Публикация И.Н. Никоновой
Опубликовано в журнале Урал, номер 12, 2022
Эти заметки хранятся в личном архиве Николая Григорьевича Никонова, признанного классика литературы Урала. Для нашего журнала заметки тем более интересны, что, судя по содержанию, они связаны с тем или иным событием из недавнего прошлого журнала «Урал». Вот только с каким именно? Возможно, перед нами конспекты выступлений Никонова. Первый фрагмент — две страницы рукописного текста без нумерации и заголовка. Второй фрагмент называется «Выступление на юбилейной конференции». Тоже рукопись. Листы пронумерованы от 1 до 6. В 1998 году журнал «Урал» должен был отмечать свое сорокалетие, однако, по словам тогдашнего главного редактора Валентина Петровича Лукьянина, настоящей конференции не получилось. Журнал тогда находился в бедственном положении. Из-за нехватки денег новые номера выходили нерегулярно. Тем более не было средств на организацию праздника. Однако какие-то юбилейные мероприятия все же были. Возможно, к одному из этих мероприятий и была приурочена та самая конференция, о которой говорится у Никонова.
В тексте есть вполне очевидные ошибки, неточности. Так, Георгий Краснов был снят с должности главного редактора в декабре 1967 года не за некую повесть о Чапаеве, а за целый ряд чересчур «либеральных» материалов. Среди них дискуссия на тему «Писатель и время» и публикация неоконченного романа Эммануила Казакевича «Новая земля». Трансформация альманаха «Уральский современник» в журнал «Урал» происходила несколько сложнее, юридически журнал не был правопреемником альманаха . Замечательный литературный критик Александр Николаевич Макаров действительно открыл для многих творчество Виктора Астафьева, но о творчестве Василия Белова и Валентина Распутина этого сказать нельзя. Их открывали другие.
Когда Никонов пишет, будто «слава Екатеринбурга росла почти адекватно со столицей России», это, конечно, большое преувеличение. Приятно, когда Никонов пишет, будто «Урал» был «наиболее читаемым журналом» после «Нового мира», «снимавшего пенки со всей литературы страны». На самом же деле тиражи «Знамени», «Дружбы народов», «Нашего современника» были гораздо выше. Так, в 1990 году тираж «Урала» составлял 100 000, в то время как тираж «Нашего современника» был 480 000 экземпляров, тираж журнала «Знамя» достиг миллиона.
Вместе с тем перед нами очень интересный источник, позволяющий полнее и ярче представить личность Николая Григорьевича. Хотя, скажем, идея переноса столицы из Москвы на Урал или в Сибирь высказывалась не раз, но, кажется, один Никонов предложил название Ельцинград. Сейчас это выглядит странно, но его слова переносят нас в атмосферу девяностых годов XX века, когда и политическая жизнь, и настроения общества были совершенно иными, чем сейчас. Эти заметки делают нам ближе и понятнее образ Николая Никонова, человека яркого, сложного, не похожего на других.
Редакция
Фактически я пришёл в журнал «Урал», когда его ещё не было. Это звучит нелепо, однако это так. Не было «Урала», но был его предшественник, альманах «Уральский современник». «Современник» и стал для меня первой печатной трибуной. Здесь взяли для публикации три моих маленьких рассказа, это были сказки, или бесхитростные сказочные истории.
Альманаху было явно тесно, его распирал материал, писателей становилось больше. Поэты осаждали издательство, редакцию «Современника». И свершилось то, что и должно было свершиться: «Современник» перерос в журнал с простым и весомым названием «Урал». Его первое местоположение было в редакции газеты «Уральский рабочий», где, впрочем, размещалось тогда книжное издательство. Редакция альманаха, по-видимому, и стала редакцией журнала. И с тех пор я стал почти постоянным автором этого журнала. Почти все мои ранние рассказы и повести, статьи и выступления благожелательно встречались редакцией, и, хотя я не стал «своим человеком», ко мне благожелательно относился местный главный, Олег Фокич Коряков, один из тех, кто дал мне рекомендацию в Союз писателей. Атмосфера благожелательности, дружеского участия, чтоб не сказать, любви к человеку пишущему, несущему в «Урал» свой труд, была заложена, по-видимому, той первой редакцией, которой руководил Олег Фокич. Мне бы не хотелось говорить, что журнал «вырастил» меня. Но до 1968 года я благополучно печатался в нем до тех пор, пока не сменился уже второй главред, Георгий Краснов.
Выступление на юбилейной конференции
1. Каждая страна имеет несколько центров культуры. В дореволюционной России это были Петербург и Москва. В годы Гражданской войны Москва и, вероятно, Одесса. В годы советской власти Москва и Ленинград, столицы союзных республик и, возможно, Вологда. Если мы посмотрим зарубежные страны, мы увидим, что в Германии есть Берлин, Гамбург, Мюнхен, в Англии Лондон и Эдинбург, во Франции Париж, Лион, Марсель. И даже если возьмём небольшие государства — там есть Вильнюс и Каунас.
2. Екатеринбург как столица Уральского региона стал подниматься ещё в дореволюционные годы, и, хотя Пермь была губернским городом, слава Екатеринбурга росла почти адекватно со столицей России. Особую роль город наш приобрёл даже не в годы пятилеток, а в годы Отечественной войны — ведь именно тогда он превратился в город-арсенал, в город — оплот победы, в город, где сосредоточились и культурные ценности России. Правда, здесь не хранились мощи Ленина, но зато здесь жили многие именитые писатели, актёры, художники, затем благополучно вернувшиеся в Ленинград, Москву, Одессу, Киев.
