте не были высоки и образовали небольшой угол, по которому бойко катилась горная речка Узловка… Вообще вид на город был очень хорош и приятно для глаз пестрел своими садами и ярко расписанными церквами. Это был бойкий сибирский город, совсем не походивший на своих «расейских» братьев. Видно, что жизнь здесь кипела ключом на каждом шагу. В густом сосновом бору, который широким кольцом охватывал город со всех сторон, дымилось до десятка больших фабрик и заимок, а по течению Узловки раскинулись дачи местных богачей.
Читая роман, можно обратить внимание, что город Ирбит, где происходит часть действия, выведен под собственным именем, почему же вместо Екатеринбурга мы читаем Узел? Ирбитскую ярмарку, широко известную по всей России, было сложно с чем-либо спутать. Но, по всей видимости, автор понимал, что читатели столичных журналов слабо себе представляют специфику Екатеринбурга, а может, вовсе не слышали об этом городе, и их могло устроить любое название. Потому он и использовал яркий и содержательный топоним, некогда подсказанный историком Забелиным. В «Приваловских миллионах» автор изобразил целую эпоху, взяв за основу регион, где в силу исторических особенностей многие социальные и экономические процессы проявлялись особенно остро.
По собственному свидетельству, Мамин писал этот роман с небольшими перерывами около десяти лет. В процессе работы он проходил длинный путь идейного и художественного роста. Со временем менялся сюжет, действующие лица и вся концепция произведения. По первоначальному замыслу роман о наследнике разоренных заводов должен был быть завершающей частью эпической трилогии об истории уральской промышленности от появления первых заводов. Эта идея возникла у Мамина еще в студенческие годы в Петербурге. Со временем менялись не только отдельные сцены и характеры, но и сюжет произведения, и весь авторский замысел. Существует ряд рукописных вариантов романа «Приваловские миллионы». Самой ранней из сохранившихся редакций является «Семья Бахаревых». Также известен план и конспект второй редакции, получившей название «Каменный пояс». Эти редакции впервые были опубликованы во втором томе полного собрания сочинений Мамина-Сибиряка2.
В первых числах ноября 1881 года Мамин начинает работу над новой редакцией романа, получившей заголовок «Приваловские миллионы». Основой для сюжетного конфликта послужило дело наследников разоренного Сергинско-Уфалейского горного округа3. Московский купец 1-й гильдии Михаил Павлович Губин, который владел фабриками в центральной России, в конце XVIII века начал скупать на Урале железоделательные и чугунолитейные заводы, а также строить новые. После его смерти имущество наследовали сыновья Павел и Константин. Заводы Сергинско-Уфалейского округа достались второму брату, который растратил значительную часть наследства, влез в чудовищные долги и, по постановлению Сената, был признан не способным распоряжаться имуществом. У Константина было два сына, которые были слишком малы и не могли управлять предприятиями. Опекуном был назначен отчим наследников Губина — Павел Ушаков, который, женившись на богатой вдове, рассматривал заводы лишь как бездонный источник дохода. К 1865 году, когда Ушаков был осужден за махинации, долги возросли до четырех миллионов. Заводы переменили нескольких недобросовестных опекунов, один из которых, некто Кони, бежал за границу, прихватив крупную сумму чужих денег. Окончательно придя в разорение, заводы в 1881 году были проданы акционерной компании4.
В романе директор узловского банка и председатель земской управы Половодов является также опекуном Шатровских заводов, распоряжаясь средствами вместо наследников Сергея и Тита Приваловых. Деньги, которые он получал в опекунском совете, давали возможность жить на широкую ногу, не заботясь ни о чем, кроме умножения своих доходов. Ради этого Половодов был готов на любые подлости, которые неоднократно и совершал по ходу развития сюжета. В конце он бежал за границу с незаконно присвоенными деньгами. В отличие от героев романа, ни наследники, ни опекуны Сергинско-Уфалейских заводов никогда не жили на Урале. Для решения поставленных художественных задач факты их биографий авторской волей были скрещены с фактами из жизни известных уральских купцов.
