Вьет Тхань Нгуен. Преданный
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2024
Вьет Тхань Нгуен. Преданный. / Пер. с англ. Анастасии Завозовой. М.: Corpus: АСТ, 2023.
Имя американского писателя вьетнамского происхождения Вьет Тхань Нгуена прогремело после публикации международного бестселлера «Сочувствующий» о Вьетнамской войне. В 2016 году роман был удостоен Пулитцеровской премии, что несколько удивительно, поскольку работа писателя во многом проводит антиамериканские идеи. В «Сочувствующем» Вьет Тхань Нгуен изобразил безымянного агента вьетнамских коммунистов, который работал адъютантом генерала проамериканских южан и добывал для северян информацию. После падения Сайгона весной 1975 года ему вместе с генералом удалось улететь в Америку, где он продолжил свою тайную службу коммунистам. Генерал был полон решимости вернуться с новой армией и возобновить войну, и вот наш герой об этих его попытках и сообщал северянам. Чтобы доказать лояльность южанам, нашему агенту пришлось совершить трудные поступки против совести, а потом снова оказаться во Вьетнаме. Месяцы, проведенные в исправительном лагере, и пытки заставили его изменить мнение о вьетнамской революции.
В «Сочувствующем» содержалось сложное философское послание. Поначалу убежденный коммунист с последовательным презрением описывал американский подход к внешней политике. И особенно страшна в его изображении была голливудская машина, которая управляла представлениями миллионов людей о тех и или иных ключевых исторических событиях. Чем стал Вьетнам после прихода американцев? Убогой и нищей страной, где большинство деревенских девушек превратились в городских проституток. Герой романа искренне ненавидит американцев за их цинизм и безразличие к другим народам. Они даже южан бросили, хотя поначалу обещали безоговорочную поддержку до победного конца. А до этого герой книги ненавидел французов-колонистов, включая своего отца-священника, который соблазнил его 13-летнюю мать, а потом не признал сына. Вьетнам в его сознании — это несчастная страна-жертва. Только коммунисты, как ему казалось, могли освободить страну.
Но в том и дело, что возвращение на родину к победившим революционерам быстро разубедило нашего агента. Поэтому он совершает философское самоубийство и отказывается делать выбор той или иной стороны. Он родился у француза и вьетнамской крестьянки, поэтому все всегда называли его ублюдком, да и страна его была жертвой держав-насильников, разорванной между добрыми французскими истязателями и местными элитами, состоящими из предателей и трусов. В итоге герой романа превратился в человека с двумя полноценными сознаниями. В его голове одинаково поселились коммунистические и капиталистические идеи, Восток и Запад, трудовой порыв и любовь к материальным благам. Как здесь выбрать? Никак. Герой выбирает чистое «ничто». В итоге «Сочувствующий» оказался в той же степени антиамериканским, в какой и антикоммунистическим. И Америка, и коммунистический Вьетнам — ад.
В 2021 году в Америке вышло продолжение «Сочувствующего», которое получило название «Преданный». По-русски книга появилась с опозданием на два года. Начинается продолжение с того, что наш агент вместе с другом по имени Бон, с которым они еще в юности кровью поклялись в вечной преданности, покидает вьетнамский исправительный лагерь на корабле, который, сильно рискуя, везет беженцев из страны. Им удастся добраться до Парижа, где и начнется их новая жизнь. У бывшего агента будет паспорт на фальшивое имя Зань Во. Он больше не человек, а скорее мутант или монстр. И тем не менее надо как-то жить. У него и Бона во Вьетнаме остался их общий третий кровный друг по имени Ман. Именно его тете в Париж Зань Во и писал донесения из Америки. Теперь, когда он сам в Париже, он останавливается как раз у нее, где сводит знакомство с политической и интеллектуальной элитой французской столицы. Элита эта глубоко порочна, в ее среде царят наркомания и разврат. С этим миром Зань Во теперь придется познакомиться поближе. Он войдет в преступную группировку, которая занимается сбытом наркотиков, и будет искать для нее клиентов как раз среди политиков и интеллектуалов. Будут столкновения и с конкурентами, и местами роман будет очень напоминать «Криминальное чтиво» Квентина Тарантино. Кровный друг главного героя по имени Бон до конца книги не знает о том, что Зань Во был коммунистом. И не нужно ему было этого знать, потому что после того как коммунисты убили его отца, Бон их возненавидел. Теперь самое главное, как он поведет себя, когда их с Зань Во третий кровный друг Ман, не просто коммунист, а еще и палач нового вьетнамского режима, приедет в Париж? Что выше, кровная дружба или идеология?
