Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 5, 2022
Мария Леонтьева — поэт и археолог, работала в Староладожской, Ленинградской областной, Нижневолжской и других археологических экспедициях. Участница форума молодых писателей «Липки» в 2021 году. Публиковалась в журналах «Урал», «Алтай», «Причал» и др. Живёт в Санкт-Петербурге.
Самарская Лука
Стальные, каменные, важные
Над Волгой были облака.
Качались зонтики бумажные,
Венчая горы из песка.
Взлетали, заплетаясь, волосы,
Мерцали точки — по одной.
По небу разметало полосы
От самолётов. Путь речной —
Плеск шатких волн, воды дыхание.
Черна Самарская Лука.
И заполняют расстояние
Растаявшие облака.
Свили
Я умер вдруг, и даль была бела,
А может быть, меня все позабыли.
Я стал как те загадочные свили —
Пузырики на паперти стекла.
Смотрящие с той самой стороны,
Где стынет наст под гулкими шагами.
Там никого не встретят пирогами,
Там дом пустой и все обречены.
Я стал как бы музейный экспонат,
Как чучело, параграф из отчёта.
Я вдаль смотрел, и в том была работа:
Смотреть на мир, не чувствуя преград.
***
Тонкая музыка трогает грани слуха.
Чуть задевает — невидимое родство
Города и деревни, где в сад разруха
Тихо кивает некошеной головой.
Музыка отмирает кленовым звоном,
Сохнет, скукоживается, падает ниц.
Гасит аккорды, мерцает одушевлённо
Тёплым огнём оставленных мной столиц.
В памяти — пляшет вечным канатоходцем,
Гулким созвучием из незнакомых «до».
Так отражающихся в глубине колодца,
Чтобы никто их не понял, не взял никто.
***
Берёзовое семя на столе.
И снег, едва заметный в январе,
Растоптанный, распятый на земле.
Распевка обрывается на «ре».
И песня разрывается на звук
И темноту, предтечу тишины.
Кружение кладбищенской листвы
Мои — до верха — наполняет сны.
Сиреневые, скользкие круги
Танцуют по воде, а над водой —
Туман, в котором теплятся шаги.
Наверно, это ты идёшь за мной,
На ощупь, неохотно, наугад,
Не слыша слов, которыми зову.
Во сне непроходимый листопад
Становится дыханьем наяву.
***
Входя в квартал, где сыро и темно,
Я повторяю: «Говори со мной
Чужими окнами и небом оловянным».
Отлить бы из него десяток слов,
Которыми я наломаю дров,
Так говорят при случае славяне.
И рифма спотыкается чуток,
Сквозь небо пробираясь на восток,
Неточным слогом в музыку встревая.
Горит огнём лихая трын-трава,
Звенит моя больная голова.
И колокольчики звенят на склоне мая.
***
И свет горит, и блики на полу.
И никогда, мой друг, я не умру.
Останусь тонкой веточкой в углу,
Жучком, грызущим мёртвую кору.
Останусь, не останусь, лепесток
Летит сквозь свет и тьму наискосок.
И я лечу, лечу тотчас за ним.
Сквозь смерть и дым, мой друг. Сквозь смерть и дым.
Этнографический музей
Просто так доступная красота:
Музыка мрамора, цедра любви.
Люди одного огня,
Дом там, где расстелен ковёр,
Скачет по небу солнечный конь.
По мере продвижения,
Согласно «Продолжению осмотра»,
Память проясняется.
Вот-вот узнаю себя в сидящей у реки женщине,
В названии местечка,
В подвеске «Конёк».
Алыча
Чужое небо. Слепит синева.
«Есть город золотой под небом древним».
А на картинке алыча в деревне,
В которой не придётся побывать.
И я смотрю на эту алычу
Сквозь свет и смех чужого, в общем, рая.
И я всему чужая, а сестра я
Тому, чего касаться не хочу:
Тьме, тишине, молчания минуте,
До горизонта брошенных полей.
И я пишу: «Сегодня здесь теплей»…
И спрашиваю: «Ты меня забудешь?»
