Евгений Чигрин. Водяные деревья
Опубликовано в журнале Урал, номер 12, 2022
Евгений Чигрин. Водяные деревья: Стихотворения. — М.: Издательский дом «Зебра Е», 2022.
Поэзии Евгения Чигрина присуща напряженная повествовательная экспромтальность. Это пунктирная протяженность, в которой рождаются и гаснут образы, поражающие своей исключительной насыщенностью… Многообразие это живорожденное. Нет мертвых, искусственных узлов. Живость и жизненность поэтической протяженности важна поэту, и, предлагая познакомиться со своей новой книгой «Водяные деревья», он говорит, что ее, как и другие его книги, нужно читать не выборочно, не перескакивать из одной ее части в другую, а идти поступательно, линейно, душою вчитываясь от начала до конца…
В новом сборнике жизнь претворяется в образы, а образы притворяются живыми, так и во всех стихах поэта, от самых ранних… В них есть умозрительные моменты, только они наступают как вывод из игры образов, от их поэтического «скольжения» по строчкам и строфам…
В этих стихах всегда почти зримо и незримо присутствует пространство, которое населено химерическими ликами и событиями, даже «найтмэрами» — кошмарами, их уводящими поворотами и молнийными зигзагами, — всем богатством чигринской динамической «сюжетики». Образ мелькнет, увлечет за собою и вновь тебя бросит, оставляя после себя нежданный взблеск ощущений. И ты оказываешься уже в ином — небесном или подземном элизиуме… Образность тут прихотлива и сложносплетенна… Но рождена на ровном дыхании. Она естественна. Потому стихи очень насыщенны, но не тяжелы в произнесении, что доказывает недавно осуществленные культурно-поэтические проекты — записанное чтецкое исполнение поэзии Чигрина талантливыми актерами театра и кино Игорем Пеховичем и Михаилом Горевым… И все же — выскажу крамольную мысль, — когда читает сам поэт в зале на творческом вечере, — он это делает глубинно лучше, потому что интуитивно ставит упор на наиболее важные мысли и строки.
Поэтические книги и подборки Евгения Чигрина, в которых отражены всевозможные культурные, музыкальные, исторические осколки и ноты былых и нынешних цивилизаций, никогда не звучат слишком архаично, в них часто мелькают, наряду с классическими, ультрасовременные реалии.
На поэзию Чигрина отзывался Юрий Кублановский: «Стихотворения Евгения Чигрина — своеобычный сплав меланхолии с боевитостью, лирики — с потребностью объясниться без обиняков. Его лирический герой цепок и подслеповат, простодушен и ершист разом… Примечательна вовлечённость автора в поэзию, в её коловращение в мире. Для Чигрина это не просто значительная часть жизни, а вся она целиком».
Замечательно о Чигрине написала российский и датский литературный критик и поэт Нина Гейде, отзываясь в журнале «Плавучий мост» на книгу «Невидимый проводник» (2018): «Тема поэтического бытиетворчества — одна из центральных у Чигрина. Поэт всегда немного шаман, колдун, провидец, фантазёр и игрок в «карты ассоциаций»: он тасует их по своему желанию и творит новые и новые реальности образов и смыслов. В этом Чигрин — настоящий виртуоз. Его «стиховой неразбавленный спирт» порой крепок до головокружения и именно этим так притягателен: никаких повторов и общих мест, банальностей, перепевок общеизвестного. Всё по высшему разряду поэтической новизны». И еще одно меткое замечание Н. Гейде — «Даже в доверительно исповедальных стихах Чигрина есть элемент отстранённой созерцательности пережитого — как будто поэт стремится уйти от личного к общечеловеческому, вселенскому».