Образ деда Сергея Привалова по материнской линии Павла Ивановича Гуляева в романе обладает многими чертами золотопромышленников Расторгуевых и Зотовых. Как и Лев Иванович Расторгуев, он принимал активное участие в жизни старообрядческой общины, был крупным благотворителем, отличался жестким стилем управления, строгостью и требовательностью. Как и Григорий Федорович Зотов, он начал свою карьеру в качестве простого рабочего и за двадцать лет прошел путь до владельца собственных золотых приисков, став одним из крупнейших золотопромышленников на Урале. Прообразом дома старика Гуляева послужил особняк Зотова, стоявший напротив усадьбы Расторгуевых–Харитоновых на Вознесенском проспекте (ныне ул. Карла Либкнехта, дом не сохранился).
Прототипом Александра Привалова, за которого выдал замуж свою дочь Павел Иванович, с оговорками можно назвать Тита Поликарповича Зотова. Он долгие годы управлял Кыштымским заводским округом и владел множеством золотых и платиновых приисков на Урале и в Сибири. Будучи одним из богатейших людей в России, он потерял всякую меру в своих расходах и начал вести царский образ жизни. В результате Тит Поликарпович скончался в нищете, раздавленный тяжбами с конкурентами и компаньонами. Александр Привалов в романе умирает насильственной смертью, что отсылает к истории смерти Льва Расторгуева, который, по легенде, погиб, упав с крыши своего дома на Вознесенской горке. Приваловский дом в романе удивительно напоминает усадьбу Расторгуевых–Харитоновых.
Он занимал собой вершину горы и представлялся издали чем-то вроде старинного кремля. Несколько громадных белых зданий с колоннами, бельведерами, балконами и какими-то странной формы куполами выходили главным фасадом на небольшую площадь, а великолепными воротами, в форме триумфальной арки, на Нагорную улицу. Непосредственно за главным зданием, спускаясь по Нагорной улице, тянулся целый ряд каменных пристроек, тоже украшенных колоннами, лепными карнизами и арабесками. Сквозные железные ворота открывали вид на широкий двор, со всех сторон окруженный каменными службами, конюшнями, великолепной оранжереей. Это был целый замок в помещичьем вкусе; позади зеленел старинный сад, занимавший своими аллеями весь спуск горы. Привалова поразила та же печальная картина запустения и разрушения, какая постигла хоромины Полуяновых, Колпаковых и Размахниных. Дом представлял из себя великолепную развалину: карнизы обвалились, крыша проржавела и отстала во многих местах от стропил целыми полосами; массивные колонны давно облупились, и сквозь отставшую штукатурку выглядывали обсыпавшиеся кирпичи; половина дома стояла незанятой и печально смотрела своими почерневшими окнами без рам и стекол.
В таком состоянии усадьба золотопромышленников пребывала в восьмидесятые годы, когда Дмитрий Наркисович работал над романом. К тому моменту часть дома оставалась нежилой уже на протяжении почти что полувека, после того как Петр Харитонов, приходящийся зятем Л.И. Расторгуеву, и Г.Ф. Зотов были осуждены по многочисленным уголовным делам и отправлены в ссылку. Живя в доме своей гражданской жены М.Я. Алексеевой на соседней улице, писатель ежедневно мог видеть это строение, напоминающее о периоде так называемого «золотого века» Екатеринбурга.
Упоминается в романе также Общественный клуб, помещавшийся «в двухэтажном каменном доме, который выходил на Нагорную улицу, через квартал от старого приваловского дома». Здесь главный герой встречался с местными чиновниками и купцами.
В длинной передней, где висели по стенам шубы гостей, посетителей обдавало той трактирной атмосферой, которая насквозь пропитана тепловатым ароматом кухни и табачным дымом. В нижнем этаже Общественного клуба помещалось несколько маленьких комнат, уставленных зелеными ломберными столиками; здесь процветал знаменитый сибирский вист с винтом… Тут же, вероятно, для очищения совести, приткнулись две комнаты — одна библиотека, а другая — читальня; впрочем, эти две комнаты по большей части оставались пустыми и служили только для некоторых таинственных тет-а-тет, когда писались безденежные векселя, выпрашивались у хорошего человека взаймы деньги, чтобы отыграться; наконец, здесь же, на плетеных венских диванчиках, переводили свой многомятежный дух потерпевшие за зеленым полем полное крушение и отдыхали поклонники Бахуса.
