Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2024
Инна Сигурова — родилась в г. Сальске Ростовской области, окончила Мичуринский государственный педагогический институт. Печаталась в журналах «Урал», «Дети Ра», «Александр», автор поэтического сборника «Предчувствие слова». Живёт в Екатеринбурге.
***
Плавится воздух от зноя,
дерево дышит живое,
тень свою медленно пьёт.
Полуприкроешь ресницы:
солнца сквозь ветви сочится
густо настоянный мёд.
Пеньем цикад вдохновляясь,
тянется день, растекаясь
между ленивых аллей.
С неба негаданно грянешь:
птицей ли, деревом станешь
или травой у корней?
***
Чайка ныряет в воду,
в зыбь сутулой волны,
вглубь, в немоту, в непогоду,
в синие рыбьи сны.
Ей, неразумной птице,
право дано и власть
в чуждых миров границы
вторгнуться, не страшась.
Тянутся мысли скупо,
вспугнуты криком птиц,
думаешь: так ли глуп он,
тягостный страх границ?
Что там, за той чертою,
будем ли ты и я,
или одно пустое
небо небытия?
***
Вдыхаю ночь: тепло и прелость
земли, напоенной дождём,
стреноженную оголтелость
стрижей над стареньким окном,
смешенье пыли, тьмы и влаги
в расщелинах разбитых плит,
предощущение отваги
сказать — о чём душа болит.
***
Осенний садик ещё густ,
чуть пахнет свежей пряной прелью,
весь в воробьях и листьях куст
и ветер − дальнею свирелью.
Почти идиллия, мазок — и пастораль,
начальной осени блаженная картина,
природы золотая сердцевина
утаивает первую печаль.
С рассеянной улыбкой старики
срезают ветки спелой облепихи,
простые дачники, по мне, так — пастухи:
года-стада идут за ними тихо.
Вся в ароматной ягодной росе
колючая древесная награда,
и полусонной хочется осе
найти приют в тени земного сада.
***
Бессмысленность, бесплодность сожаленья
опять со мной:
увянет светлою весной,
но осенью, как сорное растенье,
заполонит и вдоль и поперёк
пространство сердца,
гаснет огонёк,
стегает ветка оконное лицо,
и тянет исподволь вглядеться
в пережитого озерцо,
и вновь с бесчисленной попытки
прощенья сметь
просить за старые ошибки
и холодеть.
***
Девочка-пятиклассница
в парке снимает осень,
листья сухие катятся,
ощупью ищут просинь,
начат исход кармический
с каждой упругой веточки,
взглядом фотографическим
смотрит на осень девочка,
взглядом недетски пристальным,
будто и ей знакомы
лиственные неистовые
этой земле поклоны.
Детской души наитие:
чувствуя дрожь прощания,
кинется вдруг к родителям,
рядом пойдёт в молчании.
***
Аллея лиственниц. Игольчатой тропой
иду, шаги беззвучные листая,
собакой резвой спугнутая стая
проносится над самой головой,
и снова тишина, лишь тонкая хвоя
течёт дождём и льнёт к осенним ботам,
и всё вокруг — и тишь, и боль моя —
всё это музыка, разыгранный по нотам
благословенный утренний этюд —
стою, дышу, меня, я знаю, ждут,
но медлю и молю: продлись, очарованье
безмолвия в пространстве городском,
но голуби вернулись, о земном
напомнив суетливым воркованьем.
***
Ещё не смертный холод, не агония,
но знаки умирания во всём,
цепляются кленовыми ладонями
за мой рукав красавцы в золотом.
Сегодня солнце щедро и насквозь
пронизывает жёлтые прожилки,
хотелось взять букет — не удалось:
был невзначай оставлен на развилке.
Такой знакомый с детства аромат,
землисто-мховый, гибельно-прекрасный,
как хорошо, что день сегодня ясный,
как эта грусть сегодня невпопад.
***
Полупризрачный свет фонарей
согревает осеннюю стынь,
по тропинкам былых ноябрей
я брожу между лип и осин.
Мне знаком шелестящих страниц
осторожный прерывистый звук
трепыханьем встревоженных птиц,
ворожбой подступающих вьюг.
Из осколков разбитого дня
не напишешь божественных фуг,
словно веру, листву хороня,
осень сердце берёт на испуг.
***
Корзинки рябины осыпаны белым,
их чистая девственность цела покуда,
замедленным взглядом отыщешь пределы,
очертишь, но есть ли пределы у чуда? —
незримою гранью войдёт и разбудит
тот вкус сладко-терпкий несбывшихся вёсен,
когда в ожиданье, что всё ещё будет,
так глупо наивен, так детски несносен.