Дмитрий Данилов. Пустые поезда 2022 года
Опубликовано в журнале Урал, номер 1, 2024
Дмитрий Данилов. Пустые поезда 2022 года. — М.: АСТ, РЕШ, 2023.
Небольшая новая книга Дмитрия Данилова — сборник очерков, законченный цикл, посвященный путешествиям автора на поездах по России. Название каждой главы — обозначение маршрута, например «Подольск — Нахабино — Курский вокзал» или «Петербург — Выборг — Приморск — Петербург». Причем поездки носят якобы бесцельный характер, то есть у героя Данилова нет задачи добраться в пункт назначения, есть просто намерение ехать — «для чего-то это нужно». Для чего же?
Уже в первой главе узнаем, что цель героя — «погружение в особое неподвижное состояние». Поезда для него, с одной стороны, как карусели в детстве — покататься, ради удовольствия движения как такового. С другой же, он превращает такие поездки в своеобразную практику, регулярную и даже духовную. Практику, которая может дать утешение, заменить поход к психотерапевту: «так называемая реальная жизнь ослабляет свою мертвую хватку», и у героя наступает «блаженное состояние» все равно. Почему? Потому что «во всей этой серии поездок очень ощутимо присутствует пустота», а она успокаивает, отвлекает «от мучительного ощущения себя и собственной жизни».
Важна отрешённость героя, дистанцированность его от других пассажиров; если они и есть, главное — чтобы не мешали, не нарушали его сосредоточенности. Забота повествователя только о своем внутреннем наблюдателе, его культивирование, успокаивание, наращивание. А растет и крепнет он именно в движении, под перестук колес полупустых провинциальных поездов.
«Потом женщина, говорившая о хосписах, вышла, и женщина, сидевшая рядом, тоже вышла, и женщина, сидевшая напротив, тоже вышла и пожелала при этом «счастливого пути». Как-то так, очень отчётливо.
Отсек освободился. Можно сидеть как угодно. Это очень отрадно.
И началось блаженное ничто. Ради чего и следует отправляться в такие путешествия».
Собственно, главным героем книги Данилова можно назвать именно этого внутреннего наблюдателя. Взгляд его не пристальный, а скорее расфокусированный, отрешенный, не подразумевающий эмоциональной реакции, но фиксирующий многое. Установка «что вижу — то пишу» (визуал, моментально воплощенный в слова) проявлена в изобильном использовании назывных предложений. «Рядом со станцией — автостанция. Кафе (так это называется). Можно (и нужно) пообедать. Солянка, мясо (кажется, бефстроганов), картошка, черный хлеб. Еда».
У героя привычный навык ловить себя на той или иной мысли, не просто рефлексировать, но старательно осознавать происходящее, воздерживаясь от оценочности («внутри возникла ленивая, короткая мысль-эмоция: «вот те самые волнорезы»). Сидеть в неподвижности и оцепенении герой Данилова всегда предпочитает у окна, но совсем не для того, чтобы любоваться пейзажами: «Как всегда бывает в подобных поездках, смотреть было особо не на что. Тем не менее сидеть у окна все равно имело смысл — было приятно расфокусированным взглядом смотреть на мелькающий лес, редкие поля, деревеньки и поселочки. Ничего интересного, ничего примечательного, смотреть не на что — важен и нужен сам факт вот этого скользящего равнодушного смотрения».
«Пустые поезда» обладают подзаголовком «взгляд из окна вагона», но при этом скромны на дорожные описания и впечатления — почти в каждом маршруте, наоборот, «ничего интересного». Пожалуй, единственное исключение — описание построенного к зимней Олимпиаде 2014 года железнодорожного вокзала в Адлере. Идеальное же путешествие выглядит так: «За окном темно, смотреть не на что. Делать, к счастью, тоже нечего. Думать в данный момент тоже не о чем. К счастью. Просто — ехать. Чистое наслаждение движением».