В квартале от усадьбы Расторгуевых располагается здание Учебного театра ЕГТИ. Во второй половине XIX века здесь помещалось Общественное собрание, при котором работал Общественный клуб, а улица Первомайская, на углу которой находился дом, называлась Клубной. Сначала, в 1858 году, было учреждено Благородное собрание. Предполагалось, что это будет закрытый клуб для образованных людей: инженеров и чиновников, где они смогут общаться, пользоваться библиотекой и читальным залом, иногда устраивать благотворительные балы. Но впоследствии собрание стало называться Общественным, а посещали его в основном богатые купцы, что наложило на всю организацию свой характерный отпечаток.
По данным историко-статистического справочника «Город Екатеринбург», в 80-е годы XIX века лишь 35% из общего числа жителей города владели собственным жильем. Более 16 тыс. человек были квартирантами. Таким образом, сдача жилья в аренду была очень распространенной практикой. Дмитрий Мамин, переехав в Екатеринбург в марте 1878 года, снял квартиру в доме Зубринской на Большой Вознесенской улице, напротив Вознесенской церкви5. Через месяц он переехал в дом наследников Фурмана на той же улице6. До момента покупки собственного дома по улице Соборной (ныне Дом-музей Мамина-Сибиряка по адресу: Пушкина, 27) в 1885 году Мамин вынужден был снимать квартиры для своей семьи.
Главный герой романа Сергей Привалов останавливается в комнатах Хионии Алексеевны Заплатиной, в основу образа которой, по мнению исследователя К.В. Боголюбова, легли черты известной городской сплетницы Дарьи Игнатьевны Ярутиной7. Ряд важных моментов из жизни Хионии Алексеевны: гувернантка до замужества, после — жена межевого чиновника, содержащая пансион, наличие у нее двух сыновей, наконец, присущая ее характеру любовь к сплетням и интригам — все это совпадает с тем, что известно о Дарье Игнатьевне. Дом Ярутиной находился по адресу: ул. Никольская, 1 (ныне Белинского, дом не сохранился). Тут же отметим, что некоторое время Мамин снимал комнаты на Офицерской улице (ныне Музей кукол и детской книги «Страна чудес» по адресу: Пролетарская, 16). Владелицу дома, как и героиню романа, звали редким именем Хиония.
Семья Бахаревых, в которой воспитывался Сергей Привалов, представлена двумя поколениями людей с совершенно разными характерами, но их объединяет несгибаемая принципиальность и верность собственной системе ценностей. Дело в том, что семья Бахаревых происходила из раскольничьей среды, а старшее поколение продолжало исповедовать старообрядчество. Начиная литературную карьеру и подыскивая темы для творчества, Мамин живо интересовался старообрядческой культурой. В своих произведениях он часто выводил семьи приверженцев старой веры как образцовые, хоть и не всегда остающиеся таковыми под влиянием обстоятельств. Противопоставление положительного «старого» отрицательному «новому» стало своеобразным литературным приемом писателя.
Загорье
Со второй половины XVII века, после реформы Никона и церковного раскола, на Урал стало переселяться большое количество старообрядцев, преследуемых в центральной России. Впоследствии основатели Екатеринбурга Татищев и де Геннин оценили значение этих людей как прекрасной рабочей силы для строящихся заводов. Со временем многие старообрядцы смогли продвинуться в социальной иерархии и занять высокое положение в обществе во многом благодаря своим качествам, обусловленным строгими принципами их веры. Иногда приверженцы старой веры на Урале становились управителями заводов, а иной раз баснословно богатыми золотопромышленниками.
На территории Российской империи золото начали добывать в середине XVIII века. В 1745 году крестьянин старообрядческой общины с озера Шарташ, который занимался поиском и обработкой уральских камней, нашел в верховьях реки Березовки кусок кварца с вкраплениями золота. Спустя некоторое время на этом месте начал работу первый в России золотопромывальный завод, который функционирует до сих пор. Жизнь на березовском заводе Мамин описал в романе «Золото».
