Бернхард Шлинк. Внучка
Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2024
Бернхард Шлинк. Внучка. / Пер. с нем. Романа Эйвадиса. — СПб.: Азбука: Азбука-Аттикус, 2023.
После поражения в 1945 году в Германии выросли поколения с обостренным чувством вины. Молодые немцы не понимали, как их родители и деды могли принести так много горя другим народам. Сегодня в Германии активно борются с ростками нацистского реваншизма и даже просто показ нацистской символики в публичной сфере запрещен. Но означает ли это окончательную победу? Если прочитать роман «Внучка» известного немецкого писателя Бернхарда Шлинка, то станет понятно, что нет. Идеи чистоты расы и представления о Германии исключительно как о стране для немцев по-прежнему находят сторонников. Более того, эти неонацисты настроены на суровую борьбу и готовы сражаться за свой идеал Германии. Можно ли переубедить неонациста? Можно ли показать ему более широкий мир и заставить признать, что не все немецкое самое лучшее? Этой схватке за юный и неокрепший ум и посвящена «Внучка».
Автор начинает повествование об этой битве с рассказа о пожилом владельце небольшого книжного магазина Каспаре Веттнере. Ему 71 год, он живет с женой по имени Биргит, семья бездетна. Биргит увлекается алкоголем, и очень часто, возвращаясь с работы, Каспар находит ее уже спящей от выпитого вина или шампанского. Каспар скорее всего осознает проблему, но бороться с ней не хочет или не может. Вернее, он уже пытался отправить супругу к психиатру и пролечить ее депрессию, но Биргит сопротивлялась и решительно отказывалась пить таблетки. Бывало, что она выпивала первый бокал перед самым его приходом, и тогда в ней появлялась какая-то трогательная живость, которая наполняла грудь Каспара тихой радостью. В такие моменты ему еще удавалось разглядеть в ее лице некий прообраз, что-то напоминающее о прежних счастливых днях. Конечно, сейчас все это лишь иллюзия счастья, но Каспар не хочет ее рассеивать. Вероятно, он хотел бы другой и лучшей жизни, но был настолько спокоен, что резких движений никогда не делал.
Биргит предпринимала попытки найти себя. Она ездила к духовному учителю в ашрам в Индию, потом бросила книготорговлю в магазине мужа и пошла учиться сначала на ювелира, а потом на повара. Проработав по новой специальности считанные дни, она посвятила себя общественной деятельности и стала организовывать акции по защите окружающей среды. В общем, было очевидно, что внутри что-то мучило эту женщину, заставляя всю жизнь метаться. Каспар долгое время не мог понять, в чем причина.
Однажды случилась трагедия. Каспар вернулся домой и обнаружил жену мертвой в ванне. Ему стало понятно, что это самоубийство. С тех пор его стала неотступно мучить боль. Она настигала его и в квартире, и в книжном магазине, так что Каспар даже подумывал радикально изменить жизнь, отказаться от магазина и продать квартиру. Он не представлял жизни без жены, поэтому фактически разучился жить, сохранив лишь способность «функционировать». Он по-прежнему постоянно чувствовал ее присутствие и боялся разозлиться даже на сам ее образ, оставшийся после смерти, потому что тогда она могла исчезнуть навсегда. Чуть позже он начал разбирать ее бумаги, и ему открылся новый, прежде неизвестный образ супруги. Сначала он не мог понять, почему она собирала информацию о детских домах в ГДР, а потом, когда он добрался до ее записей, все прояснилось.
Каспар познакомился с Биргит в далеких 1960-х в Восточном Берлине, куда он периодически приезжал из Западного. Он был сыном протестантского священника, читал книги по отечественной истории и ездил на восток именно потому, что хотел постичь Германию как единую страну. В Восточном Берлине он сразу увидел отличия, здесь было больше незастроенных участков, меньше машин и на улицах по-другому пахло, но приезжал он сюда не из-за отличий, а для того, чтобы найти общее. В Биргит он влюбился с первого взгляда. Ему понравилась ее идеологическая незашоренность и полемический задор. Поняв, что Биргит не хочет оставаться в ГДР и тем более не желает, чтобы Каспар переезжал к ней, он организовал ее побег, оформил ей поддельный паспорт, влез для этого в долги и, рискнув, победил. Биргит оказалась в ФРГ и начала новую жизнь. Но были, конечно, трудности. Поначалу вызывали на допросы, требовалось оформить официальные документы, из студенческой общины их погнали, к тому же надо было возвращать деньги, взятые в долг на организацию побега, пришлось даже поработать на заводе. Но пара со всем справилась. Биргит училась в университете и еще раз убедилась, как далека жизнь на Западе от того, что было ей привычно на Востоке. Здесь на семинарах изучали, как устроен литературный текст, его метафоры и аллюзии, но никто не хотел впускать текст в себя и чувствовать, как он тебя меняет.