Но вот за окном встаёт солнце, и Данилов начинает рассуждать, что, мол, можно было бы описать «красоту и величие степи», но не нужно, не нужно; есть ведь и знаменитая повесть Чехова, и много прочих описаний, зачем же добавлять к ним ещё одно? «Добавить к этому в общем-то нечего», — резюмирует он. И в этой его принципиальной установке на отказ от рассветного пейзажа — ключ к методу. Смотрим на следующее предложение: «Одинокий мощный самосвал стоит посреди (бескрайней, зачеркнуто) степи на подъезде к станции Курсавка». Фиксируя картину «так называемой реальности», Данилов даёт пару эпитетов самосвалу, но наглядно отнимает общеупотребительный эпитет у степи, ибо он здесь избыточен. У Данилова прекрасна вовсе не степь, а — на следующей странице — «тихая стремительная езда» («тихая» в смысле, что пассажиры были молчаливы). Или вот в другом маршруте замечание в скобках: «можно приставить к слову «турист» слово «заправский», но не нужно». Общеизвестные эпитеты не нужны.
Стиль Данилова якобы проще простого; краткий, даже очень краткий, почти скупой, склонный ограничиться называнием и перечислением: «хотелось побывать» — «ну вот, побывал»; «Вагон моментально наполнился людьми. Их было очень мало, а стало очень много». Как писатель, Данилов широко известен своими пьесами (прежде всего «Человек из Подольска») и недавним романом «Саша, привет!», но, говоря о жанре и стиле новой книги, хотелось бы вспомнить его сборник 2016 года «Сидеть и смотреть». Тогда автор собрал однотипные записи май 2013 — май 2014, сделанные им в разных городах (не только русских); герой обычно сидел на скамейке в людном месте и фиксировал увиденное в режиме реального времени: «Высокая стройная блондинка прошла. На доме написано непонятно что…» Но уже там присутствовали две записи, сделанные в поездах: Тель-Авив — Хайфа, 6 февраля 2014 года, 16.2,2 и большое приложение «146 часов» — это поезд Москва — Владивосток, оно было написано несколько раньше. Так что можно сказать, что «Пустые поезда 2022 года» со своим «ехать и смотреть» зародились внутри «Сидеть и смотреть» и несколько дополнились «слушать и чуть-чуть вспоминать». Однако если в сборнике 2016 года автор (хоть как-то) определял свой экспериментальный жанр, называя его «серией наблюдений», то теперь он это делать отказывается, оставляя эту работу критикам. Так как называть подобные тексты? Может быть, проза фиксации? Ведь речь идет о попытке фиксации момента, себя в этом моменте, причем фактически с отказом от описаний. Так, например, описания отсутствуют в эпизодических образах попутчиков: это люди тихие и вежливые или же, наоборот, громкие, шумные. В основном Данилов просто фиксирует их наличие и действия: дядька-тетенька, зашли-вышли, говорила-замолчала.
Автор очевидным образом отдает предпочтение «малодеятельным железным дорогам и тихим пустым (полупустым) поездам». Именно это и отражено в названии. Любопытно, что всегда попутно отмечается тип поезда (разновидность тепловоза и вагонов). По маршруту Бологое — Осташков в выходные идёт ретропоезд с паровозом, с новыми вагонами, специально сделанными на Тверском вагоностроительном заводе «в олдскульном стиле, как старые советские сидячие вагоны». А от Выборга до Петербурга ходит «коротенький поезд (три вагона) РА2 — “рельсовый автобус”». На платформе в Новом Афоне автор видит древний электровоз ВЛ8, серийный номер 1162 и прослеживает по базе railgallery.ru год его постройки и историю работы на разных дорогах. На станции Савелово — знакомство с тепловозом ДМ62-1738 и опять-таки его трудовая биография. В некий момент речь пойдет и о разнице локомотивов маневровых и магистральных, и даже о разнице между гравитационными и вакуумными вагонными туалетами.
И паровоз (или тепловоз), кстати, оказывается чуть ли не живее иных пассажиров-попутчиков. В образе старого паровоза присутствует явное одушевление: «подышал, перевел дух, крикнул на прощание и, пыхтя и постанывая, медленно уехал куда-то в сторону Петербурга». Неоднократно присутствует мотив пения поездов: «После станции Советская рельсовый автобус РА2 начал петь. Поезда вообще иногда поют. Любят петь электрички». И даже железнодорожные светофоры у Данилова выражают «смирение и покорность бытию».