В 1814 году штейгер Березовского завода Лев Брусницын обнаружил в окрестностях завода россыпное золото. Это стало началом «золотой лихорадки» на Урале. Добыча россыпного золота намного проще и дешевле, чем добыча рудного, ее можно осуществлять в составе небольшой артели либо вовсе индивидуально. В 1817 году золотоносная россыпь была найдена уже в черте города, на реке Мельковке, на ней же была построена золотопромывальная фабрика. Впоследствии оказалось, что и другие притоки Исети — Малаховка, Ольховка, Монастырка и Акулинка — тоже несут драгоценный песок. В черте города и окрестностях было создано свыше восьмидесяти приисков. Золотодобычей было занято около 15% населения Екатеринбурга. За 6 лет было получено 1344 килограмма золота, после чего добывать его в черте города стало нерентабельно, и к 1823 году «лихорадка» сошла на нет8. В Екатеринбурге к тому моменту жило большое количество золотопромышленников: Рязановы, Баландины, Казанцевы, Зотовы, Расторгуевы, Харитоновы и Тарасовы. Позже представители этих династий открыли куда более крупные месторождения в Сибири, но продолжали жить в Екатеринбурге, что, естественно, отразилось как на облике, так и на социальной жизни города.
Золото для Мамина было не только экономической категорией, но и этической. В своих произведениях он исследовал, как большое богатство может влиять на мораль и нравственность людей. Наиболее показательным в этом плане является роман «Дикое счастье». Он повествует об изменениях стержневых моральных принципов (а если быть точным, их полное разрушение), происходящих в образцовой патриархальной семье единоверцев Брагиных под влиянием внезапно свалившегося на них «счастья» в виде золотоносной жилы. В автобиографической заметке Мамин назвал это произведение «бытовой картиной из жизни далекого уральского захолустья, где случайное, дикое богатство погубило не одну хорошую семью, крепкую старинными устоями». Часть действия происходит в Екатеринбурге, где город показан как сосредоточие золотопромышленников, а также обхаживающих их адвокатов и прочих дельцов, «сливавшихся в одну золотую массу». Время действия романа относится к пореформенному периоду, мы же вернемся к первой половине XIX столетия, это время Мамин называл «золотым веком» Екатеринбурга.
Напомним, что Екатеринбург с 1781 года был уездным городом Пермской губернии, однако существовал на особом положении. Он обладал уникальным статусом горного города и во всей России был единственным в своем роде. Весь склад его жизни выстроился по специальному уставу. В Екатеринбурге были собственные законы, свой суд и свое войско. Все горное дело имело строго военный характер и в таком виде просуществовало вплоть до отмены крепостного права. Всей полнотой власти обладал здесь горный генерал. Военное положение достигло своего апогея в царствование Николая I. В этот период пост горного генерала занимал В.А. Глинка, чей характер целиком соответствовал занимаемой должности и эпохе. Среди жителей города о нем слагались легенды, которые и легли в основу повести Мамина-Сибиряка «Верный раб», действие которой разворачивается в уездном городе Загорье. Глинка стал прототипом героя повести генерала Голубко.
Небольшой горный городок Загорье в сороковых годах испытывал лихорадочное оживление благодаря приливу бешеных денег. Составляя горнозаводский центр, Загорье был поставлен на военную ногу, потому что тогда все казенное горное дело велось военной рукой. Военная закваска чувствовалась в распланировке самых улиц, правильных и широких, в типе построек и больше всего, конечно, в характере самого населения. Заводский мастеровой и промысловый рабочий являлись разновидностью николаевского солдата — та же выслуга в тридцать пять лет, та же муштра, те же розги и шпицрутены. Генерал Голубко окончательно подтянул город, и он выглядел чистенькой военной колонией. Центр занимали казенные фабрики. Река Порожняя была поднята высокой плотиной и делила город на две части: правая — низменная, левая — гористая. На правой стороне из других зданий выделялся своей белой каменной массой «генеральский дом», а на левой — вершину холмистого берега заняли только что отстроенные палаты новых богачей, во главе которых стоял золотопромышленник старик Тарас Ермилыч Злобин.
