Монопьеса для трех голосов
Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2024
Алексей Кудряков (1988) — поэт, драматург. Родился в Свердловске. Лауреат Новой Пушкинской премии, российско-итальянской премии «Белла». Живет в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге. Автор выражает благодарность Дому творчества Переделкино за индивидуальную резиденцию 2023 года и предоставленную возможность работы над пьесой.
А: Я.
В: Я.
С: Я.
В: Что за дикое слово.
С: Только давай без цитат. Ты сегодня не в духе. Дай поцелую тебя в лобик.
А: Холодно, как в могиле. Странно. Не понимаю. Накрыться с головой и заснуть. Не просыпаться.
С: Будильник на восемь. Ты опять с книжкой. Ложись ко мне на плечо.
В: Словарь туристического жаргона. Два состегнутых спальника тире могила.
С: На неделю-две. Будь умницей. Ты же знаешь.
A: С прошлой командировки. Не постирала. Забыла. Дымом пропах. Шампунем.
В: Про-пах. Про-пал. Без вес-ти.
С: Смешно, правда. Ну, ты даешь. Надо радоваться жизни.
А: Уткнуться носом и дышать в затылок. Щекотно. Никогда не причесывался. Нелепый вихор на макушке. Маленький смешной марселец.
В: Le Petit Marseillais. Мята и лайм.
А: Пока не выветрился, он жив. Здесь, рядом со мной. Во мне.
В: Она опять была женой. Она дышала этим дымом.
С: Все стихи и стихи. Ты накручиваешь. Давай развеемся.
А: Вместе. Сладкая вата и карусель-безе. Игрушечный поезд из двух вагонов. Голуби на платформе. Собака перебегает лужу. Репродуктор. Дети-проводники. Желтая кофта. Следующая остановка Солнечная.
В: Нет, не вышло. Опять сощурилась.
С: Как можно сильнее зажмурь глаза. На счет «три» — открой. И смотри на меня.
А: Раз.
В: Два.
С: Три.
А: Слепит. Даже сквозь веки.
В: Можно встать и задернуть.
С: Лучший свет до полудня. И ранним вечером. Между — мертвое время. Слишком резкие тени.
А: Чересполосица жалюзи. Черно-белая зебра жизни. Удавка железной дороги.
В: Товарняков заоконный скрежет.
А: Лежишь и едешь одновременно. На дне вагона. Угольного. Гасишь спиной перестуки. По белому полю, по черным рельсам, мимо окраин, через безлюдье леса, под металлический стук и скрип.
В: Каждое утро. Из года в год. Одно и то же.
А: Ему нравился этот гул. Этот район на отшибе.
В: Может, единственное, что и нравилось по-настоящему. Бодрящее чувство тревоги. Экзистенция спальных кварталов.
А: Где он сейчас. Что сегодня. Какой день.
В: Где воскресенье завтра и всегда.
С: Перестань. Так нельзя.
А: Говорить, говорить, не молчать. В молчании еще страшнее.
С: Дорогая, мир не вмещается в слова. Он гораздо больше. У тебя профдеформация.
В: У врачей не прошла ОТК.
А: Голова болит. Наша комната.
С: Ты проснулась.
А: Сколько скопилось посуды.
В: Для кого ее мыть.
А: Чашка. Надтреснутая.
С: Мне без сахара. Ты не видела зажигалку.
А: Все на своих местах. Все как было. Ничего не изменилось.
В: Детский галдеж на площадке. Воскресный Аэростат. Фикус на подоконнике. Тень от оконной рамы падала на кухонный стол и двигалась по часовой стрелке. В приоткрытую форточку уносился табачный дым.
С: Кофе и сигареты — идеальное сочетание. Нельзя по отдельности.
А: Надо жить. Надо просто жить. За двоих. Думать, что все по-старому.
В: Перемещаться по солнечному лучу. Одна клетка скатерти — это около получаса.
С: Рассеянное освещение. Без фильтра. Все расплывается будто.
А: Обычное утро. Обычный завтрак. Вот ложка. Вот молоко. Вот кукурузные хлопья.
С: Красиво. С этого ракурса. Просто готовый кадр.
А: Нет, не хочу.
С: Передвинь на себя пепельницу. Чтобы луч падал.
В: Что-то не то. Не хватает.
А: Хлебные крошки. Прожженное пятнышко. Вот еще одно. Пепел.
В: Сегодня пасмурно.
С: Кофе остыл.
А: И зачем она здесь стоит. Надо вытряхнуть. Одни окурки.
В: Влево, вправо. Нет, некрасиво. Струйки дыма не хватает. Часы сломались.
