Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2022
Екатерина Симонова
1. В каком возрасте вы начали сочинять стихи? Почему это произошло? Как вы относитесь к своим ранним опытам?
Кажется, лет в 19. Почему? Не знаю, хотя вполне логично: чем еще заняться студентке филологического факультета, как не стихами, — хотя бы от переизбытка литературы вокруг.
Ранние опыты были забавными — до сих пор дома лежит красивый блокнот с этими ранними опытами, аккуратно переписанными карандашом. Как отношусь? Наверное, никак: я же понимаю, что первый блин всегда бывает комом, хотя при этом может быть вполне съедобен: ))
2. Назовите имена поэтов, русских и зарубежных, оказавших на вас наибольшее и благотворное влияние?
С русскими все просто, уже затвержено наизусть: Евгений Туренко и Михаил Кузмин. Один учитель реальный, другой, так сказать, опосредованный. Отдельно — Ольга Седакова. Без них я бы самой собой не была.
Зарубежные: не знаю, насколько он на меня влияние оказал, но однозначно в свое время поразил — Иван Лалич.
3. Различаете ли вы поэзию и литературное (иное) стихотворчество? Какие факторы влияют в большей степени на появление из-под вашего пера поэтических/стихотворных текстов — онтологические и социальные или какие-либо иные?
Я скромно считаю, что стихи бывают двух видов: те, которые мне нравятся, и те, которые мне не нравятся. Причем не исключаю, что те стихи, которые мне не нравятся, могут нравиться кому-то другому. А значит, по большому счету все они — поэзия.
С факторами все просто: пишу, когда хочется что-то написать. Купить колечко, съесть свежий эклер, поговорить с хорошим человеком, написать стихотворение — нельзя отказывать себе в маленьких радостях жизни. Хотя бы для того, чтобы проживать эту жизнь было приятнее.
4. Как вы относитесь к верлибру? Как бы вы определили прозопоэтический текст? Назовите имена поэтов, создающих верлибры, которые определялись бы как поэтические тексты. Пишете ли вы верлибры? Если да, то почему? Если нет, то почему?
Если честно, то никак не отношусь. Верлибр — это всего лишь часть поэзии, литературы. Есть и есть. Сама — пишу, да. Почему? Не знаю. Просто всегда пишу так, как мне сейчас комфортно писать.
Имена поэтов? Практически вся моя поэтическая часть фейсбучной ленты, хоть и за немногим исключением.
5. Категория «предназначение поэта» сегодня забывается и наукой, и читателем, и издателем. Каково, на ваш взгляд, предназначение поэта? Попытайтесь дать определение таким забывающимся феноменам поэтического творчества, как «вдохновение», «пророчество», «невыразимое», «путь», «предназначение (поэта)», «поэтическая гармония», «тайная свобода», «поэтическая свобода», «энигматичность», «эвристичность», «экспериментальность», «поэтическая энергия», «духовность» и др.
Предназначение поэта, мне кажется, такое же, как и любого человека, — постараться быть не самым плохим человеком. А если уж ты при этом еще и стихи пишешь — ну, ок, ну, это твой бонус (если, конечно, это приятный бонус).
Пока мы живы, людям вокруг, как-никак, приходится не со стихами общаться, не с поэтической гармонией, поэтическим вдохновением, пророчеством и духовностью, а с живым человеком.
Так что все эти понятия, мне кажется, — они для посмертного литературоведения, не больше. Не для реальных людей.
6. Назовите ваши любимые стихи, которые были созданы вами или другими поэтами.
Мой любимый текст — это всегда мой последний текст (то есть ненадолго, в общем-то, любимый, так что и смысла упоминать нет).
Что касается любимых текстов других поэтов, то их же много (и любимых поэтов, и любимых стихов), а память у меня плохая, а новые любимые и новые новые тексты появляются постоянно. Как перечислить?
Ну вот, разве что самый свежий, который в памяти еще держится и который мне очень к душе:
Андрей Гришаев: https://www.facebook.com/listikoff/posts/4008576932491142.
Сергей Ивкин
1. В каком возрасте вы начали сочинять стихи? Почему это произошло? Как вы относитесь к своим ранним опытам?