Книга посвящена памяти мамы автора, Галины Ивановны Власовой (1942–2022). Истоки авторской любви к поездам и поездкам, похоже, можно обнаружить в его детских прогулках с мамой по Курскому вокзалу, рядом с которым они жили. Тогда он и увидел волшебное железнодорожное царство: «Поезда, электрички, гудки, объявления по громкоговорителям, запах креозота, запах дыма из топящихся вагонных печек, разговоры с мамой…», и неудивительно, что сотрудников РЖД он порой называет «подданными железнодорожного царства». Проезжая станцию Гагры, вспоминает эпизод из детства, когда ему было 7 лет и они с мамой чуть не отстали от поезда «в этой Гагре». (Внутри нескольких маршрутов — воспоминания о давнишних поездках.) В истории о первом, январском маршруте присутствует сквозной мотив звонков в ковидный госпиталь, где тогда находилась мама. В конце января ее не стало, и становится понятна и общая грустная тональность путешествий, и тот факт, что все эти многочисленные поездки носят для автора терапевтический характер — помогают пережить ее уход. И этой книгой автор как будто прощается с ней. Финальный маршрут дублирует первый, автор проезжает его чуть более года спустя — «Бологое — Осташков — Бологое» (композиция закольцовывается), тот же путь, но уже без необходимости дозваниваться в госпиталь, без мамы. И в самом конце книги — не обозначенное в оглавлении послесловие — о судьбе мамы, слова прощания и молитва за ее душу.
Своей документальностью «Пустые поезда 2022 года» затрагивают и сферу литературную: например, упоминается Майя Кучерская и ее недавняя книга о Лескове, Денис Осокин и его «Овсянки», Платонов, Паустовский; рассказана история знакомства с Мамлеевым и важный телефонный разговор с ним. Прямо около паровоза автор знакомится с известным автором книг о железных дорогах Алексеем Вульфовым и, наконец, на заключительном маршруте читает последний роман Евгения Водолазкина — «Чагин».
Что заставляет героя-писателя снова и снова садиться в поезд и ехать? Любопытно, что герой Данилова в подобном пристрастии в общем-то не одинок: эпизоды, когда герой-писатель выбирает долгое путешествие в поезде (в то время как его спутник летит в пункт назначения самолетом), чтобы ехать и смотреть, долго ехать и смотреть в окно, встречались и в недавней прозе Дмитрия Бавильского («Невозможность путешествий»), и Ильи Кочергина («Присвоение пространства»), но все-таки это были поездки с целью добраться в определенный город. Мотив бесцельных поездок (тоже с терапевтической целью) присутствует и в первом, недавно переизданном романе Евгения Чижова «Темное прошлое человека будущего» — герой-писатель Игорь Чесноков ездит по кольцевой в московском метро.
Тональность «Пустых поездов 2022 года» (кстати, в книге есть какие-то задумчивые чёрно-белые иллюстрации художницы Елены Авиловой) не только грустная, но и одновременно отрешенная, окрашенная скептической позицией автора по отношению к миру в целом («так называемая реальность», «так называемая личность»), недаром Данилов неоднократно цитирует Георгия Гурджиева. «Приятная атмосфера бессмысленной поездки» рождается из установки «можно делать, а можно и не делать. Но лучше всё-таки что-то делать». Например, в Касимове зайти в пристроенную к автостанции церковь и «совершить малое молитвенное делание». Но в некотором смысле из этого даниловского поезда нет выхода. «Пустые поезда 2022 года» идут сквозь «пустой белый зимний день» в пустоту: «Белая пустота за окном превратилась в сине-черную». От этой безвыходной пустоты не уехать, в какой поезд ни сядь.
Тем не менее «Пустые поезда 2022 года», безусловно, познавательны в плане российской географии; про какие-то станции лучше понимаешь, где они находятся, да ведь встречаются и вовсе незнакомые названия! Вполне возможно, что кто-то из читателей возьмёт себе на заметку какой-нибудь из тринадцати описанных Даниловым маршрутов. И последует авторскому совету: «единственное и лучшее, что ты можешь сделать прямо сейчас, — это сесть в поезд Псков — Луга и ехать, ехать в нем без какого-то смысла, без какой-либо цели. Ехать желательно до бесконечности».