По мотивам одноимённой повести И.П. Белкина
Опубликовано в журнале Урал, номер 6, 2024
Надежда Колтышева — окончила филологический факультет УрГПУ и отделение драматургии ЕГТИ (семинар Н. Коляды). Лауреат премии журнала «Современная драматургия». Сценарист анимационных фильмов «Кто в доме главный» (кинокомпания «Снега», 2008), «Валенки Бажова», «Любовь и мотоциклы» (Студия анимации ИКЦ г. Первоуральска, 2020, 2022) и др. Живет и работает в Екатеринбурге.
Александр Пушкин (1799) — родился в Москве, окончил Царкосельский лицей. Поэт, драматург и прозаик, литературный критик и теоретик литературы, историк, публицист, журналист, редактор и издатель.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Иван Петрович Белкин, помещик, 26 лет
Иван Петрович Берестов, помещик, 50 лет
Алексей Иванович Берестов, его сын, 22 года
Григорий Иванович Муромский, помещик, 50 лет
Лизавета Григорьевна Муромская, его дочь, 17 лет
Мисс Жаксон, бонна, 40 лет
Настя, служанка Лизы, 20 лет
1
Имение Муромского. Раннее утро. Лиза и Настя. Настя только что вернулась из Тугилово — имения Берестова. Зевает, хочет спать.
ЛИЗА. Так ты видела молодого Берестова?
НАСТЯ. Не то слово, Лизавета Григорьевна, видела и нагляделась довольно. Целый день были вместе.
ЛИЗА (шутит). Вот! Господа в ссоре, а слуги друг друга угощают.
НАСТЯ. А нам какое дело до господ! К тому же я ваша, а не папенькина. Вы ведь не бранились еще с молодым Берестовым, а старики пускай себе дерутся, коли им это весело.
ЛИЗА. Опять молодой Берестов! Везде только и слышу: Берестов, Берестов, Берестов!..
НАСТЯ. А знаете, что Иван Петрович говорит?
ЛИЗА. Какой ещё Иван Петрович?
НАСТЯ. Ну, Белкин же!
ЛИЗА. Ах, Белкин. А при чём тут Белкин?
НАСТЯ. Он говорит, что Берестов боится этой… как же её… ну, холеры этой…
ЛИЗА. Холеры? А говорят, сам только из Европы.
НАСТЯ. Так потому и приехал. И сразу — в глушь. И ни с кем, кроме крестьянок, дела иметь не хочет.
ЛИЗА. Как это? Расскажи, расскажи по порядку.
НАСТЯ. Извольте-с: пошли мы, я, Анисья Егоровна, Ненила, Дунька…
ЛИЗА. Хорошо, знаю. Ну, потом?
НАСТЯ. Позвольте-с, расскажу всё по порядку. Вот пришли мы к самому обеду. Комната полна народу. Были колбинские, захарьевские, приказчица с дочерьми, хлупинские…
ЛИЗА. Ну! А Берестов?
НАСТЯ. Погодите-с. Вот мы сели за стол, приказчица на первом месте, я подле нее… а дочери и надулись, да мне наплевать на них…
ЛИЗА. Ах, Настя, как ты скучна с вечными своими подробностями!
НАСТЯ. Да как же вы нетерпеливы! Ну, вот вышли мы из-за стола… а сидели мы часа три, и обед был славный, пирожное бланманже синее, красное и белое…
ЛИЗА. Патриотично.
НАСТЯ. Вот вышли мы из-за стола и пошли в сад играть в горелки, а молодой барин тут и явился.
ЛИЗА. Ну что ж? Каков он тебе показался?
НАСТЯ. Стройный, высокий, румянец во всю щеку… Удивительно хорош, красавец, можно сказать.
ЛИЗА. Да? А я так думала, что у него лицо бледное. Что же? Печален, задумчив?
НАСТЯ. Что вы! Да этакого бешеного я и сроду не видывала. Вздумал он с нами в горелки бегать.
ЛИЗА. С вами в горелки бегать! Невозможно!
НАСТЯ. Очень возможно! Да что еще выдумал! Поймает и ну целовать!
ЛИЗА. Воля твоя, Настя, ты врешь.
НАСТЯ. Воля ваша, не вру. Я насилу от него отделалась. Целый день с нами так и провозился.
ЛИЗА. Да как же, Белкин мне говорил, он ни на кого не смотрит?
НАСТЯ. Не знаю-с, а на меня так уж слишком смотрел, да и на Таню, приказчикову дочь, тоже, да и на Пашу…
ЛИЗА. На какого Пашу?!
НАСТЯ. …колбинскую Пашу! Да грех сказать, никого не обидел, такой баловник! Знаете, Лизавета Григорьевна, как догнал меня, да как прижал к дереву, да как…
ЛИЗА. Stop talking! Говори по-английски.
НАСТЯ. Хи… хи…
ЛИЗА. Не хихикай мне тут! По-английски!
НАСТЯ. Да я не хихикаю. Хи, — говорю, — значит, он. Так вот. Хи бегин ту ран фор ми энд прижал ми ту три…
ЛИЗА. Прижал?
НАСТЯ. Ну, да, как прижал вот так!
ЛИЗА. In English!!!
НАСТЯ. Прэссед ми ту три энд тэйк май…
ЛИЗА. Takes.
НАСТЯ. Тэйкс.
Молчат. Видно, что Настя пытается подобрать слова.
ЛИЗА. Ну? Takes. Дальше что? Что takes?
НАСТЯ. Ох, Лизавета Григорьевна, ну, вы сами напросились. Хи прессед ми ту три…
ЛИЗА. Это ты уже говорила!
НАСТЯ. Энд тэйкс май пусси! (Зажмуривается.)
ЛИЗА. Что?!
НАСТЯ. Пусси.
ЛИЗА. Why pussy?!
НАСТЯ. Май.
ЛИЗА. Ей-богу, Настя, ты врёшь!..
НАСТЯ. Ей-богу, барыня, не вру!
Молчат.
ЛИЗА. Это удивительно! А что в доме про него слышно?
НАСТЯ. Барин, сказывают, прекрасный: такой добрый, такой веселый. Одно нехорошо: за девушками слишком любит гоняться. Да по мне, это еще не беда: со временем остепенится.
ЛИЗА. Постой-ка, Настя. А вот ты говорила, он холеры боится.
НАСТЯ. Боится, Лизавета Григорьевна, как холеры этой холеры боится!
ЛИЗА. Как бы мне хотелось его видеть!
НАСТЯ. Это, барыня Лизавета Григорьевна, никак невозможно.
ЛИЗА. Это почему это?
НАСТЯ. Говорю вам: его в Европах научили, что холера только к благородным пристаёт.
ЛИЗА. А к крестьянкам, значит, не пристаёт?
НАСТЯ. Не пристаёт.
ЛИЗА. Ах, Настя! Знаешь ли что? Наряжусь я крестьянкою!
НАСТЯ (хохочет). А и в самом деле, наденьте толстую рубашку, сарафан, да и ступайте смело в Тугилово, ручаюсь вам, что Берестов уж вас не прозевает.
ЛИЗА. Вот только как же я дойду?
НАСТЯ. Да что же тут мудреного? Тугилово от нас недалеко, всего три версты: подите гулять в ту сторону или поезжайте верхом. Вы верно встретите его. Говорят, он всякой день, рано поутру, ходит с ружьем на охоту.
ЛИЗА. На охоту… (Думает.) Да нет, нехорошо. Он может подумать, что я за ним гоняюсь. К тому же отцы наши в ссоре, так и мне всё же нельзя будет с ним познакомиться…
НАСТЯ (зевает). Ну, воля ваша. А я вот так считаю. Ну кто те мешат? А? Кто те мешат? (Засыпает.)
Лиза примеряет платок Насти. Смотрится в зеркало, пытается говорить по-крестьянски на все лады.
ЛИЗА. А кто те мешат? А? Кто те мешат? А кто те мешат?
Входит мисс Жаксон со стопкой книг в руках.
МИСС ЖАКСОН. In English!
2
Те же. Настя спит на стуле.
МИСС ЖАКСОН. Good morning, miss Elizabeth.
ЛИЗА. Мисс Жаксон! Уроки с каждым днём начинаются всё раньше. У вас бессонница? Вы очень бледны.
МИСС ЖАКСОН. In English!
ЛИЗА. А, я поняла. У вас холера?
МИСС ЖАКСОН. Miss Elizabeth!
ЛИЗА. Ок. Have you cholera?
МИСС ЖАКСОН (на преувеличенно ломаном русском). Да, холера на всех языках звучит одинаково. Окей, пусть сегодня занятие пройдёт на русском. Итак, мисс Лиза. Тяните жребий. (Протягивает Лизе несколько свёрнутых бумажек.)
Лиза выбирает.
МИСС ЖАКСОН. Извольте развернуть и прочитать.
ЛИЗА (читает). «Клеопатра и её любовники».
МИСС ЖАКСОН. Oh my God. Как это попало сюда? Это чья-то неумная шутка. Тяните снова. (Протягивает оставшиеся бумажки.)
ЛИЗА. Ну почему же? Я хочу про Клеопатру.
МИСС ЖАКСОН. Про Клеопатру вам ещё рано, мисс Лиза.
ЛИЗА. Мне семнадцать лет! В мои года Джульетта уж замужем была! Бы. Мисс Жаксон, а у вас был муж?
Мисс Жаксон молчит.
ЛИЗА. А любовник?
