Алексей Небыков. Черный хлеб дорог. Русский хтонический рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2024
Алексей Небыков. Черный хлеб дорог. Русский хтонический рассказ. — М.: Вече, 2024.
Книга малой прозы главного редактора литпортала «Печорин.нет» Алексея Небыкова «Черный хлеб дорóг» вышла с подзаголовком «Русский хтонический рассказ». Уже по названию мы можем предположить, что автор суммирует свой путевой (он же жизненный) трудный опыт. Оглядывается на горький хлеб чужбины, обозначенный Данте, и пахнущий полынью хлеб чужой Ахматовой. Хотя герои Небыкова, как метко выразился когда-то Осип Мандельштам, переехали преимущественно вовсе не за рубеж, а на тот свет, где их ждет расплата за дела земные. А подзаголовок — указатель, развеивающий сомнения: на ночь такое впечатлительному человеку лучше не читать. На книге возрастная метка 12+, а можно было уверенно поставить и 18+. Нет, дело не в эротических мотивах, весьма аккуратных, а в устрашении как основополагающем творческом методе автора1: юношество у нас и так гипертревожное.
Хтонос… Да, речь пойдет о жутких историях про мертвецов, которые композиционно организуют почти каждый текст сборника, складываясь в целую авторскую космогонию. Упирается она, как и у основоположника мистического реализма Гоголя, в христианскую идею — призыв к покаянию.
Этот сборник А. Небыкова именно благодаря его инфернальному колориту попадает в мейнстрим. Живые мертвецы населили потусторонний пионерлагерь у Александры Шалашовой, у Оксаны Васякиной мертвая тетушка в полусне к племяннице приходит и в нехорошее место тащит — и тут сходные «обстоятельства». Как недавно выразился обозреватель на «Годе литературы», танатос на любой вкус2. На самом деле, попытавшись открыть замóк тайника Небыкова модным ключиком автофикшна, мы ошибемся. Перед нами дидактическая проза, почти богоискательство, хоть и такое мрачное.
Рассказ «Ждана», открывающий книгу, прост по сюжету. В забытую богом деревеньку приходит путник и встречает там одинокую молодую красавицу, с которой тут же происходит у него ночь страсти. А на рассвете девица-душа убивает его серпом и отволакивает на кладбище к предшественникам. Текст сразу напомнил украинскую народную страшилку про суженую-вампиршу, балладу А.К. Толстого (вспомним красавицу Ягу), недавний рассказ критикессы Анны Чухлебовой о жене-ведьме, вгоняющей в гроб любезных3. И еще одну историю одаренной молодой писательницы Надежды Евстигнеевой о противоестественном соитии душевнобольной девицы-красы с медведем-оборотнем, символизирующим также смерть4. Словом, Ждана имеет много родни по женской линии. Примечательно: это чуть ли не единственный текст сборника без очевидного нравоучительного вывода (разве что в истории о Тае тоже не ясно, за что погибает девушка).
Рассказ поэтичен, жуток, «мифологически подтвержден», но какой урок можно из него извлечь? Бойся жениться на чужой сторонке? Говорят, такой мотив исторически закладывался в мрачные сказки о русалках, упырихах, водяницах и другой полуночной нежити. Или — не убий, тем более брюхатую медведицу, сиречь землю свою, сиречь историческую память, а то худо тебе будет: нелюдью станешь, будешь охотиться на живых? Толкуй как угодно. Наше мнение, что красота и важность первого рассказа в его неутилитарности, загадке.
Христианский призыв «от противного» видится главным в прозе Небыкова. Автор показывает, что происходит с прогнившим до оснований миром, подчинившимся противоестественным желаниям и лукавым исканиям ума. Четыре похитителя алмазов не могут перейти с добычей заснеженные горы — сама стихия губит их алчные души, терзаемые страхом и тягой к предательству. Ополоумевшая старуха из утопическо-безумного мира в духе мечтаний Н. Федорова о вечной жизни выписала себе гребешок, чтобы прихорошиться, -— видимо, для свидания с собственным внуком: она хочет компенсировать себе чем-то хорошим тяжкую и беспросветную жизнь в прошлом. Женщина-ученый, разрабатывая вакцины для спасения человечества, не в силах удержать собственного мужа от смертельно опасного эксперимента на себе, она не может повлиять на судьбу своего ближнего — но рвется управлять миром. Маниакально увлеченный своей профессией фотографа и мистическими идеями старик додумался до того, чтобы заставлять жену и сына позировать с трупиком собственного младшего ребенка, утонувшего в болоте. Друзья-товарищи хоронят заживо преуспевшего коллегу, новоиспеченная вдова буквально на гробе готова отдаться новому нетерпеливому претенденту: пускай мертвые хоронят мертвецов. Что же стало со всеми этими, с позволения сказать, людьми? Художественная оболочка у главной мысли автора различная: рассказ-утопия («31”Б”»), страшилка («Ждана»), ретро-детектив («Чертоги деревни Кедрач»), фантастическая новелла («В стране Богомолов»), но посыл сходный.
