К 60-летию Андрея Расторгуева
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2024
Оксана Ралкова — родилась в с. Полоцк Кизильского района Челябинской области. Окончила исторический факультет Южно-Уральского государственного университета. Лауреат Всероссийской литературной премии им. В.П. Астафьева (2019) и Южно-Уральской литературной премии (2012), лауреат Международного литературного конкурса «Поэзия кино» (2020) и Международной литературной премии «Буламаргъ» (2023). Автор двух книг стихов — «Стихия Степь» (Челябинск, 2013) и «Снежницы» (Челябинск, 2019). Публиковалась в журналах «Наш современник», «День и ночь», «Огни Кузбасса», «Балтика» и др. Руководитель Челябинского областного отделения Совета молодых литераторов Союза писателей России. Живёт в Челябинске.
Уроженец Магнитогорска, свой творческий путь Андрей Расторгуев начинал в легендарном литературном объединении при газете «Магнитогорский рабочий». Руководила лито на рубеже 1980-х знаковый для литературного процесса Южного Урала поэт и педагог Нина Кондратковская, которая бережно передавала от одного поколения молодых поэтов другому творческую искру, воспринятую от первостроителей Магнитки. Вместе с ней творческим достоянием авторов-магнитогорцев этой школы становилась глубоко осмысленная тема труда как источника неисчерпаемой нравственной силы. Позже, окончив журфак Уральского государственного университета и живя в Республике Коми, Расторгуев посещал «Сыктывкарскую мастерскую» Надежды Мирошниченко. И добавил к своей уральской поэтике ощущения Русского Севера.
Сегодня в творческом багаже Андрея Расторгуева — около двадцати книг стихотворений и поэм, переводов и литературно-критических статей. Помимо «Урала» его публикации можно найти во многих литературных журналах, будь то калининградские «Берега», карельский «Север», воронежский «Подъем», кемеровские «Огни Кузбасса», новосибирские «Сибирские огни» — или московские «Наш современник», «Новый мир», «Дружба народов».
Важной частью его литературной деятельности стала работа переводчика. Долгое время он переводил поэтов финно-угорских народов России. Но постепенно в сферу его творческих интересов добавились и другие языки — как башкирский и дигорский, так немецкий и французский. В свою очередь, стихи Андрея Расторгуева публиковались на коми, венгерском, финском и башкирском языках. Он — лауреат ряда региональных и общероссийских литературных премий, участник нескольких антологий.
Известный поэт и лингвист Юрий Казарин, предваряя книгу «Дом из неба и воды» (2006), отметил, что «стихи А. Расторгуева содержат в себе первичное качество звучности, музыкальности, особой тонической, исходящей из устной народно-поэтической традиции ритмичности, когда современная (трёхвековая!) силлабо-тоническая монотонность вдруг делает воспринимаемые на слух стихи достоверными образцами воздуха, неба и воды. Стихи А. Расторгуева — это генетический, очень серьёзный по качеству и объёму синтез устной народной и письменной, «культурной» (XIX-XX веков) поэзии. <…> По книге А. Расторгуева можно будет — и сейчас, и через годы — изучать эмоционально-психологический склад русского человека, его столбовые мысли, его глобальные сомнения и не менее крупные прозрения, касающиеся в первую очередь смычки и стычки бытия и инобытия».
Анализируя книгу «Русские истории» (2014), вышедшую к 50-летию поэта, Галина Щербова акцентирует внимание на феномене русского языка, ярко раскрывшемся в творчестве Расторгуева: «Но велика наша страна и цельно её глубинное самосознание, сцементированное единым языком, уверенно преодолевающим любые посягательства на него. Мы, привыкшие к тому, что на всем протяжении страны с севера на юг и с запада на восток все люди говорят на одном и том же языке и не имеют языковых барьеров, препятствующих пониманию, мы, выросшие с этим, не отдаем себе отчета в том, что распространение единого сложного и сильного языка в границах такого громадного многонационального государства, как Россия, — поразительный феномен. <…> Русский язык — жизненная сила России, суть её духовного единства, уверенной самостоятельности, неиссякаемого юмора, оздоровляющей самоиронии, — все это отчетливо звучит в «Русских историях» Андрея Расторгуева».
Молодой критик Анастасия Порошина в «Русских историях» тонко выявляет ещё одну сверхценность художественного мира автора. «Родина, Россия, её история — это опора для веры и жизни поэта. Но и это чувство проходит определённый путь развития. Юная безоговорочная вера, не требующая подтверждений, под воздействием жизненных испытаний сменяется глубоким пониманием того, что Родина — и Бог — это единственное, во что остаётся верить, это последняя черта, за которую некуда отступать:
Ах, как молодая голова
верила, что Родина права —
до заглавной буквы величая!
<…>
Что ни имена и времена —
остаётся родина одна.
Только ей и верить остаётся.