МИСС ЖАКСОН. Это — не тема нашего занятия.
ЛИЗА. Да, вы правы. Тема нашего занятия «Клеопатра и её любовники». Я вас очень внимательно слушаю.
МИСС ЖАКСОН. Я знаю, чьи это шутки! Ну, хорошо! Египетские…
ЛИЗА (перебивает). …казни!
МИСС ЖАКСОН. Нет. Египетские…
ЛИЗА (перебивает). …боги!
МИСС ЖАКСОН. О, боги! Нет. Египетские…
ЛИЗА (перебивает). …ночи!
МИСС ЖАКСОН. Я желала бы знать, на какую историческую черту намекала особа, избравшая эту тему.
ЛИЗА. Уверена, эта особа хотела узнать, правда ли, что будто бы Клеопатра назначила смерть ценою своей любви, и что нашлись обожатели, которых таковое условие не испугало и не отвратило…
МИСС ЖАКСОН. Ну, хорошо. Окей. Про Клеопатру есть факты поинтереснее. Она умела произвести впечатление. В покои Юлия Цезаря она проникла в мешке с постельным бельём. А узнав о влюбчивости и тщеславии Антония, она прибыла к нему на судне с вызолоченной кормой, алыми парусами и посеребрёнными вёслами. Сама же переоделась Афродитой.
ЛИЗА. Она была красива?
МИСС ЖАКСОН. Она была умна и образована! Владела семью языками.
ЛИЗА. Почти как вы, мисс Жаксон!
МИСС ЖАКСОН. Да, и хотела бы, чтоб вы, дорогая Бетси, знали не меньше.
ЛИЗА. Да кому нужны эти семь языков?
МИСС ЖАКСОН. Miss Elizabeth! Вы рассуждаете, как крестьянка!
ЛИЗА (оживляется). Вы находите? Я похожа на крестьянку?
МИСС ЖАКСОН. К моему огромному сожалению. To my great regret. (Входит в раж.) Клеопатра написала книги по философии! Единицам веса! Измерениям и монетной системе! А также несколько книг — attention! — о причёсках и косметике.
ЛИЗА. Так-так-так.
От возбуждённой речи мисс Жаксон проснулась Настя и внимательно слушает тоже. Мисс Жаксон разрумянилась и продолжает.
МИСС ЖАКСОН. Да, все, конечно, помнят её знаменитые ванны на молоке ослиц! А вместо мыла она пользовалась чем? Овсяными хлопьями.
ЛИЗА. Овсянкой?
МИСС ЖАКСОН. Именно! До сих пор спорят о внешности Клеопатры. Некоторые утверждают, что она была некрасива. Большой подбородок, узкие губы… Ха! A fact is a fact. Факт остается фактом: Клеопатра была выдающейся женщиной! А ещё она искусно танцевала (she danced beautifully) и играла на нескольких музыкальных инструментах. А ещё она придумала эпиляцию.
ЛИЗА (всё это время внимательно рассматривала мисс Жаксон). Я поняла! Это не бледность, это — новые белила! Я буду звать вас Клеопатра, мисс Жаксон!
МИСС ЖАКСОН (приходит в себя). No need. Это лишнее. Кажется, я отвлеклась. Варварская Россия. (Приводит себя в порядок.) Урок окончен.
ЛИЗА. Мисс Жаксон, у вас сердца нет!
Мисс Жаксон идёт к дверям и вдруг останавливается.
МИСС ЖАКСОН. By the way, аbout a heart. Я не сказала главное. Египтяне хорошо знали строение головы и при этом не придавали значения деятельности мозга. Знаете, почему? Весь мыслительный процесс приписывался сердцу. Они считали, что это главный орган, который отвечает за жизнь и поступки человека. Не случайно на суд к Осирису отправлялось именно сердце. (Уходит.)
НАСТЯ. Вот огонь! А говорят, они бесчувственные.
ЛИЗА. Чопорные. Снимай сарафан.
3
Пять часов дня. Белкин и Муромский играют в карты. В «Фараона». Мадам мисс Жаксон сидит в углу и читает книгу.
БЕЛКИН (кладёт карту на стол). Дама ваша убита.
МУРОМСКИЙ. Да как так?! Опять? (Оборачивается к мисс Жаксон.)
МИСС ЖАКСОН. O, stupid loser. (Выходит из комнаты.)
БЕЛКИН. Что она сказала?
МУРОМСКИЙ. Ступил, говорит, в лужу. Мне никогда не везёт в фараона!
БЕЛКИН (собирает карты). Есть мнение, Григорий Иванович, что зато в любви повезёт.
МУРОМСКИЙ. И всё-таки мне кажется, что вас, господин Белкин, будто кто-то ведёт. Почему, к примеру, я всё время банкомёт?
БЕЛКИН. Неправда ваша, в прошлый раз вы были понтёром!
МУРОМСКИЙ. И тоже продул?
Белкин разводит руками.
МУРОМСКИЙ. Послушай, Иван Петрович, ситуация такая…
БЕЛКИН. Понятно.
МУРОМСКИЙ. Нет, вот теперь отдам, точно! Скоро. Highly likely. Настя!
В комнату входит Настя с подносом, на котором стоят чайник и два стакана.
МУРОМСКИЙ. Как говорится, год не пей, два не пей, а в файв о клок выпей.
Выпивают. Белкин тянет к нему стакан чокнуться, но Муромский деликатно уклоняется.
БЕЛКИН. Огурчик бы.
МУРОМСКИЙ. Огурчик? После виски? Ну, Иван Петрович, да ты такой же медведь, как твой Берестов. Ты бы ещё из рюмок предложил пить.
БЕЛКИН. Можно и из рюмок.
МУРОМСКИЙ. Из рюмок, молодой человек, вы будете пить ликёр. И не в этом доме. А закусывают только водку.
БЕЛКИН. Да и то не всегда! Вон Иван Петрович выпьет стакан водки — и не закусывает. Только крякает! Второй стакан выпьет — и занюхивает! А уж после третьего съест поросенка — и давай храпеть. Лежит и руку сосёт.
МУРОМСКИЙ. Oh my God. Аж сердце заболело. Водку?
БЕЛКИН. Водку. Царскую.
Муромский наливает из чайника и нервно выпивает.
МУРОМСКИЙ. Царскую!
БЕЛКИН. Царскую.
МУРОМСКИЙ. Одно слово — гвардейский экипаж! Что они пьют?! Тоже мне, моряк. Кому он нужен, этот гвардейский экипаж? Кому вообще этот флот нужен? Столица защищена Кронштадтом. А флот, получается, игрушка. Сколько денег на него уходит! Лучше бы учителям жалованье подняли, сиротские приюты построили, для деревенских школ счёты купили. Коррупшен!
БЕЛКИН. А всё почему? Потому что мышление рабское. Царь у них — и царь, и бог!
МУРОМСКИЙ. Моряки покоряют океаны! А у этих — одни парады и попойки. (Наклоняет чайник над стаканом. Чайник пуст.) Настя!
Входит Лиза.
ЛИЗА. У Насти живот скрутило. А вам хватит.
МУРОМСКИЙ. Бетси, дружочек…
ЛИЗА (Белкину). Иван Петрович, вы опять его обыграли? Вы бы своего Берестова обыгрывали! Ты слышал, папа, Берестов-младший вернулся.
МУРОМСКИЙ. Из Европы в нашу глушь? Яблоко от яблони. (Лизе.) Бетси, дружочек, один дринк.
ЛИЗА. It’s impossible, dad. (Белкину.) И как два медведя уживаются в одной берлоге?
БЕЛКИН. О, ну что вы, Лизавета Григорьевна, Эраст не медведь, он другой.
МУРОМСКИЙ. Эраст? Мне говорили, его зовут… (вспоминает) Алексей?
БЕЛКИН. Может быть. Может быть, это было в другой жизни? Из Европы он приехал Эрастом.
ЛИЗА (смеётся). Ах, как интересно! (Зовёт.) Настя, чай! (Белкину.) Рассказывайте же, Иван Петрович. Какой он? Весёлый?
БЕЛКИН. Мрачный.
ЛИЗА. Высокий?
БЕЛКИН. Карлик.
ЛИЗА. Говорит ли по-английски?
БЕЛКИН. Он и по-русски-то двух слов связать не умеет.
ЛИЗА. Как странно… Я слышала другое. Но тем и интереснее.
БЕЛКИН. Да уж ничего интересного, Лизавета Григорьевна, поверьте. Откровенно говоря, порой он кажется мне несколько отсталым в развитии.
ЛИЗА. Да как же он учился в университете?
БЕЛКИН. По облегчённой программе.
ЛИЗА. Печаль. Чем же он занимается целыми днями?
БЕЛКИН. Спит. И ест.
ЛИЗА. Ну должны же быть хоть какие-то способности у человека. Охота? Военная служба?
БЕЛКИН. Да кто ж его возьмёт, такого хилого?
ЛИЗА. Ну, хорошо. А девушки? Ведь он нравится девушкам?
БЕЛКИН. Девушкам он, может быть, и нравился бы, Лизавета Григорьевна. Хоть из жалости. Да вот беда, кажется, ему девушки неинтересны.
В комнату входит Настя с подносом, на котором стоят чайник и два стакана. Муромский с радостью наливает виски и предлагает Белкину.
НАСТЯ. Иван Петрович, там за вами какая-то коляска приехала.
БЕЛКИН. Это, видать, моя лягушонка коробчонку прислала.