Здесь уместно будет ответить на вопрос: почему Дмитрий Наркисович Мамин, будучи коренным уральцем, взял себе псевдоним Сибиряк? Дело в том, что Урал в то время не воспринимался как какая-то уникальная территория. Уральский хребет был просто границей между Центральной Россией и Сибирью, и все, что находилось за ним, уже считалось Сибирью. По ту сторону Уральского хребта относительно столичных городов расположился и Екатеринбург, который под названием Загорье был выведен в нескольких произведениях писателя. Именно Мамин-Сибиряк в своем творчестве продемонстрировал особенности нашего края, уникальность его истории, природы, быта и не только нанес его на литературную карту России, но и в сферу общественного сознания. В результате всего несколько лет спустя друг Мамина, художник и камнерез Алексей Козьмич Денисов, смог прибавить к своей фамилии топоним Уральский.
В приведенном выше отрывке упомянут «генеральский дом», прообразом которого стало здание, в котором сейчас располагается Областная больница № 2 (ныне наб. Рабочей молодежи, 3). В XIX веке это была резиденция горного генерала. Упоминаются также «палаты новых богачей», в образе которых снова легко угадывается усадьба Расторгуевых–Харитоновых и, вероятно, усадьба Зотовых, которая стояла напротив по той же стороне Вознесенской улицы. Интересно, что между домов двух столпов екатеринбургского старообрядчества нашел себе место православный храм Вознесения Господня, в строительстве которого принимал участие дед писателя Матвей Мамин.
Генерал Глинка, несмотря на свой строгий нрав, в целом оставил о себе хорошие воспоминания, как человек честный. Но, к сожалению, вокруг «уральского царя» обитало большое количество совершенно беспринципных хищников, которые, пользуясь его невнимательностью, наживали большие капиталы. Собственно, о всевозможных перипетиях в жизни этих приближенных к генералу господ и повествует произведение Мамина.
Глинка был помимо прочего поклонником изящных искусств и стал инициатором строительства первого городского театра. До недавних пор это здание занимал кинотеатр «Колизей», о чем все еще свидетельствует надпись на фронтоне. Сейчас в нем располагается Театр современного танца. В основу сюжета другой повести Мамина, «Доброе старое время», действие которой также разворачивается в Загорье, легли сведения, полученные писателем от актрисы Е.А. Ивановой, некогда бывшей примадонной екатеринбургской театральной труппы. До этого она была крепостной актрисой, принадлежавшей В.П. Тургеневой, матери другого известного писателя. В 1823 году Иванову в числе других крепостных выкупил антрепренер П.А. Соколов, впоследствии ставший ее мужем. Соколов послужил прототипом антрепренера Крапивина. В одной из записных книжек Мамина, хранящихся в ГАСО, после заглавия повести стоит пометка: «Из рассказов старой актрисы. История Демидова-Ревдинского. Приезд на Урал, ссора с Глинкой и отъезд»9. Таким образом, по свидетельству самого Мамина, прототипом Додонова стал полковник А.П. Демидов, владелец Ревдинского горного округа в 1840–1850-е годы. Своей тягой к всевозможным излишествам Демидов привел свои заводы в совершеннейший упадок, что, как можно заметить, было весьма характерной историей для тех времен.
В 1887 году в Екатеринбургском городском театре была поставлена пьеса «Золотопромышленники», единственное драматическое произведение Мамина-Сибиряка. Ее действие также разворачивается в уездном городе Загорье.
Бужоём
Тяжелой жизни провинциальных артистов Мамин посвятил еще одну повесть, «Нужно поощрять искусство». Последний раз она была опубликована еще до революции в полном собрании сочинений, издававшемся товариществом Маркс. Место действия повести — город Бужоём.
Провинциальный город Бужоём расположился в красивой гористой местности, но сам по себе, как большинство русских городов, решительно ничего замечательного не представлял — прямые улицы, чуть вымощенные в центре и тонувшие в грязи по окраинам, купеческие хоромины с зелеными крышами, десяток церквей, несколько общественных зданий неизвестного стиля, чахлый бульвар, плохонький театр, посредине площади неизбежный гостиный двор, походивший на острог, и только. Его можно было бы назвать очень скучным, если бы для сравнения были города веселее и красивее. Около сорока тысяч жителей околачивались на казенной и частной службе, была кой-какая торговлишка, а большинство обывателей существовало решительно неизвестными доходами, и в графе земской статистики по этому вопросу оголтелые мещане писали: «живу своим средствием», «снимаю фатеру», «живу в собственном флигеле с мезонином».
