Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2024
Сергей Беляев — искусствовед, автор книг, учебников, статей, посвященных истории культуры Урала. Постоянный автор журнала «Урал».
Театральным — и даже старым театральным — городом журналисты называли Екатеринбург еще в начале ХХ века. Примечательно, что все сколько-нибудь заметные в театральной журналистике того времени фигуры — люди приезжие. Волею судьбы оказавшиеся в Екатеринбурге, они сумели разглядеть одну из характерных черт общественной физиономии города. От их профессионального внимания не ускользнули и главные пристрастия театральной публики. Отмечая любовь зрителей к опере, газетчики с нескрываемой иронией писали об опероманках, готовых десятки раз слушать, например, «Евгения Онегина» или «Фауста». Однако о том, кто же занимал доминирующее положение в рядах театралов — поклонники оперного или драматического искусства, — единого мнения не было. На взгляд Вячеслава Чекина, приглашенного в 1910 году в Екатеринбург для журналистской работы, местный обыватель «хочет не одной только оперы: ему нужны опера и драма»1. Коллега Чекина, Сергей Виноградов, представлял ситуацию иначе. «Екатеринбург не любит драмы, он предпочитает оперу», — утверждал журналист, отдавший несколько лет сотрудничеству в городской прессе2.
Как бы то ни было, никто не отрицал очевидного факта: людей, имевших вполне сложившиеся театральные запросы — причем не только зрительские, но и самодеятельные актерские, — можно было встретить в разных слоях городского общества. И удовлетворить эти запросы в то время могли, разумеется, только театры — профессиональные и любительские.
А их в уездном Екатеринбурге с шестидесятитысячным населением насчитывалось немало. Новый, ХХ век город встретил с четырьмя театральными площадками. И ни одна из них не пустовала. В Городском и Казанцевском театрах, а также в Верх-Исетском народном доме шли драматические спектакли, в зале И.З. Маклецкого весь сезон выступала оперная труппа. В последующие годы общая картина хоть и незначительно, но всё же менялась. Строились новые театральные и клубные здания, одновременно с этим закрывались или перепрофилировались старые театральные площадки. Городской театр, например, с 1909 года перестали сдавать антрепренерам, в его помещении начал действовать кинематограф3. Главное — у екатеринбургских театралов в каждом сезоне сохранялся выбор.
Некоторые старые театральные адреса хорошо известны и сейчас. Первый городской театр (ныне кинотеатр «Колизей»), Коммерческое собрание (театр музыкальной комедии), Новый городской театр (театр оперы и балета) современные екатеринбуржцы, уверен, покажут гостям города. Возможно, покажут и усадьбу Казанцевых, в одном из домов которой — в том, что повыше, — действовал частный театр.
Другие театры, находившиеся, за редким исключением, ближе к окраинам, основательно забыты. Их здания не сохранились. Растущий город до неузнаваемости изменил соседнюю с ними территорию. Нет и памятных знаков, указывающих хотя бы место, где в прошлом кипела театральная жизнь.
Надеюсь, небольшая воображаемая экскурсия по таким забытым адресам окажется для читателей не лишенной интереса.
Верх-Исетский народный дом
Местонахождение самой крупной театральной площадки, которую Екатеринбург приобрел накануне ХХ столетия, старые справочники указывали приблизительно: «за городом по направлению к Верх-Исетскому заводу»4.
Теперь эта территория находится внутри городской черты и носит название «Площадь Коммунаров». Здесь по проекту архитектора Ю.О. Дютеля на объединенные средства Пермского губернского комитета Попечительства о народной трезвости, Верх-Исетского заводоуправления и некоторых добровольных жертвователей и был возведен Верх-Исетский народный дом. Строительство велось более двух лет, с июля 1898 года. 8 октября 1900 года в присутствии губернатора и многих официальных лиц, представлявших различные властные структуры города, Народный дом был торжественно открыт.
Приземистое деревянное здание и внушительных размеров зрительный зал, вмещавший более тысячи человек, не остались такими же, какими их увидели первые зрители. Уездный комитет Попечительства о народной трезвости, в ведении которого находилось здание, дважды производил дополнительные строительные работы. В результате обрели окончательный вид передний фасад, нижнее и верхнее фойе, введен в строй корпус с комнатами для артистов. Более удобным стал зрительный зал: здесь появились ложи, а массивные деревянные колонны, закрывавшие обзор, заменили легкими, чугунными.
