Рассказ
Опубликовано в журнале Урал, номер 11, 2023
Ева Эврика (Евгения Храмова) — по первому образованию учитель биологии, по последнему — геймдизайнер. Была участницей Семинаров молодых писателей, организованных фондом СЭИП, победила в конкурсе «Музей будущего». Публиковалась в сборниках «Новые писатели», «Детская литература: новые имена» (под псевдонимом Ева Арханова), «Городские сказки III», «Вольные порождения города», в журнале «Юность» и др. изданиях. Совместно с Эльнуром Серебряковым развивает проект «Ветры Забытых Миров», творческие идеи для которого часто подкидывает кошка Тофсла.
Ноябрь
Маня работает мастером машинного доения на молокозаводе. Менеджером, как теперь модно говорить. Она носит темный халат и убирает густые черные волосы под косынку. По зимнему морозу ходит в тулупе и теплых валенках. В цеху меняет валенки на удобные тапочки.
Маня живет в поселке городского типа, окруженном лесом. Здесь много двухэтажных домов (в таком и сама Маня живет), есть две школы, краеведческий музей, театр и даже настоящий бассейн — бизнесмен какой-то построил. Большой поселок, почти город. И до райцентра недалеко — всего каких-то два-три часа на машине летом, по сухой дороге.
Про Москву Маня знает. Новости там всякие, смотрела, слушала. Летом племянник Людки, соседки, на каникулы приезжал. Про Москву рассказывал. «Москва, — говорил тогда Сашка, — красивая. Только люди там… всё спешат куда-то, торопятся, бегут. И все равно не успевают.» Маня смотрела фотографии Кремля и вроде бы даже хотела туда поехать, но вечно бегущие люди… Да и далеко это, за Урал ехать. Вот еще! Мне и тут хорошо.
***
У Мани сильные плечи, большая грудь, толстые крепкие ноги. «Кремень-женщина! — с восхищением думает могучий завхоз Андреев. — Валькирия!» И тихо вздыхает в своем кабинете. Щуплый инженер Зюкин, краснея, угощает её в обеденный перерыв конфетами «Мишка-косолапый» и «Каракум». А седой сторож Семеныч с удовольствием прижимается взглядом к пышной фигуре Мани, когда та чинно несет себя мимо проходной.
Больше всего на свете Маня любит своих коров, жареную картошку и сериалы. Манины ноги крепко держат хозяйку на земле, когда сама она улетает мыслями в прекрасные теплые страны, где плещется море, под пальмами гуляют нарядные люди и не надо вставать в четыре утра, чтобы успеть к коровам. Маня ждет своего Принца, как и полагается всем незамужним барышням любого возраста. Принца с большой буквы и обязательно на белом коне. Чтоб прискакал, осыпал тысячей роз, схватил, посадил на коня и… Или как там обычно у этих принцев делается?
***
Когда Маня не работает, она смотрит сериалы. Сериалы все больше бразильские. Их Людкин племянник по Маниной просьбе много с интернета позаписывал. Отечественные тоже смотрит, но мало. «Там тоски слишком много, — жалуется она соседке Людке, — да и некрасивые они.» А бразильские сериалы красивые. Там женщины целыми днями носят блестящие платья в пол, едят диковинные фрукты, любуются на море и пальмы и без конца флиртуют со знойными красавцами мужского пола. Знакомыми и не очень. Она бы тоже не прочь флиртовать. Но в халате и платке, наглухо закрывающем волосы, уверена, особо не пофлиртуешь.
Да и с кем? С завхозом Андреевым? Инженером Зюкиным? А сторож Семеныч слишком стар. Хотя, с Зюкиным можно бы. Он интеллигент, натура нежная. Вон, когда приехал работать к нам из райцентра, так неделю ходил, зажав пальцами нос. К природным запахом не приученный… Так думает Маня, сидя перед телевизором с тарелкой картошки.
Декабрь
Тихо подходит Новый год. Маня ждет Принца.
Глядя на глубину зимнего снега, все больше понимает, что Принц может вполне быть и без белого коня. Лучше на машине какой. На УАЗике, например, или на тракторе. Чтобы по местным дорогам и зимой, и в межсезонье проехать. На худой конец на санях и с какой-нибудь не слишком дохлой кобылой.
***
Маня смотрит сериал и ест картошку с луком. Она очень любит картошку. Сочную, хрустящую, призывно поблескивающую каплями жира на своих загорелых боках. С пьянящим ароматом лука и чеснока. С крупинками белой соли и остротой черного южного перца. За окном гуляет вьюга, воет в дымоходе, а у Мани на экране песок в океанской пене и юные влюбленные под сенью пальм. И ей от этого тепло и спокойно.