В той среде, где я воспитывался, сочинять стихи было нормой. Различные домашние и полигонные ролевые игры, журналистская практика, капустники, куртуазное соперничество делали сложение стихов элементом общей культуры, равноправным с массовым пением под гитару, владением шпагой или кинжалом, рисованием, сочинением историй. Начавшись в четырнадцать лет, стихи вросли в мышление настолько, что к шестнадцати неделя без единого текста давала о себе знать признаками психологической ломки. Написать стихотворение было близким тому, как посмотреть в зеркало, сравнить внутреннее самоощущение с внешним видом. За малым исключением, ко всем литературным опытам до двадцати семи лет отношусь с умилением. Я внутренне выглядел так, но эти «селфи» не являлись поэзией.
2. Назовите имена поэтов, русских и зарубежных, оказавших на вас наибольшее и благотворное влияние?
Если начинать со щенячества, то Михаил Юрьевич Лермонтов. Прабабушка пела мне его стихи вперемешку с народными колыбельными. «Бородино» знал наизусть в пять лет и до третьего класса читал его на всех военных мероприятиях со сцены, потом моя «мимимишность» снизилась, и от ребёнка отстали. Я выучил полностью «Мцыри», но это руководству школы было не интересно. В девятом классе получил от руководителя драмкружка книгу Николая Михайловича Рубцова (слом сознания, оказывается, что в стихотворении могут работать самые обыденные слова). Около двадцати — открыл для себя Арсения Александровича Тарковского (восприятие стихов как музыки, записанной буквами). В двадцать семь — Алексея Леонидовича Решетова (поиск доверительной интонации) и Андрея Юрьевича Санникова (поиск странности текста).
Из зарубежных могу выделить Роберта Фроста (нарратив), Янниса Рицоса (сплетение современности и мифа), Константы Ильдефонса Галчиньского (самоценность стихотворения), Виславу Шимборскую (ирония) и Влада Урошевича (скрытые способы регулирования поэтического текста).
3. Различаете ли вы поэзию и литературное (иное) стихотворчество? Какие факторы влияют в большей степени на появление из-под вашего пера поэтических/стихотворных текстов — онтологические и социальные или какие-либо иные?
В моём понимании пишущий проходит три этапа. Сначала он верит, что сам пишет тексты. Потом он верит, что тексты пишут его. И наконец он редактирует непонятно чьи тексты, подписывая их своим именем (или не подписывая). Самостоятельно определить, что из этого является поэзией, на самом деле нельзя. Скандинавы говорили, что всякий достойный текст попадает в уши Одину. Так здесь работает близкая технология: у некоторых текстов есть самостоятельная жизнь, своя воля, возможно, именно эта эманация и называется «Поэзией». А прочее — литература (даже, поклон Алексею Сальникову, опосредованно).
4. Как вы относитесь к верлибру? Как бы вы определили прозопоэтический текст? Назовите имена поэтов, создающих верлибры, которые определялись бы как поэтические тексты. Пишете ли вы верлибры? Если да, то почему? Если нет, то почему?
Для меня верлибр лишь одна из форм компонования поэтической энергии на странице или экране. Одно время все увлекались триолетами, потом — сонетами, сейчас — верлибрами. Где мне нужно придать документальную форму стихотворению, я использую верлибр. Где мне важно сохранить интонацию, возвращаюсь в силлабо-тонику.
5. Категория «предназначение поэта» сегодня забывается и наукой, и читателем, и издателем. Каково, на ваш взгляд, предназначение поэта? Попытайтесь дать определение таким забывающимся феноменам поэтического творчества, как «вдохновение», «пророчество», «невыразимое», «путь», «предназначение (поэта)», «поэтическая гармония», «тайная свобода», «поэтическая свобода», «энигматичность», «эвристичность», «экспериментальность», «поэтическая энергия», «духовность» и др.
Когда-то на фестивале в городе Кыштыме я назвал поэтов дождевыми червями языка, поставляющими в язык кислород, не позволяющими языку слежаться. И поскольку я верю, что язык — существо живое, то эти процессы происходят независимо от массовой прочитанности поэтов, включаются метафизические механизмы. Сейчас всё больше склоняюсь к тому, что стихотворение — форма молитвы. И предназначение поэта — молиться за свой язык и своих близких.
Вдохновение — это готовность работать, снисхождение на тебя мощного стороннего ресурса, со строгим целеполаганием. Вещь мистическая, с которой стараюсь не спорить. Поскольку некоторые идеи возвращаются снова и снова через десятки лет.
