К биографии Егора и Матвея Богдановых, первых медицинских работников Невьянска
Опубликовано в журнале Урал, номер 2, 2022
Алексей Карфидов — краевед, старший научный сотрудник Невьянского государственного историко-архитектурного музея. Постоянный автор «Урала».
Эпидемия коронавируса привлекла общественное внимание к нелегкой и ответственной доле медиков. Нас же, музейных сотрудников, она подвигла обратиться к изучению большой и интересной темы «История здравоохранения в Невьянске». Тема эта вернула нас на 200 лет назад, когда медицина в Невьянске только зарождалась.
Первый лекарь на заводе
К началу ХIХ века уральские заводы были объединены в специальные горнозаводские округа с зависимым от заводов населением, подчиненные частному владельцу или государству. Развитие в крае крупной промышленности, увеличение количества горнозаводского населения, а как следствие этого — повышение уровня заболеваемости, травматизма и смертности среди рабочих и членов их семей поставили вопрос об улучшении медицинского обслуживания. По инициативе горных властей при заводах началось создание аптек и госпиталей для рабочих.
К этому времени относится первое упоминание о существовании врачебного заведения в Невьянском заводе. По сведениям историка и географа Н.С. Попова, приведенным в «Хозяйственном описании Пермской губернии», в Невьянске действовала аптека, находившаяся в одном из корпусов каменного Господского дома, где проживали заводовладельцы и размещалась заводская контора.
Берг-инспектор П.Е. Томилов, побывавший в Невьянском заводе в 1807 году, в составленном им «Описании заводов хребта Уральского» указал кроме аптеки госпиталь, открытый в соответствии с «Уставом горным». Но также отметил, что «богадельни еще не устроено» («Устав» предписывал содержать на заводах больницы, аптеки и богадельни). Как и аптека, госпиталь размещался в здании Господского дома. Больных в нем лечил старший лекарский ученик Егор Богданов «под присмотром» верхотурского штаб-лекаря Пашутинского. Кроме этого Богданов на правах старшего по должности в свою очередь «присматривал» за деятельностью лекарских учеников в двух других заводах Невьянского горного округа: Саулина — в Быньговском заводе (где кроме госпиталя имелась и аптека) и Серебрякова — в Петрокаменском заводе. Через несколько лет Егора Богданова в должности старшего лекарского ученика Невьянских заводов заменил его сын Матвей.
Недостатка в пациентах не было — по данным П.Е. Томилова, в Невьянском заводе проживали «мастеровых мужеска полу 3433, женска 4284 душ. Крестьян приписных ко оному заводу мужеска полу 321, женска 336 душ».
«Устав горный», выработанный в начале XIX века, предъявлял к медицинским работникам следующие требования: медик «должен быть человек добрый и честный, примечательный на всякие случаи, остроумный, и иметь основательное знание в своей науке. Он должен знать в совершенстве строение тела человеческого, и для сего прилежно учиться Анатомии и Физиологии, потому что другия части врачебной науки на сих основаны. Он должен знать также лекарства и силу оных, дабы мог выбирать лучшия как для сохранения, так и для возстановления здравия».
Заводской администрации было предоставлено право «заготовлять необходимые медикаменты и медицинские припасы… наблюдая при том, чтобы покупные цены отнюдь не превышали установленных медицинским начальством такс, и расходы по заготовлению медикаментов и лазаретных припасов не превышали суммы, для того определенной».
Определенных врачебных навыков от своих крепостных лекарей ожидали и заводовладельцы. Например, в одном из писем владельца Нижнетагильского завода Н.А. Демидова сказано, что его крепостные лекари должны уметь «во-первых, фершелской должности, брить, а потом кровопусканию, случится у человека рука или нога переломится, из места вышибится — сложить, направить и перевязать; так же кто чем себя ушибет и зделается рана, оную залечить; и для того составлять пластыри, и делать из тамошних трав к ранам от мокроты присыпки, а в другом случае примочки, и брать приличные травы или другие какие к показанному пользованию медикаменты потребны…» (Старков В.И. Исторический опыт развития системы здравоохранения на Горнозаводском Урале. — Екатеринбург, 2007).
