Хироо Онода. Не сдаваться. Моя тридцатилетняя война на острове Лубанг
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2023
Хироо Онода. Не сдаваться. Моя тридцатилетняя война на острове Лубанг. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2022.
Думаю, даже тем, кто никогда не интересовался историей Второй мировой войны вообще и ролью в ней Японии в частности, автор этих мемуаров должен быть так или иначе известен. Во всяком случае лично я, общаясь даже с людьми старшего поколения, то и дело слышал фразы вроде «а, да-да-да, в семидесятых, помню, по телевизеру говорили, что какого-то дикого япошку поймали, который тридцать лет в джунглях провоевал». Читывал про такое я и сам, но только до прошлого года нигде подробностей было особо богато не наковырять — за исключением информации от «тёти Вики» и различных её перепевок. Пока, о радость, воспоминания храброго самурая не были переведены на русский и наконец не изданы у нас. Как человек, занимающийся японскими боевыми искусствами и вообще интересующийся всей схожей тематикой, я не мог не купить эту книжку и не прочесть. Ну а прочитав, как водится, обалдел.
Что сразу приходит на ум всем, кто слышит историю Последнего Самурая— нет-нет, не того, из фильма с Томом Крузом, а вот этого славного воина, ведшего неравный бой аж целых три десятилетия? Правильно. Несгибаемый дух японского бойца. И перед внутренним взором встаёт образ самого воина — безмятежного, как цветок лотоса у подножия горы, с дедовской катаной за поясом оби, чудом выстоявшего против полчищ вооружённых до зубов супостатов и оставшегося верным своей клятве самурая, служа своему господину до конца, несмотря ни на что.
Вы это себе представили, дорогие читатели? Ну, признайтесь — это?
Так вот. Хрен там плавал, извините.
Кто же наш герой? Хироо Онода, младший лейтенант войсковой разведки японских вооружённых сил, воевавший против союзных войск на небольшом (запомним, это важно) филиппинском острове Лубанг во время Второй мировой войны (с 1944 года) и продолжал вооружённое сопротивление до 1974 года. Подготовленный к партизанской войне, Онода совершил более ста нападений на радарную базу филиппинских ВВС, филиппинских чиновников, полицию и крестьян. В ходе этих операций им и его группой были убиты 30 и тяжело ранены более 100 военных и гражданских лиц. Онода отказывался верить, что война закончилась, и сдался филиппинским властям только 10 марта 1974 года. Вернувшись в Японию, обнаружил, что на родине его героизм оценили далеко не все, и в 1975 году эмигрировал в Бразилию. В 1984 году, впрочем, вернулся и основал что-то вроде школы выживания для японских детишек. В 1996 году снова посетил Лубанг, где внезапно выяснилось, что местные жители его почему-то до сих пор не любят. Умер 16 января 2014 года в Токио, не дожив до 92 лет 2 месяца. То есть чисто математически вычисляется, что война в жизни персонажа заняла добрую её треть, а жизни сознательной — и того больше.
Ну а теперь самое время предоставить слово самому отважному самураю. Снабдив его воспоминания необходимыми комментариями.
Книжка начинается, в общем, ожидаемо: с самого момента пленения Оноды, после чего идёт уже само повествование. На детстве и юности подробно останавливаться мы не станем, тем более что и сам будущий коммандос пишет о них мало — мы узнаем только, что он был пятым из семи детей, а также услышим довольно стандартные истории о том, как ему нравилось в школе заниматься кендо (японское фехтование на бамбуковых мечах, кто не знает). Ну, а в свои 17 лет, в 1939 году, наш герой отбывает в Китай со словами: «Мне казалось, что пришло время действовать самостоятельно… Я бы много работал, я бы разбогател».
Если учесть, что город Ханькоу, куда отправился Онода, находился в то время под оккупацией Японии, в радужных перспективах героя относительно улучшения своего материального благополучия сомневаться, пожалуй, не приходится. Вскоре, впрочем, его призывают в армию, где он становится сперва младшим офицером, а затем, пройдя отбор, отправляется в тренировочный лагерь японской разведки, откуда в конце концов и попадёт на Лубанг.
Казалось, что военный путь младшего лейтенанта будет недолгим. Почти сразу после прибытия отряда самураев на остров они замечают в акватории американские боевые корабли, после чего боевой дух большинства воинов падает поразительно быстро (одна из глав так и называется: «Нет воли к борьбе»). Онода с горечью замечает: «Я обнаружил, что войска, которые я должен возглавить, — это кучка ни на что не годных людей, быстро заявляющих о своей готовности умереть, но на самом деле озабоченных своими сиюминутными потребностями». После четырёхдневного боя, начавшегося 28 февраля 1945 года, большинство японцев действительно были перебиты американским десантом, а оставшиеся в живых 20 человек бродили по острову до октября, пока не увидели одну из листовок, в которой было написано, что война закончилась, и содержался призыв сдаваться. Здесь мы впервые у Оноды читаем: «У нас не было никаких сомнений в том, что это уловка противника». Эту веру он свято сохранит в течение тридцати лет.