Уже первый год работы показал, что уездный комитет Попечительства избрал курс на интенсивное использование подведомственного помещения. Будущее полностью подтвердило правоту данного мнения. Двери Народного дома были открыты для публики практически круглый год, даже в летние месяцы — период обычного театрального затишья. Драматические или музыкальные спектакли, шедшие в течение сезона (с осени до Великого поста), чередовались с народными чтениями (литературно-музыкальными концертами), сеансами кинематографа и праздничными маскарадами. В остальное время сцена отдавалась гастролерам или местным, в основном самодеятельным артистам и музыкантам.
А.Д. Агренев-Славянский, А.Я. Альтшуллер, А.Д. Городцов, М.В. Дальский, В.Ф. Комиссаржевская, А.И. Маклецкая, А.М. Пазовский, И.П. Палиев, Л.В. Собинов… Для того, чтобы увековечить имена антрепренеров, драматических артистов, оперных певцов, дирижеров, выступавших перед екатеринбуржцами на сцене Народного дома, потребовалась бы впечатляющих размеров памятная доска.
Судя по всему, театральная комиссия уездного комитета Попечительства — была и такая — весьма успешно справлялась со своими обязанностями. На взгляд со стороны, Народный дом преуспевал, на некоторое время он даже стал центром театральной жизни города.
Но не все современники оценивали это как подлинный успех усилий «отцов трезвости». Упреки в их адрес высказывались на страницах городской прессы с первых лет. Забота прежде всего о финансовой стороне деятельности и постепенный отход от решения просветительских задач привели, по мнению журналиста К.В. Никитина, к тому, что Верх-Исетский народный дом стал и не «домом», и не «народным», он превратился в театр, к которому относились как к своего рода коммерческому предприятию5.
Признаки заката этого «предприятия», казалось бы, уверенно следовавшего избранным курсом, обозначились осенью 1912 года. Распоряжением губернатора практика посезонной сдачи помещения антрепренерам была прекращена. Губернская власть таким образом проявила заботу о благополучии начавшего свою деятельность Нового городского театра. На освободившуюся сцену Народного дома обратили свои взоры Коммерческое собрание и Екатеринбургский музыкальный кружок. Но, посчитав возможные затраты на аренду и постановку спектаклей, правление Коммерческого собрания отказалось от своих намерений. А на обращение музыкального кружка театральная комиссия даже не сочла нужным ответить. В сложившихся условиях Народный дом довольствовался лишь короткими гастролями приезжих трупп да редкими спектаклями местных любителей. В годы Первой мировой войны не было и этого — в помещении содержались военнопленные, затем размещалась часть местного гарнизона.
Театральная жизнь возобновилась в стенах Народного дома после ремонта осенью 1917 года.
В советское время ветшавшее здание доживало свой век под названием «Пролетарский театр». Местный отдел народного образования, в ведение которого при новой власти перешел театр, предоставлял его сцену клубным или профессиональным артистам. Афиши приглашали горожан на спектакли и концерты. Спустя несколько лет, с осени 1926 года, в переоборудованном помещении стали демонстрировать кинофильмы.
Финал истории некогда популярной театральной, концертной и киноплощадки запечатлел фотокорреспондент газеты «Уральский рабочий». На снимке, опубликованном 15 февраля 1930 года, — то, что осталось от почти разобранного здания бывшего Верх-Исетского народного дома.
Цирк-театр
На противоположной от Верх-Исетского народного дома стороне города, ближе к его восточной окраине, в рекордно короткий срок было сооружено основательное бревенчатое здание цирка-театра. В июле 1909 года городской архитектор отвел на Дровяной площади (ныне площадь Парижской коммуны) место под строительство, а уже к октябрю новый объект был готов. Однако открытия первого сезона пришлось подождать. Из-за недоделок оно переносилось несколько раз и состоялось только 7 ноября.
Владелец здания, известный цирковой артист и антрепренер Эразм Андреевич Стрепетов, рекламировал свое детище как многопрофильную зрелищную площадку. Наличие не только манежа (при необходимости преобразуемого в танцпол), но и сцены действительно позволяло устраивать в помещении разного рода представления, проводить маскарады и танцевальные вечера. И если в первом сезоне это были только цирковые программы и сеансы кинематографа («Парижский Биоскоп»), то в дальнейшем палитра предлагаемых зрелищ расширилась. Цирк-театр стал соответствовать своему двойному названию.