Итак, кто же были первые известные нам медицинские работники Невьянского завода Егор и Матвей Богдановы?
Если о старшем лекарском ученике Невьянских заводов Егоре Богданове известно лишь из упоминания в книге П.Е. Томилова, то биографию его сына Матвея Егоровича позволяют реконструировать документы, сохранившиеся в Государственном архиве Свердловской области.
Для Богдановых, выходцев из крепостного сословия, путь в высшее медицинское учреждение был закрыт. Максимум, на что они могли рассчитывать, — это получение должности лекарского ученика после прохождения обучения у практикующего врача. (Лекарскими учениками тогда именовали как юношей, еще продолжавших обучение, так и опытных медиков, по своему происхождению и социальному положению не имевших права сдачи квалификационного экзамена на должность врача.)
Егор Богданов искусству врачевания обучался у инспектора Пермской врачебной управы доктора Ф.Х. Граля. Ему повезло с наставником — Федор Христофорович был специалистом широкого профиля: терапевтом, хирургом, окулистом, знатоком лекарственных трав. За внимание к больным всех сословий и бескорыстие пациенты прозвали его «Святой доктор».
Согласно «Формулярному списку», Матвей Богданов родился в Невьянском заводе около 1789 года. Его отец, будучи старшим лекарским учеником Невьянского завода, и своего сына с малых лет готовил к медицинской стезе, «стараясь запечатлеть те же сведения по медицинской части, какие приобрел сам на опыте». Матвей, «руководимый родителем», изучал «классические медицинские книги», видимо, имевшиеся в заводской конторе или же принадлежащие лично Богдановым.
С пятнадцатилетнего возраста Матвей помогал отцу в Невьянском заводском госпитале, постигая азы врачебного искусства на практике. Заводоуправление даже назначило ему годовой оклад в сумме 12 рублей ассигнациями.
Около 1814 года, после смерти отца, Матвей Богданов «для усовершенствования в медицинских науках» был направлен заводскими властями для обучения искусству врачевания к тому же доктору Ф.Х. Гралю, что обучал и его родителя. Получив свидетельство «с удостоверением уважительных познаний в медицине», Матвей Богданов был назначен на отцовскую должность старшего лекарского ученика Невьянского завода с предписанием «заведовать госпиталями во всех подведомственных заводах и пользовать людей, как в госпиталях, так и по селениям».
И впоследствии М.Е. Богданов не упускал возможности пополнить свои знания «практическими опытами и внимательным чтением новых медицинских книг» или же у более опытных коллег. В частности, ему были выданы аттестаты штаб-лекарем Ворвинским в 1822 году, лекарем Тихановским, посетившим Невьянский завод в августе 1824 года, врачом Гороблагодатских заводов Ляписовым в 1838 году. Врачи Нечаев и Ковалевский обращались в Главную контору Невьянских заводов с просьбой наградить М.Е. Богданова «за усердную службу».
Первоначально жалованье М.Е. Богданова составляло 250 рублей в год. В 1840 году заводская контора назначила ему 800 рублей в год ассигнациями, наконец, в 1851 году «с разрешения главного инспектора генерал-майора Чайковского» была произведена прибавка еще в 128 рублей 52 копейки серебром. В итоге к концу жизни ежегодное жалованье Богданова составляло в пересчете на серебряную монету 357 рублей 10 копеек.
«Приобрел общую к себе любовь и уважение…»
Первые двадцать лет своей службы Матвей Богданов, будучи единственным в Невьянском заводе медиком, лечил все горнозаводское население края. В начале 1830-х годов в Невьянске обосновался профессиональный врач штаб-лекарь М.А. Нечаев. Богданов стал «заниматься пользованием больных по селениям».
Как впоследствии писала его супруга Екатерина Михайловна в прошении о начислении ей пенсии после смерти мужа, Матвей Егорович благодаря «строгому вниманию к болящим и искреннему о них попечению приобрел общую к себе любовь и уважение». К нему «из разных губерний приезжали пользоваться разного сословия люди в здешний завод, в том числе из советников Горного Правления и другие штаб-офицеры… не говоря уже о купеческом сословии». Однажды, по ее словам, пациентом Богданова даже стал главный начальник горных заводов хребта Уральского генерал-лейтенант А.И. Дитерихс.