НАСТЯ. Не. От Берестовых, кажись.
МУРОМСКИЙ. Так вы к Берестовым? А я-то надеялся, мы посидим… Я с божьей помощью отыграюсь… Ну, что ж. Пойдёмте, я вас хоть с лестницы спущу.
Муромский и Белкин смеются, выходят из комнаты, продолжают разговаривать на ходу.
ЛИЗА. Ай да Белкин, ай да son of a bitch!
НАСТЯ (хохочет). Лизавета Григорьевна, да вы не слушайте его, он же всё сочиняет!
ЛИЗА. А вот я пойду и сама всё проверю. Завтра же с утра пойду, Настя! Но ты должна мне ещё урок речи преподать.
НАСТЯ. А, так это запросто. Говорите отрывисто, рот широко не открывайте.
ЛИЗА. Как это?
НАСТЯ. Ну как? Как мы, русские люди, все и говорим. Щё? Да нищё!
ЛИЗА. Ну-ка, дай я попробую. Щё?
НАСТЯ. Да нищё! Далёко направилась-от?
ЛИЗА. От чего?
НАСТЯ. Что «от чего»?
ЛИЗА. Ну, ты спрашиваешь «далёко направилась-от». От чего?
НАСТЯ. Да какая ж вы дремучая у нас, Елизавета Григорьевна! Это так русский народ говорит. «Пошла-от», «взяла-от», «нашла-от». Андерстенд-от?
ЛИЗА. Трудно как, Настя!
Ходит по комнате, представляя себя крестьянкой и приговаривая: «Ще? — Да нищё!» Настя наблюдает.
НАСТЯ. А ты чьих будешь?
ЛИЗА. Муромские мы.
НАСТЯ. Всё, никуда не годится!
ЛИЗА. Что не годится?
НАСТЯ. Всё не годится, что мы с вами придумали. Ну посмотрите на себя. Ну какая вы крестьянка?
ЛИЗА. Да ты, Настя, только скажи, а я перейму!
НАСТЯ. Ну, смотрите. Стоите вот так. Смотрите исподлобья. И почаще руками всплёскивайте.
ЛИЗА. Вот так?
НАСТЯ. Нет, ещё выше. Вот так. И бога всё время поминайте.
ЛИЗА. Oh my God.
НАСТЯ. Да нет! Нашего бога, русского! Так откуда ты, говоришь?
ЛИЗА. Я от… Я от из… Из Прилучина, слава богу!
НАСТЯ. Таааак. Прилучинская, значит? А звать как?
ЛИЗА. Кузнецова я. А… Акулина.
НАСТЯ. Акулина Кузнецова? Не знаю таких.
ЛИЗА. Я дочь Василья-кузнеца, прости господи.
НАСТЯ. Того самого?
ЛИЗА. Энтого. Ихнего. Евоного.
НАСТЯ. Ну, а что? Ещё пару уроков — и в лес. Вы, главное, особо не умничайте. Да окончания не забывайте глотать. Кто ж тебя одну в лес отпустил-то, Акулинушка?
ЛИЗА. А кто мне мешает?
НАСТЯ. Мешат!
ЛИЗА. А те тоже кто-то мешат?
Смеются, всплёскивают руками, крестятся, передразнивают друг друга.
4
Муромский с Белкиным на крыльце.
МУРОМСКИЙ. А вы, значит, к Берестовым… Будете им всякие небылицы про нас рассказывать?
БЕЛКИН. Как можно, Григорий Иванович! Я одному вам скажу по секрету, повесть сейчас пишу. А у них собираю материал.
МУРОМСКИЙ (смеётся). Вы им там всыпьте!
БЕЛКИН (садится в коляску). Всем достанется! Но им — более всех!
Смеются. Коляска уезжает. Из дома выходит мисс Жаксон.
МУРОМСКИЙ. О, Акулина моя. Наконец-то мы наедине!
МИСС ЖАКСОН. Mr. Muromsky, you forget yourself! (Стремительно идёт в сторону беседки.)
МУРОМСКИЙ. Куда вы, мисс Жаксон?
МИСС ЖАКСОН. I went to the belvedere.
МУРОМСКИЙ (идёт за ней). Ах, зачем же в бельведер, пойдёмте лучше в будуар!
Скрываются в беседке.
Белкин едет к Берестовым. Достаёт лист бумаги, расправляет на коленях и пишет. Зачёркивает, пишет. Зачёркивает, пишет-пишет-пишет. Читает про себя. Затем вслух.
БЕЛКИН. «В одной из отдаленных наших губерний находилось имение Ивана Петровича Бе… Бе… Бе…» Берестова! Пусть будет Берестов. Нечто такое русское, патриотическое. Берестяные грамоты! (Пишет дальше.) «В молодости своей служил он в гвардии, вышел в отставку в начале 1797 года, уехал в свою деревню и с тех пор оттуда не выезжал».
5
Имение Берестова. Белкин и Берестов-старший играют в карты.
БЕЛКИН (кладёт карту на стол). Дама ваша убита.
БЕРЕСТОВ. Надобно признаться, что я несчастлив: играю мирандолем, никогда не горячусь, ничем меня с толку не собьёшь, а всё равно проигрываюсь! (Достаёт бумажник, отсчитывает деньги.) А ведь ты, Ваня, определённо знаешь какую-то тайну.
БЕЛКИН. Случай!
БЕРЕСТОВ. Рассказывайте!
БЕЛКИН. Ладно, вам, дорогой Иван Петрович, я скажу. Моя жена была ведьмой.
БЕРЕСТОВ. Была? Где же она сейчас?
БЕЛКИН. Графиня умерла.
БЕРЕСТОВ. В родах?
БЕЛКИН. В муках. Ей было восемьдесят два.
БЕРЕСТОВ. Не уберегли?
Белкин разводит руками.
БЕРЕСТОВ. А тебе сколько?
БЕЛКИН. Двадцать шесть.
БЕРЕСТОВ. Очень гармоничный брак.
БЕЛКИН. Все так говорили.
БЕРЕСТОВ. Жена, значит, графиня, а вы, стало быть, графоман.
Хохочут.
БЕРЕСТОВ. Вот так вы и в книжках своих всё про неправду пишете.
БЕЛКИН. Нет-нет, это не мы про неправду, это критики.
БЕРЕСТОВ. Интересно, как ты меня представляешь в своих записках? Валенком и патриотом?
БЕЛКИН. Ну, зачем так сразу…
БЕРЕСТОВ. Медведем называешь. Или свиньёй? А, Иван Петрович?
БЕЛКИН. Да разве ж я могу, Иван Петрович?
БЕРЕСТОВ. Илью Муромца своего наверняка не трогаешь.
БЕЛКИН. Вы про Григория Ивановича Муромского?
БЕРЕСТОВ. Зачастил ты к нему. В зятья набиваешься?
БЕЛКИН. Да с чего вы… Натура уж больно богата! Вообразите: английский сад…
БЕРЕСТОВ. У них в Прилучино английский сад?! (Кричит.) Алексей, сын, иди послушай, как наш сосед чудит!
БЕЛКИН. Да по всем правилам. Лужайка, палисадник, беседка…
Входит Алексей, красивый и несколько испуганный молодой человек. Кивает Белкину, садится на безопасном расстоянии.
БЕРЕСТОВ. Беседка — это хорошо. Можно побеседовать.
БЕЛКИН. Конюхи одеты английскими жокеями.
АЛЕКСЕЙ. Как это, должно быть, интересно…
БЕРЕСТОВ. Денег, видно, куры не клюют!
БЕЛКИН. Конечно, не клюют! Откуда у него куры?
БЕРЕСТОВ. Откуда! Из Англии!
БЕЛКИН. Из Англии у него арапчонок.
БЕРЕСТОВ. Да иди ты! Живой арапчонок?
БЕЛКИН. Сливки подаёт. А едят одну овсянку с утра до вечера. Порридж.
АЛЕКСЕЙ. Это очень полезно для пищеварения.
БЕРЕСТОВ. Да-с! У меня не то что у соседа Григорья Ивановича. Куда нам по-английски разоряться! Были бы мы по-русски хоть сыты.
БЕЛКИН. А в соседней комнате англичанка гадит.
АЛЕКСЕЙ. Я слышал, дочь его очень хороша.
БЕЛКИН. Лизавета Григорьевна? Вот уж лучший анекдот! Жеманная, капризная.
БЕРЕСТОВ. Так это все такие. А как насчёт морды лица?
БЕЛКИН. Никак не могу привыкнуть к вашему солдатскому юмору, Иван Петрович. За мордой, как вы выражаетесь, лица не видно. Вот такой слой белил на ней. До ушей. Талия перетянута, как буква икс, и на каждом пальце, шее и ушах вот по такому бриллианту.
БЕРЕСТОВ. Бриллианты — это хорошо.
БЕЛКИН. Это я увлёкся и прилгнул, виноват, Иван Петрович. Вычёркиваю. (Вычёркивает.) Откуда у нашего англомана бриллианты? Он всем вокруг должен. Все бриллианты давно в ломбарде.
БЕРЕСТОВ. Расстроил ты меня, Иван Петрович. Вон Алексей на военную службу рвётся, я хотел бы его женить. А на ком тут женить, на кобыле? Или на борзой?
БЕЛКИН (смеётся). На борзой не надо. Я вообще барышень не очень, мне бы крестьяночку какую…
БЕРЕСТОВ. Крестьяночку! (Смеётся.) Это вы мне, что ли, предлагаете?! Чтоб сын Ивана Петровича Берестова на крестьянке женился?
