Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2024
Наталья Закожурникова — окончила Уральский педагогический университет. Пишет стихи и прозу, имеет более сорока публикаций в различных изданиях. Выпустила два сборника стихов, сборник рассказов. Живет в Верхней Синячихе, работает в школе учителем.
Публикация осуществляется в рамках проекта «Мастерские» Ассоциации союзов писателей и издателей России (АСПИР).
Светлана — имя славянского
происхождения,
от слова «светлая».
По Б.Ю. Хигиру
Светка села на банкетку и вытянула вперёд ноги. Она пришла с работы, с ночной смены, и порядком устала. Светка была злюкой. Выглядела она соответственно — казалось, что состояла сплошь из острых углов: коленей, локтей, колючих взглядов. Зубы у неё были тоже острые, как сказала однажды мать, «пилочкой». Рыжие волосы то лохматились, то прилизывались и висели сосульками. Светку никто особо не любил, даже бабушки у подъезда, хотя она одевалась «наплевать на мини» и сквозь зубы всегда здоровалась с ними с самого детства.
Чаще всего Светку видели в джинсах и либо в короткой куртке непонятного цвета, либо в странной футболке, в зависимости от сезона. В независимости от сезона на ней всегда были кроссовки. Светка была колючей-колючей, сколько себя помнила. А помнила она себя с двух лет. Даже тогда ей казалось, что надо нападать первой, просто нападать, и всё. А сладкое она не любила. Никогда, тем более сейчас.
Работала она в цехе по производству фанеры. Работа была до одури нудная и неинтересная. В цехе было всегда шумно и жарко, станки работали, не останавливаясь ни на минуту. Никогда. В течение вот уже сорока лет, на десять меньше, чем Светке. Всем работникам была выдана жуткая униформа — грубые тяжеленные ботинки, бряцающие на каждом шагу и норовящие повалить худую, мелкую Светку, комбинезон, оттопыривавшийся совсем не там, где нужно, и футболка. Зелёная. Футболка была вполне себе нормальная, Светка такие обычно и носила, но только она была большая и вытянутая. Впрочем, всё равно было не видно под ремнём, какой она все-таки длины.
Ещё ко всему прочему были выданы огроменные наушники. Светка под них прятала свои, чтобы слушать — нет, не музыку и не дурацкие песенки. Светка слушала аудиокниги. Особенно ей нравились творения классиков. В данный момент она слушала новеллы Цвейга. Что её злило, так это тупость главных героев, несамостоятельность некоторых героинь и, как она выразилась, «отсталость». Слушала, невзирая на запреты использовать что-то в наушниках от шума. Ну, что ж… Со Светкой порой даже мастер не связывалась, делала вид, что не замечает. С ней, Светкой, старались связываться по минимуму. Что-что, а злюка она была первостатейная. Правда, работала идеально: быстро и аккуратно, без брака и свар. Если её не трогать. Но с ней уже давно не связывались. Потому что себе дороже.
Обедали в импровизированном уголке, «Смешной столовке», как прозвали её заклятые Светкины подруженьки. В складчину ели, разве если праздник какой, а так — каждый своё. Светка пообедала быстро и, увеличив громкость, погрузилась в душевные терзания цвейговских героинь. Смена закончилась утром, и в девять рыжая злюка сидела на своей банкетке, покачиваясь от злости и усталости. От усталости — понятно, но зачем злиться на героинь романов классика? Но поделать с собой Светка уже ничего не могла. Что поделаешь, такая натура. Злючья.
Что-то её царапало, не давало встать, переодеться, выпить кофе и лечь. Вспомнив, Светка вскочила, напялила куртку, кроссовки и выскочила за дверь. Во дворе, возле баков, она остановилась и стала прислушиваться. Услышав писк, тряхнула рыжими космами и открыла крышку центрального бака. Нимало не смущаясь проходившей мимо соседки («здрасьте, тётя Катя»), почти нырнула в недра объёмистого бака. Вот оно! Вытащила коробку из-под обуви, завёрнутую в рваный пакет и замотанную скотчем. Писк послышался отчетливей. Светка ногтями разодрала пакет, оторвала скотч. Из коробки почти выпал на дорогу (почти, Светка подставила ладонь) маленький комочек. Это был котёнок, едва открывший глаза, непонятного грязно-персикового цвета. Не рыжий, а какой-то пегий, слегка покрытый меленьким пушком.
Светка терпеть не могла кошатников, собачников и прочих любителей животных. Схватив котёнка поперёк тельца, она секунду рассматривала его. Он обмяк и перестал пищать. Тогда она неожиданно бережно положила его за пазуху и сказала, ни к кому особо не обращаясь: «Ну, пошли домой, Абрикос». Почему она назвала найдёныша Абрикосом — то ли из-за расцветки, то ли из-за легкого пушка на спинке, было уже без разницы. Через пару минут Светка оказалась в квартире со своим недавним приобретением. Спать она завалилась около полудня. Рядом на подушке посапывал Абрикос.
Не сказать, что после этой истории Светка изменилась — злюка и злюка, каких, если честно, мало. Но с той поры стала заходить в магазин почаще и покупать не только дурацкий доширак, а ещё и кошачий корм. Вкусняшку — себе и своему жильцу, коту Абрикосу.