Также опыт и знания М.Е. Богданова были востребованы «некоторыми из медиков в важных больницах», которые «приглашали его на совещание, при коем суждения его были принимаемы в уважение».
В подтверждение своей просьбы о назначении ей пенсии Екатерина Михайловна привела достижения и некоторые особо тяжелые случаи из врачебной практики мужа. Приведу их и я.
Матвей Богданов первым внедрил в Невьянском заводе и окрестных селениях прививание от оспы — страшной болезни того времени. В отличие, например, от чумы, которая хотя и отличалась более высокой смертностью, но ее эпидемии все же были редкостью, оспа постоянно уносила больше жизней, чем многочисленные войны. Оспопрививание, как известно, было введено в России императрицей Екатериной II, поставившей первую прививку против оспы себе и наследнику Павлу. Ее примеру последовали придворные, затем более широкие круги населения. На оспопрививание были выделены огромные суммы.
С начала XIX века прививки против оспы стали ставить на Урале, где поначалу они вызвали «затруднение по предрассудкам и неведению жителей». Особо противились вакцинации жители старообрядческих селений, считавшие следы от прививок «печатью дьявола».
Благодаря успешной деятельности Богданова, писала Екатерина Михайловна, «в настоящее время (год подачи прошения, 1851. — А.К.) беспрепятственно лекарские ученики прививают». В результате «за введение оспопрививания в Невьянских заводах» Матвей Егорович в 1833 году получил от Императорского Вольного экономического общества свидетельство и был награжден серебряной медалью для ношения в петлице на зеленой ленте.
В начале 1830-х годов Невьянск оказался охвачен эпидемией холеры. Появившись в Персии, болезнь, несмотря на принятые на границе карантинные меры, вскоре проникла в Оренбургскую, а затем Пермскую (к которой относился Невьянский завод) губернии. В крупных городах были созданы холерные комитеты с широкими полномочиями. Специальные комиссии два раза в день проводили уличные обходы с проверкой. Больных немедленно госпитализировали, а родственников изолировали. Был объявлен комендантский час. Открытая торговля прекратилась (продукты можно было купить по заявкам, поданным домохозяевами в холерный комитет). Чтобы жители могли сами как можно раньше распознать болезнь, в населенных пунктах края было распространено специальное «Наставление» с описанием ее симптомов: «слабость в теле и разнемогание, кружение головы, потемнение в глазах, дрожь во всем теле, ворчание в животе, тошнота, рвота и понос, судороги в ногах и руках, неутолимая жажда». (Цитата по: Старков В.И. Исторический опыт развития системы здравоохранения на Горнозаводском Урале. — Екатеринбург, 2007)
Подобные меры, пусть и в меньшем объеме, были предприняты в Невьянском заводе. Из членов заводоуправления была создана «противохолерная» комиссия. На десятских, следивших за порядком в Московском, Тульском и Нагорном обществах, на которые делился завод, был возложен контроль за соблюдением жителями карантинных мер. Вся тяжесть выявления заболевших и их лечения легла на плечи М.Е. Богданова. Обращусь снова к прошению его жены Екатерины Михайловны: Богданов приложил «самые прилежные старания в лечении, навещал до 90 домов в сутки и, не щадя своего здоровья, день и ночь помогал страждущим, от какого беспокойства и сам слег в постель».
Эпидемию холеры удалось победить, хотя отдельные вспышки болезни случались и впоследствии. Главный начальник горных заводов хребта Уральского В.А. Глинка через невьянского управляющего Лебедева и исправника Раклева «за успехи в лечении» объявил Матвею Егоровичу личную благодарность.
В 1834 году старания Богданова в борьбе со «свирепствовавшей тогда эпидемией горячки» высоко оценил штаб-лекарь Ковалевский, попросив в Главной конторе Невьянских заводов для него награды «за прилежность и успехи».