В новом здании на Дровяной площади в цирковых представлениях участвовали российские коллективы под руководством самого Э.А. Стрепетова или Ф.Я. Изако, выступали также японские артисты. Солидным труппам было чем удивить екатеринбургских зрителей. Не обошлось и без сенсационной новинки. На одном из представлений цирка Ф.Я. Изако впервые в городе был проведен конкурс «женской красоты и телосложения». Выбирали из одиннадцати претенденток, участниц дамского чемпионата борьбы. Наибольшее число голосов получила рижанка госпожа Рихтер. Ей и вручили главный приз — серебряный венок. Это событие произошло в августе 1911 года.
А еще годом ранее, во втором сезоне, на Дровяную площадь начала стекаться театральная публика. Ни крохотная, как клетка, сцена, ни отвратительная акустика не отпугивали гастролеров. Приезжие труппы снимали помещение цирка-театра на один или несколько вечеров, а то и на более длительный срок. Зрителям предлагалось всё многообразие театрального репертуара тех лет — драмы, комедии, водевили, фарсы, оперетты, обозрения. На афишах не было только названий классических опер — поклонников этого жанра уже не первый сезон собирал Верх-Исетский народный дом.
Список гастролеров открыла труппа театра лилипутов. Вслед за ней выступали артисты товарищества под управлением И.Ф. Каневского. Обе труппы, собранные на юге России, привозили в Екатеринбург похожий репертуар, в котором преобладали спектакли по пьесам украинских авторов.
Настоящим подарком любителям оперетты в сезоне 1910/11 годов стали довольно продолжительные гастроли труппы во главе с антрепренером и дирижером Аркадием Семеновичем Апрельским. Коллектив артистов показал знакомые классические оперетты и целый ряд новинок, в их числе — «Граф Люксембург» Ф. Легара, «Фея Карлсбада» Х. Рейнхарда, «В вихре вальса» и «Песнь любви» О. Штрауса. В отзывах на спектакли рецензенты не жалели восторженных слов, адресованных ведущим исполнителям — Аделаиде Веретенниковой и Ивану Болдыреву. А всю труппу почти сразу признали едва ли не самой лучшей за последнее десятилетие6.
Известный по неоднократным гастролям в городе Передвижной драматический театр под управлением П.П. Гайдебурова в свой очередной приезд в ноябре 1911 года тоже выступил на сцене цирка-театра. На этот раз в репертуаре «передвижников» были спектакли по пьесам скандинавских драматургов.
Встречали гастролеров, как и на других площадках, по-разному. Некоторые из приезжих трупп на собственном опыте смогли убедиться в том, что взыскательность местной театральной аудитории — не выдуманный кем-то миф. Показательный пример — гастроли театра-кабаре. Первый спектакль этого коллектива, собравший, как писали газеты, «очень много интеллигентной публики», закончился провалом. Зрители, по свидетельству рецензента, «наградив» гастролеров шиканьем и свистом, к концу представления постепенно покинули зал7. После этого столичным артистам пришлось отменить уже объявленный второй спектакль.
Но подобная картина — всё же редкое исключение. Гораздо чаще гостей ожидал заслуженно радушный прием: овации, цветы, ценные подарки на бенефисах и даже — в отдельных случаях — продление гастролей.
Череда представлений, продолжавшаяся в цирке-театре в течение трех неполных сезонов, неожиданно и уже безвозвратно оборвалась. В феврале 1912 года здание, построенное Э.А. Стрепетовым, дотла уничтожил пожар. Общий ущерб, по подсчетам, составил тридцать тысяч рублей.
С тех пор Дровяная площадь не значилась в списках театральных адресов города. Но совсем недолго. Еще в июле 1910 года по соседству с цирком-театром заложили здание Нового городского театра (нынешнего театра оперы и балета)8. 29 сентября 1912 года он принял первых зрителей.
Театр на Плешивой горе
Этот театр называли по-разному: театром Общества трезвости, театром в доме Орлова, народным театром, театром на Плешивой горе. Каждое из этих названий имело основание стать единственным. Но время шло, а в газетах всё так же мелькали разные варианты, хотя последнее название встречалось всё же чаще.