С: Времени как такового вообще нет. Время — это лишь выдержка при экспозиции. Одна пятнадцатая секунды. Одна сотая. Одна тысячная.
В: Убитое и расплющенное мгновение.
А: Шесть лет, прожитых вместе. Ведь что-то должно сохраниться. Фотографии. Память.
В: Кладбище воспоминаний. Размытый шлейф жизни. Реестр выцветших впечатлений.
С: Мгновение ока — это и есть жизнь. Иначе говоря, щелчок затвора. Послушай, какой звук. Похоже на выстрел. Только гораздо мягче.
В: Птичка, дай мне убить тебя, чтобы рассмотреть.
А: Еще раз увидеть.
С: Наше прошлое. Оно всегда в настоящем. Здесь. На жестком диске.
В: Что означает — никакого будущего.
С: Мы не состаримся. Мы будем вневременно молодеть с тобой. Чем дальше, тем еще моложе. И сможем найти у себя — себя.
А: Вернуться в один из тех дней. В наш самый первый день.
С: Не оборачивайтесь, пожалуйста. У вас безукоризненный греческий профиль.
В: Чтобы остаться с носом.
А: Чтобы глаза в глаза.
С: Андрей.
В: Ксения.
А: В момент встречи.
В: Не поворачивайтесь к жизни лицом. Только в профиль. Всегда по касательной.
С: Ты так блаженно улыбалась тогда, что я не мог не поместить тебя в рамку.
А: В то, что и было счастьем. Его началом.
В: Запуск Windows. Добро пожаловать.
С: В рамку видоискателя.
А: Где же тот снимок.
В: Она сидела на полу и груду слайдов разбирала.
А: Никогда не паролил домашний компьютер. И страницы не закрывал. Доверял мне.
В: Не принимал в расчет. Не замечал. Смотрел куда-то сквозь.
С: Что бы ни было изображено, видят не саму фотографию, а реальность за ней.
А: Я не подсматриваю. Потому что это все наше.
В: Ничего своего за душой.
А: Мы с ним одно, если смотрим на одно и то же. Его взгляд — это и мой взгляд. Только он это увидел раньше, через глазок объектива. А я теперь, на экране.
В: Какая плоская жизнь.
С: Какой объем на плоскости — взгляни.
А: Сколько папок. Одна в другой. Словно матрешки.
В: Поглощение.
С: Сфотографировать — значит, присвоить.
А: Архив.
В: Сдать в архив.
А: Может, я здесь. Нет, не то. Оцифровка. Че-бэ. Эс-пэ-бэ. Не-у-же-ли.
В: В Петербурге мы сойдемся снова.
С: Этот город невозможно снимать в цвете. Вы не находите. Слишком много красоты. Ее нужно как-то глушить. Абстрагироваться от нее. Иначе дыхание перехватывает.
А: Я сейчас задохнусь. Видеть. Слышать.
В: Знать по памяти вдох вожделенья и выдох.
С: Почему вы молчите.
А: Какой глупый у меня вид.
В: Оглушенно-восторженный.
А: И подол запачкан. Стаканчик из рук выскользнул.
С: Не расстраивайтесь, что не допили. В саду Фонтанного дома есть кофейня. Я приглашаю. За вашу фотогеничность.
В: Предложение не фонтан. Но все же с юмором. И романтично.
А: И ведь все это было. Так ирреально. Будто не с нами.
В: Был ли мальчик.
А: За уличным пианино в четыре руки крупным планом венгерские танцы нет я не умею под аркой камчатка вишневое пиво в подвале цой это не любовь с кассеты я знаю как срезать следы на песке лахта отпущенный поводок со спины вдоль залива чуть смазался в шляпе мужчина и женщина жан-клод лелуша смотри как похоже театр марионеток смеется и плачет сандалик расстегнут с мороженым мама а что с ним он ожил на эскалаторе вполоборота с улыбкой джоконды ты шутишь последний трамвай на бегу мы успеем дворцовая ночью саксофон из-за ширмочек спрятался ах какой нелюдим на одной и то издали если не уберете я милицию на вас ладно что вам сыграть гудящая свадьба возьми меня под руку грустный довлатов бутылка чинзано с герберой оставим ему чуть замерзла гирлянды на окнах латтé или лáтте огни с рубинштейна на невский прокатимся катер качает
С: Пожалуй, здесь лучше дворами.
А: А потом. Что потом.
В: Ты спрашивала шепотом.
С: Пленка закончилась. Надо отдать в проявку.
В: И никто не отнимет у вас.
А: Нет радости.