Единственное, считает Маня, недостает у них в Бразилии картошечки. Жареной, с лучком и белыми грибами. И искренне сочувствует несчастным влюбленным — Педро и Аните.
Январь
Маня очень любит своих коров. У нее почти восемьдесят подопечных. Каждую знает по имени, по хвосту может сказать, кто перед ней — Зорька или Марьянка. Знает, кто подал голос.
— Кормилица, — ласково говорит Маня и гладит Ночку по темному боку.
— Поилица — треплет Маня за ухо пеструю Матильду.
Коровы тычутся мордами в ладони своему опекуну, лижут огромными языками щеки.
Маня нежно обнимает Матильду за шею и доверительно шепчет:
— А послезавтра зайдет на чай инженер Зюкин. Принесет цветы.
И мечтательно вздыхает.
Стоя за дверью, завхоз Андреев вертит в руках баночку домашнего меда и вздыхает грустно. С тоской думает, что летом липового цвета так и не насобирал.
***
Наступает послезавтра и Маня идет в магазин. Покупает нарядное платье с блестками в пол и остроносые туфли. Неудобные, но очень нарядные. Придя домой, закидывает подальше свои удобные домашние тапочки. Жарит картошку. Прихорашивается.
Ждет Зюкина.
Февраль
Маня сидит перед телевизором и смотрит свой любимый сериал. Она начинает подозревать, что отсутствие картошки, возможно, не единственная проблема в Бразилии.
Инженер Зюкин исправно ходит к Мане и приносит цветы, которые выращивает дома на подоконнике. Оказывается, он очень любит цветы, удивляется Маня, когда Зюкин в прямом смысле слова осыпает лепестками ее подъезд. Похоже, это главное достоинство Зюкина, — неуверенно догадывается она.
***
Зюкин слаб и робок! Маня кормит Зюкина грецкими орехами с медом (который ей однажды подсунул завхоз Андреев), но желаемого эффекта все равно не добивается.
«Что проку от этих цветов! — недовольно фыркает Маня. — Лучше бы ведро картошки притащил: и вкусно, и силы бы в мышцах прибавилось.» Но расставаться с Зюкиным не спешит. Человек-то хороший, да и просто по-бабски жалко. Пропадет без женской-то заботы.
Маня с тоской вспоминает могучего завхоза Андреева и думает, что хватит уже расходовать на Зюкина завхозовский мед.
Маня зашвыривает подальше новые остроносые туфли и достает с полки свои любимые домашние тапочки. Платье оставляет, потому что красивое.
Март
Однажды Маня предложила Зюкину притащить вместо цветов картошки. На что Зюкин сказал, что у него кифоз, сколиоз, остеопороз, и еще с полдюжины таких вот «оз».
«И вообще, картошка, — заявил он, уплетая очередную порцию жареного Маней шедевра, приправленного лучком и черным перцем, — нынче не в моде!» И добавил, что весь продвинутый мир ест какие-то непонятные «суши» из риса. Маня крупно обиделась и выставила Зюкина вон вместе с очередным букетом.
***
Маня перестала смотреть сериалы. Ни картошки в них, ни правды! Одна показная красота…
Сторож Семеныч дал ей книжку про путешествия. Оказалось, что Бразилия — это не только пальмы и много диких обезьян, но и величественный водопад Игуасу, и скала Педра-Пинтада, в пещере которой обнаружили куски древней керамики и топоры из камня. И конечно, Артур Набантино Гонсалвес ди Азеведу! А еще Маня искренне зауважала индусов — потому что они считают коров священными. Отсутствие у индусов картошки Маню не смутило. Теперь она дошла до буквы «К», Китай, и решительно простила китайцам их рис, из которого делают те самые суши. Может, и хорошо, думает, Маня, что я его выгнала? И все равно тоскует без мужского внимания и цветочных букетов.
По вечерам она наряжается в платье с блестками, выключает свет и, сидя у окна, любуется, как могучий завхоз Василий, живущий в доме напротив, огромной лопатой разгребает выпавший за день снег. А на подоконнике перед ней дымится ароматная картошечка с грибами.
Апрель
Маня грустит и тоскует. По второму разу перечитывает книгу про путешествия и плачется коровам про свою нелегкую судьбу.
Инженер Зюкин снова пытается угощать ее конфетами, но Маня отказывается. Гонения на ее любимую картошку Маня Зюкину еще не скоро простит. Она думает, какой бы гостинец передать завхозу Василию в благодарность за мед. Но ничего не придумывается. И мед у него есть, и овощей наверняка, и сладостей. Другого повода, кроме как гостинца, для общения с Василием не придумывается. А может, пирог? «Да-да. Это то, что надо!» — радостно думает Маня. Только вот беспокоит ее, что одна корова, Матильда, ничего не ест и не пьет.