Поэт и культуролог Нина Ягодинцева, отзываясь о «Земле крылатых яблонь» (2019), утверждает: «Андрей Расторгуев изначально обладает эпическим даром видения и стихо-творения, это врождённая черта его поэтического таланта. Зная Расторгуева много лет и пристально следя за его творчеством, я радостно от книги к книге отмечала, как растёт мастерство, умение строить связующие смыслы, как всё более плотно подгоняются друг к другу слова, образуя речевой монолит. Сегодня поэзия Расторгуева набрала вдосталь эту эпическую силу, она на вершине — будут, конечно, и новые, другие вершины, но с этой уже видно широко и далеко, и можно без сомнений выпускать голос на свободу:
На янтарной муксунной заре у покуда не выморочной Оби
или в сёмужьем зареве всё ещё живородящей Печоры,
в родниковой глуши или материковой глуби
я хотел бы тебе рассказать о сжимающей горло любви
высотою с Уральские горы.
Наберётся и выше, когда подгрести бирюзовые полсти равнин
под медвежью когтистую лапу упёртой в закат Манараги,
да в открытые рты котловин и сквозных горловин
у смыканья земных половин затекают лавин
языкатые белые флаги…
Говоря о той же «Земле крылатых яблонь», известный критик Вячеслав Лютый заключает: «Андрей Расторгуев в поэтическом поле — фигура достаточно одинокая. Его слегка суховатая речь, умение пробовать на излом строку, парадоксальное соединение вещей взаимно далёких, высокая культура стиха, впитавшая в себя наработки прежних литературных эпох, — всё это делает Расторгуева узнаваемым и разительно непохожим на коллег по лирическому цеху. Герой его стихотворений — человек рубежа тысячелетий, в котором почва и цивилизация соединились особым, причудливым образом. В нём не найти согревающих душу упований на завтрашний день, в котором возобладает справедливость и правда. В каком-то смысле его лирический герой — человек изверившийся. И всё-таки, не отделяя себя от многострадального и стоического русского мира, интуитивно чувствуя дыхание Истины, поэт уже поэтому оказывается частью общей надежды на лучшее — хотя бы и противореча порою самому себе».
Андрей Расторгуев обладает особенным стилем, ярко обозначающим его поэзию на срезе современного литературного процесса. Стилистика эта, уходя корнями в многотысячелетнюю устную традицию, мощно оперирует и выразительными средствами новейшего абстрактно-логического спектра. Это сочетание может показаться непривычно вычурным для условных традиционалистов и архаично сложным для записных новаторов.
Хождение по водáм —
как будто по проводам:
лишь затвердевая льдом,
противятся посоху.
Но ежели по мосткам,
морёным тугим доскáм,
уложенным над песком —
воистину посуху…
Тем не менее такой оригинальный способ письма удивительно соразмерен современной эпохе, когда ржа очередного цивилизационного разлома заедает уже и несущие энергийные скрепы бытия. А поэзия в русской культуре не просто вид изящного искусства, но форма, тысячелетиями поддерживающая живую связь времён, передающая необходимый смысложизненный опыт от предков к потомкам в обновлённой художественной форме.
В этом контексте поэт и его творения — одно из звеньев изустной речевой цепи, новый перекат песенно-поэтической реки, отражающий пассионарный потенциал народа. Былинно сопрягая слова из отдалённых лексических пластов, эпически стягивая ими эпохи и поколения, поэт словно стремится залатать грандиозные исторические прорвы, коими изобилует не только XX век, но и продолжающееся культурное безвременье. В языке Расторгуева это выражается соединением в одном полотне архаизмов «былка», «уста», «паволока» с новейшими «пирсинг», «атропин», «эстафета»:
…А после в воздухе высоком
под пáволокой голубой
следящий ястреб или сокол
крыла расправит над тобой.
Но ты недоброю приметой
не почитай их зоркий труд —
то ангелы нас эстафетой
из клюва в клюв передают.
Не только «межвековой» лексический стежок — характерная примета творчества Андрея Расторгуева. Смысловое полотно его образов настолько плотно, что современному невзыскательному читателю оно подчас неподъёмно для восприятия. Стихи устроены так, что они требуют «системного сбоя» клипового сознания, то есть замедления, сосредоточения, вчитывания, возвращения к уже прочитанному через день, год, десятилетие. Для большинства читателей — это стихи «на вырост», смысловая многослойность которых ставит их в почётный ряд классических произведений.
…И стали мрак и свет в земле и атмосфере,
и стали каменеть натёки топких лав.
И прянули из тьмы неведомые звери,
но задних из неё не выхватили лап.
Передними вцепясь, могучи и жестоки,
подобны бегунам на старте, а пока
их спины и бока всего лишь водостоки,
и облака пока стекают с языка…
В ценностно-смысловой иерархии поэтической вселенной Расторгуева прослеживается любопытная вертикаль: восходя от преобладания «земного» образа женщины-подруги через раскрытие тёплого и строгого образа женщины-матери, энергийный акцент перемещается в сторону изображения лика Родины-России. Именно в этой ипостаси, на наш взгляд, сегодня реализуется максимальная концентрация образной экспрессии поэта. А стихотворение «Россия» можно отнести к числу лучших современных поэтических полотен в жанре гражданской лирики.