В: Пересматривать фотографии, что были сделаны в радости.
А: Ни одного общего снимка. За всю общую жизнь.
С: Жена сапожника без сапог.
В: Два сапога пара. А точно ли пара.
А: За всю нашу любовь — ни разу вместе.
С: Проблема в том, что в слово люблю мы вкладываем разный смысл. Ты хочешь мелодраматической любви. До гроба, жить без тебя не могу, ты для меня все. Я тебе дать ее не в состоянии.
А: Наверное, я нехорошо поступаю. Неправильно. Я не должна.
В: Если муж и жена не одна сатана.
С: В приличном обществе это называется нечистоплотность.
А: Я не могу жить в неведении.
С: В твоем поведении много игры. Порой настолько убедительной, что ты сама начинаешь в нее верить. Со стороны же она выглядит довольно удручающе.
В: Тайна переписки. Это всего лишь письма.
А: Только не морок, не обморок. Мне кажется, я схожу с ума.
С: Я не в состоянии тебе помочь. И все потому, что ты сама не хочешь быть сильной, свободной. Тебе нравится быть несчастной.
А: Я хочу только слышать и видеть.
В: Слышать не то, что мне говорят, а голос. Видеть не буковки на экране, а ровный снег.
А: Поговори со мной.
В: Хотя бы чужими словами.
С: Начал писать тебе письмо, и зашла мама, улыбается. Села на стульчик и стала мне рассказывать последние новости. Смотрел на нее, умилялся, слушал. Узнал, кто чем закрывает теплицу, кто куда устроился на работу, какого цвета у моей двоюродной тети занавески на окнах. Через час пойду ужинать, и отец, выключив телевизор, расскажет мне, сколько человек погибло в очередной катастрофе. Дотронется до моего плеча, когда я вдруг отвернусь и потянусь за хлебом.
А: Неужели это мой Андрей.
В: Как литературно, господи. Синтаксис будущего мужа районной библиотекарши.
А: Даже не верится. И где это все в нем теперь. Исчезло, умерло.
В: Или умер, исчез.
С: Сегодня мне было бы слишком грустно умереть. Попивая остывший чай, слушая твой голос, любуясь твоими морщинками на лбу, которые появляются, когда ты всерьез о чем-нибудь задумаешься, я понял, что не хочу, чтобы это заканчивалось.
А: И следом еще две страницы.
В: Чем дальше будет, тем глупее. И бесконечней.
А: Не для меня. Для кого-то другого. Другой.
В: И к лучшему. Подростком он был, судя по всему, еще тем занудой. С угрями-прыщами. Если так распинался.
С: Дорога в темноте вела прямиком в детство. Такое ощущение, что мы всегда приезжали на утреннем поезде, а уезжали на вечернем. Вставать нужно было затемно, нехотя завтракать и спешить, спешить на вокзал. Иногда, чтобы сократить путь, мы шли по рельсам мимо ремонтного депо, грохочущих локомотивов. Один раз отца пытались оштрафовать железнодорожные сторожа, но ему удалось отговориться мной, выглядевшим зябко.
В: Свободней говори, пожалуйста.
С: Если устанавливался лед, срезали через городской пруд. Тропинку приходилось торить самим. За случайным ночным пешеходом ее заметало быстро. Белый снег — черное небо. Белый дым заводских труб — черные отвалы шлака. Белые облака — черные шпалы.
А: Белая рубашка с коротким рукавом — черная бабочка, съехавшая набок. Белый детский пушок вместо волос — черные пронизывающие глаза. Уже тогда этот взгляд исподлобья.
В: Со стены над супружеским ложем.
А: Будто не жизнь, а сплошная черно-белая пленка.
В: Бинго. Вот оно, начало пути.
С: На следующий день были похороны. Из родных почти никого. Ритуальный зал, состоящий из трех ангаров и похожий на разгрузочный склад, располагался на окраине города. Роддом, за ним больница, еще дальше пустынная территория гаражей, цветочных ларьков, прощальных помещений. Было странно видеть на одной из железных дверей опознавательную бумажку без имени и со своей фамилией.
А: Мертвый голос.
В: Даже когда звучал рядом. Всегда будто издалека. С той стороны слуха.
С: Любить — значит, помнить.
А: Воссоздавать по фрагментам.
В: Оттягивать смерть. Идти по следу, как собака-ищейка.
А: Не для того ли исчез, чтобы существовать.
С: Боязнь преследования, душевной слежки. Сегодня ночью у меня впервые возникло желание бросить все и бежать. Все равно куда.
В: Нет, не пропал, а жив без вести.
