Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 6, 2023
Владимир Молчанов — родился на хуторе Полтавка Оренбургской области. Окончил Рудненский индустриальный институт (Казахстан) и Академию народного хозяйства при Правительстве РФ. Горный инженер. Автор двух книг прозы: «Родничные берега», «Просто жизнь».
Публикация осуществляется в рамках проекта «Мастерские» Ассоциации союзов писателей и издателей России (АСПИР).
Всякое застолье, сколько бы оно ни длилось, подходит к концу. Тем более застолье прощальное. После летних каникул и отпусков друзья возвращались домой, на Север. Но появилась проблема.
— Наташ, отстань, а? Ты же знаешь, что я их люблю. Но предпочитаю любить на расстоянии. Кошечки, собаченьки. Они меня радуют, но от их близкого постоянного присутствия у меня абсолютный психологический дискомфорт, — Сергей со всей решимостью пытался отбиться от наседавших на него дам.
Предмет разговора на сей момент важно расхаживал по комнате, блистая своим белоснежным нарядом. Его прихватили с собой от Заполярного круга, посёлка Тазовский, так как на автомобиле «Соболь» это было нетрудно. Но братишка хозяйки этого кота уехал отдохнуть на юг, а хозяйке с дочкой было необходимо возвращаться поездом. Возникла проблема с транспортировкой кота. В данный момент неразрешимая. Кота пытались пристроить любыми способами.
— Серёж, только до весны. Мама на Пасху приедет в Савельевку, туды его и возвернёшь.
— Наташ, не уговаривай.
— Сашенька, уговори крёстного!
— Крёстный, посмотри, как он на тебя смотрит, просто желает пожить у вас, — приговаривала Александра, дочка хозяйки, гладя кота по загривку.
Кот, белый перс, в это время преданно смотрел голубыми глазами на Сергея. Решалась его участь.
— Ладно. Бог с вами. Но только до весны, — со вздохом, махнув рукой.
— И славненько, — жена, Надежда.
— Славненько, да. Но за все последствия и за уход отвечаешь. Ясненько? А то вечно ты со своими потаканиями.
— Ладно. Ладно, Серёж.
— Вот, Малыш, здесь ты и будешь проживать до весны, — Надя, вытаскивая перса из корзины. — Не гадь, не царапай мебель и обои, веди себя прилично.
— Сколько у тебя «не». И для кого? Для кота. Да это единственная тварь, которая всё время живёт рядом с человеком, но никогда вместе. Кошка всегда сама по себе. Ей никакие законы не писаны. Что захочет, то и будет делать.
Как будто поняв, о чём речь, Малыш подошёл к углу и, приподнявшись на задних лапах, принялся передними царапать обои. Дорогие, пробковые.
— Вот, полюбуйся.
— Малыш, ты что, озверел, что ли? С ходу. Так нас быстренько из дома попрут, — Надежда взяла кота на руки. — Подожди, я вот тебе доску куплю, будешь о неё свои коготки точить.
— Вот-вот. Ещё и в разор нас введёт. Досочки, ящички, колбаска.
— Наталья сказала, что он колбасу не ест. Только печёнку.
— Ага, печёночку! Фигу ему с маслом! Поголодует, будет жрать всё подряд.
— Что ты к нему привязался? Вон, смотри, как он на тебя смотрит. Как на врага.
— А я не собираюсь с ним заигрывать. Пусть знает своё место. Вытаращился, как лев на буйвола.
Всё. Приоритеты расставлены. Военные действия начались.
Отношения с котом то налаживались, то переходили в боевые действия. Сергей уже смирился и закрыл глаза на висящие ошмётки обоев и глубокие дыры в них от когтей перса. Как неизбежность были приняты его упрямые пометки под порогами входной и балконной дверей. Хотя кот прекрасно освоился в квартире и знал своё место. Но из своего чисто кошачьего упрямства делал всё наоборот. Потом подходил к Сергею, сидящему после работы в кресле, и преданно смотрел ему в глаза.