Зань Во ни на секунду не забывает, что французы были поработителями вьетнамцев, поэтому на все смотрит с изрядной долей скепсиса, подкрепленного памятью о национальном унижении. Однако его отношения с Францией неоднозначны. Он не только ненавидит колонистов, но и необъяснимым образом любит их. Ведь чего не отнять у Франции, так это очарования. Американцы с их кока-колой, «кариесной сладостью капитализма», не вызывают очарования, и уж тем более его не вызывают вьетнамцы, которых можно либо обожать, либо презирать. А вот французы способны на эту магию, что вынужден признать даже замученный Зань Во. И все же усилием воли, напрягая рептильный участок своего мозга, он через силу напоминает себе, что не нужно поддаваться, потому что это — обаяние оков.
Может, французы и вправду принесли свет культуры во Вьетнам. Далекому восточному народу пообещали, что, изучив эту великую культуру, они сами станут французами. Но все это оказалось обманом. Декарт объяснил Зань Во, что французы всегда будут управлять вьетнамцами. Ведь французы живут разумом, а вьетнамцы телом. От Вольтера он узнал, что нужно возделывать свой сад. Иными словами, его народу нужно и дальше ковыряться в своих огородиках, пока французы обстряпывают судьбу колоний. Только Руссо оказался честным и научил быть верным самому себе. Так что Зань Во готов признать преступный характер своих поступков во имя революции. Спасибо, французы, что научили меня этому, ведь вы поступали так первыми. Предводитель красных кхмеров Пол Пот как раз учился во французских университетах.
Впрочем, главный герой не утверждает, что вьетнамцы какой-то особенно прекрасный народ. У них тоже миллион пороков. В семьях детей приучают к азартным играм, мужчины бесконечно курят и пьют, а потом избивают жен, народ в целом корыстный и завистливый, люди готовы наживаться на ближнем, но лицемерно не любят, когда обманывают их самих, обожают распускать сплетни и радуются за успех соседей только до тех пор, пока те не начинают преуспевать слишком сильно, потому что в таком случае их уже ненавидят. Так что Зань Во любит родину, но не превозносит ее над другими. Но ему печально наблюдать, как само слово «Вьетнам» становится нарицательным. В первом романе «Сочувствующий» великий специалист по Азии Ричард Хедд (по всей видимости, вымышленное лицо) представлен как автор книги об азиатском коммунизме. В «Преданном» он выпускает новую работу, в которой желает, чтобы Афганистан стал для Советского Союза Вьетнамом. Вот до чего мы дожили благодаря американцам, думает Зань Во. Вьетнам стал местом, обозначающим ад. И кому какое дело до вьетнамцев?