С: Меня самого удивила моя бесстрастность. Рядом женщина билась в рыданиях, а я молчал, прикрывая рукой зевок.
А: Где же во всем этом я.
В: В глазах Кармен, где грусть измен.
С: Твоя неудавшаяся фотография. Я ее воспринял как предостережение. Темнота, узкая полоска, где ты в красном платье, и снова темнота. Створки затвора не до конца раскрылись.
В: Им было стыдно на такое раскрываться.
А: Не понимаю. И понимать не хочу.
С: Одни внутренние метания. Хочется все враз поменять, но страшно менять. Хочется рвануться в сторону, но в какую именно.
А: Не надо дальше.
В: Перекричи, перескажи, перемолчи, пере… что хочешь.
С: Сказать по правде, я до сих пор не знаю, как мы должны были тогда поступить. Ясно, что не так, как поступили.
А: Бедный мой и любимый. Смешной и глупый. Ведь ты и сам ничего не понял.
В: Все то, что это означало, он постигал и не постиг.
А: Тогда в чем вина.
С: Ты попросила меня удалить все твои письма. Я их удалил. Но чувство долга не единственное, что меня с тобой связывает. И с этим грузом мне предстоит жить.
В: Долго и счастливо.
А: Нам предстоит жить. Вместе. Слышишь меня. Что бы там ни было. Мы справимся.
В: Наш крест не тяжек, поскольку он внутри пустой.
А: Это я виновата.
С: Снег выпадал и таял уже несколько раз. И все менял до неузнаваемости. Ночью — особенно. Внешний свет иссякает, предметы и тени теряют окраску, и вся округа превращается в один большой панорамный дагерротип. Днем картина другая — появляются желтизна, голубизна. Но в ночное время сходство оснеженного пространства с графическим изображением поразительно.
В: Первый снег, как в замедленной съемке, на соколика падал.
А: Он ждал, что я тоже проникнусь. Восхищусь тем, что ему отрылось. А я не видела ничего.
В: И никого вокруг. Кроме него самого.
А: Слепая и глухая.
С: Вспоминаю минувшую зиму — одно белое пятно. Почти не на чем удержать взгляд. Путаница разговоров, мелкой злости, ленивых потуг что-либо предпринять. Сейчас вижу, насколько раздроблено мое сознание и как сложно привести его в фокус.
В: Покус. Мастер фотографических метафор.
А: Разве тогда я была женой своему мужу. Если в главном жизни с ним его не разделила. И кто я ему теперь.
С: Обращаю взгляд назад — и мысленно пожимаю плечами. Год прошел ровно, внешне почти неприметно. И вместе с тем я уже не совпадаю с собой годичной давности. Такое чувство, будто душевная жизнь отделилась и стала протекать независимо от меня.
В: Змеи сбрасывают кожу. Мы же переобуваемся.
А: Как мне любить того, кого я, оказывается, совсем не знаю.
В: Яйца на завтрак обязательно в мешочек. Свитера только с высоким воротом. Морская соль, а не пена для ванны. В коридоре всегда горящая лампочка. Электробритва, потому что на скулах от станков раздражение. Излюбленная — на боку, слегка сжимая горло.
А: Жить вместе — и не узнать человека. О чем он думал, когда оставался один. Чужой даже самому себе. Из нас двоих он-то и был по-настоящему одинок.
В: Один и один — дает со временем двух.
С: Это какая-то новая форма существования. Последнее время мне легче вести мысленные диалоги, чем устные или письменные. Едешь в автобусе или возвращаешься домой из магазина — и разговариваешь с теми, кто близко, и с теми, кто далеко. Иногда это оживленный спор, иногда монолог. Неувязка в том, что ты своих близких слышишь, а они тебя — нет. Для них ты пропавший без вести.
А: Даже лучше, когда ты молчишь.
В: Не заглушаешь мой собственный голос.
А: Так мне легче сосредоточиться.
В: Прийти в себя.
А: Это письмо пишу, чтобы как-то по-другому поговорить с тобой. Может, от зависти, что с другими ты общался в переписке, а со мной — нет.
В: Потянуло, потянуло холодком ревнивых писем.
А: Нет, я не жалуюсь.
В: Мне теперь не на кого жаловаться.
А: Просто пока говорю — я знаю, что ты здесь, продолжаешь быть.
В: Как говорится, вне говорения ничего нет. И тебя тоже нет.
А: Прости меня. Не слушай. Так сложно не заговариваться, когда сильно любишь. Иногда будто кто-то другой подхватывает мою речь. Произносит то, чего я не хочу думать. Моя гордыня.
В: Мой черный человек.