В отличие от других авторских топонимов, чьи значения можно довольно легко понять, соотнеся их с реальным Екатеринбургом, Бужоём является наиболее трудным для расшифровки. Можно попытаться уловить смысл исходя из содержания произведения. Главной темой повести становится тема смерти, которая является ведущей в сильных позициях текста. В самом начале от неизвестной нервной болезни умирает молодая актриса, в конце — ее маленький сын, оставленный на попечении главного героя, доктора Куваева. Есть мнение, что основой имени Бужоем могло послужить диалектное слово10. В Толковом словаре Даля есть несколько слов с корнем «буж», относящихся к архангельскому говору. Глагол «бужать» означает умирать, околевать, испускать дыхание; существительное «бужва» — биение жил, пульс. Особенно стоит обратить внимание на архангельское слово «бужлец» — мертвый узел, которым якорный канат крепился к кольцу. Таким образом, Екатеринбург мог быть для его жителей не только «живым узлом», как Мамин называл его в своем историческом очерке, но и мертвым.
Еще одним ориентиром, предполагающим другую расшифровку, может быть профессия главного героя. В медицине бужем называют гибкую тросточку для лечения мочеиспускательного канала. Писатель и врач А.П. Чехов в одном из писем брату в характерной ироничной манере писал: «Анне Ивановне скажи, что она ничтожество, Шурку побей по ж<…>, себе вставь буж и не забывай, что у вас у всех есть Готовая услуга А.Чехов». Из контекста можно понять, что процедура лечения бужем должна быть малоприятна, и, таким образом, мы предполагаем, что имя Бужоем было выбрано для места исключительно неприятного.
Пропадинск
Еще одним двойником Екатеринбурга в творчестве Мамина-Сибиряка стал город Пропадинск.
По небу ползли низкие, грязные облака, цеплявшиеся за самые крыши городских домов. На улицах грязь стояла по колено, и можно было подумать, что с неба в течение двух последних дней лился не дождь, а помои. Грязь, грязь и грязь — целое море грязи, в котором уездный городишко Пропадинск растворялся, как брошенная в стакан воды горсть соли.
Кабак «Плевна» был из привилегированных и находился почти в центре города, в глухом переулке, который шел от Хлебного рынка… В Пропадинске было много кабаков, и каждый из них имел свою собственную физиономию. Так, кабак Зобуна в Проломной улице славился как притон конокрадов и лесоворов; кабак «Ямка», около гостиного двора, служил сборным местом нищих; были кабаки самой подозрительной репутации, как пристанище жуликов и мазуриков и т. п. «Плевна» резко отличалась от всех, потому что в ней завсегдатаями были особенные люди, промышлявшие разными художествами: в «Плевне» составлялись прошения мужикам, там всегда можно было найти для нотариуса грамотного свидетеля с паспортом, там же процветала игра в стуколку, три листа и в трынку, там же можно было послушать музыку и даже пение, покутить в хорошей компании и т. д.
В рассказе «Башка» название города упоминается в первом же абзаце, тем самым как бы готовит читателя к предстоящей драме. В Пропадинске человек в буквальном смысле падает в пропасть, то есть становится частью социального дна. Так случилось с героем рассказа, получившим прозвище Медальон, он когда-то окончил гимназию с золотой медалью, но не смог приспособиться к взрослой жизни; с Фигурой, которая, судя по всему, имела благородное происхождение и даже «в дни крайнего падения не могла расстаться с логикой хорошенькой женщины, привыкшей требовать общего внимания»; с главным героем Башкой, бывшим некогда первым учеником в семинарии… Теперь все они пропащие люди.
Пропадинск является местом действия другого рассказа Мамина-Сибиряка из «Уральского» цикла, «Поправка доктора Осокина», также в нем происходит действие «Сибирского» рассказа «Попросту».
Сосногорск
Наиболее нейтральный в оценочном отношении авторский топоним — Сосногорск. В этом городе происходит действие двух произведений Мамина-Сибиряка, романа «Общий любимец публики» и рассказа «Пир горой».