Зань Во стал жертвой победившего коммунистического режима во Вьетнаме, но во Франции ему пришлось выслушивать сентенции о том, что он, оказывается, не все правильно понял про революцию. Например, тетя Мана утверждает, что революция имела полное право наказать его, потому что он слишком сильно поддался влиянию американской мечты. А ее знакомый, французский интеллектуал, прямо-таки отчитывает героя, называя «мизераблем». Этим сытым французам легко рассуждать. Вот еще знакомый тети Мана, французский маоист, учит Зань Во, что сначала нужно было упасть на самое дно, чтобы постичь смысл последующих революционных преобразований. Наш герой размышляет: я думал, что дна мы достигли при французском колониализме. Но оказывается, что снизу постучали с другого дна, американского, а вот под ним уже оказалось третье дно, наше собственное, вьетнамское. И чтобы достичь этого последнего дна, потребовалось убить три миллиона человек в ходе революции. Французский маоист продолжает: нельзя дать революции превратиться в государственность. Тогда власть неизбежно будет развращена. Зань Во слушает все это и недоумевает: «Люди, верящие в революцию, просто еще не пережили ни одной революции». Так что он перестал быть коммунистом, хотя и сохранил теорию Маркса в качестве ориентира, поскольку не было лучшей критики капитализма, чем она. Он повторяет вопрос вслед за Чернышевским: что делать? Он понимает, что в основе своей это русский вопрос, он пахнет степями, Сибирью, водкой и русской рулеткой. И решить его нужно не только в отношении капитализма и коммунизма. Нужно еще понять, что делать с мужским и женским эго, с упадком цивилизаций, с линейной логикой запада, где горизонт бесконечного познания освещается взрывами ядерных бомб. В общем, есть миллион проблем. Религия здесь не поможет, потому что на религию Зань Во смотрит как раз в духе Маркса:
«Организованная религия — вот первая и величайшая схема рэкета, экономика вечной прибыли, которая держится на добровольном страхе и принуждении к чувству вины. Жертвовать деньги церквям, храмам, мечетям, синагогам, культам и так далее, чтобы заполучить местечко для души в скоростном лифте, едущем в небесный пентхаус под названием загробная жизнь, — это же гениальный маркетинговый ход!»
Работу Зань Во на бандитов в Париже даже нельзя назвать сделкой с совестью. С точки зрения героя, бандиты, продающие наркотики, честнее, чем капиталисты. Наркоторговец хотя бы понимает, что его ремесло незаконно, а капиталист обманывает миллионы без зазрения совести. Сами бандиты-азиаты руководствуются вполне ясной философией. Белые люди говорят, что азиатам нельзя держаться вместе, а когда азиаты перестают держаться вместе, утверждают, что те утрачивают свою культуру. Они учат: соблюдайте закон, и вы станете французами. Бандиты понимают, что это чушь. Их будут уважать, только если будут бояться, а бояться будут тогда, когда увидят, что они могут нарушить их закон. Да и вообще коррупция — это образ жизни, «соль в нашей еде». Все продается и покупается, в том числе и люди. Бандиты называют себя самыми искренними и честными людьми. Они никогда не врут: платишь — получаешь, не платишь — не получаешь. Зань Во тоже балуется гашишем, а потом, когда его становится недостаточно, переходит на более сильнодействующие вещества.
Знаменитая фраза о том, что не убивающее делает нас сильнее, едва ли применима к герою этой книги. Зань Во был шпионом в среде, полной ежедневных опасностей, пережил искушение Америкой, чуть не умер от пыток во Вьетнаме, едва не стал рабом пиратов в море, а во Франции чудом не схватил пулю от арабских гангстеров. Если верить Ницше, после всего этого он должен был стать сверхчеловеком. Но на самом деле этот опыт лишь надломил его. Из последних сил он пытается черпать энергию в словах матери, которая учила его позитивно воспринимать свою незаконнорожденность: в тебе не половинки одного и другого, в тебе, наоборот, всего вдвойне! Но как же это трудно. Он смотрит в зеркало и не видит ни вьетнамца, ни американца, ни француза. Он видит какую-то отрицательную величину и чувствует психологическую немощь. Но рабом он все-таки не будет. Он будет мстить. Его всю жизнь заставляли искать истину либо только у коммунистов, либо только у капиталистов, а в итоге обманули и те и другие. Нужен третий путь, и он для Зань Во тоже революционный. Зань Во верит в «ничто», но это не нигилизм, потому что нигилисты отрицают жизнь, а он нет. Наоборот, «ничего» — это акт героизма и путь к жизни. Делать «ничего» гораздо сложнее, чем делать что-то. Если бы люди сказали «ничего» вместо «да» или «нет», не было бы ни войн, ни революций. Впрочем, трудно увидеть реальную практическую реализацию этой новой философии, создаваемой поверх противостоящих идеологий 20-го века. Книга Вьет Тхань Нгуена не столько о новом пути, сколько о том, как ни в чем не повинный человек становится жертвой враждующих идей и превращается в больного монстра.