— Что, издеваешься? Тебе что, меня из себя выводить удовольствие доставляет? Ах ты тварина! Тебе что, по башке надавать? — после очередного раза.
Кот, мурлыча, подошёл к Сергею и стал тереться о его ноги. Потом запрыгнул на колени.
— Ах ты гад. Ещё и подлизываешься. Мосты налаживаешь. Надолго ли? Ничего, сейчас Лёшка придёт, он тебе за всё отомстит, — поглаживая кота.
Алексей — внук. Ему шёл третий год.
— А вот и они, — услышав звонок домофона.
— Селёса, пливет. А где Малыс? — прямо с порога.
— Здесь он, Лёшенька, здесь, — пропел Сергей, злорадно показывая на угол, куда шмыгнул кот, едва заслышав Лёхин голос.
Внук, не успев раздеться, бесцеремонно схватив поперёк туловища, потащил Малыша из угла. Тот даже не сопротивлялся, смиренно закрыв глаза и безвольно обвиснув в руках ребёнка.
Экзекуция началась. Никакое сопротивление даже не подразумевалось. Полное и безропотное подчинение власти.
Погоняв за «мышкой», таскаемой Лёшкой под восторженные визги и смех, кот вознамерился улизнуть, но в наказание был безжалостно засунут в корзину и повешен в ней на дверную ручку.
— Сиди тут, я к Наде схожу.
И отправился на кухню.
— Это не мне нервы мотать. За всё сполна поплатишься, — с ехидненьким смешком проговорил Сергей, взирая на пленённого кота.
Кот угрожающе мяукнул, пытаясь выбраться из корзины.
— Ничего, ничего, это ты потом свой характер проявишь. А пока что на моей улице праздник. Вон Лёха возвращается.
Вытащив кота из корзины, Алёшка без всякой опаски прижал его к себе. Передние лапы кота легли на плечи мальчишки, а задними он доставал до пола.
— Да вы прямо-таки одного роста.
Внук чмокнул кота в нос и потащил его на кухню.
— Надя, Надя, смотли, мы танцуем.
И так — на протяжении всего пребывания у деда с бабой, с короткими перерывами. И ни малейшей агрессии со стороны Малыша.
Агрессия проявилась после ухода внука. Надежда принялась разделывать курицу на ужин, кот крутился у её ног. То ли возбуждённый запахом свежего мяса, то ли выплёскивая сдерживаемую во время общения с Алёшкой отрицательную энергию, он по-звериному, с ходу вцепился выходящему из спальни Сергею в ногу. От боли и неожиданности Сергей громко вскрикнул.
— Ах ты дрянская зверина! Убью! — Схватил, что попало под руку, и ринулся на кота, спрятавшегося за Надежду.
— Вы что, озверели оба? Хватит, а то сейчас обоих скалкой отхожу. Малыш и Карлсончик, — со смехом, намекая, что Сергея так все звали в старших классах и в техническом училище за тысячу вёрст, в другом конце страны.
— Ты посмотри, что этот тварина сделал. Хорошо, ткань парусиновая. Покарябал только слегка, — осматривая ногу.
— Ладно, не смертельно, — продолжала смеяться Надежда. — Садись в кресло, настоем берёзовых почек обработаю. Смотри, смотри на Малыша, — смазывая рану.
Малыш, думая, что Сергей прошёл в спальню, со вздыбленным загривком, бесшумно ступая, крался в темноту.
— Вот гад! Мало ему! Инстинкт звериный проснулся, — засмеялся успокоившийся Сергей. — Эй, зверьё, иди мириться.
Так, с боями и перемириями, дотянули до Нового года. Малыш отметил его тем, что постоянно жрал слюдяной дождь с украшенной ёлки. Все увещевания и гонения были бесполезны. Пришлось всю мишуру поднимать на недосягаемую высоту. Но кот упорно, несмотря на угрозу полного засорения желудка, пытался достать и слопать, подпрыгивая или поднимаясь по стенке.