Так они и жили — Светка приходила с работы или из магазина, Абрикос ждал её у двери. Он был под стать своей хозяйке — такой же облезлый, рыжеватый. И да, он тоже был отчасти злюкой. Не, ну а что? Каждый на свете для чего-то нужен. Вот они и нашлись.
День за днём прокатилась весна, летом Светка страдала из-за духоты — она держала окна закрытыми из-за Абрикоса. Осенью пришла долгожданная прохлада. Светка достала свою куртку, купила новые кроссовки — старые совсем пришли в негодность. Цвейга больше не слушала, неожиданно для себя скачала Достоевского. В «Игроке» ей понравилась бабка — целеустремленный персонаж немного напомнил ей себя. А остальные были размазни и рохли, что её немного, но всё-таки злило.
Поздним вечером Светка возвращалась домой с работы, в этот раз с утренней, двенадцатичасовой смены. Было темно, так, как темно бывает осенью, в конце октября. Снег ещё не выпал, а день стал совсем коротким. Закончился дождь, и на улице было холодно, сыро и грязно. Проходя мимо мусорных баков (опять эти баки!), она услышала какой-то шум и возню. Звук был глухой и противный, как будто били по чему-то плотному. Направив фонарик телефона в темноту, Светка увидела, как подростки с её двора кого-то мутузят. Довольно сильно, в ход идут руки и ноги. И тут с ней случился неконтролируемый приступ ярости. Что-что, а драться Светка умела. Сколько себя помнила, ей приходилось драться — с яслей до первого курса техана находились такие, кто не прочь был к ней прицепиться. Первой она никогда не начинала, но зато потом зачинщики ссоры, как правило, сами были не рады, отведав Светкиных острых кулаков и особенно испугавшись какой-то неукротимости, абсолютной свободы и бесстрашия. Так, наверное, чувствовали себя берсерки на поле боя. Светка даже думала, что она могла бы быть воином, ну, или полицейским. Но нет, слишком уж она была нелюдимой злюкой.
Увидев её, подростки рванули врассыпную — они её узнали, к тому же совсем недавно отведали силу её кулачков. Светка успела только сунуть под рёбра Толику, вечному зачинщику и подлецу, да подопнуть кого-то из его свиты. Фонарик она погасила и после разгона шайки малолеток включила вновь, направив его лучик в темноту двора.
Он сидел на корточках, закрыв лицо руками. Кто-то очень крупный, даже большой.
— Эй, ты, поднимайся, — сказала Светка, светя фонариком.
Человек медленно выпрямился. Это был громадный, по сравнению с мелкой Светкой, парень в шикарном клетчатом пальто, в данный момент заляпанном грязью. Белый шарфик съехал набок и болтался на плече. Шапки не было, видимо, её сорвали и затоптали в осенней грязи. Лицо у парня было круглое и доброе. Он затравленно смотрел на Светку сверху вниз и испуганно молчал.
— Ох, ты, блин! — выругалась Светка. — Этакое чудо на мою голову. Откуда ты взялся?
Вместо ответа парень засопел, а потом вдруг взял Светку за руку своей громадной лапищей и замычал. Ладонь у него была мягкая и теплая. Светка вздрогнула — никто её никогда не брал за руку, даже в детстве мать предпочитала просто идти в стороне, когда отводила в детский сад.
Парень продолжал молча смотреть на неё, а потом вдруг заплакал. Этого Светка уже совсем вынести не смогла. Она терпеть не могла слёзы, всяких нытиков и плаксивых нюнь. Выдернув руку, она грубо прикрикнула: «Эй, ты, а ну-ка, перестань! Просто иди за мной, слышишь!»
Парень покорно пошёл за ней следом, растирая грязь по лицу и пытаясь поймать Светкину руку в темноте. Он дрожал и всё ещё боялся. Светка обернулась и уже спокойнее сказала: «Ну всё, не реви больше. Они ушли, их нет. Тебя больше не обидят». Сказала и сама удивилась своим словам. Что это вдруг с ней?
Войдя в квартиру, Светка заставила его снять ботинки (кстати, очень красивые и, скорей всего, довольно дорогие); она не разбиралась в дорогих шмотках, но эти прямо-таки кричали о своём превосходстве над Светкиными кроссовками, хотя и почти новыми. Пальто парень не смог снять самостоятельно, все время путался в рукавах и в грязно-белом шарфике. В это время в прихожку вышел Абрикос. Вышел и уставился своими немигающими огромными зелёными глазищами на неожиданного гостя. Тот вдруг заулыбался, перестал ловить Светкину руку и протопал в комнату вслед за котом. Светка только волосами тряхнула, что уж теперь! Сама привела, сама и расхлёбывай! То, что парень был, как бы это сказать, с особенностями развития, она поняла сразу. Но что дальше делать, как-то сразу и не сообразишь…
Но недаром же Светка читала, верней, слушала аудиокниги! Ей пришла в голову мысль обыскать его. Раз её гость такой, гм, необычный, но при этом прекрасно одет, должна быть какая-нибудь метка на его одежде. Эврика! На подкладке рядом с карманом обнаружила вышитую надпись «Миша Носов» и цифры номеров телефонов. Один номер был городской, стационарный, другой мобильный. Вышивка была сделана ровными, красивыми стежками и заканчивалась вензелем. Светка позвонила по указанному номеру. Сначала шли гудки, а потом трубку сняли, и взволнованный женский голос произнёс:
— Алло, слушаю, умоляю, вы нашли нашего Мишеньку?
