Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 1, 2023
Инна Домрачева — родилась в Свердловске. Выпускница факультета журналистики УрГУ (ныне — УрФУ). Печаталась в региональных альманахах, в журналах «Знамя», «Урал», «Волга», «Сибирские огни», «Плавучий мост», «День и ночь» и др. изданиях. Автор книг «Обечайка» (2016) и «Лёгкие» (2016). Победитель международного поэтического конкурса «Эмигрантская лира — 2016/2017», дипломант Волошинского конкурса — 2018, лауреат международного поэтического конкурса «Заблудившийся трамвай» — 2018.
***
На штрих-коде берёзовой рощи —
Каталоги троянских коней,
Можно проще, значительно проще,
Но приходится злей и сложней.
Наглотавшись придонного ила,
Верить боязно чистой воде.
Вспоминаешь Самсона, Далила?
Страшновато одной в темноте?
От кого ты бежишь? От того ли,
Кто бессмертие кормит с руки?
И берёзы в заснеженном поле
Скалят сучья и щерят пеньки.
***
Штукатур Ноябрина Снегова,
отделочные работы,
пунктуально выходишь на смену
из-за чего ты?
Сидела бы дома, нянчила дочь подружки,
допивала глинтвейн
из пёстрой глиняной кружки,
а мы бы ругались, что слякоть и непогода…
Нет же, пришла.
Поди, ещё без QR-кода?
***
Когда это было? Да кажется, только вчера.
Закроешь глаза — и на лекции снова пора,
Похмелье от лёгкой, к утру проходящей вины,
И все эти люди действительно очень нужны,
Пелевин, конечно, великий, и Летов живой,
И век это новый, едва народившийся, — твой,
И бисер на узких запястьях, и брови излом,
И мальчик с обложки «Нирваны» плывёт за баблом.
Просыпались сумерки, будто из пачки драже, —
И век этот новый потёрт и затаскан уже.
Нам смерть показала клыки, но захлопнула пасть,
И жизнь не сказать — идеальна, но да, удалась.
У нас на руках фитнес-трекер и гвоздь от Картье,
И нам уже, кажется, незачем к чистой воде,
Хотя мы давно научились идти напролом,
И только мальчик с обложки «Нирваны» плывёт за баблом,
Всё так же плывёт за баблом.
***
Среди чужих радиоволн
Ловя в эфире остров Лесбос,
Беги, беги, степенный волк,
Спасай остаточную резвость.
Песец взбирается на плац,
Почуяв зрелища и пищу,
И замирает, как эрзац,
Как пепелац на пепелище.
Сфотографируйся везде,
Косой похвастайся саженью,
Пока бегущим по воде
Опять грозит самосожженье.
План пересвет и перехват,
В аорте плещется кадарка,
Теперь скажи, кто виноват,
Что не уйти из зоопарка?
***
Совершенно нет времени друг на друга — дела, дела,
Гололёд, редактура, ивент, музей в Сысерти,
Но людей, которые не хотят, чтобы я умерла,
До сих пор больше тех, кто желает мне скорой смерти.
Смерть идёт, не торопится. Сказано, взять живьём.
Тех, кто без вида на перспективу, — возьмёт заранее.
И поэтому всем, что мы делаем — плачем, танцуем, бьём, —
Мы доказываем своё право на существование.
Мне говорят: да вот же оно, возьми!
Открываешь коробочку — а там, извините, пусто.
И бывает мучительно стыдно перед людьми,
Которые вынуждают меня симулировать яркие чувства.
Потому что я разучилась глядеть вперёд
И участвовать в дружном празднике урожая
С той поры, как на форме «Давайте она умрёт»
Ты поставил свою резолюцию «Не возражаю».
***
Поздно бояться солнца, скажи на ушко,
Выживешь ли с рассветом? Считай до двух.
Если Снегурочка старше, чем Огневушка,
То над какими водами веял дух?
Поздно лететь, отпустив тормоза и вожжи,
Жить с ускорением, превосходящим g,
Хочется не чудес, а чего попроще —
Выспаться, денег, тебя разлюбить уже.