Сказанное Н. Гейде приложимо и к новой книге Е. Чигрина. Он, как ему свойственно, идет по тонкой, острой грани смысла, эйдетически рисуя изображение. Прислушайтесь к этим печально-таинственным и изящным «взмахам»:
Рваной шторой навесилась туча
Над рекой цвета тёмной эмали…
Загадай — и фантазия щучья
Не случится, так скрипнет калиткой,
За которой в бессмертье возможно
Забрести с виноватой улыбкой:
Вот граница, а вот вам таможня…
В «Водяных деревьях» множество парадоксальных, причудливых, «экзотических» находок. Чего стоит, например название стихотворения и само стихотворение «Пастух кота»…
Или в постмодернизм заоблачных ассоциаций вкрапляются античные демонические существа древней Эллады, — тельхины, с последующей реминисценцией к роману М. Булгакова. Такие «отнесения» очень органичны, свойственны Е. Чигрину… Он их варьирует, «примеряет», будто пробуя на поэтический вес, подкидывая на ладони:
С холодами тельхины заходят погреться в квартиры,
В те, что мечены цифрой зверюги кота Бегемота.
Ласторукие демоны любят простые камины,
Тот, который второй (было двое), с башкою койота,
Объяснял, почему под водой сероватого Стикса
Жизнь животных и прочих существ неотчётливо снится…
И еще одно «сутевое» извлечение из отзыва Нины Гейде: «Чигрин хорошо понимает, что главная миссия поэзии не в том, чтобы что-то объяснить, «проштамповать» однозначностью вывода, а прежде всего в том, чтобы разбудить сознание, всколыхнуть эмоцию, поджечь давно привычное новым видением, поразмышлять о том, «что значит накатившая минута» на просторах Вечности. Автор часто лишь задаёт вопросы, но не отвечает на них, лишь намечает движение поэтической мысли, но не продолжает его, давая нам возможность самим пройти ещё одной тропинкой бытиепознания и совершить свои открытия. Чигрин — поэт вопросительных знаков и многоточий, и это тоже его авторское «ноу-хау»: под внешним покровом вопрошающей невнятности — самые глубинные откровения».
«Я эту книгу писал, как метафизический роман, стихотворение за стихотворением, глава за главой, — говорит Евгений Чигрин. — Причем все названия глав между собой связаны, они образуют одно логическое целое, в их связанности и преемственности я стремился, чтобы была логика. И она есть… У меня нельзя вынуть из определенной главы стихотворение и вставить в другую…»
И действительно, если вслушаться в названия разделов, составивших сборник «Водяные деревья», то мы обнаружим это важное автору единство — Сочинитель кристаллов, Неуловимый алхимик, Смотрящий за сновидением, Полуночники и поезда, Башня других, Колесо аллегорий, Привратник солнца, Фиолетовый воздух.
Само название «Водяные леса», по признанию Е. Чигрина, неслучайно. Придавая особое значение названиям своих книг, он поясняет, что «Водяные деревья» — это мангровые деревья. (Мангровые леса — вечнозелёные лиственные леса, произрастающие в приливной полосе морских побережий и устьев рек.) В книге есть стихотворение, так и названное — «Мангровое».
Человек с головой пеликана верхом на варане
То появится, то исчезает, весь мангровый лес
Окружает его, пребывая в зелёной нирване
Западающих в сумерки вязких тропических мест.
Всё запутали мангры: в воде вырастают, а корни
Распускаются вверх, чтобы втягивать в лёгкие свет…
И через две строки:
…Водяные деревья включают защитные смыслы,
Водяными губами отводят все молнии и…
Водяные плывут, и хоронятся ложные крысы,
Застревают в листве заводящие в пропасти сны…
Чигрин изобретает свой образно-поэтичский поток, свой босхианский порою «бестиарий», оснащая его углубленными смыслами, неосюрреалистичными по сути.
Завершим же мы свой отклик на сборник Евгения Чигрина определением поэта и литературного критика Константина Комарова из его рецензии на книгу «Старый кочевник» («Урал», 4, 2021): «Многочисленные сновидческие, визионерские сюжеты чигринских «путешествий» идут, конечно, от французских «проклятых» поэтов (особенно значим среди них Рембо), мистического символизма Мережковского, Белого, Блока, через единственного сюрреалиста в русской поэзии Бориса Поплавского». От себя прибавим, что избранные стихотворения Поплавского Чигрин особенно выделяет и ценит, вспоминает его трагическую судьбу и наследие.