БЕЛКИН. А что? И крестьянки любить умеют. И никакая холера к ним не пристаёт.
БЕРЕСТОВ. Ну, это опять ваши сказки. Чем они хуже нас?
БЕЛКИН. Да в том-то и дело, что не хуже, а лучше! В тысячу раз лучше!
БЕРЕСТОВ. Объяснитесь, Иван Петрович! Вы вот и Алексею моему мозги закружили. Что у них, третий глаз на затылке? Или хвост под юбкой?
БЕЛКИН. Они чище, понимаете? К земле ближе. Ничем не испорчены. Да берите выше! Они к богу ближе. И бог их в обиду не даёт.
БЕРЕСТОВ. Вообще ваша правда, Иван Петрович. Была у меня одна крестьяночка…
Алексей демонстративно выходит из комнаты.
БЕРЕСТОВ (вслед). Приехал из Европы нервный, всего боится, жизни боится! А на военную службу рвётся.
БЕЛКИН. Что вы говорите? Так и запишем. (Пишет.) А вы отпустите, Иван Петрович! Послужит, сам поймёт.
БЕРЕСТОВ. Нет, Иван Петрович, вы вот сами сначала сына родите, а потом отпустите.
БЕЛКИН. Ну сам-то я вряд ли, а вот если бы какая-нибудь крестьяночка…
6
Имение Муромского. Ночь. Иван Петрович Белкин сидит за столом и пишет. А затем читает вслух.
БЕЛКИН. «Заря сияла на востоке, и золотые ряды облаков, казалось, ожидали солнца, как царедворцы ожидают государя; ясное небо, утренняя свежесть, роса, ветерок и пение птичек наполняли сердце Лизы младенческой веселостию; боясь какой-нибудь знакомой встречи, она, казалось, не шла, а летела. Приближаясь к роще, стоящей на рубеже отцовского владения, Лиза пошла тише. Здесь она должна была ожидать Алексея». Очень плохой текст. И к чему тут Алексей? (Зачёркивает.) На его месте должен быть другой. Я?
Мимо открытой двери проходит Настя, в руках у неё красная ткань.
БЕЛКИН. Настя!
НАСТЯ. Иван Петрович, вы уже здесь… Я думала, вы заночуете у Берестовых.
БЕЛКИН. Ты думала обо мне, Настенька?
НАСТЯ. Да я о вас только и думаю, Иван Петрович. Как вы? Как ваше имение? Вы всё время в разъездах, кто проследит за порядком…
БЕЛКИН. Да, хозяйки не хватает… (Сажает Настю на колени.) Опять же рукописи. Я уже не молод. Кто будет разбирать мои архивы?
НАСТЯ (смеётся). Сколько ж вам лет, Иван Петрович? Сто?
БЕЛКИН. Больше, Настя, куда как больше… Судьба писателя во многом зависит от его вдовы… Зачем эта ткань?
НАСТЯ. Да барышне на новый сарафан. А что вы пишете?
БЕЛКИН. Надо говорить: «Над чем работаете?»
НАСТЯ (смеётся). Да какая это работа?
БЕЛКИН. А вот ты послушай. (Читает.) «Участь моя решена. Я женюсь… Та, которую любил я целые два года…»
НАСТЯ. Два года!
БЕЛКИН. «…которую везде первую отыскивали глаза мои, с которой встреча казалась мне блаженством — боже мой — она… почти моя».
Целуются.
НАСТЯ. Ах, барин, какая же я перед вами дура безграмотная!
БЕЛКИН. И есть о чем сокрушаться! Да коли хочешь, я тотчас выучу тебя грамоте.
НАСТЯ. А взаправду, не попытаться ли и в самом деле?
БЕЛКИН. Изволь, милая, начнем хоть сейчас. Но не опоздаешь ли ты с тканью?
НАСТЯ. Да мы недолго, я ж бедовая. Меня Лизавета Григорьевна учила немного. Я и по-английски уже…
БЕЛКИН. Давай проверим, какая Лизавета Григорьевна учительница. (Рисует буквы.) Я буду писать, а ты складывай.
НАСТЯ (читает). Кэ у дэ а бэ а рэ… шня… Ку-да ба-ры-шня!
БЕЛКИН. Наденька… тьфу, Настенька, мой ангел!
НАСТЯ (продолжает). …и дэ ё тэ (Водит пальцем, бормочет, проговаривает про себя.) Идёт в синем сарафане!
БЕЛКИН. Что за чудо! Да у нас учение идет скорее, чем по ланкастерской системе! (Целует Настю.) И куда же?
НАСТЯ. Известно куда — в Тэ у гэ и эл о вэ о!
БЕЛКИН. В Тугилово!
НАСТЯ. Да-да, барышня такая выдумщица! Придумала одеться крестьянкой, чтобы на младшего Берестова посмотреть. Как будто бы она пошла за грибами, а там он. Но это я ей всё помогла!
БЕЛКИН. Ты, верно, и дорогу ей указала? Ай да Настя!
НАСТЯ. Так тут в Тугилово одна дорога.
БЕЛКИН. Это если что?
НАСТЯ. Что?
БЕЛКИН. Если скакать верхом.
НАСТЯ. Ну.
БЕЛКИН. А за грибами-то другой дорогой ходят. Мимо беседки, к дубу, обогнуть квадратный пень, через Светкин клин — и прямо в рощу зелёных сыроежек.
НАСТЯ. Какая же я дура безграмотная!
БЕЛКИН. Никакая ты не дура, Настенька. Давай-ка повтори. Мимо…
НАСТЯ. …беседки…
БЕЛКИН. …к…
НАСТЯ. …дубу…
БЕЛКИН. …обогнуть…
НАСТЯ. …квадратный пень…
БЕЛКИН. …и затем?
НАСТЯ. В рощу…
БЕЛКИН. Нет.
НАСТЯ. А! Через Светкин клин — и прямо в рощу зелёных сыроежек!
БЕЛКИН. Умница, ангел мой!
Белкин целует Настю, она, счастливая, убегает шить сарафан. Белкин вдохновенно пишет.
7
Очень раннее утро нового дня. Берестов-младший выходит из дома с ружьём. И направляется из Тугилово в лес.
В это же самое время Лиза Муромская в синем сарафане и толстой рубахе крестьянки, в платочке, с корзинкой в одной руке и букетом ландышей в другой еле ковыляет в лаптях. Устала. Увидела поваленное дерево, села, сняла лапти, трёт ногу.
ЛИЗА. Ну и обувка у них…
Оглядывается, видит гриб и наклоняется за ним, и в это же самое время за ним наклоняется неслышно появившийся Алексей. Лиза визжит.
АЛЕКСЕЙ (показывает гриб). Возьму?
ЛИЗА. Возьмите. (Опомнилась.) А кто те мешат?
АЛЕКСЕЙ. Хороший гриб. Красивый. Главное, чтоб был съедобный. Небось, милая, собаку ждала?
ЛИЗА (всплёскивает руками). Да нет, барин, я никого не ждала.
АЛЕКСЕЙ. Я провожу тебя, если ты боишься. Ты мне позволишь идти подле тебя?
ЛИЗА. Да нет, барин, не боюсь: раз собаки нет, так ведь никто и не кинется, так?
АЛЕКСЕЙ. А ты смышлёная.
ЛИЗА. С детства была такая. (Подумала.) Така. От.
АЛЕКСЕЙ. Пойдём грибы собирать, красавица, у меня острый глаз на всякий гриб.
ЛИЗА. А кто те мешат? Вольному воля, а дорога мирская… А кто те мешат? А кто те мешат?
Лиза идёт глубже в лес. Алексей идёт за ней.
АЛЕКСЕЙ. В траву не ходи, там грибов нет. А клещи есть.
ЛИЗА. Кто?
АЛЕКСЕЙ. Клещи. Ты нездешняя, что ли? Повторяй за мной. Клёщ, клёщ, я твой гость.
ЛИЗА. А?
АЛЕКСЕЙ. Заговор от клещей. Тело моё кость. Откуда ты? Чьих будешь?
ЛИЗА. Из Прилучина. Кузнецова я.
АЛЕКСЕЙ. А звать как?
ЛИЗА. А… Акулина.
АЛЕКСЕЙ. Акулина Кузнецова? Не знаю таких. Повторяй. Кровь моя смола.
ЛИЗА. Я дочь Василья-кузнеца.
АЛЕКСЕЙ. Пить её нельзя.
ЛИЗА. А ты чьих будешь? Тугиловских, что ли?
АЛЕКСЕЙ. Так точно, я камердинер молодого барина.
ЛИЗА. Ну, я так и подумала, не на дуру напал. А звать тебя как?
АЛЕКСЕЙ. Алексеем.
Лиза смотрит на него очень внимательно. Алексей смотрит на букет ландышей.
АЛЕКСЕЙ. А откуда ландыши? Ты продаёшь их, девушка?
ЛИЗА (смеётся). Да, по рублю.
АЛЕКСЕЙ (протягивает ей рубль). Я думаю, что прекрасные ландыши, сорванные руками прекрасной девушки, стоят рубля.
Лиза смеётся и отдаёт ему букетик.
АЛЕКСЕЙ. Да они ненастоящие!
ЛИЗА. А ты настоящий?
АЛЕКСЕЙ. А ты попробуй. (Обнимает Лизу.)
