Марина Голубицкая. Два писателя, или Ключи от чердака
Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2023
Марина Голубицкая. Два писателя, или Ключи от чердака. — Москва: Русистика, 2022.
Роман «Два писателя, или Ключи от чердака» впервые был опубликован в «Урале» (2002, 2003), и вот двадцать лет спустя вышло книжное его издание в новой редакции.
В романе разворачивается широкая панорама литературно-художественной жизни Екатеринбурга на рубеже столетий. На обложку книги вынесены слова Вячеслава Курицына (тоже анонимно мелькнувшего на страницах произведения): «…в 90-е в Свердловске-Екатеринбурге был такой энергетический взлёт, что энергия эта естественным образом перетекла на страницы романа Марины Голубицкой». Справедливо, и более того, героиня романа, Ирина Горинская, и её муж Лёня на первый взгляд совсем не те персонажи, для которых естественно броситься в круговорот богемной жизни. Да, это люди образованные и культурные, но далеко не экзальтированные юнцы. Героиня — выпускница МГУ, математик, программист, университетский преподаватель и мать трех дочерей, никогда не имела ни малейшего отношения к литературе. Её муж, хотя и поэт, однако по образованию юрист, поначалу тоже преподаватель, впоследствии бизнесмен, депутат и областной чиновник, притом достаточно высокопоставленный, чтобы в театре их семья занимала VIP-места рядом с мэром. Но упомянутый энергетический взлёт сделал своё дело: Горинская стала писать, вначале прозу, затем пьесу. Пьесу, впрочем, Николай Коляда не одобрил, а вот прозу одобрил весьма горячо и, будучи тогда главным редактором «Урала», сразу предложил публикацию.
Кстати, о «двух писателях». Вообще-то писателей в романе пруд пруди. Часть из них названа своими именами, и это не только заявленные в издательской аннотации Николай Коляда и Борис Рыжий. Упомянуты и Арсений Тарковский, и Юнна Мориц, и Александр Еременко, и Василий Сигарев. Да и фигурирующие в тексте Олег Петрович Капорейко и «политик из телевизора Миша Делягин» тоже в своём роде вполне себе писатели. Большинство, впрочем, наделено именами вымышленными, но для знающих людей все они легко узнаваемы.
В послесловии к роману М. Голубицкая сообщает, что ей «всего-то хотелось рассказать о двух знакомых писателях», но получился роман. Не совсем понятно, какие именно два писателя имеются в виду. Подруга спрашивает Горинскую: «Или «Две писательницы»? Это ведь про вас с Гордеевой?» Логика понятна: писательница Лера Гордеева играет в романе существенную роль, и пьесу они пишут вдвоём. Героиня возражает подруге: «Про Родионова с Чмутовым». И тут понятно: Родионову и Чмутову (особенно второму) уделяется больше внимания, нежели другим писателям. А в финале произведения Ирина говорит: «Лёнь, а если два писателя — это мы?» Что ж, и такое прочтение не оспорить.
Между прочим, и «ключи от чердака» неоднозначны — это, конечно, и метафора, но одновременно и реальные ключи от реального чердака, который протекает прямо на квартиру героини («А нечего, прикрываясь высоким именем, давать кому попало ключи от чердака!»).
Главным поводом осуществить это издание Голубицкая в послесловии назвала самоубийство Александра Верникова, которому и посвящена книга.
Это имя фигурирует и в самом тексте романа, но в особенном качестве. Писатель Игорь Чмутов, зная, что Ирина Горинская описывает его в своём романе, спрашивает, под какой фамилией выведен его персонаж. Она отвечает: «Верников. Саша Верников». Он в целом доволен, хотя удивляется: «Но ведь это совсем другой человек». В данном случае Чмутов прав только отчасти, потому что на самом деле у Чмутова и Верникова очень много общего, начиная даже с внешности. Чмутов преподаёт английский язык в экспериментальной школе Пьюбиса, где учится дочь героини, точно так же, как Верников учил детей английскому в гимназии «Корифей». Множество экстравагантных выходок Верникова по кличке Кельт в жизни повторяет Чмутов по кличке Скальд в романе. (Слово «кличка» в данном случае не носит пренебрежительного оттенка: у Верникова была идея засесть в зоопарке в клетку с подписью «Александр Верников».) Чмутов любит грибы, коноплю, лижет на улице собачью мочу и ест ногами огурцы. Точнее, с помощью ног: ест он всё-таки традиционно, ртом. Пассионарность героя неоспорима — за все свои чудачества, не всегда безобидные, он ничего не получает, кроме общегородской славы, а неоднократно и по физиономии от некоторых других писателей.
Поскольку героиня более всего озабочена культурными событиями города, другие приметы того времени обозначены скорее пунктирно, но от неё не ускользнул ни всплеск наркомании и наркоторговли на излёте 90-х, ни студенческие волнения, имевшие быть тогда в Екатеринбурге, ни вездесущие видеокассеты с разнузданной эротикой. Несмотря на деятельность мужа, Горинская мало интересуется властями и политикой, хотя на одной из страниц романа обнаруживается вдруг Борис Березовский.
Кроме всего вышесказанного роман чрезвычайно интересен своеобразным нарциссизмом: роман этот — своего рода роман о самом романе, о том, почему он был написан, как именно писался, что получилось в результате. Далее роман содержит и литературно-критические отзывы о себе самом. О нём отзываются первые читатели — родные и знакомые Горинской. Мнения читателей различны, иногда весьма нелестны: «Твоя героиня не справляется с бытом и всё время жалуется на жизнь», «Герой жалкий, никчёмный, непонятно, чем он нравится автору. И вся повесть завалена тряпками!» Одна подруга почему-то обиделась: «Зачем ты подчёркиваешь, что окончила МГУ и не берёшь взяток?»; другая говорит: «Я ведь думала, я одна такая дура». А ещё один сравнивает Горинскую с Довлатовым — одним словом, целый спектр мнений. Полный цикл бытования литературного произведения от замысла до появления и критической оценки.
Забавна и ситуация, когда вымышленный персонаж романа Горинской Игорь Чмутов наделяется вымышленным же именем Александра Верникова, который как раз существовал в действительности. Впрочем, столь сложная рекурсия в тексте создаёт некоторые трудности разве что для критического осмысления, для читателя же трудностей никаких: персонажи живописные, события занимательные и чтение лёгкое.