Но я хотел бы быть пророком, предрекающим нашему славному городу не только быть третьим культурным центром России. Нет времени и нужды перечислять его культурные достижения. Ибо Екатеринбург — это средоточие прекрасных академических театров, филармонии, консерватории, музыкальных и художественных школ, музеев, выставочных залов, галерей, дворцов культуры — и все это на таком качественном уровне, который удивляет всякого приезжающего к нам.
Середина России. Грань двух великих материков. Узел дорог. Богатейшие недра, относительно благоприятный климат. Умные головы, умелые руки. Богатое историческое прошлое. Ещё почти десять лет назад, когда ваш покорный слуга баллотировался по одному избирательному округу с Б. Ельциным в народные депутаты, на встрече по телевидению я высказал мысль, что будущим правительствам и президентам не худо бы подумать о новой столице России. И найти ей место на границе Европы и Азии. Соединить таким образом две части России. Два материка, две гигантские экологические и экономические системы. И я убеждён, что идея, которую даже тогда Б. Ельцин назвал интересной, будет осуществлена в новом тысячелетии. И прекрасный город, будущая столица, допустим, с названием Евразия, или Россия, или даже Ельцинград, встанет здесь, подкрепляя славу Екатеринбурга. Мечты мечтами, но если это не выйдет сейчас — это очень плохо. Мне казалось, что, если бы эту идею поддержал и понял Эдуард Россель или Аркадий Чернецкий, это было бы стимулом для многих поколений уральцев.
Я недаром затронул политические и экономические аспекты будущего Екатеринбурга, ибо от них зависит и будущее его культуры.
3. Буду говорить только о литературе. Называю имена: Геннадий Бокарев, Николай Коляда, Майя Никулина, Владимир Блинов, Елена Хоринская, Николай Кузин, Любовь Ладейщикова. Это имена, что находятся на слуху.
Но вот я назову ещё имена: прекрасный прозаик Анатолий Новиков, писатель-рассказчик Валерий Климушкин (кстати, дебют был в журнале «Новый мир» — два рассказа), Анатолий Власов — прозаик, пишущий об уральской глубинке. «Сухая осень в Серебровке».
Целая плеяда великолепных поэтов: поэт-философ — А. Кердан, поэт <неразбр.>, Ювеналий Глушков,
Я бы хотел назвать писателей и из нашего творческого союза: Дробиз, <неразбр.>, Георгиев, Турунтаев, Лейдерман.
Полагаю, что вклад в русскую литературу внесли и наши журналы: «Урал», имевший (чуть не сказал «до войны» — до перестройки и развала Союза) 100-тысячный тираж, и «Следопыт» — тираж до 500 000 экз. Журналы аккумулировали всё лучшее, что создавала уральская проза, поэзия, драматургия, фантастика. Оба журнала считались лучшими среди региональных.
Достаточно сказать хотя бы, что на «Урал» сыпались громы и молнии чуть ли не ежегодно. К примеру, за мою повесть «В больнице», за повесть «Старикова гора», за роман «Весталка», за роман К. Лагунова «Бронзовый дог», за повесть (снят Краснов), где «нетрадиционно» был обрисован В.И. Чапаев, и мало ли ещё за что? После «Нового мира», снимавшего пенки со всей литературы страны, «Урал» был наиболее читаемым журналом.
И что же? Крамольных авторов увенчивали премиями? О них писали? Их спешили напечатать? Ничуть не бывало. Как раз наоборот.
И теперь я волей-неволей должен сказать, что была, остаётся и, по-видимому, стала уже дурной традицией постоянная недооценка творчества уральских писателей. Критика словно не видела имён, кроме Мамина-Сибиряка и Бажова, причём не только столичная критика, десятилетиями токовавшая вокруг имён десятка писателей, от Астафьева, Бондарева до Трифонова и Шукшина. Об Урале литературном, театральном, музыкальном, живописном и даже кинематографическом даже шла какая-то гнусная поговорка: «Ты что, с Урала?» Не усмотреть во всем этом некую злобную и <неразбр.> позицию просто невозможно.
5. Но зачем нам оглядываться на Москву. Москва никогда не славилась ни объективностью, ни высоким вкусом, ни именами критиков, кроме Михаила Лобанова и безвременно ушедшего Макарова. Кстати, величие Макарова и было в том, что он открывал звезды <неразбр.> провинциального неба. С его подачи приобрели известность Астафьев, Распутин, Белов, Шукшин, да и ваш покорный слуга удостоился похвальной статьи Макарова.
Недооценка же собственных талантов была дурной традицией для большинства секретарей обкомов Свердловской области, или ими были часто настолько заурядные фигуры, враждебно настроенные к творческой интеллигенции и создававшие для её существования удушливую атмосферу забвения и недоброжелательства, тотального контроля и чуть ли не полицейской слежки. Назову имена таких «корифеев» хотя бы, как Кириленко, Николаев, Важенин.
Единственная среда, где лился дождь наград, была Музкомедия. И здесь, по-моему, все сказано.
Свердловску как воздуха не хватало вдумчивого, а главное, не зацикленного только на вопросах экономики руководителя, как областного, так и городского масштаба. Искусство и литература не могут развиваться полноценно, если их не поддерживает тепло, участие и понимание со стороны <неразбр.>. В этом отношении только один благородный человек, Геннадий Петрович Яшин, бывший зав отделом пропаганды, достоин всяческой похвалы.
Публикация И.Н. Никоновой