Каспар ценит пройденный вместе путь, и вот из записок Биргит выяснилось, что у нее уже было прошлое до знакомства с Каспаром. Оказалось, что у нее была связь с местным секретарем партии по имени Лео Вайзе и она от него забеременела. Лео был женат, и Биргит поняла, что ее просто предали. Она решила родить ребенка и подкинуть его священнику или в детский дом. Подруга ей помогла, поэтому так она и поступила, а потом покинула ГДР. Всю жизнь Каспар не знал причину депрессии своей жены. Может быть, дело было в том, что она была плотью от плоти ГДР и новая объединенная Германия, по-видимому, так и не смогла перевоспитать ее. Но теперь все стало ясно. Ее, безусловно, мучила совесть за то, что она бросила ребенка. Теперь она хотела разыскать дочь и предложить ей себя. Если та, конечно, вообще захочет иметь с ней дело. Одновременно Биргит начала писать роман, о проекте которого было уже известно одному издателю, но почему-то не было известно Каспару. Теперь он знал многие ее тайны. Биргит никогда не принадлежала ему целиком, между ними всегда была дистанция, он любил ее больше, чем она его, и все-таки они были вместе.
Роман Бернхарда Шлинка посвящен мучительной разорванности, которая охватывает нас, когда мы переживаем конфликты. Биргит всю жизнь мучается вопросом, правильно ли она сделала, что бросила дочь. Также она не понимает, должна ли она быть достойна памяти отца-нациста или всем сердцем постараться стать новым человеком в социалистическом государстве. Записи, которые читает Каспар, открывают бездну сомнений. Она действительно сумела оставить тень отца позади и действительно хотела строить новый мир в ГДР. Но тогда почему она при первой же возможности сбежала в ФРГ с Каспаром? И почему она все-таки рада, что уехала? После отъезда возможность остаться в ГДР стала для нее одной из непрожитых жизней, которые ей не нужны, но от которых она не может избавиться. О ГДР она позже вспоминала так: «Рестораны, книжные магазины, университеты, железная дорога — все было отмечено печатью уродства, убожества, узколобости, поднадзорности, унизительности, депрессивности». Поэтому в Восточном Берлине она бросила все. Упрекающую всех бабушку, строгую и запуганную мать с ее гневными отповедями, правильную сестру, которую правильность не спасла от разрушения идеальной семьи, и другую сестру, которая предпочла внутреннюю эмиграцию. Семья по-прежнему была у Биргит перед глазами, но, может, ошибки Биргит тогда не столь страшны на фоне таких родственников? Ее задуманный, но так и не написанный роман — это победа эгоизма, и вообще она всегда жила для себя, не отягощая себя ни заботами о детях, ни даже хлопотами в книжном магазине. Этот роман — самосуд, на котором она хочет представить всю правду и услышать оправдательный приговор. Некогда она уехала в ФРГ, потому что хотела жить, а не ждать. Этот проект осуществился, хотя фантазии о непрожитых жизнях продолжали ее преследовать. Каспару тайны о своем прошлом она решила все же не открывать. Да и в настоящем ей было что скрывать. Решившись освободиться от эго, она даже пошла на радикальные меры и отправилась в индийский ашрам, но ее освобождение свелось к тому, что она там переспала со множеством мужчин. Биргит окружила себя бесконечными вопросами в сослагательном наклонении. А что, если бы я осталась? А что, если бы я не бросила дочь? А что, если я найду ее сейчас?
Прочитав записки Биргит, Каспар решил осуществить ее желание и найти брошенного ребенка. Поиски займут некоторое время и увенчаются успехом. Выяснится, что дочь Биргит зовут Свеня, что у нее была бурная молодость, находилось в ней место наркотикам и месяцам, проведенным в исправительной колонии. А ведь Биргит в своих фантазиях представляла ее законопослушной и, главное, счастливой молодой женщиной! Свеня должна была стать образцовым гражданином, но превратилась в бунтарку. Не от сытости, скуки или желания быть крутой, просто она искренне верила в свои идеалы и готова была за это платить. Сейчас Свеня живет в провинции, в так называемом националистическом поселении, и воспитывает собственную дочь по имени Зигрун. Именно эту Зигрун Каспар и будет называть внучкой. Семья Свени приняла Каспара без особой радости, и тогда Каспар предложил следующее: я буду делать вам выплаты из причитающегося наследства Биргит, а за это Зигрун будет в течение года проводить несколько недель у меня в Берлине. Семья Свени согласна, но с условием: в кино девочку не водить, книжки всякие не подсовывать и вообще не оказывать на нее негативного влияния. Под негативным влиянием они понимают любую информацию, идущую вразрез с убеждениями националистов.