Пророчество — явление вполне реальное. Человек подключается к информационному полю, посвящается в высшие планы и от восторга начинает ими раскидываться. Чаще всего такие радости сказываются на физическом здоровье, поскольку подобные подключки равносильны встрече с молнией.
Невыразимое — реальная вещь, пока ещё не внесённая в обывательские каталоги. Так туземцы могут не замечать самолётов, пока они не перешли в карго-культ. И человечество, возможно, использует поэзию для фиксации эмоциональной эволюции. У Джона Фаулза в «Маге» поднималась тема «не занесённых в Красную книгу вымирающих видов чувств». Вот появлением и вымиранием тех или иных видов чувств поэзия и занимается. В основе стихотворения лежит не событийный сюжет, а эмоциональный, душевная и духовная трансформация.
Путь — мало определимая стратегия, терзаемая больше философами и культурологами, чем литераторами. Но тем не менее вполне ощутимая на примере каждого сложившегося автора. Нечто, наблюдаемое со стороны.
Поэтическая гармония — вещь неоднозначная и вряд ли определяемая наверняка. У каждого состоявшегося автора складывается свой камертон, по которому он вычисляет дальнейшую речь. Эти камертоны могут сменяться. Что не одобряет окружение, но чему впоследствии очень радуются критики.
Тайная свобода — простая психологическая зрелость индивида.
Поэтическая свобода — недостижимый идеал, к которому стремятся немногие, а получавшие её могут и отказаться. Потому что чаще всего принятие публикой — результат окостенения, шаблонности. Избыток свободы вышвыривает тебя из зоны привычного радара.
Энигматичность — поза. Один из способов встраивания в ту или иную среду, элемент имитации глубокой внутренней работы.
Эвристичность — очередная мечта, реализуемая не нами, а сплетением обстоятельств.
Экспериментальность — осознанный путь, тяжёлый, не всегда результативный, но вызывающий уважение.
О поэтической энергии я говорил выше: это собственная энергия текста, существующая отдельно от харизмы или менеджмента его автора.
Духовность — десакрализированное понятие, для меня остающееся прежде всего наличием у человека выработанной системы табу и культурных приоритетов.
6. Назовите ваши любимые стихи, которые были созданы вами или другими поэтами.
Велимир Хлебников, «Детуся! Если устали глаза быть широкими…»
Николай Гумилёв, «Волшебная скрипка» («Милый мальчик, ты так светел…»)
Владислав Ходасевич, «Баллада» («Мне невозможно быть собой…»)
Осип Мандельштам, «Я буду метаться по табору улицы тёмной…»
Александр Введенский, «Мне жалко, что я не зверь…»
Арсений Тарковский «Жизнь, жизнь» («Предчувствиям не верю и примет…»)
Геннадий Алексеев, «Катулл и Лесбия» («Мой друг Катулл…»)
Юрий Визбор, «Одинокий гитарист в придорожном ресторане…»
Виктор Соснора, «Продолжение Пигмалиона» («Теперь — тебе: там, в мастерской, маски…»)
Николай Рубцов, «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны…»
Алексей Решетов, «Поздняя осень. Дождливо. Темно…»
Ольга Седакова, «Молитва» («Обогрей, Господь, Твоих любимых…»)
Александр Ерёменко, «Питер Брейгель» («За харчевней — вытрезвитель…»)
Нина Искренко «Фуга» («ПОТОМУ ЧТО КОГДА смотришь на простой предмет…»)
Роман Тягунов, «В библиотеке имени меня…»
Александр Бараш, «Мария Египетская» («Ну, была блудницей, песни пела…»)
Аркадий Застырец, «Нафталин» («Табарен говорил: Нафталин — это шар…»)
Андрей Санников, «По всем мастерским, где художники пухнут в грязи…)
Александр Литвинов (Веня Д’ркин), «Рябиной за окном» («Мертвенный пепел лун в трауре неба…»)
Виталий Кальпиди, «Тристия. Ремейк» («Я научил щенка сосать мизинец…»)
Евгения Изварина, «В обжитые чьи-нибудь потёмки…»
Александр Петрушкин, «— мне надо знать кто со мной — говорил вийон…»
Дмитрий Мурзин, «Все наши пьянки и лепет детский…»
Екатерина Боярских, «Воздух принял облик человека…»
Сергей Ивкин, «Имя мне — дым, туман, всевозможная ерунда…»