Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2024
Есть такая современная ирландская писательница Салли Руни. «Современный Сэлинджер» и уже миллионерша. В её романе «Нормальные люди» есть эпизод. Мальчик с запада Ирландии приезжает в Дублин изучать английскую филологию. Он читает книги, ходит на семинары. И замечает: «У всех одногруппников Коннелла одинаковый выговор, все ходят с одинаковыми макбуками под мышкой. На семинарах пылко выражают свою точку зрения и устраивают импровизированные дебаты. У Коннелла нет таких четко сложившихся взглядов, у него не получается так прямолинейно их формулировать, из-за этого первое время его терзало страшное чувство неполноценности, как будто он ненароком влез в компанию, где все на порядок умнее, а ему приходится напрягаться, даже чтобы уловить общий смысл. Постепенно его стало озадачивать, почему все споры в аудиториях носят совершенно абстрактный характер, без привязки к тексту, и в конце концов он сообразил, что большинство студентов просто ничего не читают. Они каждый день приходят на занятия и с пылом обсуждают книги, которые не прочитали».
Но это только полупрозрение. Потом он понимает, что это «нормально». Что уметь демонстрировать уверенность в себе — важнее, чем знать текст: «Тут-то он и сообразил, чем отличается от одногруппников. Им легко иметь личное мнение и с уверенностью его высказывать. Им не страшно показаться невежами или задаваками. Они не дураки, но при этом и не умнее его. У них просто другие отношения с миром, и вряд ли он когда-нибудь поймет этих людей, а они его не поймут точно, даже и пытаться не будут».
Я как-то заметил, что больше времени трачу на поиск и скачивание книг и фильмов, чем на чтение и просмотр.
Логично.
Я ищу книгу — получаю дофамин. Нахожу книгу — получаю дофамин. Скачиваю книгу — получаю дофамин. Открываю книгу — получаю кортизол. Потому что счётчик в голове начинает щёлкать: на небольшую книгу (200 страниц) нужно потратить день. На фильм — минимум полтора часа.
Короче.
Я просматриваю книгу (кино) несколько секунд, закрываю и откладываю. А потом переполняяется жёсткий диск. И наступает самый приятный момент в общении с прекрасным — я удаляю всё, что я скачал. И чувствую при этом огромное облегчение, освобождение от гнёта культуры.
А потом — по новой. Я опять ищу и скачиваю те же книги и фильмы.
Даже если я сохранил всё скачанное на терабайтник, мне лень лезть за ним в шкаф. Приятней снова найти и скачать, чтоб потом удалить.
Если бы я употребил всё, что скачиваю on the spot, со мной бы случился синдром Стендаля. Стендаль падал в обморок, когда приехал в Италию, так всё там было красиво.
а) С точки зрения теории информации у него был передоз красотой — мозг зависал. Красота — это слишком много информации.
б) С точки зрения Дао когда кругом слишком много красоты, то красота исчезает, потому что нарушается баланс между красотой и безобразием. Когда исчезает уродство, исчезает и красота. А это тяжело перенести.
в) С точки зрения нейронауки по нейронам идёт очень чистый сильный сигнал. А сигнал не может быть без шума, так же как фигура без фона и красота без безобразия. Чистый сигнал — это «всё будет кока-кола». Представляете, вы просыпаетесь, а у вас в телефоне — «кока-кола», включаете телевизор — тоже «кока-кола», выходите на улицу — люди исключительно в футболках и кепках «кока-кола», и баннеры «кока-кола», и в магазине всё только «кока-кола». Кока-колонизация. Такое тяжело перенести.
г) С точки зрения медицины синдром Стендаля похож на ауру эпилептика. Эпилептик за секунды до судороги видит всю историю мира целиком, от Бытия до Страшного Суда. А это тяжело перенести. Кстати, по-гречески «мир» и «красота» — одно слово, «космос».
«Нормальные люди» имеют резон. Только полуграмотный человек читает текст целиком. Грамотные считывают лишь пробелы между словами. Это можно засечь по движению глаз. Если текст несложный, его читают буквой F или по диагонали. Ленин, по легенде, видел страницу целиком.
Мозг не приспособлен для чтения, поэтому наука чтения — травма для любого человека. Все хотят поскорее её вытеснить. В просторечии — забыть. А потом, в университете, тому, кто научился бегло читать, приходится учиться «медленному чтению». Это трудно, потому что напоминает о травме.
Раньше человек учился внимательно читать, изучая иностранный (желательно мёртвый, а ещё лучше священный) язык. Изучая иностранный, человек заново повторял процесс взросления. Изучая священный, — исполнял заповедь апостола Павла «будьте как дети».
Есть три способа замедлить чтение: древнегреческий, немецкий и американский.
а) По-древнегречески надо убрать пробелы между слов. Читает ведь не глаз, а мозг. И паузы между словами расставляет тоже мозг. Отсюда «скрипка-лиса», «бананы, как осы», «ах у ели, ах у ёлки» итд. Бананы, как осы, кстати, красивый образ — самые вкусные гнилые бананы действительно чёрно-жёлтые, как осы.
б) По-немецки надо сделать предложения такой длины, чтобы, дочитав до конца, вы забывали начало. Чем длиннее предложение, тем больше раз его надо перечесть уразумения для. Хорошее упражнение на увеличение оперативной памяти. Помню фразу из Шопенгауэра на полстраницы, которую я читал полчаса.
в) По-американски в книжке должна быть одна мысль, которая повторяется на все лады 20 раз с примерами и вариациями, — кстати, довольно сложное риторическое упражнение. Из расчёта, что внимательно читать человек не умеет и никогда не научится, а 20 повторений создают рабочий контур условного рефлекса.