ЛИЗА. Если вы хотите, чтобы мы были вперед приятелями, то не извольте забываться.
АЛЕКСЕЙ. Кто тебя научил этой премудрости? Уж не Настенька ли, моя знакомая, не девушка ли барышни вашей?
ЛИЗА. А что думашь? Разве я и на барском дворе никогда не бываю? Небось всего наслышалась и нагляделась. Ездит к нам один писатель… как бишь его… Белкин!
АЛЕКСЕЙ (смеётся). О, это знаменитый писатель!
ЛИЗА. Не знаю, чем уж он там знаменит, только я ни одной его книжки в глаза не видела.
АЛЕКСЕЙ (смеётся). Иван Петрович Белкин — это светоч русской литературы! Это величайший ум и талант нашей эпохи.
ЛИЗА. Картёжник и плут!
АЛЕКСЕЙ. Вы будете гордиться знакомством с этим человеком! Но будет поздно.
ЛИЗА. Да что же он такого написал?
АЛЕКСЕЙ. Да если б мне иметь хоть часть такого таланта, как у Ивана Петровича!
ЛИЗА. Вам зачем? За грибами ходить?
АЛЕКСЕЙ. Да какая же вы дремучая, как вот эта роща! И зелёная, как вот эта сыроежка! (Бросает в неё гриб.)
ЛИЗА. Ах, вы так! (Бросает гриб в него.)
АЛЕКСЕЙ. Вы глупая, отсталая и недоразвитая! Белкин — это наше всё!
ЛИЗА. А вы… А иди-ка ты, барин, лесом. Ты в ту сторону, а я в другую. Прощения просим!
Разворачивается и уходит в сторону Прилучино. Алексей смотрит ей вслед и смеётся.
8
Имение Муромских. Настя помогает Лизе переодеться в барышню.
ЛИЗА. Ну, лапти ваши, Настя, это какой-то trash.
НАСТЯ. Это с непривычки. А не понравилось, так в другой раз и босиком сбегаете.
ЛИЗА. Мисс Жаксон не приходила ещё?
НАСТЯ. Встала поздно и просидела пол-утра перед зеркалом. Не выходила из комнаты. Утро-то какое хорошее, Лизавета Григорьевна!
ЛИЗА. Ну, Настя! (Изображает Настю.) «Прэссед ту три!»
НАСТЯ. Может, не выспался? Спросонок люди ох злые бывают.
ЛИЗА. Как накинулся, как давай бросаться ядовитыми грибами! Может, мне сарафан твой не к лицу?
НАСТЯ. К лицу, барышня, ещё как к лицу! Но мы пошьём вам новый, красный. И ведь ладно бы, если б только со мной одной был обходительный. Но он же со всеми! И с Таней, и с приказчиковой дочкой, и с Пашей колбинской. Бегает, смеётся.
ЛИЗА. С крестьянками, видно, только и умеет!
НАСТЯ. Догонит, в глаза заглянет…
ЛИЗА. А глаза-то безумные! Дикий, волосы всклокоченные, усища — страшный такой!
НАСТЯ. Ей-богу, барыня, будто про двух разных людей говорим. Тот такой весёлый, добрый, ласковый… Прям как Иван Петрович…
ЛИЗА. Опять этот Белкин! Я запрещу ему ездить к нам!
НАСТЯ. За что, барыня? Я просто… просто ошеломлена. (Всплёскивает руками.)
ЛИЗА (хохочет). Ты ошеломлена? Это Белкин тебя таким словам научил? Ты, может, и книжки его читала?
НАСТЯ (плачет). Он мне сам вслух читал…
ЛИЗА. И про что же пишет этот знаменитый Белкин?
НАСТЯ. Про разное… Про любовь… Жениться через два года собирается…
ЛИЗА. Вот новость! На ком?
НАСТЯ (пытается воспроизвести). На той… которую… той… «которую любил»…
Издалека слышатся шаги мисс Жаксон и её же голос: «Good morning, mr Muromsky». Затем копошение, звуки поцелуев и наконец: «What are you doing, Grisha! Stop right now! They can enter here!». И точно, похоже, кто-то вошёл, и все смутились.
ЛИЗА. А знаешь ли что, Настя… Хочешь, чтобы Иван Петрович здесь бывал?
НАСТЯ. Ох как хочу, Лизавета Григорьевна!
ЛИЗА. Тогда принеси мне его записки.
НАСТЯ. Ну, вы и выдумщица, Лизавета Григорьевна!..
ЛИЗА. Первое правило войны: врага надо знать в лицо.
На этих словах в комнату входит мисс Жаксон со стопкой книг в руках.
МИСС ЖАКСОН. In English!
ЛИЗА (зевает). Мисс Жаксон, мы в России!
МИСС ЖАКСОН. Окей, пусть сегодня занятие пройдёт на русском языке.
Настя выходит по-английски.
МИСС ЖАКСОН. Итак, мисс Лиза. Тяните жребий. (Протягивает Лизе несколько свёрнутых бумажек.)
ЛИЗА. Всё время жребий-жребий-жребий. Всё время выбирать… (Выбирает.)
МИСС ЖАКСОН. Извольте развернуть и прочитать.
Лиза не глядя, протягивает ей бумажку.
МИСС ЖАКСОН. Так, хорошо! Шекспир. (Открывает книгу, читает на чистом русском языке.)
Весь мир — театр.
В нём женщины, мужчины — все актёры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той.
ЛИЗА. Какой отличный русский, миссис Жаксон!
МИСС ЖАКСОН (смущена, снова ломается). Мисс Жаксон. Мисс. Варварская Россия.
ЛИЗА (зевает). Мисс Жаксон, скажите, а вы любили?
МИСС ЖАКСОН. Мисс Бетси! Я буду вынуждена говорить с господином Муромским. Вы совсем перестали заниматься.
ЛИЗА. А ведь я задала простой вопрос. Мисс Жаксон, спросила я, любили ль вы?
МИСС ЖАКСОН. Окей. Хотите про любовь. Будем читать «Ромео и Джульетту».
ЛИЗА. Старик Шекспир. Старо как мир. Мисс Жаксон, вы всё время прячетесь за книги. Но посмотрите, ведь настоящая жизнь — вокруг! Её можно потрогать руками, понюхать. Вы чувствуете запахи?
МИСС ЖАКСОН. Э… м…
ЛИЗА. Вы не чувствуете запахи?! Тогда я расскажу вам, как пахнет лес ранним утром! О, это совсем другой запах, чем вечерний лес. Да что лес! Выйдите из дома, дойдите до беседки босиком по траве! Или возьмём грибы. Вы собирали когда-нибудь настоящие грибы, мисс Жаксон?
МИСС ЖАКСОН. Мисс Лиза! Я-то, может, и собирала. Но вы!.. Откуда вы… Ведь вы…
ЛИЗА. Неважно. Пусть я говорю теоретически. Гипотетически, если хотите. Как важно вовремя оторваться от чужого — опыта, мнения, открытия — и найти своё. Понимаете, мисс Жаксон? Урок окончен. (Уходит.)
Мисс Жаксон нервно перекладывает книги. Потом тоже уходит.
9
Раннее утро. Лес. На поваленном дереве сидит Алексей. По дорожке бежит босая Лиза в новом красном сарафане. Вдруг видит Алексея, смущается, резко останавливается и поворачивает обратно. Алексей бежит за ней.
АЛЕКСЕЙ. Куда ж ты, милая Акулина?
ЛИЗА. Из Прилучина; я дочь Василья-кузнеца, иду по грибы. (Всплёскивает руками.) От. Слава богу. С божьей помощью. (Крестится.)
АЛЕКСЕЙ. Сарафан у тебя новый.
ЛИЗА. Красный.
АЛЕКСЕЙ. Точно.
Молчат. Идут.
АЛЕКСЕЙ. А вчера был синий.
ЛИЗА. Точно.
Молчат. Идут.
БЕЛКИН (из-за кустов). Там грибов нет!
Лиза и Алексей поворачиваются и идут в другую сторону.
АЛЕКСЕЙ. А ведь я, Акулина, еле утра дождался.
ЛИЗА. А чё у тя? Живот прихватило? Холера?
АЛЕКСЕЙ. Типун тебе на язык! (Плюёт через плечо.)
ЛИЗА. Боишься холеры, барин?
АЛЕКСЕЙ. А с чего ты взяла, что я барин? Я ж тебе вчера сказал, что камердинер.
ЛИЗА. Да потому вижу, что ты сам барин.
АЛЕКСЕЙ. Почему же ты так думаешь?
ЛИЗА. Да по всему.
АЛЕКСЕЙ. Однако ж?
ЛИЗА. Да как же барина с слугой не распознать? И одет-то не так, и баишь иначе.
АЛЕКСЕЙ (смеётся). Умная ты, Акулина! Хорошо мне с тобой.
ЛИЗА. А не стыдно барину-то с крестьянкой разгуливать?
АЛЕКСЕЙ. Не стыдно, милая. И даже как-то спокойнее. Барыня-то ваша, говорят, жеманница редкостная.
ЛИЗА. Это кто такое бает?!
АЛЕКСЕЙ (смеётся). Как ты разволновалась! Любишь барыню-то?
ЛИЗА. Да моя барыня — самая добрая и самая лучшая барыня в мире! А ваш Белкин — картёжник и плут!
Алексей целует Лизу. Она от неожиданности даже не сопротивляется.