Театр занимал помещение, оборудованное в здании бывшей обойной фабрики Е.В. Орлова, на пересечении Сибирского проспекта (нынешней улицы Куйбышева) и Кузнечной улицы. До Плешивой (или Обсерваторской) горки было действительно рукой подать.
Первые спектакли состоялись здесь на рождественской неделе, в конце 1908 года, и в дальнейшем продолжали ставиться по крайней мере в течение еще четырех лет.
Создание и последующая жизнь театра на Плешивой горе самым непосредственным образом были связаны с деятельностью Екатеринбургского общества трезвости (отсюда и одно из названий театра). Образованное в 1906 году Общество, как и множество одноименных объединений, возникших в городе во второй половине 1900-х годов, не входило в структуру Попечительства о народной трезвости, действовало самостоятельно, но преследовало те же цели. Да и набор средств, используемых для их достижения, был тот же. Пропаганда трезвого образа жизни осуществлялась с помощью лекций, вместо посещения питейных заведений предлагалось проведение досуга в театральном зале.
В 1907–1908 годах Екатеринбургское общество трезвости активно заявляло о себе народными спектаклями и бесплатными народными чтениями, которые устраивались на разных сценических площадках города — в Казанцевском и Городском театрах, в Верх-Исетском народном доме. С Обществом сотрудничали артисты и чтецы-любители, самодеятельные хоровые коллективы и обретшие невероятную популярность оркестры народных инструментов. В качестве лектора часто выступал один из руководителей Общества, врач-стоматолог Александр Иванович Хрущёв. Стихи и прозу преимущественно русских авторов читали известные в городе артисты-любители И.П. Горбунов, А.Т. Лобачёв, А.Д. Ремезов, П.Г. Самохвалов, журналист К.В. Никитин.
Поиски собственного помещения для проведения публичных мероприятий увенчались успехом в конце 1908 года. На следующий день после Рождества театр на Плешивой горе открыл свои двери для зрителей. Программа первого вечера включала комедию А.Н. Островского «В чужом пиру похмелье» и водевиль «Беспокойная ночь»9.
С этого времени деятельность Общества трезвости сосредоточилась в одном месте. Актерская труппа, участвовавшая теперь в спектаклях, имела относительно постоянное ядро. На сцене театра играли рабочие и приказчики. Режиссерские функции выполняли авторитетные в любительской среде лица — С.М. Булатов или П.Г. Самохвалов. Примечательно, что спектакли и дивертисменты проводились в театре в течение всего года, даже летом. Наибольшую интенсивность театральная жизнь приобретала в праздничные дни — на Святках, Масленице и Пасхе. В репертуаре преобладали комедии, но время от времени появлялись также драмы и водевили. Ставились пьесы Н.В. Гоголя, А.Н. Островского, А.Ф. Писемского, А.А. Потехина, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова и некоторых современных для тех лет российских авторов. На новой театральной площадке Общество трезвости продолжало устраивать и народные чтения. Их участниками были представители любительских артистических сил города, сотрудничавшие с Обществом и раньше. Особые программы были подготовлены в 1909 году к юбилейным датам. Вечер, приуроченный к столетию со дня рождения Н.В. Гоголя, Общество трезвости устроило в Верх-Исетском народном доме, столетний юбилей А.В. Кольцова и десятилетие со дня основания Публичной библиотеки имени В.Г. Белинского отмечались в стенах своего театра.
По традиции, восходящей еще к советскому времени, театр на Плешивой горе называют рабочим. Так же именуют и домашний театр при переплетной Д.А. Кругляшёва (о нем еще будет сказано). С некоторыми оговорками с этим, пожалуй, можно согласиться, заметив только, что подобных театров в дореволюционном Екатеринбурге было куда больше, в чем мы убедимся уже вскоре.
Благодаря усилиям Общества трезвости близ Плешивой горки появился и успешно действовал, по сути, второй в городе Народный дом. Он уступал по размерам Верх-Исетскому, но обладал не меньшей привлекательностью для окрестных жителей. В руководстве Общества трезвости подумывали даже о строительстве или приспособлении под театр более просторного здания в том же районе. Однако эти планы по какой-то причине остались нереализованными.
Последние сведения о театре на Плешивой горе, попавшие на газетные страницы, относятся к лету 1912 года.
Любительские театры на предприятиях
Появлением театров непосредственно на предприятиях города было отмечено начало ХХ века.