С кино то же самое.
Я в детстве ненавидел Агату Кристи. Взрослые — вдвое младше, чем я сейчас, — постоянно обсуждали многосерийный фильм по одной из её книг. Телевизор у нас был маленький, чёрно-белый, все англосаксы казались мне на одно лицо и были одеты в одинаковые англосаксонские ватники, — я не мог понять, как взрослые их различают.
Потом детективов стало больше, люди стали насмотренней и стали угадывать убийцу сперва в середине, потом в начале фильма. Критик Агеев хвастался, что во время запоя угадывал убийцу, почти не глядя: «Так вот же убийца!» или «Так вот же спаситель человечества!».
Логично.
Количество сюжетов ограничено — то ли 40, то ли 4. Количество характеров столько же. Убийца либо дворецкий, либо рассказчик, либо сам читатель.
Так что «нормальные люди» могут позволить себе не читать. Посмотрел на книжку острым глазком, посмотрит она на тебя острым глазком, и всё понятно, и не надо никаких разговоров.
Но есть те, кто принципиально не читает книг. Пришёл студент к библиофилу, увидел книжные сокровища, восхитился и попросил почитать. Библиофил взял вежливо у него из рук книгу и сказал: «Я своих книг никому не даю и сам их не читаю — они от этого портятся». Теряют то есть меновую стоимость. Я помню перестройку, когда книги ходили наравне с деньгами. Всё можно было выменять на Пикуля или Дрюона. Курс прочих книг был привязан к курсу Пикуля.
Логично.
С тех пор как деньги отвязаны от золота, что они такое? С одной стороны, сигналы (электронные облака) на каких-то серверах, с другой — такие же электрические сигналы в головах людей. Согласованные между собой и с серверами (рабами рабов божьих).
А что такое книга? У меня на читалке больше книг, чем в библиотеках, которыми я пользуюсь. Книга — это, с одной стороны, электронные сигналы, сбитые в файлы, с другой — такие же сигналы в головах.
У Джонатана Коу есть пассаж: «Финансовые инструменты, которые вы разрабатывали, — подхватил Клайв, — это ими управляются наши ипотеки и прочие вложения, верно?
— Грубо говоря, да.
— А мы, простые смертные, способны понять, как они действуют, если вы нам растолкуете?
— Вряд ли.
— Может, все-таки попробуете?
— Не вижу смысла. Это узкоспециальная область. Сильно ли вам поможет, если я скажу, что логическая евронота — это смешанная евронота, которая покрывает процентную прибыль облигации с фиксированной ставкой, скорректированной по нижней границе ежегодной инфляции, а также скорректированный разрыв между фиксированной и плавающей ставками при обмене облигациями, производимом заемщиками в период погашения платежей? (За столом все озадаченно молчали.) Или что мультивалютный дисконтный своп двойного действия сочетает в себе обмен накопленными издержками в рамках колебания курсов с инерционным эффектом? — Ричард важно, торжествующе улыбнулся. — Вот видите, такие вещи лучше оставить тем, кто в них разбирается.
— Включая и тех, чья работа состоит в продаже банковских услуг?
— Отдел продаж? Ну, обычно предполагается, что они понимают, что делают, хотя, подозреваю, истинные профи среди них — редкость. Но это уже была не наша забота».
Кажется, что деньги проще, чем книги, и отсюда их всеобщность. Но деньги гораздо сложнее книг. Чтоб прочесть «Войну и мир» 20 раз, вам понадобится 1–2 года. Чтоб понять, чем именно вы владеете, приобретя современный финансовый инструмент, — 3–4 жизни. Возможно, где-то есть человек который может объяснить, как это всё работает, только объяснение займёт не пару вечеров за бутылкой, а 5 лет за книгой.
Конечно, чтобы пользоваться деньгами, не обязательно их понимать. И книги тоже должны к этому стремиться. Книга должна стать товаром вроде систем ПВО, когда купивший её за рубль должен потом закупать деталей на маллионы. Отдельно покупаешь книгу, отдельно приобретаешь её чтение (аудиоверсию) и понимание того, что написано в этой книге, отдельно покупаешь спецкурс о том, как говорить о книге, отдельно закупаешь эмоции.
Быть одновременно тем, кто за свои деньги купит книгу, сам прочтёт и сам поймёт, современный человек (продукт расщепления социального атома) не в состоянии. Один может купить книгу, но ему некогда её читать. Другой может её пиратно скачать и прочесть, но не может понять. Наконец, третий может её понять, но не может купить.
Разделение труда, ничего не поделаешь.
Расщепление атома совпало с распадом личности. Человек не может позволить себе понимать смысл своих действий, понимать смысл прочитанных книг, понимать смысл вообще.
Зачем тогда читать?
Как сказала Салли Руни: «People buy books to belong to the class of people reading books». Все бежали, и я бежал.
Есть забавное кино «Раз-два-три умри», английский клон «Прирождённых убийц». Простой англичанин начинает убивать других англичан под предлогом того, что — как он объясняет своей подружке: «Это не люди, это читатели «Daily Mail». «Дэйли Мейл» — таблоид формата А5. Англичанин по произношению, одежде и поведению за доли секунды определяет социальный статус другого англичанина. Один из способов поднять статус — это не читать «Дейли Мейл». А читать хотя бы Салли Руни.
Соответственно один из способов поднять читаемость — это ввести табель о рангах, зафиксировать сословия по Кордонскому или по Конфуцию, где чиновники для экзамена на чин писали эссе о поэзии. Кстати, слова «чин» и «поэзия» имеют общие индоевропейские корни.