Кстати, боязнь подобных эпидемий заставила заводские власти не жалеть средств на финансирование врачебных заведений. В 1820-е годы содержание госпиталей и аптек в многочисленных уральских заводах наследников промышленника Саввы Яковлева обошлось в огромную сумму — 65 тысяч рублей. В 1824 году на одну только Невьянскую больницу было выделено 2973 рубля. (Данные приведены по: Шестова Т.Ю. Здравоохранение Урала в XVIII–XIX вв. — Пермь, 2006.)
М.Е. Богданов самостоятельно и успешно проводил трудные операции. Например, «в трудных родах женщин извлечено им несколько младенцев, по правилам акушерского искусства… двух родильниц освободил от разрешения посредством операции, и родильницы остались живыми». Мастеровому Быньговского завода (имя его в документе не названо) «сделал операцию в отнятии руки».
Следующий случай нельзя назвать иначе, как врачебным подвигом. В январе 1837 года М.Е. Богданову удалось вернуть к жизни четырехлетнего сына невьянского крестьянина Горбунова, «утонувшего в проруби в заводском пруду, бывшего в воде часа два и вынутого из воды совершенно обмершим». Это тем более удивительно, учитывая возможности медицины того времени. В частности, в книге по медицине тобольского штаб-лекаря И. Петерсона, изданной в 1794 году и ставшей настольной для врачей того времени, наряду с эффективными приведены устаревшие и даже странные с современной точки зрения способы лечения.
Процитирую правила помощи пострадавшим из раздела «Об утопших или утонувших. Что с ними делать надлежит»:
«1. Наискорее вытащить.
2. Обсушить или обтереть.
3. Несколько возвышенное и покойное положение дать.
4. Если можно, тотчас из шеи кровь пустить.
5. Воздух в легкое.
6. И табашного дыма в задний проход вдунуть.
7. Или табашный клистир поставить.
8. Если нужда востребует, дыхательное горло открыть.
9. Также надлежит их крепко тереть…» (Цитата по: Старков В.И. Исторический опыт развития системы здравоохранения на Горнозаводском Урале. — Екатеринбург, 2007)
Руководствовался М.Е. Богданов указаниями Петерсона или нет, но предпринятые им меры привели к положительному результату — после шести часов (!) борьбы за жизнь четырехлетний сын крестьянина Горбунова был спасен. За это Матвей Егорович от Пермской врачебной управы получил «указ с изъявлением признательности, о чем по всему Уральскому Хребту через Горное правление распубликовано».
М.Е. Богданов за годы своей врачебной деятельности не раз был удостоен лестных похвал губернских штаб-лекарей, приезжавших с инспекцией на заводы. «За усердную и полезную его службу» владельцы Невьянских заводов неоднократно сверх жалованья начисляли ему денежные премии. Например, в 1824 году ему было выписано 50 рублей, в 1825-м — еще 75 рублей и 100 рублей в 1826 году.
Матвей Егорович был женат на дочери екатеринбургского купца Екатерине Михайловне Петровой. Детей у них не было. После смерти мужа, произошедшей в 1851 году, вдова осталась без средств к существованию, что и вынудило ее обратиться в невьянское заводоуправление с прошением о начислении ей пенсии. Решением заводской конторы ей был назначен «пенсион за долговременную и столь полезную службу мужа» в сумме 24 рубля серебром ежегодно.
29 августа 1853 года Екатерина Михайловна подала в заводоуправление второе прошение, написав, что пенсия мала, начислена «не по заслугам», а ведь она содержит еще престарелую мать мужа, Федору Ивановну. В результате «из-за непомерных издержек» она была вынуждена решиться на продажу собственного дома, но не нашла «покупателей хороших». Тогда заводские власти разрешили увеличить размер пенсии до 60 рублей серебром в год.
Подводя итоги, нужно сказать, что почти 50-летняя врачебная карьера Матвея Егоровича Богданова началась в самом начале XIX века, когда на уральских заводах еще ощущалась нехватка профессиональных врачебных кадров, а знания и опыт лекарских учеников были единственной надеждой больных на выздоровление. Завершилась она в середине XIX века, когда, вследствие усиления инспекционного контроля за деятельностью заводских больниц и роста профессионального статуса врачебного персонала, в госпиталях при заводах обосновались опытные врачи, состоявшие на жалованье у заводоуправления.