Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 6, 2024
Екатерина Ермакова — родилась и живет в Екатеринбурге. Публиковалась в журнале «Урал».
Колыбельная
1
Месяц в немом окне.
Свет ледяной ночи.
Зренье и слух в огне, —
Слушай. Смотри. Молчи.
Слушай, смотри — навзрыд,
Как догорает тьма.
…Вечное — не болит.
Всё заметет — зима.
2
Ты уснёшь на здоровом боку,
Месяц глянет в окно ледяное
И, от неба скрывая тоску,
Ночь тревожную наспех омоет.
Ты уснешь… Звёзд темнеют огни,
Боль укроется тихой мольбою:
Сохрани, сохрани, сохрани…
Я с тобой, я с тобой. Он — с тобою.
3
И долго вслед глядит ему собака,
А он идёт — домой, домой, домой, —
На свет — из ледяного полумрака
Тропой крутой.
За ним пойду и, по колено в глине,
Я закричу. Но только рыбы плеск,
Но только свет, зажатый в паутине,
И лунных сосен полуночный блеск.
4
А вдруг ты спишь… За гранью небосклона,
За пихтами — чернеющая тишь.
А вдруг ты спишь — смиренно и бездонно —
Летишь.
Темней закат. И губ коснулась осень,
И слово покатилось, сорвалось…
Ты просто спишь. И воздух светоносен.
И холодит насквозь.
5
В печи огонь, на небе звезды…
Храня осеннюю беду,
Босая, по последним росам
Приду
К реке… Скользнет по глине
Суровый и прозрачный свет,
И сквозь морозную рябину
Взгляд Той, Которой будто нет.
6
Молчанье Чусовой. Молчанье Сосьвы.
Последний лист над ледяной водой,
И тишь холодная оставила со мной
Седую осень.
Пронзает лунный луч густую темень,
Белёсым светом воздух серебря.
И всё молчит. Сжимает время
Бессилие и горечь ноября.
7
…Это было последнее чудо
Перед долгой, протяжной зимой,
Перед вечной знобящей простудой,
Ледяной синевой.
Тёплый день — веселятся окошки
Солнцем жёлтым, прозрачным, немым,
На стекле отпечаток ладошки,
Над столом ещё теплится дым.
8
Синица на окне — и с ней нежданный снег,
Озноб, не утихающий к рассвету,
И равнодушный серебристый свет —
Мороза долгого примета.
Синица на окне — и свет встаёт немой,
Свет ледяной, печальный и немилый.
И ужас прорастает Тишиной.
И в бочке лёд. И бабочка — застыла.
9
И долгий снег, переходящий в слякоть,
И чуткий сон, переходящий в бред…
Молчать — и плакать, плакать, плакать
Тебе вослед.
Молчать во тьму, где боязливый ветер
Поёт о долгожданной тишине,
О вечном и невыдуманном свете
И о весне.
10
И скала, и сосна на скале,
И река, уходящая в темень.
Горным эхом рассыпалось время
В гулкой и переменчивой мгле.
И зима. Самый первый мороз
Над измученным старым Уралом.
…Ждать рассвета без сил и без слез
На ступенях пустого вокзала.
11
И замолчать. И спать. И не проснуться.
И в форточку открытую снегирь,
И приглушенным голосом Псалтирь.
…Снежинки вьются.
И в форточку открытую мороз,
И сквозь него до неба дотянуться.
Вернуться.
12
И только ночь, и ничего не надо…
И снег густой при свете фонаря,
Молчание укутанного сада
И пустота календаря.
А город, и стремительный, и серый, —
Вдруг замер — и замёрз до немоты
И, совладав с немыслимой потерей,
Укрылся от последней темноты.
Осталось мало, мало, мало света!
Но как снежинки, отрицая грязь, —
В ночное небо. Не дождаться лета
И серебром осыпаться, смеясь.
***
Темнеет долго. Отсырели рамы,
По серым окнам морось шелестит,
И где-то едет после смены мама,
Бескрайний вечер над домами спит.
Бескрайний вечер. Тёплые ладони.
И вместо чайника — кастрюлька с кипятком.
Заляпаны стекло и подоконник,
Но это мелочь, это — на «потом».
…Уснете сладко поперек кровати
До света, до простылого утра.
Устав совсем, задремлет мама Катя,
В тот час, когда уже вставать пора.
***
Пахнет домом воздух горьковатый,
Белой пылью, терпким родником.
Пахнут руки хлоркой и палатой,
К лампочке присохшим мотыльком.
Пахнет куртка зябкой электричкой,
Окнами в потеках ледяных…
…Вечность — снегом, золотой синичкой,
Дымом на губах почти немых.