***
По реке дрейфует льдина,
Здравствуй, мальчик Гуинплен!
Что ты скалишься, скотина?
Хорошо тебе? Tres bien?
Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы,
Тучи гнуса и мошки,
Что, смешинка в рот попала,
Разнесла к чертям кишки?
Тёрн с омелой вперемежку
В наспех скрученном венце,
И прорезана усмешка
На мертвеющем лице.
Не оглядывай с досадой
Окружающую жуть,
Продержись часок, не падай,
Потерпи ещё чуть-чуть.
***
Ветер лёг, послушный ковылю,
Часто прострочившему аллею.
Я тебя, должно быть, не люблю,
Это я любовь свою жалею.
По команде рухнет и умрёт,
Поглядев на абрис леса низкий,
Обернётся, пробежит вперёд,
Полакает из щербатой миски.
На прогулке держится ноги,
Лишь порой, чужого встретив только,
Подбежит понюхать сапоги
И залает, озираясь горько.
Лай её суров и нарочит,
Из мохнатых подреберий выжат,
Но когда работаю — молчит,
Спит у ног и, кажется, не дышит.
Пасть обволокла седая нить,
Лапам снится сад июльский школьный.
Говорят, что надо усыпить.
Говорят, что ей не будет больно.
***
Мне кажется, что это не любовь —
Миг нежности среди тяжёлой злобы,
Зрачок огня. Мы слишком смертны, чтобы
Не верить в медицину катастроф.
Планета плачет. Вытри соль и йод
С распахнутых на ту одну шестую.
Ещё болит? Не страшно. Дай подую,
И всё пройдёт. И жизнь твоя пройдёт.
***
Светит солнце, ноги кормят волка,
Поезд прибывает на вокзал.
«Никогда не унывай надолго», —
Парень с онкологией сказал.
Снег идёт гулять, впадает Волга
Прямо в Море Кризисов и Бурь.
Там, откуда это ваше долго,
Будь здоров и не температурь.
Мне курьер явился шестикрылый,
Передал от Ариадны нить.
Это я чего-то приуныла,
Надо бы обратно разуныть.
***
Спинки серые, ночи белые, очи карие,
Голос флейты и шорох лапок, скребущих ров,
Философский камень, оружие пролетария,
Трансмутирует ярость в классовую любовь.
Торопливый бег подреберье утыкал иглами,
Сквозь ритмичные всплески робкое: «Я пойду?»
Заигрался, Лель? Так давай теперь переигрывай,
Перекраивай под реальность свою дуду.
До зари провозились, а спорили, нет, недолго мы,
Не умеешь справляться с малыми — не берись.
Почему на весь философский Гаммельн с посёлками
До сих пор детей разбегается больше крыс?
***
Обломало котурны подмостками,
Укатало каурку пальто,
Те, в кого мы влюблялись подростками,
Слава богу, не дожили до.
Из вихров — смоляных, белобрысых ли
Дочь Ананке сплела полотно.
Этот снег не растает, а высохнет,
Не успев превратиться в вино.
***
Эти фото пустырей и развалин
Мало райским соответствуют кущам.
Доктор, твой эксперимент аморален.
Ну, чего ты там не видел, в грядущем?
Мир устал и от бессилья спокоен.
Разгорается заря новой эры.
Робот вкалывает, майнит биткоин.
Человек от счастья жрёт полимеры.
Всем аналоговым жить нелегко там,
Но считается, что людям во благо.
Маск назвал цифирно-буквенным кодом
Репликацию от третьего брака.
Космоопера внутри киберспейса.
Хочешь — пей, а хочешь — тешь паранойю.
Доктор, вырви мне молочное сердце,
Чтоб скорее отросло коренное.
***
Время было — не было приказа.
Сдался им твой ржавый пулемёт…
Верещагин, уходи с баркаса,
Паша, доиграешься, рванёт!
Сыт по горло нефтью и икрою,
Жить не собирается до ста
Собеседник главного героя,
Кавалер Егорьева креста.
Издали заплакал пароходик.
Выдохни, считая до пяти.
Паша Верещагин не уходит,
Потому что некуда идти.