Светка хмыкнула в трубку и сказала:
— Да, разумеется, а зачем вы его теряли?
— Милая девушка, спасибо вам огромное! Дело в том, что наш Миша — особенный!
— Я заметила, — невежливо перебила Светка, — тем более зачем вы его оставили без присмотра?
— Ах, мы сами расстроены и испуганы. С ним всё в порядке? А то мир такой жестокий, люди порой бывают очень злые, особенно к таким, как наш Миша.
— В порядке. Так вы приедете его забирать?
— Да, конечно! Скажите только адрес!
— Записывайте и постарайтесь побыстрее, а то мне завтра рано вставать, — пробурчала Светка.
Когда она зашла в комнату, Миша и Абрикос спали в обнимку на её стареньком диване. Громадный Миша посапывал, как маленький, и улыбался во сне. А рыжий Абрикос лежал у него под боком и громко мурлыкал.
Через час позвонили в дверь. Светка дремала, сидя в кресле, уронив голову на подлокотник. Её снилась бабка из повести «Игрок» Достоевского. Она хитро улыбалась и осыпала Светку деньгами, приговаривая: «Всё мое, мое!!!»
«Чушь какая!» — подумала Светка, просыпаясь, и пошла открывать. На пороге стояла пожилая, хорошо одетая пара. Не слушая их объяснений и благодарностей, она молча растолкала Мишу и вывела его в коридор. Миша всё так же глупо улыбался и пытался погладить ластившегося к нему Абрикоса. Когда за непрошеными гостями закрылась дверь, Светка отодвинула кота ногой и пошла спать. Приключения её порядком утомили, и очень хотелось забыться, непонятно почему. Стало тоскливо и грустно, как в детстве, когда её ночью оставляли одну.
Утром она встала поздно. На работу надо было только вечером, в ночную смену, и весь день у неё был свободен. Валяясь в постели, она перебирала в уме события вчерашнего вечера.
— Эй, ты! — крикнула она Абрикосу. — Хошь, поглажу?
Абрикос внимательно посмотрел на хозяйку и замер в метре, аккуратно перебирая лапками.
— Ну, и чёрт с тобой, — ругнулась Светка. — Пойду кофе выпью.
И, нашарив ногами тапки, пошлёпала на кухню.
Вдруг позвонили в дверь. У Светки от неожиданности из рук выпала турка. Зазвенела по кафелю, напугав невозмутимого кота. В дверь зазвонили ещё раз. Кто-то настойчиво хотел зайти! От такой наглости (у Светки отродясь никого не бывало) она распахнула дверь, даже не спросив, кто там. На пороге стоял посыльный, сгибаясь под тяжестью огромной корзины с цветами. Другая корзинка, поменьше, но всё равно огромная, с фруктами, висела у него на сгибе локтя.
— Это вам! — важно сказал посыльный, с явным облегчением вручая Светке обе корзины.
— Э-э-э, мэ… мне? — только и смогла проблеять Светка, почему-то растеряв весь свой яростный напор.
— Да, и вот еще подарок вашему котику! — С этими словами на пороге появилась большая упаковка дорогущего кошачьего корма.
— Спа-спасибо, — заикаясь и краснея, чего с ней отродясь не было, произнесла Светка. Дверь за посыльным закрылась, и она присела на коврик в своей прихожей, оглядывая неожиданно свалившееся на неё богатство. Никто никогда ничего ей не дарил. В первый раз Светка была растеряна, и ей совсем не хотелось злиться. Зазвонил мобильный, и она сняла трубку.
— Мы вам так благодарны за нашего Мишу! Он рассказал, что вы отбили его от каких-то ужасных хулиганов, спасли и защитили! А ещё он попросил передать подарок вашему чудесному коту.
— Спасибо вам, — внезапно осипшим от волнения голосом сказала Светка. — Вы только получше смотрите за ним, за своим Мишкой. А то его любой может обидеть, уж можете мне поверить.
Сказала и нажала на отбой. Абрикос подошёл к хозяйке, посмотрел на неё снизу вверх и внезапно запрыгнул Светке на руки. От неожиданности она выпустила телефон из рук и стала гладить кота по спинке. Кот громко заурчал, выгибаясь от удовольствия. Мурлыкание усилилось. Светка села в кресло и долго гладила своего Абрикоса, тихонько улыбаясь своим мыслям. На полу стояла корзина, полная шикарных цветов, которым Светка даже не знала названия. За окном набирал силу закат, и впервые в жизни Светке захотелось красиво одеться и позвонить. Позвонить маме, а потом прийти к ней в гости вместе со своим котом Абрикосом.