А: В детстве я часто играла в одну игру. Становилась спиной к зеркалу. И резко оборачивалась, стараясь увидеть свой затылок. Никогда не удавалось. Только щеку, профиль — скосив глаза. Мне казалось, что если действовать неожиданно, то можно успеть обмануть отражение. И как бы сказать тем самым, что я главнее.
В: Прямо в морду его. В переносицу.
А: Сейчас же я хочу увидеть твое лицо. А вижу только твою спину.
В: Заходил пять минут назад.
А: Я не могу догнать тебя. Все твои прежние слова — они уже замерли, никуда не движутся. Они такие, какие есть. Я бегу, бегу, но дистанция не сокращается.
В: Черепаха по-прежнему впереди.
А: Может, нужно остановиться, чтобы встретиться. Искать не в прошлом, а в настоящем.
В: Бег на месте воссоединя-ю-щий.
А: Страшно отказываться от себя. Еще страшнее, когда я чувствую, что начинаю успокаиваться. Тогда я будто вновь просыпаюсь. И всякий раз моя боль становится еще надежнее. Еще острее.
В: Ахиллу ведь без боли нет житья.
А: Жизнь есть, пока значок онлайн светится на твоей странице. Это я знаю твердо.
В: Я поняла, как можно увидеть свой затылок. Нужно взять не одно, а два зеркала. Два черных зеркала. Как хорошо, что ты никогда не паролил свой компьютер.
С: Благодарю за письмо. Читать его тяжело и радостно. Такая у нас теперь, видимо, задача — мучить друг друга.
А: Я — это ты.
В: Сердца нежны, слова пусты.
А: Симпатичная девочка. И красивый мальчик. Если пряди убрать.
С: Терпеть не могу, когда челка начинает лезть на глаза. Сам на себя перестаю быть похожим.
А: Ты — это я.
В: Потому что кого ж любить нам, как не себя.
С: Это каре ненавижу. Знаешь, как можно в толпе узнать фотографа — по шевелюре, стянутой в хвостик. Или по обритой налысо голове.
В: Эврика.
А: Постричься. Надо постричься.
В: Принять постриг.
С: А парикмахерские — вообще ужас.
А: Амплуа афродита богема бон жур буржуа визави дежавю клеопатра кокетка кокос комильфо марафет нефертити окей парадиз парижанка персона
В: Персона.
А: Под мальчика. Да, под мальчика. Я так хочу.
С: Туалетной воды сладковатая вонь. Чьи-то волосы на полу. Недоубранные. Наступить боишься. Радио ювенильное. Всегда одно и то же.
В: Возми ножницы и подаждь ми я.
А: Да, мне не жалко. Я знаю, как надо.
С: Пацаном в пятом классе попал к пьяной парикмахерше. Поскандалила с мужем и выстригла мне клок на макушке. Сперва извинялась, потом материлась.
В: Возми ножницы и подаждь ми я.
А: Пожалуй, еще короче.
С: Отец дома доровнял машинкой. Всю голову под пять миллиметров.
В: Возми ножницы и подаждь ми я.
А: Затылок тоже, чтобы один в один.
С: Зато когда снимают накидку и видишь себя в зеркале — будто заново родился. Другим человеком стал. Вот это самый кайф.
В: От ризы священныя освободися, одежду веселия и радости мечтательныя прими. Во умерщвление разума и обновление духа.
А: Красивый мальчик. И никакая не девочка. Здравствуй.
В: Первая бесконечность. Запах земли в прическе.
С: Тебе никогда не приходило на ум, что секонд-хенды — те же кладбища. Прибранные, аккуратные. Все души вместе — стройными радами. Мертвые, конечно, души.
В: Хоть забор подпирай.
А: Пока тебя нет, я буду твоей опорой.
С: Есть какая-то особая человечность в донашивании чужих вещей.
В: Русский космизм.
С: В детстве постоянно за кем-то донашивали. За братьями, за отцами, за покойными родственниками.
А: Сохраню все, как было.
С: Раньше и к фотографии у людей было похожее отношение. Семейный портрет с усопшим. В непринужденных позах. Щелк — и душа украдена. Нужно только подрисовать глаза. Поверх закрытых век.
В: В руках ее мертвый младенец лежал.
А: Колючий, как твоя щека. С высоким воротом. Мой подарок на двадцать третье февраля. Каждую зиму — только в нем.
С: Постмортем.
В: Черный фрак жизни.
А: Олимпийка. Еще со школы. Вся в катышках. Твоя любимая. Ты вернешься — а все на своих местах. В идеальном порядке.