АЛЕКСЕЙ. Ну, мой друг Акулина, непременно буду в гости к твоему батюшке, к Василью-кузнецу.
ЛИЗА. Что ты? Ради Христа, не приходи. Коли дома узнают, что я с барином в роще болтала наедине, то мне беда будет; отец мой, Василий-кузнец, прибьет меня до смерти.
АЛЕКСЕЙ. Да я непременно хочу с тобою опять видеться.
ЛИЗА. Ну, я когда-нибудь опять сюда приду за грибами.
АЛЕКСЕЙ. Когда же?
ЛИЗА. Да хоть завтра.
АЛЕКСЕЙ. Милая Акулина, расцеловал бы тебя, да не смею. Так завтра, в это время, не правда ли?
ЛИЗА. Да, да.
АЛЕКСЕЙ. И ты не обманешь меня?
ЛИЗА. Не обману.
БЕЛКИН (из-за кустов). Побожись.
ЛИЗА. Ну, вот те святая пятница, приду.
10
Лиза входит в дом, а навстречу ей — Григорий Иванович.
МУРОМСКИЙ. Бетси, вот так surprise! Нет ничего здоровее, как просыпаться на заре. (Целует её в лоб.)
ЛИЗА. Good morning, dad.
МУРОМСКИЙ. Ты горячая, не заболела ли?
Но Лиза уже бежит мимо отца в свою комнату, где её ждёт испуганная Настя. Лиза переодевается.
ЛИЗА. Мисс Жаксон?
НАСТЯ. Встала рано и просидела пол-утра перед зеркалом. Потом ходила. Потом кричала. Потом плакала. Потом зашла в комнату и больше не выходила.
ЛИЗА. Это хорошо. А папа? Он-то куда так рано?
НАСТЯ. Мне показалось, ему сегодня тоже не до вас. Поскакал куда-то.
ЛИЗА. Думает, где взять денег. Всё эти карточные долги. Всё этот Белкин!
НАСТЯ. Лизавета Григорьевна! А ведь я вам рукопись достала. (Протягивает ей листочки, исписанные мелким почерком Белкина.)
ЛИЗА. Какую ещё рукопись, Настя?
НАСТЯ. Вот те раз. Сами же говорили про врага…
Входит мисс Жаксон. Смотрит мимо. Настя оставляет листочки на столе и уходит.
ЛИЗА. Доброе утро, мисс Жаксон.
МИСС ЖАКСОН. Здравствуйте, Лиза…
ЛИЗА. Да что с вами, мисс Жаксон? На вас лица нет. Или это просто новые белила?
МИСС ЖАКСОН. Я…
ЛИЗА. Я поняла! Вы ждёте baby?
МИСС ЖАКСОН. Какие глупости, Лиза!
ЛИЗА. Ну, говорите же, говорите!
МИСС ЖАКСОН. Обстоятельства требуют… Вы скоро, может быть, услышите… Но перед разлукой я должна с вами сама объясниться…
ЛИЗА. Мисс Жаксон, я не готова к разлуке с вами! Вы были мне вместо матери.
МИСС ЖАКСОН. Я не то, что вы предполагаете. Я не англичанка мисс Жаксон, я…
ЛИЗА. Позвольте, я угадаю! Вы мужчина?
МИСС ЖАКСОН. Я Акулина Петровна Курочкина.
ЛИЗА (смеётся). Вы шутите.
МИСС ЖАКСОН. Не бойтесь, ради бога, вы не должны бояться моего имени.
ЛИЗА (не смеётся). Вы шутите.
МИСС ЖАКСОН. Прошу вас, не перебивайте! Я должна высказаться. Сегодня с утра ваш отец сделал мне предложение руки и сердца.
ЛИЗА. Oh my God.
МИСС ЖАКСОН. Но я не могу обманывать честного благородного человека.
ЛИЗА. Ну, то есть вот теперь не можете?
МИСС ЖАКСОН. Вы судите меня, бедная Лиза. Но вы никогда не были в моих обстоятельствах. Долгое время я была бедной воспитанницей одной знатной старухи. Все меня знали, и никто не замечал. Но однажды я встретила вашего отца, и вся моя жизнь изменилась. А теперь, когда… когда… Я не знаю, что мне делать! (Плачет.)
ЛИЗА (берёт из стопки книгу). В любой непонятной ситуации читайте «Египетские ночи» Пушкина.
Вбегает Настя.
НАСТЯ. Там Григорий Иванович Муромский разбился.
11
Мисс Жаксон лежит в обмороке. Настя и Лиза приводят её в чувство.
ЛИЗА. Настя, учись правильно выражать свои мысли. Ты вот даже слово «ошеломлена» знаешь, члены свои по-английски умеешь называть. А живого человека чуть мёртвым не сделала.
НАСТЯ. Так а как? По-английски надо было? Я не знаю, как по-английски сказать «ушибся, но не насмерть».
ЛИЗА. Надо было как-то аккуратнее, сначала подготовить нас. Сказать: у меня для вас две новости — хорошая и очень хорошая. (Бьёт мисс Жаксон по щекам.) Мисс Жаксон, он жив, жив!
Мисс Жаксон не реагирует.
НАСТЯ. Лизавета Григорьевна, я ж не настоящая барышня, я обычная крестьянка. Это вы только говорите, как пишете. Да Иван Петрович. Я ведь вам принесла, что просили. Вы не хотите? (Снова протягивает Лизе несколько исписанных листов бумаги.)
Лиза бросает мисс Жаксон и читает вслух.
ЛИЗА. «В одно ясное, холодное утро (из тех, какими богата наша русская осень) Иван Петрович Берестов выехал прогуляться верхом…» (Отрывается от чтения.) Берестов? Это очень интересно! (Продолжает, читает про себя.) Так, так, так… ага! (Продолжает вслух.) «В то же самое время Григорий Иванович Муромский, соблазнясь хорошею погодою, велел оседлать куцую свою кобылку и рысью поехал около своих англизированных владений. Подъезжая к лесу…» (Снова отрывается от чтения, Насте.) Ты видишь, что делает твой Белкин! Он же их лбами сталкивает! (Читает.) «…увидел он соседа своего, гордо сидящего верхом, в чекмене, подбитом лисьим мехом, и поджидающего зайца, которого мальчишки криком и трещотками выгоняли из кустарника. Если б Григорий Иванович мог предвидеть эту встречу, то, конечно б, он поворотил в сторону…» Само собой! «…но он наехал на Берестова вовсе неожиданно и вдруг очутился от него в расстоянии пистолетного выстрела. Делать было нечего. Муромский, как образованный европеец, подъехал к своему противнику и учтиво его приветствовал. Берестов отвечал с таким же усердием, с каковым цепной медведь кланяется господам по приказанию своего вожатого. В сие время заяц выскочил из лесу и побежал полем. Берестов и стремянный закричали во всё горло, пустили собак и следом поскакали во весь опор. Лошадь Муромского, не бывавшая никогда на охоте, испугалась и понесла».
Мисс Жаксон, которая уже давно очнулась и внимательно слушала текст, на этих словах снова упала в обморок. Во дворе шум. Лиза продолжает читать.
«Муромский, провозгласивший себя отличным наездником, дал ей волю и внутренно доволен был случаем, избавляющим его от неприятного собеседника. Но лошадь, доскакав до оврага, прежде ею не замеченного, вдруг кинулась в сторону, и Муромский не усидел…» Ах! (Лиза закрывает глаза.)
Настя берёт у неё листочки, читает по складам.
НАСТЯ. «У-пав до-воль-но тя-же-ло на ме-рзл-ую зем-лю, ле-жал он, про-кли-ная свою ку-цую ко-бы-лу, ко-то-рая, как будто опом-нясь, тот-час оста-но-ви-лась, как толь-ко по-чув-ство-ва-ла се-бя без се-дока…»
Мисс Жаксон пришла в себя и внимательно слушает текст. К дому подъезжают дрожки, из которых выходит Григорий Иванович и входит, хромая, в комнату. Ему помогает Белкин. Лиза прячет листы.
ЛИЗА. Что это значит, папа? Отчего вы хромаете? Где ваша лошадь? Чьи это дрожки?
МУРОМСКИЙ. Вот уж не угадаешь, my dear. Это дрожки нашего соседа Берестова. И завтра они оба, отец и сын, будут обедать у нас.
ЛИЗА. Что вы говорите! Берестовы, отец и сын! Завтра у нас обедать! Нет, папа, как вам угодно: я ни за что не покажусь перед этим Эрастом!
Белкин улыбается.
МУРОМСКИЙ. Что ты, с ума сошла? Давно ли ты стала так застенчива, или ты к ним питаешь наследственную ненависть, как романическая героиня?
ЛИЗА. Я столько слышала дурного об этих Берестовых… Я не смогу скрыть своего истинного отношения, папа!
МУРОМСКИЙ. Ли-за.
ЛИЗА. Я придумала! Давай выдадим мисс Жаксон за меня!
МУРОМСКИЙ. Лиза?
ЛИЗА. Ну, а что? Она довольно моложава, побелим, взобьём локоны…
МУРОМСКИЙ. Полно, не дурачься…
Молчат. Лиза думает. Придумала!
ЛИЗА. Хорошо, папа, я приму их, если это вам угодно, только с уговором: как бы я перед ними ни явилась, что б я ни сделала, вы бранить меня не будете и не дадите никакого знака удивления или неудовольствия.
МУРОМСКИЙ (смеётся). Опять какие-нибудь проказы! Ну, хорошо, хорошо, согласен, делай что хочешь, черноглазая моя шалунья.
