Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 12, 2023
Марина Курноскина — родилась в Саратове. Окончила Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского и Саратовский учебный авиационный центр имени Ю.А. Гагарина по специальности «пилот вертолета МИ-2». Работала учителем в школе, журналистом, специалистом по рекламе и связям с общественностью, директором туристического агентства.
Утром бабушка затеяла стирку. Мы с Таней несколько раз ходили к колодцу за водой и очень устали. Бабушка, посмотрев на гору выстиранного белья, сказала:
— После обеда пойдем полоскать.
Мы нагрузили старую детскую коляску и пошли через всю деревню за околицу, где вдоль поляны у самого леса бежит быстрая и узкая безымянная речка. Все деревенские женщины ходили туда с чистым бельем. Увидев нас, соседки здоровались и спрашивали бабушку:
— Что, Валя, полоскать?
Коляска тяжелая, она раскачивается из стороны в сторону и поскрипывает. Бабушка придерживает белье рукой, а мы с Таней толкаем, если тонкие колеса застревают в какой-нибудь канавке.
На поляне мы выкладываем наш груз на большой гладкий камень, осторожно опускаем в холодную прозрачную воду полотенца и наволочки. Я очень хочу помогать, но раньше мне никогда не приходилось полоскать белье в речке, и я не знаю, как это делать правильно. Большие вещи слишком тяжелы для меня, они все время падают на землю, а маленькие, наоборот, вырываются из рук и несутся вниз по течению, подпрыгивая на волнах. Камни на берегу мокрые, ноги то и дело соскальзывают с них в холодную воду. Бабушка, видя мои трудности, говорит:
— Пойди-ка нарви цветов. Поставим их в горнице в вазу.
Она ловко полощет большие простыни, распускает их на воде, словно белые паруса, потом сильно скручивает, отжимая воду. Готовое белье она передает Тане, и та аккуратно складывает его в коляску.
Когда мы выходили из дома, было прохладно, ветрено. Но теперь ветер стих, белые облака, за которыми пряталось солнце, улетели, а солнце осталось. Бабушка с Таней стоят в тени, а здесь, на поляне, жарко, душно, совсем как в большом южном городе, где я живу с родителями и младшей сестрой. Пахнет всеми травами сразу, моя голова кружится от горячего света и сильных, крепких запахов. Я рву васильки и дикую ромашку с желтым глазком, отдельно собираю немного красного клевера, это мой подарок бабушкиной корове Лыске. Медленно брожу по поляне, вспоминаю рассказ деда о том, что в зарослях травы некоторые птицы вьют свои гнезда, откладывают маленькие пестрые яички. Из всех птиц, которых он называл, мне запомнились жаворонок и перепелка. Вот бы посмотреть на птичье гнездо! Но разве найдешь его в этом густом разнотравье? Раздвигая стебли и внимательно глядя под ноги, продвигаюсь все дальше, в сторону темных стволов, в сторону большого леса.
— А-а-а-а! А-а-а-а! — доносится издалека слабый голос, он звучит то сердито, то жалобно. Затихнет, а потом опять зовет, долго, настойчиво.
Оборачиваюсь на звук. Как же далеко я ушла! Еле видны у большого дуба две маленькие фигурки. Они энергично машут мне, и я, прижимая к себе букет, бегу к ним со всех ног.
Мы возвращаемся, толкаем перед собой груженую коляску. Скоро деревенский пастух пригонит стадо; народ потихоньку собирается у своих калиток, рассаживается по лавочкам и завалинкам. Но странное дело: голова моя вдруг становится тяжелой, с трудом держится на шее, заваливается то назад, то набок. Я цепляюсь за ручку коляски и вижу, что это и не ручка, а один только воздух, и, сколько ни маши руками, ни старайся удержаться, все равно не ухватишь, не зацепишься. Все мелькает передо мной: куры, люди на завалинках, рыжая собака с пушистым хвостом, испуганное лицо бабушки… Я сажусь на теплую дорогу и закрываю глаза.
