Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2022
Андрей Торопов (1978) — родился в Каменске-Уральском Свердловской области. Окончил исторический факультет и аспирантуру Уральского государственного университета, кандидат исторических наук, доцент, автор научных трудов по истории уральской промышленности. Стихи публиковались в журналах «Урал», «Дети Ра», «Зинзивер», «Новая реальность», «Воздух», «Белый ворон», «Байкал», «Артикль», «Крещатик», «Волга», «Новая Юность», «Зарубежные записки» и др., в «Литературной газете», газете «Поэтоград» и др. Автор трех поэтических книг. Живет в Екатеринбурге. Работает главным специалистом в Управлении архивами Свердловской области.
***
«Волнистые туманы», —
Как Глинка накропал,
«Печальные поляны», —
Как Пушкин поддержал.
И, лежа на диване
В несносную жару,
Легенду о тумане
Я тоже поддержу.
Затем пойду покорно:
Трубить — не унывать,
И собственной валторной
Картошку поливать.
Волнистые обманы
Тропинки заметут,
Разбитые диваны
На дачу увезут.
***
Меня даже нет в Википедии.
О чем тут еще говорить?
Комедия, а не трагедия
И внешний задрипанный вид.
На что ты купилась, девчоночка?
Зачем на бомжа повелась?
В жуть полупустого бочоночка
Удача слезой пролилась.
Из энтого, из полуполного
Забрезжил в ночи светлячок,
В желанье чего-то прикольного
Захныкал надежды смычок.
Приют для комедианта
1
«Сувенир из клуба мушкетеров»
Или лучше «мертвые молчат»,
Мне не надо лишних разговоров,
Я хочу прилечь и помолчать.
С надписью для рифм «полуботинки»
Бутсы приобрел в футбол играть.
Набуваю желтые ботинки,
Улетаю в город ленинград.
Шона коннeри за битву с аль капоне,
Главный бонд — конечно, роджер мур,
Мы любили вас в магнитофоне,
После ослепительной будур.
И мы будем, и мы будем целовати,
В этой осени никто не убедил,
На тебе особенное платье,
Я злодеев книжных победил.
2
Под аркою главного штаба
Тебе на распутье стоять,
Держать нестерпимого краба,
Себя добровольно терять.
С одной стороны, это — больно,
С другой, это — лучше, чем жизнь,
Застынешь безумцем довольным,
И арку, и небо держи.
С одной стороны это зимний,
С другой — это невский проспект,
И вместо запутанной жизни —
Один генеральный аспект.
Так в бой уходили солдаты,
Так пишут стихи на крови.
Без смысла, без страха, без даты.
И даже уже без любви.
В последнем трамвае на стрельну,
Озябший в ночи гимназист,
Вернешься в родную деревню
И снимешь с себя банный лист.
Чердынские восьмистишья
1
Я давно не писал восмистишия,
Кто нажал мне треклятое выкл.
После очередного затишия
Напишу хоть какой-нибудь цикл.
Это так хорошо и бессмысленно
По дороге в ночной соликамск.
Чтобы стала поездка оцикленной,
Я создам себе град Мухохамск.
2
Чусовая — в конце очень толстая,
А у нас — по колено ручей.
У меня философия плоская:
Или твой, или вовсе ничей.
Это я от отсутствия зрителя
Непонятные вирши пишу.
Потому что живу в вытрезвителе,
Потому что в психушке сижу.
3
Хорошо бы забацать, как Решетов,
Проезжая его березняк.
Не поймет конный мудрого пешего
И поскачет на свой порожняк.
Сколько соли пудов было съедено,
Чтобы пресною Кама текла.
Ты — сама, Ольга, хитрая вредина,
Ложку каши другому дала.
4
В рюкзаке твоем — томик радищева,
Лучше б взял да его почитал
Вместо глупого городищева:
Мухохамску не нужен вокзал.
Что смотреть здесь туристу приличному:
Ни кремля, ни креста, ни сердец.
В общем, это селенье обычное —
Небывалый, пустой городец.
5
От решетова к мандельштаму
Дорожка мигом пронеслась,
В витрине магазина лама
Останется, на то и связь.
Затем я втемную кропаю:
В рассказе детском белый григ.
Когда-нибудь дочь прочитает
И повторит бессмертный миг.
6
На речке конжаковке
Когда-то побывал,
И марки собирал
Когда-то, и морковка
Для рифмы тут пришлась.
Смешно её подсунуть,
А хорошо подумать,
Тайга сама нашлась.
7
Дон кихот — обличие люцифера,
Хочет мир разрушить и разорвать.
В соликамске есть особая атмосфера,
В мухохамске нечего выбирать.
Чердынь — занесенная просто снегом,
Ныроб — просто грязный подвал:
Посильнее кастильского неба…
Нас никто не видит. Пустует зал.
8
Из соликамска в березники
Едут в автобусе старики.
Едут зачем-то куда-то как-то,
Я к аргументам приклеил факты,
Я вместе с ними еду в усолье,
Раньше я мучился умною болью,
Ну а сейчас лишь рисую окружность:
Раз они едут, значит, так нужно.
9
С пермскою скульптурой деревянной
Я обратно познакомился.
Нету вас мудрей и постоянней,
Пермские безмолвные друзья.
Двадцать лет назад я был нетрезвым.
Пермское губернское лакал.
Но сейчас я тоже не железный:
Плакал вам и словом обнимал.
10
Радищевский журавль — предвестник серой шейки,
Твердит мне без конца: свобода — это яд.
Что смотрите на нас, печальные ван дейки?
Вам нечего сказать из неприступных врат.
Однако царь Никто не отменял надежду,
И поезд твой придет, конечно, на вокзал,
Откроются врата влюбленному невежде,
Ну, кто тебе сказал? Ну, кто тебе сказал?
***
У лотты голубые глаза,
Поселок празднует рождество,
Поднимем черные паруса,
Веди нас, сандокан, на врагов.
Растопим печку, затем камин.
Мы точно знаем, чего нас ждет.
Из ренуаров не дожил ни один.
За поворотом лишь поворот.
Вновь станут черными небеса
После салютовской яркизны.
У лотты голубые глаза.
Габен вернулся домой с войны.