Косноязычие Небыкова как писателя весьма умеренное, это не сказ. Диалектизмы встречаются, но как условный колорит: словарь не нужен. Время — пространство — «дурносонье» — почти везде приближено к современности, конец ХХ — начало XXI века, Москва, Рязань, центральная Россия, либо окраины, но с конкретикой. Эта проза почти реалистична, гуманоидов и динозавров в изобилии не встречается, ну а что зомби такси водят и мертвецы под землей болтают — так это, может, у героев мировосприятие такое расшатанное в силу нервных болезней, алкоголизма и нечистой совести. Абсурдная нотка чистого ужастика («Тая», «Пустошь») — присутствует, но все же куда чаще негодяй страдает за дело. Как ни странно, солнечным лучом в этом инферно мне представилась маленькая притча о душах-облаках, которым Всевышний дал восемь часов перед переходом в иные миры, чтобы полюбоваться красотой мира («Облако души»).
«— Делайте что угодно! — отвечал солнечный луч. — Только не попадайте в грозовые тучи. Мрачный кулер облака говорит о насильном с землей расставании. Такие облака стремятся скорее развидеть прежний мир, а потому расточают себя, изливаясь дождями. И вас, подхватив в свой водоворот, могут испить до конца. И наступит тогда время отлета быстрее положенного. Ну, я вас обо всем предупредил, а у меня дела…
— Постой! — остановил его Брибри. — Я видел в лесу облако, похожее на рояль. С такими тучами мы можем соприкасаться? — Да, да. Человек, отдавший себя всего искусному делу, принимает после ухода форму своей страсти. Полагаю, облако-рояль может много рассказать вам о музыке».
Мир, созданный Небыковым, чем-то схож с городом Салтыкова-Щедрина, только не глупость и рабская суть губят его обитателей, а не знающие удержу пороки и вожделения. Трусость, «главный из грехов», по Булгакову, не дает Тихону спасти от бандитов собственную мать — он притаился и смотрит, как грабят банк, куда она зашла: непонятная робость охватывает здорового мужика («Трепет»). Старики мечтают о вечной жизни и наслаждениях юности, закабалив собственных же детей, утратив не только понятие о любви, но вообще о человеческом начале («31”Б”»). Фотограф одержим алчностью настолько, что в ярости проклинает клиента, которого сбила насмерть машина, — ведь теперь деньги за заказ не придут («Пирамидостроитель»). Можно продолжать искать любимый из грехов Сатаны… Конечно, легко усмотреть здесь критику мира потребления, европейского индивидуализма, мечтаний о бесконечном продлении жизни, «вакцин молодости», вообще того пути цивилизационного развития и оскудения души, которым идет человечество к антропофагии («Апостасия от Любви»). Так мы уложим прозу Небыкова в традицию русского критического реализма, объясним смущающее, обозначим его убеждения. Только все же кажется мне, что не так он прост и двуцветен. В интервью Алексей Небыков прямо признается, что его книга воздействует на читателя через тайные страхи, и это так — напугались мы порядочно. Жуткое обращается к подсознательному в нас. Но насколько можно привести человека к свету через тьму? Насколько можно запугать его адом, как Вольтера из анекдота, который перед смертью раскаялся из страха перед геенной? Исследуя темную сторону, писатель невольно обращается и к мрачному в себе; читая его рассказы, мы погружаемся в кошмар, полезно ли это с христианской точки зрения для нашей души? У меня нет однозначного ответа. Для кого-то превосходный хоррор будет новым ощущением, поможет исследовать и познать себя, наконец, вытряхнет из рутины. А то, что у Алексея Небыкова есть в этом отношении талант, очевидно: он пугает — и нам страшно. Но другой читатель (например, литератор Анна Гутиева в статье «О травме в психологии и литературе») выражает мнение, что погружение во мрак без верного проводника к свету и к Богу не спасительно само по себе, напротив, может даже усугубить падение человека.
В вопросах богословия мои познания слабы, но как критик свою небольшую претензию я сделать могу: грех, между прочим, еще и привлекателен — иначе разве стремились бы к нему так сильно! Но у Небыкова грех изначально отвратителен, он еще при жизни превращает человека в мертвеца душой и телом, неважно, уныние это, осуждение, алчность, разврат, неуважением к родителям. Он похож на лицо порока из «Крейцеровой сонаты», где даже блуд героя отталкивающий, на «вечную жизнь» престарелых аристократов-вампиров из повести А.К. Толстого «Упырь» — да разве это та блестящая, полная наслаждений жизнь, о которой мечтали грешники? Невольно думаешь: что бы привлекало людей в порочной жизни, если она так ужасна и постыла? Панночка у Гоголя вожделенна во всей ее мистической и потусторонней красоте — здесь же героини-ведьмы предлагают максимум грехопадение в такси, коитус на полянке, на деревянном ложе в избе… Читатель не найдет в них такой уж недостижимой привлекательности, которая покупается ценою жизни, а то и души за ночь любви5. Неужели же человек пал так низко, неужели автор так разочарован в современнике?
Или дело в том, что языческое, дохристианское основательно проникло в художественный мир Алексея Небыкова? Призыв к спасению души здесь достаточно условен, а вот пучины — вполне очевидны. Хочется порой воскликнуть, как Петр Великий в фильме: «Больше света!» Потемки, сумерки душ мы уже увидели, но где же надежда? Где то самое авторское милосердие, к которому он призывает? Пока этот вопрос остается без ответа.
_____________________________________
1 Об этом сам Алексей Небыков говорит в своем недавнем интервью: https://vatnikstan.ru/interview/nebykov/
2 https://godliteratury.ru/articles/2024/06/05/tanatos-na-liuboj-vkus-kakaia-proza-vyshla-v-final-liceia
3 Анна Чухлебова. Легкий способ завязать с сатанизмом. — ИД «Городец», 2023 г.
4 Надежда Евстигнеева, рассказ «Обряд мертвеца».