***
Почти трое суток Маня не спит. Она сидит с коровами, переживает за Матильду. Местный ветеринар с температурой под сорок валяется дома, и Маня ждет ветеринара из соседнего села. Через пару часов он, продравшись на УАЗике через сильную метель, появляется на молокозаводе. Осматривает корову, делает какие-то уколы, прописывает какие-то лекарства, обещает заехать через три дня. Уезжает к своим. А Мане-то оставаться, кормить лекарствами, переживать.
И все бы ничего, только Матильде становится все хуже и хуже. Она уже ни на что не реагирует. Только лежит неподвижно. Будто спит, или… Или? Маня касается шерсти на теплой шее. Да нет, что это я, в самом деле? Бьется сердце, бьется!
Ветеринар как назло занят. «Поправится ваша Матильда, поправится, — говорит он в трубку. — Никуда не денется.» Маня не верит. У нее коровы еще никогда так не болели. Ну, то есть болели. Но не так. По-другому. Легче что ли.
***
Идет вторая ночь без сна. Маня отказывается от бутербродов, предложенных ей участливым завхозом, от «Каракума», принесенного печальным Зюкиным. Не хочет идти домой, оставляя коров сменщице. Поспи, говорит! Какой уж тут сон. Маня откровенно смеется над сериалами. Да что они, холеные, разряженные в пух и прах, могут знать о бедах и проблемах. «Это ваша несчастная любовь — проблемы? — почти зло думает Маня. — Брехня!»
Она открывает книжку Семеныча и, будучи закоренелым атеистом, молится индийским богам. Всем индийским богам, чьи имена найдет на страницах. Так, на всякий случай. В глубине души надеясь, что боги индусов, как и Маня, искренне любят коров.
***
Под вечер третьего дня приезжает ветеринар. Снова вкалывает что-то корове и почти в приказном порядке отправляет Маню спать. На этот раз Маня решает верить ветеринару. Вместе с индийскими богами за компанию.
Она гладит корову по мягкому пестрому боку и плетется домой. Конечно, Матильда поправится. Как же без этого. Обязательно. Непременно!
На проходной Маня отдает книжку Семенычу и просит найти что-нибудь про индийских богов. Особенно про тех, которые покровительствуют коровам. Семеныч обещает.
***
На дворе апрельский, по-зимнему холодный вечер. Фонари освещают залетевших в их поле зрения снежных мух. Маня плетется к дому по дорожке, заботливо расчищенной завхозом Василием. Предвкушает, как войдет в дом, поднимется на свой второй этаж, зажжет в кухне свет и примется чистить картошку. Под действием острого ножа и ее, Маниных, рук картошка из грязно бурой станет белой, чистой, обновленной. Потом поддастся силе кипящего масла и станет нарядно-румяной и столь ароматной, что слюнки потекут не только у Мани, но и у всего подъезда. Под конец она добавит лучок и посолит. Тогда запах и вкус станут ну совсем уж фантастическими. Это дает сил двигаться вперед, идти, верить.
***
С такими мыслями, поднимается она на свой этаж, вплывает в квартиру. Раздевшись, заходит на кухню, нашаривает в ящике картошку. Одну… маленькую… чуть подернутую гнильцой.
«Одну маленькую, жалкую картошенку, которой и на один зуб не хватит! — негодует Маня. — А если почистить, то и вовсе ничего не останется.» Она обессиленно опускается на стул. Смотрит за окно — темно, ветер носит хлопья снега, все магазины закрыты. Разве что идти к соседям, просить? Но на стуле так тепло и уютно. И совсем никуда не хочется идти. Маня устало закрывает глаза. Где-то в темноте, как ей кажется, она слышит предсмертный крик Матильды. Тут же, параллельно она видит Матильду здоровой. Она смотрит на эти две картины. Жизнь и смерть. На фоне водопада Игуасу танцуют причудливые танцы индийские боги. Они приглашают Маню выбрать, что она хочет — жизни коровы или смерти. «Как вы смеете такое предлагать!» — громко, на весь сон возмущается Маня. Но тут слышит шаги. Картинка с мертвой коровой тает, индийские боги улыбаются и тают вместе с ней. Шаги становятся все громче и громче. Из тьмы на нее смотрит здоровая Матильда, усталый ветеринар угощается зюкинским «Каракумом». Потом тает и эта картинка. Маня открывает глаза и удивленно замечает, что за окном почему-то стало светло. Но это не главное. Главное — Матильда. А еще то, что у нее нет картошки. Совсем.
— Я это… — На пороге ее кухни стоит могучий завхоз Василий, в шапке и тулупе. — Мужик тот звонил. За Матильду. Жить будет, говорит.
Переминается с ноги на ногу, неловко добавляет:
— Незаперто было.
И ставит на пол полное ведро картошки.