Нельзя сказать, что каждый из этих театров имел свое неповторимое лицо. Пожалуй, сходства между ними было даже больше. Их роднил прежде всего репертуар. Любительские труппы держались в стороне от модных веяний, обращались к старым или относительно новым сочинениям русских драматургов. Постановки в течение сезона не повторялись.
В таких театрах собирались люди из одной среды, часто знавшие друг друга. Артисты и зрители были работниками одного предприятия. Хотя лица со стороны тоже встречались — и на сцене, и в публике.
Мало чем отличались условия, в которых протекала жизнь этих театров. Как правило, они располагали зрительным залом со сценой, находившимся в приспособленном помещении, которое ранее служило другим целям (исключение всё же было, но об этом позже). Однако скромность обстановки и разного рода неудобства, похоже, никого особенно не смущали. Несмотря ни на что, своими театрами на предприятиях дорожили и заботились о них, как могли.
Какие побудительные мотивы двигали устроителями этих самодеятельных театральных очагов, — сказать с полной уверенностью сложно. Свою роль, разумеется, играли и просветительские намерения, и желание, как говорили в то время, доставить работниками разумные развлечения, и стремление реализовать на сцене актерские притязания. Но ни о каких коммерческих целях речь не шла — спектакли давались либо бесплатно, либо по билетам, цена на которые не была обременительной для основной, рабочей аудитории.
В начале 1900-х годов свой театр появился у служащих и рабочих казенного винного склада. Причем довольно скоро стало ясно, что это даже не театр, а скорее клуб.
Сравнительно молодое предприятие, созданное шесть-семь лет назад, в то время уже располагало собственным зданием. Его построили на маленькой улице Шарташской10, по соседству с одноэтажными деревянными домишками. Для представлений было оборудовано помещение разливочного отделения склада, где и ставились спектакли, проводились народные чтения и концерты, а под Новый год — ёлки для детей. Публичные мероприятия начинались в ноябре и устраивались раз в неделю, по воскресеньям, в масленичные и пасхальные дни — чаще. Драматический репертуар складывался в основном из комедий и водевилей. После спектаклей и народных чтений вечер продолжал хор складских рабочих, выступали гармонисты и мандолинисты, иногда демонстрировались новинки тех лет — граммофон или кинематограф. По окончании программ устраивались танцы. Плата со «своих» зрителей не бралась, поэтому желающих посмотреть, послушать и потанцевать набиралось от четырех до пяти сотен человек.
Основной контингент публики театра — работники склада и продавцы казенных винных лавок. Труппу составляли их сослуживцы, которые привлекали к участию в спектаклях своих родственников и даже подростков. Неискушенных зрителей особенно удивляло, что в загримированных артистах они не могли узнать своих знакомых.
Театр на казенном винном складе существовал около двух лет, с 1902 по 1904 год. Неизменным успехом у зрителей он во многом был обязан энтузиазму и энергии Владимира Христофоровича Вецеля, помощника надзирателя акцизного управления. Именно он был главным инициатором создания театра. Он же участвовал в оформлении спектаклей в качестве художника-декоратора и выступал как декламатор в программах народных чтений.
Более долгая судьба ожидала театр, созданный при железнодорожных мастерских.
Это ремонтное предприятие появилось в городе в первой половине 1880-х годов, вскоре после открытия Уральской горнозаводской железной дороги, связавшей Екатеринбург с губернским центром. Мастерские размещались на площадках бывшего Монетного двора и казённой механической фабрики. В те годы горожане называли это место Монеткой. Сейчас здесь самая известная достопримечательность города — Исторический сквер.
Театр железнодорожных мастерских начал свою деятельность в канун 1902 года. Под зрительный зал было приспособлено помещение бывшей столовой. До идеальных условий было, конечно, далеко. Главные неудобства — теснота и прямой, без уклона, пол в зале, из-за чего публика последних рядов была вынуждена следить за происходящим на сцене стоя.
Однако у рабочих и членов их семей театр пользовался популярностью. Спектакли привлекали еще и общедоступными ценами на билеты.
Афиши чаще всего приглашали посмотреть комедии и водевили, иногда драмы. В ходу были пьесы И.И. Мясницкого, А.Н. Островского, Н.Я. Соловьева, В.А. Тихонова, И.В. Шпажинского. Играли служащие мастерских и некоторые посторонние лица. В спектаклях можно было увидеть, например, П.Г. Самохвалова и С.И. Подъячего — артистов-любителей, известных по Казанцевскому театру, а позднее и по другим сценическим площадкам города.