В начале апреля 1946 года четверо так и не сдавшихся в плен (считая самого Оноду) поклялись друг другу продолжать героическое сопротивление на пятачке земли, составлявшем, по мемуарам самого лейтенанта (да и Гугл Карты всем в помощь), около девяти километров с севера на юг и тридцати — с востока на запад. В 1949 году один член группы отважной партизанской группы дезертировал, двое других в конце концов погибли, и храбрый самурай продолжал борьбу один.
А что же составляло эту борьбу? И что представляли собой условия, в которых происходили тридцатилетние неравные бои? Позволю себе привести просто несколько цитат.
Итак, условия. Давайте вначале посмотрим по карте, где располагается остров Лубанг. Примерно на тех же широтах, что Вьетнам, Таиланд или Индия. Ау, дорогие читатели? Вы как насчёт лет тридцать попартизанить где-нибудь в районе Паттайи? Не против? И я не против, только что-то никто не предлагает.
К слову, было бы крайне интересно почитать, как Онода бы выживал 30 лет где-нибудь в районе Владивостока, например. Особенно в ноябре–марте. Вот это был бы и правда достойный сюжет. Как там было у Высоцкого? «Я бы ещё, между прочим, поглядел бы на него, когда бы было минус тридцать!» Нет, стоит заметить: в книге есть целая глава, посвящённая выживанию в адских условиях джунглей (видимо, о чём-то таком Онода и вещал детишкам в Бразилии и на родине). И да, я подозреваю, что крысы, муравьи и многоножки — это очень страшно и местами даже невыносимо. Но что-то мне подсказывает, что уссурийский тигр или кабан куда страшнее и невыносимее.
Второй момент. Рацион, питание то есть. На какой же ад обрекает отважных партизан их командование перед тем, как оставить на островке! Вот Онода стыдит своих подчинённых: «Вы сделали из себя свиней, когда у вас был рис… Теперь у вас его нет. Мы едим как можно меньше риса. Мы дополняем свой рацион бананами и мясом. И вы должны так делать».
Рис. Бананы. Мясо убитых коров местных жителей (до отношений с местными мы ещё дойдём). Вам уже жутко от бескормицы, которая тридцать лет мучила отряд? Лично я просто в ужасе.
Теперь непосредственно о героической борьбе. Выясняется, что состояла она в основном из отстрела коров местных жителей, из воровства и «реквизиции ценностей» (всего чего угодно, от скота до радиоприёмника и батареек к нему) — ну и из редких перестрелок с местной полицией, которая, понятно, состояла ровно из тех же самых аборигенов, просто одетых в форму и не горевших желанием ловить каких-то сумасшедших, которые прячутся в окрестных холмах и воруют либо отбирают еду. В книге полно фраз вроде «Полиция не стала преследовать нас, и мы стали взбираться на гору в своём обычном темпе». А у меня вот сразу же новый неудобный вопрос: сколько потребовалось бы времени на то, чтоб прочесать островок указанных размеров, взводу отважных сотрудников НКВД с овчарками? Ну, или не менее отважным морпехам США. Так сколько? Двое суток? Трое? Ну да, видимо, примерно столько, если идти прогулочным шагом и перекуривать под каждым деревом. Отсюда вывод: весь секрет неуловимости Оноды чётко и ёмко сформулирован в бородатом анекдоте о неуловимом Джо, который неуловим потому, что никому не нужен.
Но самое важное даже не всё вышеперечисленное. Самый важный вопрос: так почему же самурай не сдался? Чем руководствовался, отважно кормя собой мелкую фауну и убивая крестьян в течение тридцати лет? Об этом много и подробно пишет он сам. Давайте почитаем. Комментарии тут, как думается, излишни.
«В 1959 году прибыла большая поисковая партия из Японии, чтобы искать нас. “Похоже, американцы начинают ещё одну из своих фальшивых спасательных операций”, — сказал я. <…> В глубине души мы были уверены, что эти люди — вражеские агенты, которых одурачили фальшивыми сообщениями нашей собственной армии. <…> Ведь если бы Япония действительно проиграла войну, там не было бы ничего живого. Все должны быть мёртвыми. <…>Я искренне верил, что Япония не сдастся до тех пор, пока хоть один японец останется в живых».
В конце концов на Лубанг привозят даже брата и отца Оноды, которые через мегафон уговаривали его сдаться.
«Вот это да, — подумал я. — Они нашли… заключённого, который на расстоянии выглядит как мой брат, и он научился в совершенстве имитировать его голос».
И таких примеров можно приводить ещё очень много.
Тут следует сказать вот о чём. Да, культ героического последнего самурая лепился из автора — он же главный герой повествования — старательно, на протяжении многих десятилетий. И, вероятно, будет лепиться и дальше по накатанной. Но как же всё-таки прекрасно, когда героям предоставляют слово самим. И вдруг становится предельно ясно: мы имеем дело не с одиноким благородным воином, который остался верным своей присяге и долгу, а с оболваненным пропагандой агрессивным сумасшедшим, воевавшим по большей части с «мирняком».