Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2022
Роман Смирнов (1979) — живёт в гор. Электросталь. Учился в МИСиС. Работает предпринимателем. Публикации в журналах и электронных изданиях «Homo Legens», «Prosodia», «Дружба народов», «Зеркало», «Плавучий мост» и др.
***
Есть девушка с косой,
и есть мужик с лопатой.
Она идёт босой.
И он теперь горбатый.
Всё в мире сведено
к утрате и работе,
как чёрное вино
и белый хлеб субботы.
И ты иди, иди.
Пусть кто-нибудь заметит
и вновь соединит
себя с глубокой метой.
***
Начало лета опускает щит.
Мидзикаута прёт похлеще танка.
Сварю себе щавелевые щи,
яичко покрошу, волью сметанки.
Когда бы отпуск — вот бы благодать,
где алкоголь и что-нибудь из мяса,
но до кости её не обглодать,
да будут щи кислы, чтоб не смеялся.
И хорошо. Так мудрый Салимон
в трёх-четырёх простых опишет строфах,
как хорошо июнь и самогон,
судьба, изба и тени рам крестовых.
***
Я раньше жил на первом этаже,
где окна выходили на помойку,
где в глубине двора, настороже,
ругали бабки время потихоньку.
Бывало, крыса сядет на карниз.
Пугалась мать. Отец бежал за шваброй.
Удар, ещё, и всё летело вниз,
а я отцом своим гордился храбрым.
Мы, ребятня, сбегали допоздна,
кто на говнючку-речку, кто на стройку
играть в войну, одно в игре познав,
что не умрёшь, экзамен сдав на тройку…
Короче, что об этом вспоминать.
У нас в глуши не много изменилось.
Вот только друга в камне не узнать.
Кто набивал портрет, скажи на милость?
***
Поезд издалека
мимо борщевика,
посёлка им. Большевика,
красного, как щека,
мимо, мимо,
как говорится,
ристалищ, пастбищ, кладбищ,
кладбищ, кладбищ, кладбищ;
дерево, камень, цинк,
и подстаканник дзинь,
дороже династии Цин
эта дорога и перекат,
смотри пока,
в каждом холме орда,
дани твоей айда,
девочка черноглавая,
станция николаева,
окает или длит
гласные массолит…
Издалека поезд.
Ну-ка, ослабь-ка пояс.
***
Уходят поэты, приходят дельцы.
Лукаво про это вещают льстецы.
И постят и пестят, хотя бы не пес-
туют, и спасибо на том до небес.
Да нет, не до неба. Не то ремесло.
Подобием НЭПа слова занесло.
А что было дальше, мы знаем без вас.
Придут и озвучат заслуженный фарс.
***
всем видам транспорта предпочитая землю
он занимал места по чудной привычке
но ни разу не сделал призывно жеста
потому что попутчиков не было в этом крае
только самая малость камешков на подошве
он не помнил кто подарил ему книгу или
подобрал оставленную рассеянным пассажиром
автор был не указан слова мудрёны
а сюжет банален чего же лучше
и дочитывая последнюю строчку как будто тайна
не разгадана оставалась он улыбался
и говорил довольно всё верно верно
книга вкладывалась в рюкзак маршрут кончался
и начинались поиски для ночлега
***
Шум ливня схож со звуком чайника, который кипит,
особенно утром в субботу летом на старой даче.
То ли идти делать чай, совершив кульбит,
то ли ещё послушать музыку, становящуюся горячей.
В этом акцентнике мокром падает капля в слог.
Точит поверхность, или оттачивает, не важно.
Выкурить сигарету сырую, пока ты ещё не слёг.
Влажно.
Каждый раз удивленье, откуда столько воды.
Даже муха в недоумении застыла мишенью на жёлтом тюле.
Мой старик сказал бы, что будут крупнее в саду плоды,
если всё это бл…о заглохнет в конце июля.
Значит, снова стихи. Взять сборники. Разложить на тахте.
Открыть Алексея Ц. в самом что ни на есть начале.
Читать, задавать вопросы, от «что?» до «где?»,
а ливень будет идти, и закипать чайник.
***
Жизнь тонка, ушная перепонка.
Память — звонкий в отдаленье смех.
Поднимись до уровня ребёнка,
рядом с ним на корточки присев.
Память, жизнь — простые сочетанья,
символов банальный перегляд.
Из Бориса что-то прочитай мне,
наугад, конечно, наугад.
Защемит, как будто и с тобою
тоже было, будто это ты
выцветаешь лентой голубою
и мараешь в клеточку листы.
И во все края почти что лето.
И за край уходят налегке.
Вон стоят, мерцая, силуэты.
Улыбаясь, машут вдалеке…