Театральные традиции Монетки продолжало Железнодорожное собрание — клуб, официально учрежденный в том же помещении летом 1912 года. С этого времени члены клуба посещали спектакли бесплатно, гости же должны были приобретать недорогие билеты.
Репертуар клубных артистов не претерпел существенных изменений. Вот, например, как выглядела афиша пасхальной недели в 1915 году: понедельник, 23 марта, — А.Н. Островский, «Без вины виноватые»; вторник, среда — водевили «Мадмуазель Фи-фи», «Во время перемирия», «По памятной книжке»; четверг, пятница — водевиль «Американцы» (спектакль для детей); суббота — драма Е.П. Карпова «Рабочая слободка»11.
Нововведением последних лет стали концерты со смешанными программами. Кроме певцов и декламаторов в них участвовал собственный домрово-балалаечный оркестр, инструменты для которого были приобретены на средства, собранные от продажи билетов.
В числе театральных мест Екатеринбурга в начале ХХ века время от времени упоминалась Тимофеевская набережная (теперь набережная Рабочей молодежи). Этот скромно застроенный уголок города пользовался известностью у местных книголюбов и поклонников сценического искусства. И тех и других радушно встречали в доме Дмитрия Алексеевича Кругляшёва, где находились переплетное заведение и домашний театр.
Свое главное занятие хозяин дома и владелец мастерской унаследовал от отца, также переплетчика. Возможно, семейной чертой были и театральные пристрастия.
Судя по мемуарной литературе, на одном из спектаклей у Д.А. Кругляшёва побывал Д.Н. Мамин-Сибиряк. Если это так, то история домашнего театра, как, впрочем, и переплетной, берет свое начало в 1880-е годы (Д.Н. Мамин-Сибиряк, как известно, уехал из Екатеринбурга в марте 1891 года).
Из хроникальных заметок екатеринбургской прессы, относящихся ко второй половине 1900-х годов, ясно, что театр у Д.А. Кругляшёва оживал на Святках, Масленице и в пасхальные дни. В обустроенном помещении со сценой играли рабочие переплетного заведения и любители со стороны. В газетах анонсировались комедии и водевили. Спектакли давались бесплатно и собирали довольно много зрителей.
Еще один театр на частном предприятии открылся в «белом» Екатеринбурге, незадолго до прихода в город войск Красной армии. Любители драматического искусства получили новую театральную площадку в специально построенном здании на территории спичечной фабрики. Место, где находилось это предприятие, в те годы называлось городским выгоном. Как и в случае с театром на Тимофеевской набережной, здесь тоже не обошлось без участия хозяина. Строительство театра началось по инициативе владельца спичечной фабрики Степана Васильевича Логинова, но завершилось уже после его смерти. Миниатюрный зал с балкончиком встретил первых зрителей 17 мая 1919 года. Собравшимся показали пьесу И.А. Салова «Золотая рыбка», затем состоялся концерт, в котором выступили артисты оперной труппы Нового городского театра. Пресса тех дней сообщала о намечаемых постановках, но ближайшие события едва ли позволили их осуществить полностью. После установления в городе советской власти помещение бывшего театра некоторое время использовалось как рабочий клуб, который носил имя матроса П.Д. Хохрякова.
Шарташский театр
Тем, кого в 1910-е годы театральное межсезонье застало в Екатеринбурге, можно было посоветовать посетить летний театр, находившийся за городом, около озера Шарташ и одноименного села. Правда, чтобы воспользоваться этим советом, надо было знать о предстоящем спектакле наверняка — театральные представления устраивались там не часто.
Территория современного Екатеринбурга, где располагался театр, в прошлом представляла собой дачную местность, удаленную от города на пять верст. Поездка туда могла стать весьма привлекательной не только благодаря возможности побывать в местном храме Мельпомены. Живописные окрестности озера и разнообразные удовольствия (самовар, уха и прочая снедь домашнего приготовления), предлагаемые в палатках жителями села, позволяли на время забыть о пыльном городе.
В особые дни, о которых оповещали афиши и газетные анонсы, всех приезжавших к озеру приглашали на спектакли в летнем театре. Из тех же источников горожане и дачники узнавали о предстоящих народных гуляниях, завершавшихся вечерним спектаклем или концертом, танцами и фейерверком на берегу озера.
