Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2023
Ирина Четвергова — родилась в Омске. Окончила факультет теологии и мировых культур Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского. Публиковалась в журналах «Сибирские огни», «День и ночь», «Север» и др. Автор поэтических сборников «Первое приближение» (2009) и «Внутри» (2014). Лауреат региональной молодёжной литературной премии им. Ф.М. Достоевского (2015). Ведущая регионального литературного семинара «ПарОм» (Омск).
Публикация осуществляется в рамках проекта «Мастерские» Ассоциации союзов писателей и издателей России (АСПИР).
***
— У бабы Ани
были в роду цыгане?
— Не у неё. У деда.
— Слушай, враньё всё это!
Проходим могилу некоего Оглы,
он нам не родственник,
но так помогает
своих отыскать.
Пятеро тут легли:
дядя мой, дед и бабка, отец и мать.
Мы разгребаем ворох сухой листвы,
старые ландыши убираем,
ждём, когда разгорится в лампаде
маленький огонёк.
— Он, как цыганка, пляшет, слышишь? —
смотрю я в глаза сестры.
Сами себе за старших.
Старше, наверное, Бог.
Сестра веселеет от глупой шутки моей.
Виданное ли дело — юбками тут вертеть,
где скорбь человечья
измерена не одним дождём…
Весна себя выдыхает листьями тополей.
И наступает жизнь. И отступает смерть.
И — первый раз так:
уходим — не устаём.
Поезд Новосибирск — Омск
Я видела, как мужчина
лет шестидесяти пяти
в плацкартном вагоне
перебирал чёрно-белые фотографии:
вглядывался в лица (живых ли ещё?) людей,
перечитывал надписи на обороте,
а после рвал —
с прошлым,
которое он не помнит
или хотел бы забыть.
Но неужели он позабудет всех?
Кто эти люди, оторванные друг от друга его рукой?
Может быть, время пришло позабыть их всех?
Может быть, кто-то забудет мужчину
лет шестидесяти пяти?
Может быть, и меня кто-то забудет…
Только внезапно несколько фотографий
в сторону он отложил.
«Значит, — решила я, — и сам ещё поживёт».
***
Вот мы даём обет молчания
и, взявшись за руки, идём
послушать сосен совещание,
сочувствующий водоём:
на берегу белеет дерево —
корою не прикрытый стыд.
Не оживить, что б мы ни делали.
Но зелень раковин пустых
нам говорит, что всё устроится.
Сухое на руки возьми —
и древо мёртвое становится
спасённым от стыда людьми.
Стамеска? нож? Да легче лёгкого —
ты положи его в костёр.
Остынет — вынешь уголёк его
и нарисуешь старый двор,
где травы шёлковы и плюшевы
где солнце смотрится в глаза,
где есть один — который слушает,
кому умеешь рассказать.
Снегопад в марте
Минус девять, мокрый снег,
и пейзаж не новый.
Мне приснился человек,
перешедший море.
Как прошёл он — по воде?
дно ботинком гладя?
Ни травинки в бороде,
ни чешуйки в прядях.
Мокрый снег стремится в дождь
первый превратиться.
— Эй, смотри, куда идёшь! —
прокричали птицы.
А куда же я иду,
через море словно?
То во сне или в бреду
отступают волны?
Цель далёкая видна.
Явь — не дальше метра.
И качается весна
на качелях ветра.
***
Мы в парк темнеющий идём,
полны дождливым ноябрём.
А в Краснодаре, говоришь, зима такая.
И обозренья колесо,
похожее на букву «О»,
для нас, про нас, помимо нас
цветным мигает.
А в мире нынче — чёрт-те что.
Из всех, известных нам цветов
заметны слишком —
чёрный, белый, красный.
И мир нам шепчет: «Будь готов
ужать себя до трёх цветов».
Вот только мы на то
условье не согласны.
Дал нам беседку старый парк.
Одолевая дождь и мрак,
Поговорим же о стихах —
о счастье нашем,
о деле добром, что растёт,
как дуб, врубаясь в небосвод,
роняет жёлудь в огород
и веткой машет.
А мир (пусть кто-то не привык)
разнообразием велик:
бывает с вишней базилик
и мятной клюква.
Беседка тихая не сдаст.
Ноябрь плачет вместо нас.
А мы вот счастливы —
взаправду, не как будто.
***
Вода находит камень,
вода его круглит
и круглыми камнями
о прошлом говорит.
А прошлое не кругло.
Едва окаменев,
шершаво, многоугло
потянется вовне.
А мне б за камень взяться,
карабкаясь наверх!
Нельзя ему скругляться,
покуда человек
свои дороги учит,
идёт своим путём.
Что хуже и что лучше —
сам разберёт потом.
Когда ученье станет
невыносимо мне,
возьму неровный камень
и принесу волне.