Лиза, Настя и Белкин уходят.
12
Муромский и мисс Жаксон. Муромский очень театрально трёт ушибленную ногу и постанывает.
МИСС ЖАКСОН. Очень больно?
МУРОМСКИЙ. Физическая боль ничто по сравнению с болью душевной.
Молчат. Мисс Жаксон медленно идёт по направлению к выходу.
МУРОМСКИЙ. Куда же вы?
МИСС ЖАКСОН. Может, принести льда?
МУРОМСКИЙ. Яда! Принесите мне яда, о, жестокая Акулина!
МИСС ЖАКСОН (плачет). Что я могу сделать для вас?
МУРОМСКИЙ. Для начала хотя бы подойти. Видите, я не могу встать.
Мисс Жаксон подходит к Муромскому, он с силой усаживает её себе на колени.
МИСС ЖАКСОН. О, мой бог!
МУРОМСКИЙ. Всё смешалось в доме Муромских. (Гладит мисс Жаксон.) Какая хорошая фраза. Надо бы подсказать Белкину.
МИСС ЖАКСОН. Ваш Белкин — мошенник. Я точно знаю.
МУРОМСКИЙ. Может, и правда ему так везёт в карты, потому что его не любят женщины? Поцелуйте меня, мисс Жаксон.
МИСС ЖАКСОН. Но сюда могут войти.
МУРОМСКИЙ. Ох, Акулина. Я — хозяин этого дома. (Целует мисс Жаксон.) Почему вы так долго скрывали себя? Сколько времени потеряно!
МИСС ЖАКСОН. Я не могла. Я и сейчас не могу. Мне стыдно, стыдно, стыдно.
Целуются.
МИСС ЖАКСОН. О, Гриша. Пропала жизнь.
МУРОМСКИЙ. Напротив: она только начинается.
МИСС ЖАКСОН. Мне сорок лет!
МУРОМСКИЙ. А мне пятьдесят. Вместе нам — девяносто. Сара в этом возрасте родила первенца.
МИСС ЖАКСОН. Сорок лет для женщины — это всё, понимаете? Это увядание, смерть. Какая мука молодой душе быть заключённой в этом дряхлом теле!
МУРОМСКИЙ. В этом дряхлом тельце, мисс Жаксон. (Обнимает её.) До тела тут ещё жить да жить! Кстати, не такое уж и дряхлое.
МИСС ЖАКСОН. Вы не понимаете! Я ведь уже бабушка. Бабушка-крестьянка. (Плачет.)
МУРОМСКИЙ. Милая, к чему столько патетики? Вы молодая привлекательная женщина. Поменьше белил, побольше прогулок при луне.
МИСС ЖАКСОН. Вам бы всё глумиться. (Гладит его по голове.) Вы вон уже лысеете, а всё как подросток…
МУРОМСКИЙ. Я лысею? Да быть не может.
МИСС ЖАКСОН. Точно-точно, вот здесь, потрогайте сам.
МУРОМСКИЙ. С утра меня ранили в сердце, днём я повредил ногу, а к вечеру стал лысым старцем…
МИСС ЖАКСОН. Я сплету вам венок.
МУРОМСКИЙ. Похоронный?
МИСС ЖАКСОН. Из дубовых листьев! Вы будете в нём, как Цезарь.
МУРОМСКИЙ. Как мило.
МИСС ЖАКСОН. Я знаю одно средство от облысения.
МУРОМСКИЙ. Милая, сменим тему.
МИСС ЖАКСОН. Нет, правда! Клеопатра делала для Цезаря смесь из… Сейчас вспомню… Красной серы… мышьяка и смолы дуба!
МУРОМСКИЙ. А ты знаешь, как переводится Цезарь с латинского?
МИСС ЖАКСОН. ?
МУРОМСКИЙ. Пышноволосый.
МИСС ЖАКСОН. Какая горькая ирония судьбы. (Встаёт с колен.) И всё-таки я должна уехать. Так опрометчиво было на что-то надеяться.
Входит Белкин.
БЕЛКИН (в руках у него листы бумаги). Я не писал этого! Григорий Иванович, в вашем доме происходят таинственные дела. Стоило мне оставить на несколько часов черновик моей очередной повести, как она превратилась чёрт знает во что!
МУРОМСКИЙ. Иван Петрович, я попросил бы при даме не выражаться.
БЕЛКИН. Да что она понимает: англичанка! Герои творят что попало: переодеваются, влюбляются. А главное, как они говорят! Какой плохой бездарный текст! (Трясёт листами.) Ну, Лизавета Григорьевна! (Уходит, взбешённый.)
МУРОМСКИЙ. Да, нам ещё придётся объясняться с Бетси.
МИСС ЖАКСОН. Я во всём ей призналась.
МУРОМСКИЙ. Вот как? Тогда осталось дело за венком.
Встаёт и абсолютно свободно, не хромая, выходит из комнаты. Мисс Жаксон следует за ним.
13
Настя и Лиза в комнате Лизы.
ЛИЗА (роется в своих нарядах). Ну, я им устрою «Египетские ночи»! Они у меня увидят маркизу де Помпадур. (Примеряет платье за платьем.)
Настя хохочет, помогает ей.
НАСТЯ. Что вы задумали, Лизавета Григорьевна?
ЛИЗА. Настя, какая же ты глупая! Ну, представь, что подумает Алексей, если узнает в благовоспитанной барышне крестьянку Акулину? Какое мнение будет он иметь о моём поведении и правилах, о моём благоразумии?
НАСТЯ. А вам вот не всё ли равно?
ЛИЗА. Мне-то безразлично. Я не могу опозорить отца. Он и так бездарно упал перед ними с лошади. Нет, я должна отомстить за себя. За себя и за него! И за тебя, Настя! Будет кто ни попадя тебя к дереву прижимать!
НАСТЯ. Ой, ну что вы, Лизавета Григорьевна, это было так приятно…
ЛИЗА. Кем же мне нарядиться… Может, китаянкой?
НАСТЯ. Да ну…
ЛИЗА. Индианкой? Стоп. Я всё придумала! Только, Настя, не смеяться! (Шепчет ей на ухо.)
Настя заливается.
ЛИЗА. Настя! Если ты мне всё испортишь, я тебя к кузнецу отошлю, а потом папеньке отдам на всю оставшуюся жизнь!
Хохочут.
ЛИЗА. Смотри же, Настя, я не шучу!
НАСТЯ. Эх, барышня, как же я вам завидую. Вы кого хотите, того и получите в мужья. А мне за кого велят, за того и пойду.
ЛИЗА. А ты бы за кого хотела?
НАСТЯ. Я бы, барышня, за Белкина пошла.
ЛИЗА (смеётся). За Белкина?! Женой писателя, значит, хочешь быть?
НАСТЯ. Я бы его от всех дел домашних освободила: сидел бы да писал с утра до вечера…
ЛИЗА. А что, хорошо быть женой известного писателя… Вместе с ним открывать мир литературы… Но только не с Белкиным. Нет, нет и нет. Да с голоду бы померли с таким писателем.
НАСТЯ. А карты? Ему же в фараоне равных нет!
Хохочут.
ЛИЗА. Знаешь, Настя, а ведь это хорошо бы было: папенька с мисс Жаксон, ты — с Белкиным…
НАСТЯ. А вы — с Алексеем Берестовым.
ЛИЗА (вспыхивает). С этим усатым? Да никогда в жизни! Он мне ну вот ни настолечко не понравился.
НАСТЯ. Ничего-ничего. Стерпится — слюбится. Будете по грибы вместе ходить.
Смеются, дурачатся, примеряют платья.
14
На следующий день. Гостиная в доме Муромских. За накрытым столом сидят Григорий Иванович, Иван Петрович Берестов и мадам мисс Жаксон. Настя прислуживает. Муромский наливает Берестову полный стакан водки. Себе — немного виски.
МУРОМСКИЙ. Ваше здоровье, дорогой Иван Петрович! (Насте.) Угощай, угощай дорогого гостя.
НАСТЯ. Иван…
БЕРЕСТОВ. Петрович.
НАСТЯ. О, вас зовут, как нашего Ивана Петровича Белкина! Прошу угощаться. Вымя жареное, вымя тушеное, вымя под соусом… Яблоки мочёные, драчёны из картофеля, сморчки фаршированные…
Муромский, довольный, пьёт виски, закусывает бифштексом. Мисс Жаксон молча и очень сосредоточенно ест ростбиф.
БЕРЕСТОВ. Благодарю вас. (Не ест и не пьёт.) Иван Петрович много рассказывал о вас…
НАСТЯ. Котлеты из мозгов, гурьевская каша, язык по-английски…
БЕРЕСТОВ. О, будьте добры мне вот этот язык.
МУРОМСКИЙ (наливает второй стакан водки Берестову, сам продолжает пить виски). Ваше драгоценное здоровье, Иван Петрович!
БЕРЕСТОВ. Как нога, Григорий Иванович?
МУРОМСКИЙ. Чья нога, Иван Петрович? (Насте.) Неси поросёнка.
Настя уходит.
БЕРЕСТОВ. Ваша нога, Григорий Иванович. Кажется, вы вчера во время прогулки сильно ушибли ногу.
МУРОМСКИЙ. Ах, моя нога? Нога отлично! Вы что-то совсем ничего не едите. Иван Петрович говорил, что вы…
БЕРЕСТОВ (мисс Жаксон). А можно мне ваш ростбиф?