Уездный город Сосногорск, залегший на самой границе Сибири, являлся типичным представителем нерусского города. Не было ни кремля, ни старинных церквей, ни исторических воспоминаний о врагах и вражеских одолениях — все новенькое, почти с иголочки. Сосногорску не было и двухсот лет, что, по городской хронологии, является почти младенчеством. С самого начала Сосногорск сделался центром горнозаводской деятельности, а потом центром уральской золотопромышленности, и таким остался до последних дней11.
Своего расцвета жизнь Сосногорска достигла в эпоху введения реформ, особенно нового суда. Выплыли на божий свет все сибирские кляузы, старые счеты и всевозможные криминальные недоразумения. Первые адвокаты сделались какими-то божками и повысили еще сильнее тон бойкой промысловой жизни. Подняты были из праха забвения дела, давно покрытые илом сибирской дореформенной судебной волокиты, и сводились счеты чуть не за сто лет. Сосногорск сделался окончательно центром и стянул к себе интересы громадного благодатного края12.
После реформ императора Александра II Екатеринбург потерял уникальный статус горного города и стал рядовым уездным городом Пермской губернии. Однако это лишь дало толчок к его развитию. В очерке «Город Екатеринбург» Мамин писал: «горные инженеры сменились золотопромышленниками “нового чекана”, потом явились железнодорожники, адвокаты, банковские дельцы и т. д. Екатеринбург сделался центром крупной картежной игры, диких денег и прожигания жизни». Главным героем романа «Общий любимец публики» стал адвокат Матов. Он был успешным человеком и пользовался большой популярностью среди горожан до тех пор, пока не стал целью мщения со стороны одной дамы, чье внимание проигнорировал. Она организует дело о должностном подлоге, после чего вскрывается вся суть «всенародной любви». После того как Матов перестал быть полезен и выгоден, он не просто был брошен всеми прежде ценившими его людьми, но даже подвергнут всеобщему осуждению и остракизму.
Мамин лично знал многих городских адвокатов. Некоторые из них, как И.Н. Климшин и Н.Ф. Магницкий, были его близкими друзьями. Родные братья писателя также работали в Окружном суде, и сам он одно время выполнял там функции присяжного заседателя. Здание, известное как дом купца Севастьянова, в котором во второй половине XIX века располагался Окружной суд, благодаря своей уникальной архитектуре стало своеобразным символом Екатеринбурга.
Сюжет рассказа «Пир горой» был основан на реальном судебном деле, рассматривавшемся Окружным судом в конце 1880-х годов. Однажды купец К.В. Харитонов, ослепший задолго до описываемых событий, отворил свой денежный сундук, чтобы расплатиться с посыльным. Посыльный денег не взял, сказав, что это не деньги, а бумага, разрезанная по размерам купюр. Харитонов пригласил свидетелей, которые подтвердили этот факт. В ходе разбирательства выяснилось, что на протяжении многих лет жена купца постепенно выкрадывала из сундука деньги, заменяя их простой бумагой. Всего Харитонова присвоила около 30 тыс. рублей. По приговору суда она была признана виновной, лишена всех прав и сослана в Сибирь на поселение.
***
Покинув город в 1891 году, в Санкт-Петербурге Мамин опубликовал автобиографический роман «Черты из жизни Пепко». В нем он описал свои первые литературные опыты, а также общение начинающего писателя с редакторами и издателями литературных журналов. Авторитетные журналы тогда не принимали произведений молодого автора, зато его охотно печатали бульварные издания, где, как он иронично вспоминал, платили «по десяти рублей за каждого убитого человека»13. Вероятно, этот опыт отразился на всем дальнейшем творчестве Мамина, в его богатом литературном наследии не так просто отыскать истории с хорошим концом. Город Екатеринбург стал местом множества трагедий, часть из которых писатель представил в своем творчестве. Тем не менее Мамин искренне любил этот город, в чем не единожды признавался на бумаге.