Главным организатором всех этих увеселений был екатеринбургский нотариус Александр Александрович Ардашев, один из старожилов среди шарташских дачников. Он же возглавлял созданное еще в 1906 году Общество вспомоществования учащимся в высших учебных заведениях, в фонд которого чаще всего поступали средства, собранные в дни проведения народных гуляний, спектаклей и концертов. В екатеринбургской конторе А.А. Ардашева продавались билеты на загородные увеселения. Цены на них устанавливались общедоступные: билет для взрослых стоил от пятидесяти копеек до полутора рублей, учащиеся могли попасть на представление, уплатив двадцать пять копеек.
Летний театр (или дачный курзал) появился на берегу Шарташа благодаря стараниям того же А.А. Ардашева. Первое упоминание об этом театре в екатеринбургской прессе относится к 1912 году, однако не исключено, что он был построен еще раньше.
Театр представлял собой весьма непритязательное и не очень вместительное сооружение из тёса, правда, окруженное красивым садом и цветниками. Скромной была и внутренняя обстановка, а акустика оставляла желать лучшего. Несмотря на все это, недостатка в зрителях здесь обычно не было. А на спектакли с аншлагом даже приходилось вносить в зал дополнительные стулья.
На сцене театра играли преимущественно любители, приезжавшие из города. Играли то чуть лучше, то чуть хуже, но всегда встречали теплый прием доброжелательно настроенной публики. Артисты-любители избирали для постановок типично «летний» репертуар — веселые комедии, водевили, шутки, фарсы, вышедшие из-под пера А.П. Чехова, Д.Т. Ленского, В.А. Рышкова и других авторов, писавших для театра в те годы. Тот же репертуар представляли и профессиональные артисты-гастролеры, которые, как и оперные певцы, тоже иногда откликались на приглашения А.А. Ардашева. Кроме коротких пьес зрителям предлагались дивертисменты из концертных номеров в исполнении любителей.
Летом 1913 года, оставшимся в хронике шарташских увеселений, пожалуй, самым богатым на события, в театре показывались еще и детские спектакли. Примечательно, что, по отзывам, некоторые участники «взрослых» представлений выглядели даже заметно бледнее малолетних артистов.
Шарташский театр не потерял свою аудиторию и после того, как в 1915 году екатеринбуржцы получили возможность в течение летних месяцев посещать регулярные спектакли в Саду народных развлечений (бывшем Харитоновском). До лета 1917 года включительно театр на Шарташе из сезона в сезон исправно служил целям своего создания: собирал дачников и горожан на спектакли и концерты, доставляя средства для оказания помощи студентам и поддержки инициаторов различных общественно значимых начинаний.
_______________________________
1 Никто-не [Чекин В.П.]. Отклики. Наше екатеринбургское (Штрихи) // Уральский край. 1911. 26 окт.
2 С.В. [Виноградов С.В.]. Драма в Екатеринбурге в 1916 г. // Уральская жизнь. 1917. 1 янв.
3 В современной литературе по екатеринбурговедению встречается обратное утверждение и даже называется имя антрепренера, будто бы снимавшего Городской театр (см.: Мосунова Т.П. Театр // Екатеринбург. История культуры. Авторские очерки. Екатеринбург, 2021. С. 100). Это очередной миф, порожденный незнанием подлинных фактов.
4 Весь Екатеринбург: Торгово-промышленный справочник. Екатеринбург, 1910. С. 137.
5 Cave [Никитин К.В.]. На летучие темы // Уральская жизнь. 1912. 22 марта.
6 Цирк-театр. Оперетта Апрельского // Уральский край. 1910. 29 дек.
7 [Театр и музыка] Спектакль «Кабаре» // Уральская жизнь. 1911. 14 апр.
8 Представленная в ряде энциклопедических изданий информация о том, что Новый городской театр построен на месте сгоревшего цирка-театра, недостоверна (см. например: Екатеринбург: Энциклопедия. Екатеринбург: Академкнига, 2002. С. 192).
9 [Хроника] Спектакли в театре на Плешивой горе // Уральский край. 1908. 25 дек.
10 Улица Шарташская одна из немногих в городе сохранила своё название до наших дней.
11 (Местная хроника) В клубе ж.-д. мастерских // Зауральский край. 1915. 22 марта.