МУРОМСКИЙ. Да с превеликой радостью. Настя!
БЕРЕСТОВ (Муромскому, указывая на мисс Жаксон). А она по-русски не понимает?
МУРОМСКИЙ. Фифти-фифти.
Настя появляется в дверях.
МУРОМСКИЙ. Угощай дорогого гостя.
НАСТЯ. Вымя жареное, вымя тушеное, вымя под соусом… Яблоки мочёные, драчёны из картофеля, сморчки фаршированные…
МИСС ЖАКСОН (на чистом русском языке). Да нормально угощай.
Пауза.
МУРОМСКИЙ. Где же Лизавета Григорьевна? Эраст? Иван Петрович Белкин?
НАСТЯ. А поросёнок?
МУРОМСКИЙ. Одним словом, дорогой Иван Петрович, отведайте вот этот ростбиф. А к нему полагается изумительный… изумительный…
МИСС ЖАКСОН. …йоркширский пудинг. Рекомендую с соусом «Чемберлен». А вот, пожалуйста, пудинг с изюмом. К нему мятный соус.
БЕРЕСТОВ (смеётся). А порриджа нет ли у вас?
МИСС ЖАКСОН. Porridge we usually eat in the morning.
БЕРЕСТОВ. Понял.
МУРОМСКИЙ. Может, попробуете настойку на хрене?
БЕРЕСТОВ. А можно виски?
НАСТЯ. А поросёнок?
МУРОМСКИЙ. Да отстань ты со своим поросёнком, Настя, дай Ивану Петровичу раз в жизни поесть. (Наливает Берестову виски.) А я, с вашего позволения, настойку на хрене употреблю. Или на хрену? Одним словом, хреновую настойку. Очень полезна при холере.
БЕРЕСТОВ. Неужели сами делаете?
МУРОМСКИЙ. Исключительно сам, никому не доверяю.
БЕРЕСТОВ. Скажите ещё, что хрен у вас сам по себе в вашем саду английском произрастает!
МУРОМСКИЙ. Вообразите себе, да! Хлеб русский не родится, а хрена — до хрена.
БЕРЕСТОВ (пьёт виски). Ну и чем это ваше хвалёное виски отличается от нашего самогона?
МУРОМСКИЙ. Да ничем! Скажу вам по секрету, я и виски научился делать сам. Это же обыкновенный ячменный самогон!
БЕРЕСТОВ. А ёлками пахнет.
МУРОМСКИЙ. Так с еловыми ветками.
БЕРЕСТОВ. Ну, Григорий Иванович! Может, у вас и сад английский — не настоящий?
МУРОМСКИЙ. Да бог с вами! Где мне взять столько камня на настоящий английский сад! У нас одна глина и песок! Я могу только египетские пирамиды строить!
Смеются, едят.
БЕРЕСТОВ (с осторожностью). Может быть, у вас и дочери нет?..
МУРОМСКИЙ. Нет уж, вот что есть, то есть! Настя, да где Лизавета Григорьевна? Пойди поторопи её. (Берестову.) А будет ли сын ваш… Эраст?
БЕРЕСТОВ. Эраст? Не знаю никакого Эраста. Сын мой, Алексей, верхом сегодня скачет. Обещал непременно заглянуть. Никак не могу отговорить его от военной службы. Ему кажется, что военная служба — это с утра до вечера скачки на коне в мундире. Пора бы уже нашим детям познакомиться.
МУРОМСКИЙ. Да ещё как пора!
БЕРЕСТОВ. Глядишь, и породнимся.
МУРОМСКИЙ. Моя Лизавета уже одичала в нашей глуши.
БЕРЕСТОВ. А мой Алексей!
МУРОМСКИЙ. Странно, откуда же мне известно, что его зовут Эраст?
БЕРЕСТОВ. Подозреваю, от нашего общего знакомого господина сочинителя.
МУРОМСКИЙ. А, вон оно что! Это он вам и про английский сад наврал?
БЕРЕСТОВ. И про сад, и про порридж. А ещё говорил, будто вам за столом настоящий арапчонок прислуживает.
МУРОМСКИЙ (смеётся). Ну, Иван Петрович, ну, только появись мне на глаза! А что дочь у меня с бородой, не говорил?
БЕРЕСТОВ. Про дочь с бородой не говорил. Но про бриллианты сказывал.
МУРОМСКИЙ. Да какие бриллианты?! Откуда?
БЕРЕСТОВ. Я, откровенно сказать, и так не поверил.
Дверь открывается, и в комнату входит Лиза в костюме Клеопатры.
15
Те же. Все молчат. Наконец Муромский начинает смеяться.
МУРОМСКИЙ. Знакомьтесь, дорогой Иван Петрович, это моя голубка Лизонька!
ЛИЗА. Elizabeth, она же Клеопатра, последняя царица эллинистического Египта из македонской династии Птолемеев, вечно живущая в Прилучино…
МУРОМСКИЙ (перебивает). Ну, это ты загнула: вечно! Три года пожила, и уже вечность увидела!
ЛИЗА. На каком языке мы будем вести сегодняшний диалог? In English? In French?
БЕРЕСТОВ. Хотелось бы по-русски…
Входит Белкин.
МУРОМСКИЙ. А вот и драгоценный Иван Петрович!
БЕЛКИН. Господа… Мои повести приняты к печати, я еду в Петербург.
БЕРЕСТОВ. Вот это новость!
ЛИЗА. Опять врёте.
Все наперебой поздравляют Ивана Петровича, усаживают за стол, наливают выпить.
МУРОМСКИЙ (Насте). Угощай гостя!
НАСТЯ. Вымя жареное, вымя тушеное, вымя под соусом… Яблоки мочёные, драчёны из картофеля, сморчки фаршированные…
БЕЛКИН. Спасибо, Настенька, душа моя.
НАСТЯ. Йо… йо… кшрсшрский пудинг. Соус «Чембер…». Мятный! Пудинг с изюмом… Самогон…
БЕЛКИН. Точнее было бы сказать, я ехал в Петербург, но захотел со всеми вами попрощаться. Времена нынче смутные, что меня ждёт в Петербурге… Еду в Тугилово — к вам, Иван Петрович. И вот на пути в Тугилово заяц перебежал мне дорогу.
БЕРЕСТОВ. Это Алексей!
БЕЛКИН. Нет, это был самый настоящий заяц.
БЕРЕСТОВ. Да нет, говорю, это Алексей, вместо того чтобы ехать сюда, скачет по лесу, пугает зверьё.
БЕЛКИН. Возможно. Но я, с вашего позволения, продолжу. Не застав вас дома, я направился в Прилучино. Мне сказали, что вы отправились в Прилучино. Еду в Прилучино — ещё заяц!
БЕРЕСТОВ. Ну, Алексей!
БЕЛКИН. Приезжаю к вам, получаю записку, что слуга, назначенный ехать со мной, заболел вдруг белою горячкой.
МУРОМСКИЙ (смеётся). Вдруг заболел.
БЕЛКИН. Что делать?
МУРОМСКИЙ. Что делать? Если лето — собирать ягоды и варить варенье. А если зима — пить чай с этим вареньем.
БЕЛКИН. Однако, Григорий Иванович, видно, туго набит ваш бумажник.
МУРОМСКИЙ. Да ведь вы богаче нас. Нам приходится иной раз проживаться и ждать денег из деревень, а у вас доход постоянный с тридцати трёх букв русской азбуки.
БЕЛКИН. Эх, если бы эти тридцать три буквы всегда легко и на продажу складывались!.. Одним словом, друзья мои, я снова с вами. А что будет дальше — бог весть.
И снова открывается дверь. Входит наконец Алексей Берестов.
БЕРЕСТОВ. Алексей…
АЛЕКСЕЙ (говорит, ни на кого не глядя). Папа! И все остальные. Я не хотел сюда ехать, но… Одним словом (обращаясь к Муромскому), Иван Григорьевич… То есть… Григорий Иванович, я не могу жениться на вашей дочери, я люблю другую. (Берестову.) А Лиза Муромская мне вовсе не нравится.
БЕРЕСТОВ. Какую это другую?!
БЕЛКИН. Такую. Акулину!
МУРОМСКИЙ. Ну, знаете ли!
Все в замешательстве. И только Лиза с Настей переглядываются и смеются. Алексей смотрит на Лизу и не узнаёт. А потом присматривается и узнаёт.
АЛЕКСЕЙ. Акулина… Эх. Во всех ты, душенька, нарядах хороша.
16
Иван Петрович Белкин сидит за столом и пишет. Зачёркивает, пишет. Зачёркивает, пишет-пишет-пишет.
Язык высунул от усердия, смеётся.
БЕЛКИН (пишет и читает вслух). «Всё будет решено, — думал он, подходя к гостиной, — объяснюсь с нею самою». — Он вошел… и остолбенел! Лиза… нет Акулина, милая смуглая Акулина, не в сарафане, а в белом утреннем платьице, сидела перед окном и читала его письмо; она так была занята, что не слыхала, как он и вошел. Алексей не мог удержаться от радостного восклицания. Лиза вздрогнула, подняла голову, закричала и хотела убежать. Он бросился ее удерживать. В эту минуту дверь отворилась, и Григорий Иванович вошел. — Ага! — сказал Муромский, — да у вас, кажется, дело совсем уже слажено… Читатели избавят меня от излишней обязанности описывать развязку».
КОНЕЦ