К ночному исходу, когда мы невольны и слабы,
на звёздную россыпь в небесной дали посмотри:
Большая Медведица встала на задние лапы,
ища на востоке приметы грядущей зари.
Над лесом и степью, над Волгой, Печорой и Обью
за темною ночью опять наступает рассвет.
Россия всегда на любовь отвечает любовью,
хотя за ветрами не каждому слышен ответ…
Икона, звезда или птица на месте почетном —
нанесшая и залечившая множество ран
Россия всегда на распутье меж белым и черным,
от моря до моря бездонный сама океан.
И пламя займётся, и сердце сильнее забьётся,
и станет яснее дорога, увидишь когда
Медведицу Малую — ковшик над краем колодца,
откуда струится на землю живая вода…
Справедливо предположить, что творческое древо автора, крепко связанное со зримыми корнями русской поэтической традиции, ветвями стремится к постижению извечной тайны самой Вселенной, к пониманию замысла Творца о человеке и его истории. К этой области принадлежат сквозные обращения к библейской тематике.
…По равновеликим краям материнской земли,
на волю ветров полагаясь и вышнюю волю,
порой молодою мы тоже зажгли — и сожгли
страстей и желаний немереных добрую долю.
Но смысла завидовать нынешней юности нет,
без точки страница, не время ещё устраниться —
не молниеносный и не ослепительный свет
яснее горит и ровней на дорогу струится.
Души не трави и смятенного сердца не рви.
Кто истинно ведает: вечное — не за горами,
поймёт, сколько в ярое пламя добавить любви,
чтоб и маловерные лицами не обгорали.
Глубоко принимая духовный опыт православной традиции, лирический герой Расторгуева упорно движется своим путём, опираясь на строгую рациональную логику, которая подчас ломает строку, эмпирическим опытом поверяя вдохновенные озарения. Земными приметами, словно зарубками на стволах, лирический герой активно стремится за предел смысловой ойкумены. Но подвиг приращения смысла поэт совершает отнюдь не для себя, напротив — вся творческая активность его направлена вовне, на создание и передачу полученного творческого результата в общую сокровищницу русской и мировой культуры. Исповедуя более чем амбициозную гуманистическую цель и в то же время с лёгкой насмешкой над собственным идеализмом Расторгуев заключает:
…целый мир соединит
русская литература.
Новейший пласт творчества Андрея Расторгуева отчётливо и своевременно формируется на горячем материале круто разворачивающейся действительности. Многослойный системный кризис ставит человечество на грань реальной катастрофы, и в этих острых условиях отчётливей становится потребность общества и государства в столь же неподдельном нравственном опыте, свободном от профанации, формализма и конъюнктурщины. Его новая книга «Зёрна в жерновах» (2023) смело и чётко определяет отношение поэта не только к специальной военной операции, но и к взаимоотношениям между двумя генетически и исторически близкими народами, к выявлению давно назревших в российском обществе проблем и степени серьёзности исторического вызова.
…Да теперь не те давно времена —
Украина в девяностых сдана.
Через два столетья с лишним опять
не хотелось бы Москву отдавать.
И ликует вороньё в унисон:
скоро, мол, придёт вам полный херсон…
Чтобы горечью души не кропить,
остаётся только зубы сцепить.
Поэт — зеркало своей эпохи, он осмысливает непростую действительность и приобщает к открытым смыслам всех, кто хочет разобраться в ней. Ведь одна из важнейших функций настоящей литературы — отражать объективную картину насущного. С этой миссией Андрей Расторгуев справляется в должной мере, отмечая: «все правильные русские слова / сегодня тоже ходят в камуфляже».
…Медвежий рык любимой Родины и лик,
когда отвык — непривлекателен и дик.
Не каждый помнит хорошо на фоне шоу,
когда и кто границу первым перешёл.
От плевел зёрна, правду лютую от лжи,
когда умеешь, отдели и одолжи
былой любовью одолённому уму…
Тылы подтянутся — всё движется к тому.
Ещё одно осталось только различить —
умом принять, но сердца не ожесточить.
Андрей Расторгуев — один из крупных поэтов современности, чей настоявшийся голос и настоящий язык создают устойчивое смысловое пространство. Поэтика Расторгуева увлекает и завораживает, провозглашая и утверждая таинство художественной речи в повседневном событийном потоке. Погружаясь в глубины русской словесности, он мощно смешивает языковые пласты, культурные слои и эпохи, чтобы хаотичная поверхность современности озарялась строгими всплесками поэтических откровений и открытий.
Ещё тягучие метели
не улетели налегке,
и сосны лапистые в еле
приметном глазу куржаке,
а солнца чистая монета
ценою будущего лета
над снеговою целиной
сулит нам перемену света
и повседневного сюжета
за волокнистой пеленой…