***
В горнице кроме меня — никого. Пусто, тихо. Я лежу на бабушкиной кровати и смотрю на темные образа в посеребренных окладах, они висят прямо передо мной, чуть наискосок. У меня на лбу — влажное полотенце, я снимаю его и кладу в таз с холодной водой, он стоит возле кровати. Дверь на кухню приоткрыта, оттуда слышатся негромкие голоса, один — чужой, низкий, другой — бабушкин.
— Дети привезли ко мне на лето внучек, — говорит она жалобно. — Обе девочки городские, но одна крепкая, боевая, а другая слабая, худенькая. Недоглядела я, прости господи, уморила ребенка…
Босые ноги шлепают по половицам, и кудрявая голова Тани заглядывает ко мне. Я машу ей.
— Проснулась! — радостно оборачивается она ко взрослым.
Я пытаюсь сесть в кровати, но мне не позволяют. Незнакомый молодой мужчина заставляет меня лечь на подушку, сам садится в ногах. Бабушка тоже здесь, глаза у нее красные, заплаканные.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает мужчина. — Голова гудит?
Я киваю, объясняю, что гудит только сверху, а снизу нет, снизу — все как обычно. Он усмехается, трогает мой лоб.
— Ты меня не бойся, — говорит он, — я доктор, работаю в здешней больнице.
— Где же ваш халат, — спрашиваю я слабым голосом, — где белая шапочка?
— Имеется и халат, и шапочка, — отвечает он, — я их надеваю на работе. А в свободное время врачам разрешается ходить в обычной одежде. Вот сегодня, к примеру, у меня выходной день. Только сели мы с соседом за шахматы, хотели доиграть вчерашнюю партию, как прибегает вот эта барышня, — он указал на Таню — и говорит: идите скорее, моей сестре стало плохо, она упала и лежит на дороге. Ну, мы, конечно, отложили игру и побежали посмотреть, что да как.
Я слушаю его с удивлением и вдруг вспоминаю, как мы ходили полоскать белье на речку, как я гуляла по цветочной поляне, собирала букет — вот он стоит на столе в стеклянной вазе. Что же со мной случилось, почему пришлось звать доктора?
— Ты перегрелась, — говорит он мне серьезно. — Кожа у тебя белая, нежная, тебе нельзя долго находиться на солнце. Пришлось без разрешения сделать тебе укол, ты уж извини. Крепко запомни: никогда не выходи на улицу в жаркий день без головного убора! Любую шляпку-панамку найди и надень, если своей нет под рукой, — возьми напрокат чужую, а будут ругать — все равно бери, скажи, я разрешил!
Он смеется, берет с телевизора газету с программой передач и показывает мне, как из нее сделать бумажную шапочку-кораблик. Я виновато киваю. Доктор не знает, но я-то помню, что слышала этот совет и раньше. Со мной уже случалась такая беда, когда на прогулке в детском саду в жаркий день я одна из всей группы оказалась без панамы. То, что я ее надевала, помню хорошо, но вот куда она потом пропала, так и не выяснили. Когда мама пришла за мной после работы, ей сказали, что меня увезла «скорая помощь». Несколько дней я пролежала в больнице. Врач потом говорил отцу, что меня спасла медсестра нашего сада, которая до приезда неотложки сделала мне укол адреналина. Отец тогда купил мне красивую белую шляпку и взял с меня слово не выходить без нее на улицу.
Я слышу, как бабушка и доктор спорят во дворе, как он говорит ей, чтобы спрятала свои деньги. Она просит доктора взять за работу свежего творога или корзиночку яиц, но тот отказывается, говорит ворчливо, открывая скрипучую калитку:
— Что вы, тетя Валя, подумайте, как я с чужими яйцами покажусь на глаза нашим курам!
Опустив ноги на прохладный пол и надев газетную шапку-кораблик, я плетусь на крыльцо узнать у бабушки насчет ужина. Все-таки в нашей деревне хорошо налажено дело с медициной, думаю я. А лето, несмотря на мелкие неприятности, самое лучшее время в году.