С: Надо бы перебрать наш гардероб. Выкинуть все лишнее тряпье.
А: Постиранное и поглаженное. Джинсы, футболки, рубашки.
С: Унисекс, оверсайз. Это чье вообще.
А: Твой свадебный костюм.
В: Наряды тургеневской барышни.
А: Лишь рукава закатать. Ближе, чем ближе. Ты узнаёшь себя. Я узнаю тебя нежно тепло посмотри какой щеголь на танец и раз-два-три я поведу твое сердце ладошку прижми сейчас выпрыгнет и
В: Сменит жизнь свои одежды. Ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла-ла.
С: Иногда заест какая-нибудь мелодия — не отделаешься. Свербит и свербит в голове.
А: Ты — живой. Ты живой. Ты-же-вой
В: Отвяжись, я тебя умоляю.
С: Как синусоида на засвеченной рентгеном пленке.
А: Хочешь, я продолжу за тебя снимать.
В: Тебе всегда был интересен во мне только мой интерес к тебе. То есть опять же ты сам.
А: Не могу видеть на полке этот твой Canon.
В: I can not.
С: Хотя фотография сама по себе изгоняет из памяти все, что ты снял. Может, поэтому люди делают так много сэлфи.
В: Как мне избавиться от тебя.
А: На расстоянии вытянутой руки.
С: Это хороший портретник. Дает приятное и мягкое боке.
А: Челка вправо. Рубашка навыпуск. Однобортный вельвет. Бабочка, съехавшая набок. Взгляд исподлобья.
В: Шаг в сторону от собственного тела.
А: Посмотри в объектив.
В: Бах.
А: Моргнула.
С: Цифровая фотография — это фантом. Бумажные деньги, не подкрепленные золотым запасом.
В: Фантомная боль.
А: Удалить. Отменить.
В: Удалиться.
А: Серые. Карие. Голубые. Какого цвета мои глаза.
В: Спросить у зеркала, где муть. Без амальгамы.
С: Ты только глянь, какой Зоркий. С дальномером. И автоспуском. До сих пор щелкает. Шторки, правда, протерлись. Белые пятна засвета на каждом кадре.
А: Ты или он. Я или ты.
В: Freak memory. Вспыхивает. И сама себя ослепляет.
С: Пытался заклеить — не помогает.
В: Жили-были, пытался-смеялся, ходил-говорил, предавал-исчезал.
А: Не должна думать — он. Не должна думать — был.
В: Кто говорит в прошедшем времени, тот хочет обидеть. Свести на нет.
С: Широкоугольник Юпитер-12. Фокусное расстояние тридцать пять миллиметров. По сравнению со штатным полтинником дает больший охват и глубину резкости даже на малых расстояниях.
А: Видишь, я ничего не забыла. До мельчайших деталей.
В: Таков закон благой обратной перспективы. Мертво любимое становится иконой.
А: Чем дальше ты от меня, тем лучше я тебя вижу.
С: Вот это уже серьезно. Зенит с дальнобойным телевиком. Из такого хоть по птичкам стреляй. Или по лицам в толпе. Чувствуешь, какой вес. Идеальный фотоаппарат — кирпич. Изображение не смажется.
В: Когда морда кирпичом.
А: Даже в толпе узнаю. С закрытыми глазами. Только подсказывай мне, как правильно. Держи и веди меня за руку. А я поведу тебя.
В: Встану на смену.
С: Смена-8М. Проще некуда. Моя первая камера. С начальной школы в руках не держал. Перемотка и взвод затвора существуют раздельно. Поэтому возможна мультиэкспозиция. Наложение снимков друг на друга.
В: За реальностью — еще реальность.
А: Меня и нет почти. Растаю так, чтобы ты светил. Сквозь меня. Одна плоть на двоих. Одна жизнь на двоих. Одно дыхание на двоих.
В: Палимпсест в один присест.
С: Не принимаю эту вашу высокую литературу. Игра слов — и ничего больше.
А: Игра света и тени.
В: Игра страха и смеха в одинокой камере-обскуре.
А: Как темно. Все окно заставлено.
С: У нас не квартира, а изба-читальня какая-то. В шкафах — книги. На столах — книги. На подоконниках — книги. Ты и света белого не видишь за этими стопками.
А: Собирала, берегла, хранила. Для чего. Скажи.
В: Мне продавший их букинист за проклятым кладб‰щем.
С: Работу надо оставлять на работе, а не тащить за собой в дом. Или тебе фонда библиотечного мало. Поэтическая ты моя.
А: Сколько времени впустую потрачено. Мной украдено.
