Опубликовано в журнале Урал, номер 6, 2022
Марина Кантор
1. В каком возрасте вы начали сочинять стихи? Почему это произошло? Как вы относитесь к своим ранним опытам?
Первое стихотворение я написала, когда училась во втором классе. Ничего выдающегося в художественном плане оно из себя, конечно же, не представляло.
Принято говорить, что подобные вещи происходят, когда накладываются друг на друга генетические и социальные факторы. Мне повезло: в детский сад я пошла только в три года, и мое раннее детство прошло с бабушкой и дедушкой. Мне много читали, пели, рассказывали какие-то сказки, которые, наверно, сочинялись тут же на ходу. По воспоминаниям родных, в три года я имитировала процесс чтения: пересказывала детские книги слово в слово, переворачивая в правильном месте страницы. Чтению меня обучили в четыре года, в пять лет я уже свободно читала.
Большую часть написанного в ранний период я бы охарактеризовала как детское стихотворчество. Наверно, имели место попытки подражания «правильным детским авторам»: Агнии Барто, Михалкову и т. п. Были также какие-то зачатки пейзажной лирики. Вместе с тем в некоторых стихах при очевидной ювенильности просматривается нечто такое, что меня удивляет до сих пор. Как оно пришло и откуда? Вот, например, начало стихотворения: «Зимний вечер еще не настал, / А луна уж на небе сияет. / Добрая, светлая, золотая, / С лицом, словно у человека».
2. Назовите имена поэтов, русских и зарубежных, оказавших на вас наибольшее и благотворное влияние?
Выросла на сказках Пушкина, да и в старших классах томик его стихов был настольной книгой. В число «настольных авторов» тогда же входили Есенин и Блок. Решила недавно вернуться к Блоку, которого не перечитывала с тех времён, восприятие очень сильно изменилось. А вот Лорку, которого открыла на первом курсе университета, до сих пор люблю без всяких оговорок. Мандельштам, безусловно. Белорусский поэт Алесь Рязанов.
3. Различаете ли вы поэзию и литературное (иное) стихотворчество? Какие факторы влияют в большей степени на появление из-под вашего пера поэтических/стихотворных текстов — онтологические и социальные или какие-либо иные?
Безусловно, различаю. Хотелось бы процитировать Алеся Рязанова (перевод с белорусского Валерия Липневича): «Сфера поэта — не сфера слова, где уверенно ощущают себя ораторы и стихотворцы, а сфера, где слово еще не затвердело в значении и представляет первичную материю, подобную магме.
Поэт не владеет словом, ему не нравится владеть и командовать тем, что уже и так взято в плен предметной действительностью, он стремится, как сказал Владимир Жилка — возможно, самый высокий белорусский поэт, — «за рубеж человеческого слова», чтобы вызволить слово из оболочки затверделости и засвидетельствовать им, что есть ещё Свобода и Красота».
Социальная сфера в последнее время стала очень активной и всепроникающей, даже агрессивной. Есть ситуации, когда невозможно отсидеться в уголке, устраниться или взглянуть на происходящее с позиции стороннего наблюдателя. Посему я бы сильно слукавила, если б сказала, что социальные факторы совсем не влияют на моё письмо. Но влияние чаще всего косвенное. Я бы сказала, что это — социальное переосмысленное, прошедшее какие-то внутренние фильтры.
Вообще, наверно, в рождении моих стихотворных текстов принимает участие жизнь в целом, некий ментальный багаж, накопленный за долгие годы.
4. Как вы относитесь к верлибру? Как бы вы определили прозопоэтический текст? Назовите имена поэтов, создающих верлибры, которые определялись бы как поэтические тексты. Пишете ли вы верлибры? Если да, то почему? Если нет, то почему?
Если текст нравится, для меня неважно, в какой системе стихосложения он создан. Я люблю и замечательно написанные верлибры, и силлабо-тонические поэтические тексты точно так же, как люблю и выполненные в чёткой и аккуратной художественной манере картины Рене Магритта, и импрессионистский «хаос» Клода Моне.
Если говорить о прозопоэтическом тексте, таковым, на мой взгляд, является Библия, или Ветхий Завет (о Новом Завете судить не могу хотя бы потому, что не владею языком оригинала). Ритмизованная проза ветхозаветных текстов просодически сильно напоминает современный европейский верлибр. Особый ритмический рисунок создается как за счёт специфики иврита, так и за счёт особенностей самого текста — священного текста, изначально предназначенного для ритмического произнесения вслух. Ветхий Завет содержит и поэтические книги в чистом виде: «Псалтирь», «Песнь Песней», «Экклезиаст», «Плач Иеремии». В них ритм выражен гораздо сильнее, проза переходит в тонический стих. В библейских текстах грань между прозой и поэзией мерцающая, зыбкая.
Верлибры ко мне пришли через творчество Алеся Рязанова. Произошло это на подготовительных курсах при филологическом факультете Белорусского государственного университета. Конечно, ранее я читала «Она пришла с мороза» Александра Блока и т.д., но рязановские верлибры — особенные, совершенно иной уровень.
Писать верлибры я начала год назад. Возможно потому, что уже почти двадцать лет живу в Израиле, превратилась в человека двуязычного, и на определенном этапе пробудился закономерный интерес к современным израильским поэтам, коих я даже пробовала переводить, а пишут они преимущественно свободным стихом.
5. Категория «предназначение поэта» сегодня забывается и наукой, и читателем, и издателем. Каково, на ваш взгляд, предназначение поэта? Попытайтесь дать определение таким забывающимся феноменам поэтического творчества, как «вдохновение», «пророчество», «невыразимое», «путь», «предназначение (поэта)», «поэтическая гармония», «тайная свобода», «поэтическая свобода», «энигматичность», «эвристичность», «экспериментальность», «поэтическая энергия», «духовность» и др.