Лишь стоит, шаг замедлив, замереть,
Впечататься в пространство, не дышать.
Останется свет солнца, черемша,
Нет, алыча на чьём-нибудь дворе.
***
Слюдяной водой, серебряной светотенью
обернись, взбеги по лестнице до конца.
Разлетаются птицы, кажется привидение
серой кошкой на приступе каменного крыльца.
Запинается день, распавшись на гипс и лепет,
по церквям, по улицам топчется и гундит.
Из воды и смерти воздух прохожий лепит:
застревает выдох к финалу на полпути.
***
Когда сжимают небо провода,
Идёт вода и время рвётся в клочья.
И мир — неясен, и любовь — не точна:
Не разделить, не бросить, не отдать
И не остаться. Занавес как мгла.
Кружатся тени в сумрачном подлеске.
Сгущаясь, память делает не резким
Лицо. Стихи царапает игла:
Про быстрый сон, про тёмные печали,
Про ветреное сердце — до конца.
Читай меня, не вспоминай лица.
Мир вспоминай, где мы могли плечами
Соприкоснуться, только пожелай.
Свет нестерпимый этот вспоминай,
А не молчанье смерти между нами.
***
С циферблата капает вода,
Наполняет доверху стакан,
Наполняет доверху глаза, —
Рифмы здесь не будет никогда.
Ясность проступает в уголках
Рта, прорвав плотину языка.
Воздух изгибается — строка,
Воздух выдыхается — рука
Обнимает. Дальше — пустота
Ловится на удочку мою.
Глядя в рыбий глаз её, пою:
«Время — это брод, а не вода».
***
Поющий прах.
Самосделка, на раскопе
Твёрдый отвал, каменные ладони,
Десять мозолей, двадцать одна лопа…
Там, где никто имени не запомнит,
В жаркой степи, где ни одна тропа
Не сохраняет след, терпкий и невесомый,
Знаки оставим, их прочертив стопой.
Нерасшифрованными, падая на песок, мы
Станем землёй. И станет самим собой
Небо без нас. Герои черновиков,
Нынче — живые, завтра сгорим в огне.
Вкось на раскоп падает тень веков.
Ветер звенит горстями шальных монет.
***
Холодный воздух льётся, ледяной
В открытое окно сюда снаружи.
И всё темно, темно, и всё равно
Свет мельтешит, но мрака не разрушит.
У спящего — снежинка на щеке.
У ждущего — дыханье паром белым.
Идёт паромом белым по реке,
Сопротивляясь ветру неумело.
Паром идёт, вода всё выше, выше…
Навстречу льётся воздух. Из-под век
Бьёт свет рекой холодной и остывшей,
Безжалостно разорванной на две.
***
Встречаемся на страницах журнала,
Соприкасаясь кончиками строк,
Как некогда, почти никогда, — руками.
Здесь время равняет нас,
Приравнивает к вечности:
Хотя у бумаги есть срок,
У стихов нет срока.
И они выходят в небо,
Куда я смотрела, теряя из виду — тебя.
Чёрные буквы на серой бумаге под красной обложкой
Говорят, говорят,
Как некогда, почти никогда, — мы.
***
жизнеутверждающие, как могильные плиты
мерцают по краям, точно эмалевые таблички
отражают всполохи зарниц
шелестят
как летящие над пропастью письма
запомни, как немеют руки, связанные ими
как встаёт на дыбы время
и поднимаешься всё выше в гостеприимное
небо запомни
эти слова прощания
***
смотрю на буквы и не узнаю
за ними человека
точно зерно высыпали в снег
для улетевших птиц
с другой стороны
не видят меня:
мешает забор вопросительных знаков
на заборе объявление:
разыскивается потерянное время
***
речь поднявшегося с колен
отрывиста, не рифмована
расфокусированность мелодии
сменяется чётким шагом
эхо поднимается над домами
стою во дворе
в снегу
мысленно молчу
боюсь нарушить звуком
свалившуюся на меня свободу