— Опять полез! Ну, что ты опять полез, тварь безмозглая! — Сергей сделал угрожающее движение, отгоняя кота.
Малыш, испугавшись, кинулся от ёлки, зацепил головой провисающий провод гирлянды и, попав в нечаянную «упряжь», рванул красавицу всей своей солидной массой. Ёлка, установленная в ведре с песком, со всего маху грохнулась поперёк зала, накрыв пышными лапами виновника торжества.
— Матерь божья! Что же за гад такой, одни убытки от тебя! — под общий хохот и гвалт сидящих за столом гостей поднимая ёлку и высвобождая Малыша.
— Серёж, отдай мне его на недельку, — поглаживая кота, сестра Сергея Ольга не могла отойти от смеха.
— На кой ляд он тебе нужен?
— Ты от него отдохнёшь, а он, смотришь, Катьку мне огуляет.
У Ольги была кошка-перс, только дымчатая.
— Забирай. Да, я думаю, этот бездарь, кроме как на пакости, ни на что больше не способен, — давая лёгкого подзатыльника сидящему на коленях у Ольги коту.
Малыш отмахнулся лапой.
— Что ты всё его задираешь? Как дети малые. Что будешь делать, когда расстанетесь?
— Спокойно жить буду. Жизни радоваться.
В конце января, передавая приехавшей на машине Ольге корзину с Малышом, потёр от удовольствия руки.
— Хоть на время покой от него наступит.
В апреле, с приходом Пасхи, не дожидаясь приглашения, повезли Малыша в деревню, уверенные, что тётя Нюра, мать Натальи, зимующая в городе у дочери, вернулась к лету в своё поместье. Ежегодный ритуал.
Когда Сергей внёс в прибранную избу корзину, тётя Нюра всплеснула руками, увидев выглядывающую из неё голову Малыша:
— Какая красивая собачка!
— Не собачка, тёть Нюр, кот, Малыш, которым твоя нерадивая дочь наградила меня на всю зиму. Теперь до её приезда это божье наказание будет жить у тебя. Может, хоть ты с ним сойдёшься.
— Что я с ним делать буду?
— Делай что хочешь. Хоть взашей гони. Моего терпения на него больше нет, — проговорил Сергей, вываливая Малыша из корзины.
Кот отряхнулся, огляделся, обошёл избу, обнюхал углы и спокойно, даже не повернув головы в сторону наблюдающего за ним Сергея, независимой походкой двинулся к двери. Гордый и непобеждённый.
— Убежит.
— Не убежит. Есть захочет — придёт. А убежит, невелика потеря. Забот и расходов меньше.
Днём Малыш несколько раз промелькнул в бурьяне за двором вместе с соседской кошкой. Вечером пришёл и сел на крылечко.
— Припёрся. Я же говорил, никуда не денется. Теперь не потеряется. Приедет Наталья, от репьёв да блох деревенских почистит, отмоет шампунем, напудрит и пусть везёт к себе, за Полярный круг. Хватит, погостил на Большой земле.
Как-то, придя с работы, Сергей, с удовольствием раскинувшись в кресле и вытянув ноги, заметил, как у стоявшей в углу рядом с телевизором обувной коробки приподнялась крышка. Потом оттуда осторожно высунулась белая голова, и на Сергея выставились два голубых глаза. Пристально и преданно.
— Это ещё что за явление?
— Ольга, сестрица твоя, осчастливила. Я ей говорю, что вместе с котом всех нас разгонит, а она своё. Так, видите ли, положено. Наследник в дом отца должен прийти, а то больше приплода не будет. Врёт, конечно, но если не в восторге, сам звони и разбирайся, твоя сестра.
— Ладно, бог с ним, пусть остаётся, — вынимая пушистый белый комочек из коробки и усаживая себе на ладонь. — Может, не в папашку удастся, ласковее да умнее будет.