В: Так долгое томительное ожидание привело к невероятному истончению ее душевной жизни. Становясь подобием световой мембраны, она уже не впитывала в себя впечатления внешнего мира, докучного в своем однообразии, но населяла пространство воображения рукотворными образами. В совершенстве овладевшей искусством инсценировки, ей было достаточно собственной памяти, чтобы продолжить существование внутри грезы и потому сделаться непригодной для окружающей действительности.
А: Буквы, буквы. Россыпь букв. И все чужие.
С: Читать — ладно. Ты, главное, сама не сочиняй. Тебе — с твоей впечатлительностью — это противопоказано. Доведешь себя до невроза.
В: Вязкая туберкулезная мокрота, жировики, вспоротые тупым медицинским скальпелем, девственная кровь совокупления, возгонка тлеющей серы, набухшие новости позавчерашних газет, брошенных в сточные воды, — все это смешивалось и ложилось цветком к ее растерянным подошвам.
А: Перетянуть бечевкой — и снести на свалку.
С: Ведь не стихами едиными. Вокруг столько всего.
В: Ландшафт разлуки. Выпуклая речь, собою заполняя рвы и ямы, стирается у края панорамы — ни удержать, ни вспомнить, ни сберечь. Вслед голос — глоссолалия вины — белесым шлаком оседает оземь. Глаза разуешь — наступила осень, да только отпечатки не видны.
А: Даже листы пожелтели. Мертвые, похрустывают. Пусть другие теперь в них роются — мусорщики, могильщики.
С: С чудинкой ты у меня. С причудой. Не от мира сего.
В: Блаженным похабством миру посмеяхуся, дар преображения ангельского стяжала еси. Подражательница житию костному бысте, прохладой вольности ныне услаждаешися. Во плоти безплотная, мужеумная насельница жизни вечной.
А: Все мое в придачу.
В: Аминь.
А: Я — это не я.
С: Тоска зеленая.
В: Даруй мне шиш твоих библиотек.
С: Сидите как в паутине. Это по ту сторону объектива — жизнь. Если вовремя нажать на гашетку.
В: При слове культура — взяться за револьвер.
А: Не понимаю вас.
В: Креативные индустрии. Социальный кластер. Локальная идентичность.
С: Эскапизм как форма аутизма. Идеальное укрытие. От реального, от действительности, от самих себя.
А: Меня здесь нет. И никогда больше не будет.
С: Книжные черви не превращаются в бабочек. Старость погребает их под слоями роман-газеты.
В: Личинки ангелов. Как сладко въедаться в пыльный книжный лист.
А: Меня зовут Андрей Федорович.
С: Конечно, в уюте не откажешь. Одомашненный каталог человеческого опыта. Искусство, наука, философия — все аккуратно рассортировано по ящичкам. От а до я. Вот здесь у нас бессмысленное страдание. Вот здесь — романтика и любовные охи. Или, может, религиозного прозрения хотите. Все имеется. С ляссе и золотым обрезом.
В: Мне вершки. А вам корешки.
А: Какое вам дело до Ксении Григорьевны.
С: Самим разве не скучно прозябать. В книгохранилище. Ведь это же склеп. Чужих измышлений, историй надуманных. С перерывами на чай «Принцесса Нури». С вышитыми картиночками на стенах. С горшками герани.
В: Все остальное пугает и ранит.
С: Святая святых. Стройные ряды стеллажей. Благоговейный свет. Протертый сотнями ступней ковролин. Пьянящий запах типографской краски.
В: Запах кулис. Я вышел на подмостки. По ту сторону рампы.
С: Почему бы не сказать наконец прямо.
А: Ксения Григорьевна умерла.
В: Я есть другой.
С: Когда тебя фотографируют, тут же принимаешь вид. Становишься не собой. Меняется твое тело, меняется выражение твоего лица.
А: Даже имя твое.
В: У тебя отняла.
С: Ты, настоящий, будто исчезаешь.
А: Мои руки. Мои щеки. Мои глаза. Мой лоб. Мой затылок. Колючий, колется. Мой свадебный костюм. Рукава закатаны. Мое сердце. Бьется. Мое дыхание. Моя жизнь.
В: Вот несчастье. У тебя остаешься ты.
А: Жизнь как способ накопления фотографий. Совершенный оригинал — это улучшенная копия. Себя больше нет, значит, я существую. Дважды два равно четыре. Волга впадает в Каспийское море. Фокусировка осуществляется по шкале расстояний.
С: А когда фотографируешь, твою собственную память будто засвечивает. Памятью становится камера.
В: Она иногда работает вслух.
А: Смена-8М. Мой первый фотоаппарат. С начальной школы в руках не держал.