И вот в Берлине Каспар начинает борьбу за душу девочки. Родители уже успели воспитать ее образцовой нацисткой. Зигрун не понимает, почему она должна стыдиться Холокоста и вообще отрицает если не сам Холокост, то по крайней мере масштабы. Она считает дневник Анны Франк подделкой, а немцев — униженной нацией. Историки, которые демонизируют Гитлера, будто бы просто продались, не понимая, что в действительности Гитлер де хотел мира. А сегодня достаточно посмотреть по сторонам: кругом в Германии мусульмане и евреи, которым живется лучше, чем коренным немцам. Иностранцы угрожают захватить всю страну, поэтому немцам необходимо сплотиться и отстоять чистоту нации. Да, сейчас таких понимающих, что к чему, людей мало, но нужно вести борьбу и привлекать новых сторонников. Именно поэтому семья Зигрун выросла в националистическом поселении. Здесь они проводят торжества у костров и поют патриотические песни, в детях закаляются тело и дух, и многие носят свастику. Теперь Зигрун хочет, чтобы Каспар свозил ее в музей, где можно побольше узнать о надзирательнице концлагерей Ирме Грезе. Но для девочки она не одиозная нацистская преступница, а защитница немецкого народа.
Каспар считает все это глубоким заблуждением и пытается последовательно разрушить убеждения внучки. Холокост был, иностранцам живется не лучше, чем немцам, дневник Анны Франк не подделка, историки никому не продавались, и немцы точно не самый лучший народ в мире. Он предлагает простой эксперимент и просит Зигрун послушать отрывки классических музыкальных произведений и определить, где композитор немец, а где иностранец. Выяснилось, что Зигрун понравилась музыка, написанная и иностранцами. Девочка очень удивилась, что такие замечательные произведения написали не немцы. Каспар хорошо понимает свою задачу, но ему ясно, что действовать простым переубеждением бесполезно. Именно переубедить внучку в словесном бою невозможно. Нужно дать ей опыт иной жизни, чтобы этот опыт изменил ее. Удастся ли Каспару это?
По-видимому, Каспар как раз один из тех современных немцев, которые по-прежнему испытывают чувство вины за совершенное Гитлером. Во всяком случае, с Биргит он мечтал построить семью с детьми, где нет «никакого прошлого в виде оставшихся с войны руин и следов от снарядов, которые еще долго можно было видеть в Берлине, никакого груза истории, тяготевшего над многими домами и квартирами». Каспар не приемлет даже в общем-то светлое желание Зигрун гордиться своей страной. Чем мне гордиться? — отвечает Каспар. Гордиться можно тем, что сам создал, а я Германию не создавал. Но одновременно я признаю, что могу быть только немцем. Как и у Биргит, у Каспара много сомнений и тоже есть некоторая разорванность души. Зачем он вообще влез в эту авантюру с поиском внучки? Зачем вторгся в ее жизнь? Каспар обычный человек и, вероятно, во многих вопросах предпочел бы сначала потерпеть, чем сразу лезть на баррикады. Иными словами, хотя он страдает о чувства вины и отрицает идеалы нацистов, вряд ли он стал бы тратить свою жизнь на борьбу с ними. Но Зигрун, эта юная жертва идейной обработки, не позволяет ему оставаться в бездействии. Более того, заблудшая Зигрун единственная способна вернуть Каспара к жизни после самоубийства супруги. На работе и дома он напоминает себе робота и только с Зигрун чувствует себя настоящим человеком.
В роман Бернхарда Шлинка, впрочем, нет ощущения подступающей паники от того, что нацистская идеология отвоевывает позиции и угрожает новой мировой войной. Скорее всего, таких людей, как Свеня, ее муж и Зигрун, все же не так много. Но Шлинк формулирует задачу иначе. Может быть, не нужно бороться за разум гигантских масс, проводить информационную политику и следить за воспитанием целого поколения. «Внучка» показывает, что задача одновременно проще и сложнее: нужно победить в битве за ум одной-единственной девочки-подростка. И победить не аргументами в споре, а открытыми и поднесенными к глазам образами большого и замечательного мира, где народы не доказывают друг другу свое превосходство.