Библейский пророк — это личность, говорящая с Богом, говорящая от имени Бога. Именно такого пророка мы видим у Пушкина. Умение предсказывать — лишь один и далеко не главный аспект пророческого дара. Тогда можно сказать, что пророчество — состояние, при котором некий текст ощущается не как собственный, а переданный свыше. Ощущение «я не мог такое написать» знакомо любому поэту.
Поэтическая гармония — соразмерность прекрасного и ужасного, хаоса и порядка. В связи с этим хотелось бы вспомнить Книгу Иова, эпизод, когда Всевышний являет Иову хтонических чудовищ, ужасных и прекрасных одновременно, и говорит о «дивной соразмерности» тела Левиафана. Гармония несоизмеримого, гармония бездны.
Предназначение поэта в том, чтобы стать больше себя, приблизиться к Космосу, Абсолюту, Богу, поэтической гармонии, иметь мужество заглянуть в бездну.
Невыразимое — то, что отличает поэтический текст от стихотворного. Ощущение чуда, глубокой недосказанности.
Поэтическая энергия — способность текста передать свет невыразимого.
6. Назовите ваши любимые стихи, которые были созданы вами или другими поэтами.
Любимых стихов много, конечно. Назову два. «Прощанье» Лорки. И у Мандельштама:
Умывался ночью на дворе.
Твердь сияла грубыми звездами.
Звездный луч — как соль на топоре.
Стынет бочка с полными краями.
На замок закрыты ворота,
И земля по совести сурова.
Чище правды свежего холста
Вряд ли где отыщется основа.
Тает в бочке, словно соль, звезда,
И вода студеная чернее.
Чище смерть, соленее беда,
И земля правдивей и страшнее.
Михаил Рантович
1. В каком возрасте вы начали сочинять стихи? Почему это произошло? Как вы относитесь к своим ранним опытам?
Память готова услужливо вручить обстоятельства записи первого стихотворения не то в одиннадцать, не то в двенадцать лет (комнатная темнота, простудный озноб, рифмованная наивность в духе «варенья, чая царство — вот лучшее лекарство»), но, собственно говоря, сочинять я начал прежде, чем додумался фиксировать всегдашние фантазии. Ранние опыты вспоминаю, разумеется, без ностальгии и снисхождения.
2. Назовите имена поэтов, русских и зарубежных, оказавших на вас наибольшее и благотворное влияние?
Каждый из поэтов, думаю, что-то во мне сдвинул, также как поменял устройство если не всей поэзии, то отдельных её регионов. Как раз недавно мне довелось прикинуть примерное число читанных русских поэтов (трёхзначная цифра). Обитаю я в пределах этой горы, не рискуя высоко взбираться на иные, чтобы исследовать их особенности, из-за отсутствия необходимой лингвистической экипировки (сносно я знаю лишь английский).
3. Различаете ли вы поэзию и литературное (иное) стихотворчество? Какие факторы влияют в большей степени на появление из-под вашего пера поэтических/стихотворных текстов — онтологические и социальные или какие-либо иные?
Интуитивно, конечно, различаю. Но, вообще, не вижу настоятельной необходимости их разводить как совершенно друг другу чуждые. Стихотворчество и поэзию можно уподобить агрегатным состояниям словесного вещества, и главное здесь — иметь аппарат (оценочный, стало быть), который бы позволял определять температуру и кондицию: губительный ли это лёд или животворная вода. Льду можно придумать применение тоже, в то время как вода — сама основа жизни.
4. Как вы относитесь к верлибру? Как бы вы определили прозопоэтический текст? Назовите имена поэтов, создающих верлибры, которые определялись бы как поэтические тексты. Пишете ли вы верлибры? Если да, то почему? Если нет, то почему?
Верлибр (если, разумеется, это первоклассный верлибр) я не противопоставляю каким-либо другим стихотворным формам, также как не противопоставляю стихам вообще — прозу (если, разумеется, это первоклассная проза). Сам верлибров не пишу, потому что, кажется, это требует перемены среды, а как следствие, необходимости или выработать иной орган дыхания, или стать двоякодышащим, чего со мной пока не произошло.
5. Категория «предназначение поэта» сегодня забывается и наукой, и читателем, и издателем. Каково, на ваш взгляд, предназначение поэта? Попытайтесь дать определение таким забывающимся феноменам поэтического творчества, как «вдохновение», «пророчество», «невыразимое», «путь», «предназначение (поэта)», «поэтическая гармония», «тайная свобода», «поэтическая свобода», «энигматичность», «эвристичность», «экспериментальность», «поэтическая энергия», «духовность» и др.
Предназначение поэта, пожалуй, в том, чтобы создавать и оберегать уже существующую гармонию и уменьшать энтропию. С космической точки зрения, разумеется, любая самая творческая деятельность — лишь муравьиная возня. Но муравьи тем не менее существуют и выполняют определённую роль в экосистеме, пусть и в пределах отдельно взятой планеты.
Действительно, нередко, кажется, забывают об оппозиции вдохновения и восторга, чётко разделённых ещё Пушкиным, за определениями к которому лучше и обратиться.
6. Назовите ваши любимые стихи, которые были созданы вами или другими поэтами.
Чтобы назвать любимые стихи, пришлось бы число более или менее внимательно прочитанных авторов (см. пункт второй) умножить на некую среднюю величину, а результирующая цифра оказалась бы циклопической. Задача тем труднее, что, мне думается, даже у самого третьестепенного поэта можно найти хотя бы один маленький шедевр.