С: Смысл в том, чтобы смотреть на все. Видеть все. Стать самим взглядом. Себя же сохранить как нечто невиданное. Как втайне отснятую, но еще не проявленную катушку Тасмы. Как доказательство того, что все это было. И было всерьез.
В: Хотя бы ради шутки.
А: Ничего себе. Настолько отчетливо, настолько явно.
С: Как в черно-белом пейзаже, пропущенном через красный светофильтр. Нет воздушной дымки, нет расстояния, нет перспективы. Все одинаково выпукло и контрастно.
А: Спортивная площадка. Оконная рама. Фикус. Клетчатая скатерть. Пепельница. Белая струйка дыма. Заводская труба. Черные отвалы шлака. Ночное депо. Локомотив. Поезд из двух вагонов. Дети-проводники. Слепящее солнце.
В: Смена-8М.
С: Совсем игрушечный.
В: Установка выдержек производится по символам погоды — пасмурно, облачно, ясно. Для выбора диафрагмы необходимо повернуть кольцо на передней части объектива. Затвор заводится поворотом рычага до упора вниз.
С: Сейчас и не вспомнить, что и где снимал на него. Первые опыты.
А: Начало. Исток. Черный ящик. Винтаж. Баловство. Безделушка.
В: В фотоаппарате могут применяться как отечественные, так и импортные кассеты. Чтобы зарядить кассету, нужно нажатием на кнопку замка открыть заднюю крышку.
А: Пленка. Непроявленная. Заряжен.
С: Только в полной темноте.
А: Захлопнуть.
С: Или при свете красного фонаря.
А: Или при свете красного фонаря.
В: Счетчик кадров указывает число отснятых кадров.
А: Тридцать шесть.
С: И три добавочных.
А: И три добавочных.
В: Вращением кольца установить указатель счетчика на деление ноль.
А: Тасмы отснятую катушку тасмы отснятую катушку тасмы отснятуюкатушкутасмы от-сня-ту-ю-ка-ту-шку-тас-мы
В: Голосами человеческими и ангельскими.
А: Где ты в красном платье постмортем только давай без цитат
В: Дыр бул щыл убеш щур. Смерть персонажа — рождение автора. Гибель героя — пролог для его бытия.
А: Лучший свет до полудня давай развеемся чтобы луч падал для них ты пропавший без вести одно белое пятно надо отдать в проявку в твоем поведении много игры нужно как-то глушить рассеянное освещение на следующий день были похороны сможем найти у себя мертвые конечно души не в состоянии тебе помочь
В: Нет, не верю. Халтура. Еще раз. Я, я, я.
А:
С:
А: Слепит. Даже сквозь веки.
В: Свет фаворский, юпитерный. Преображения свет.
А: Белая ночь в желтизне фонарей. Сверкающий снег у ростральных колонн. Белесо-воздушное тело залива. Листопад, розоватый шлифованный ветер.
В: Быть нездешним, будучи здешним, — да ведь это же удел не только святых и блаженных, но и комедиантов.
А: Эзотерика все для шитья. Капители причальная свая. Чернокожий царь Петр в треуголке и джинсах. Восьмой линии Змея-Горыныча три головы. Андрей Федорович в отражении Карповки. Однобортный вельвет, кособокая бабочка. Сощуренный глаз и стеклянный глазок.
В: Видишь, мне настолько не больно, что я могу быть кем угодно. Даже тобой.
А: Вы не против, пожалуйста, фото на память. Подбородок чуть выше, немного раскованней. Безукоризненный греческий профиль. Железной решетки линейная ритмика. На фоне брандмауэра в полный рост. Уравновешенная композиция. Парадный портрет на парадном проспекте. Первейшее правило равных третей. В проеме со дна светового колодца. Венера Коломенская, вы прекрасны. Контражур, перспектива тональных смещений. Сквозного двора плоскостные узоры. Динамика и геометрия кадра. Момент, нижний ракурс, еще один дубль.
В: Ничего, что нет пленки.
А: Затвор. Перемотка. Расчет экспозиции.
В: Серебряный мой, пленка избыточна. Соты серебра — это тюрьма. Ты у всего, к чему прикасался взглядом, забирал жизнь. Я же теперь — дарую. Два сапога пара. Одна сатана.
А: По диагонали ухода вплотную к фонтанке махните рукой безупречно трамвайный измайловский мост без моста со штатива за вами расфокус три четверти памятник да никому человек-невидимка какая изящная поза прошу один взгляд сквозь меня сейчас вылетит птичка
В: Разве не чудо. В перьях.