Если смотреть на город в летний ясный день с вокзала железной дороги или с въезда по упраздненному московскому тракту, картина представляется замечательная: на западе волнистой линией отступает синеватая дымка Урала, р. Исеть разливается широким плесом, а берега усыпаны массой построек. Получается самое пестрое впечатление, и глаз напрасно ищет центра. Широко расставленные церкви раздвигают поле зрения на несколько верст. Всматриваясь внимательно в эту пеструю картину, вы невольно приходите к заключению, что это даже не город в собственном смысле слова, а соединение нескольких городов. Так оно и есть в действительности, а картинный беспорядок построек служит только живой иллюстрацией последовательных исторических наслоений: вот четырехугольник бывшей крепости, к югу от нее “заимка” бывших сальников, отдельную высоту занимают палаты заводчиков, на торговой стороне крепко осело гнездо офеней, слобода Мелькова — отдельный мещанский городов и т.д. … Ряд заимок, дач, мельниц и заводов составляют отдельные звенья одной живой цепи, которая тянется на десятки верст по течению р. Исети. Не нужно особенной проницательности, чтобы сказать, что вся эта широко раскинувшаяся селитьба составляет одно органическое целое и что центром служит Екатеринбург в eго настоящем виде. Не только обыкновенные русские города, но и наши столицы как-то сразу обрываются: выехал за город, и сейчас пошла писать на сотни верст настоящая деревенская глушь. Это — признак искусственно созданных административных центров, и Екатеринбург в этом случае представляет редкое исключение, являясь действительно “живым узлом” целой области. Вот в чем, по нашему мнению, заключается характерная особенность физиономии Екатеринбурга как города14.
При городском голове И.И. Симанове на плотине со стороны городского пруда был разбит общественный сад, в котором стояли памятники императору Петру I и его супруге, императрице Екатерине, именем которой и был назван город. Сейчас на этих местах стоят памятники П.П. Бажову и Д.Н. Мамину-Сибиряку, что позволяет понять, какое значение эти писатели сыграли в жизни Урала и Екатеринбурга.
1 Город Екатеринбург: Сб. ист.-стат. и справ. сведений по городу с адрес. указ. и с присоединением некоторых сведений по Екатеринб. уезду — Екатеринбург: Екатеринбургская неделя, 1889. — С. 1–57.
2 Мамин-Сибиряк Д.Н. Полное собрание сочинений: в 20 т. Т. 2. Кн. 2. — Екатеринбург: Банк культур. информ., 2006. — 600 с.
3 Дергачев И.А. Д.Н. Мамин-Сибиряк: Личность. Творчество. — 2-е изд., доп. — Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1981. — С. 74–75.
4 Черных В.А. Завод на речке Уфалей. Откуда есть пошли… // Гороховские чтения: материалы седьмой региональной музейной конференции. — Челябинск: Государственный исторический музей Южного Урала. — С. 231–238.
5 Летопись жизни и творчества Д.Н. Мамина-Сибиряка (1852–1912) / Сост. В.В. Горева. — Москва; Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2017. — С. 37
6 Зорина Л.И., Слукин В.М. Улицы и площади старого Екатеринбурга. — Екатеринбург: Баско, 2005. — С. 68.
7 Боголюбов К. Певец Урала. — Свердловск: Свердловское областное издательство, 1939. — С. 61.
8 Гладкова И.М. 25 екатеринбургских тайн: Очерки. — Екатеринбург: Уральское изд-во, 2003. — С. 12.
9 Мамин-Сибиряк Д.Н. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 3. — М.: Худ. лит., 1981. — С. 604.
10 Клочкова Ю.В. Образ Екатеринбурга / Свердловска в русской литературе (XVIII — середина XX в.в.): Автореф… дис. кан. фил. наук. — Екатеринбург, 2006. — 22 с.
11 Мамин-Сибиряк Д.Н. Общий любимец публики. — Санкт-Петербург: Издатель, 1899. — С. 52-53.
12 Там же. С. 54.
13 Мамин-Сибиряк Д.Н. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 5. –М.: Худ. лит., 1981. — С. 148.
14 Город Екатеринбург: Сб. ист.-стат. и справ. сведений по городу с адрес. указ. и с присоединением некоторых сведений по Екатеринб. уезду — Екатеринбург: Екатеринбургская неделя, 1889. — С. 61–62.