Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2024
Павел Сидельников (2002) — поэт, эссеист. Родился в Тюмени. Учится на юридическом факультете Российского университета правосудия. Выпускник школы литературного мастерства им. В. Крапивина. Публиковался в журналах «Дружба народов», «Урал», «Кольцо А», «Наш современник», «Сибирские огни» и др. Автор поэтического сборника «Долгое дыхание» (2023). Лауреат премии им. Юрия Кузнецова. Живёт в Воронеже.
Публикация осуществляется в рамках проекта «Мастерские» Ассоциации союзов писателей и издателей России (АСПИР).
***
Василию Нацентову
Мой учитель синичий, в каком заблудились лесу
и природную связь потеряли, накликав грозу?
И по-волчьи живут одинокие честные люди —
потемнели их светлые лица и мысли о чуде.
А мне волком не выть
и синицей большой не родиться. —
Если птицей и быть,
то ещё безымянною птицей.
И вовеки веков
мне вести черновую тетрадь,
а ночной волчий зов
с благородием мне обращать
в перекличку друзей, привыкающих к диалогу,
где Георгий Иванов выходит один на дорогу —
ни о чём не скучая, помимо тревоги по дому,
на котором страна почему-то звучит по-другому.
***
я ключик серебряный в правой руке своей
держу и держусь словно веточка на плаву
смотрю на мир сквозь переулки слепых ветвей
которые вижу во сне и не насмотрюсь
как первая входит в другую уйдя в траву
и дальше разносится эхом чуть слышный хруст
так трепетно сразу становится на душе
и легче проходит жизнь и цветы красивы
и кажется будто зароешься в камыше
проблемы закончатся кончатся все дела
и сам окунёшься и будешь в большом заливе
плавать потому что вода не перевела
меня через чёрные стены земных высот
где звёздочка верная в небе висит кармическом
а время меня всё гнетёт и гнетёт и вот
я выбрался в вечность всецело путём лирическим
***
Проснусь,
когда меня — сверчка ночного —
разбудит девочка с каштановым венком.
Она, наверное, плела его так долго,
не думая о том,
что здесь — под яблоневой веткой —
сидит сверчок, похожий на неё, —
такой непостижимый,
такой непримиримый,
такой же совершенный,
что всё земное не имеет счёт.
***
М.З.
1
земля зыбка попробуй удержись
меж двух огней — заката и рассвета
один из них — твоя слепая жизнь
а от другого — ты не жди ответа
когда качают головой оне
за право называться человеком
то никогда не думай обо мне
не думай и не спрашивай об этом
2
отсырела наша рыжая страна
как вода из крана льётся вся она
и бессовестно и вновь слова звучат —
музыка и снег знаком пансионат
я там тоже выступал с тобою был
защищал от всех злодеев и могил
а теперь и ты во вражескую тьму
больше не созвучна сердцу моему
3
о какой всё мелодии говоришь
если бледность лица видна
не смотри же ты на меня
бегай дальше как серая мышь
с одного на другое перебегай
а я буду смотреть на облако
с переливами цвета тёплого
оно света живейший источник
и летит и крошит позвоночник
заблудившийся твой скоростной трамвай
***
Не пора ли и нам,
лишённым оперения и больших крыл,
залечь на самое дно горной реки?
И ничего не случится,
так и подумают: сом уплыл… [сам]
Видишь круги на воде?
Это мельтешат серебристые мальки.
На суше маячат опытные рыбаки,
надеясь поймать добычу.
Ещё не вечер.
А беспозвоночные дети
умны не по годам —
опасное пространство сами разграничат.
Как зажжённые свечи
в непроглядной темноте,
чешуйками своими путь себе отыщут.
***
Я мог бы написать строку: «На чердаке — светло»,
но как в себе самом темнеет и теснится
изменчивое, шаткое древесное дупло,
где соловей живёт,
где соловей — не птица.
Горластый дурачок — теперь за всё в ответе:
вода сквозь родничок целованный лепечет
и не находит сил продолжиться хоть где-то,
и корни правоты не проросли до речи —
один-единственный до слова подрастёт.
***
…зелёное платье кружится около
такой же зелёной лёгкой листвы
картину зелёное переполнило
другие цвета вдруг стали резвы
другие цвета обижены жалко им
в тени оставаться свежего цвета —
не хочется быть особенно маленьким
на радуге долгожданного лета
а если случайно было всё сделано
тогда для чего нужна красота
зелёного выверенного тела но
такого свободного как мечта
***
О судьбе. О свободе. О чём-то таком невозможном сказать.
И о том, что размашисто впишешь в свою черновую тетрадь.
И об этом (размашисто выписанном) не узнает никто.
Абсолютно никто не узнает о том. Только Он, если что.
Только Он будет верно хранить этот непостижимый секрет,
а секрет, он на то и секрет, чтоб не знать: есть он или же нет.
Слышишь, в небе знакомом поднялся такой оглушительный звон?
Это Он говорит. Это звон говорит, что есть ты, что есть Он.