Литературно-юридическое каприччио
Опубликовано в журнале Урал, номер 12, 2022
Вадим Мраморнов (1960) — родился в г. Горьком. Юрист-международник с многолетним опытом в области Российского уголовного и гражданского права, судебно-арбитражного процесса, международного контрактного права. Обучался в России, США и Великобритании. Долгое время работал в уголовно-судебной прокуратуре. Поддержал государственное обвинение по многим сотням уголовных дел, в том числе по тяжким и особо тяжким преступлениям. Теперь занимается цивилистикой и пишет. Печатался в журнале «Урал».
От автора
Уважаемый читатель!
Знакомы ли тебе нетленные произведения Ильи Ильфа и Евгения Петрова о золотом теленке и двенадцати выпотрошенных стульях? Нет? Ну что ж, бывает. В таком случае далее можно не утомлять себя чтением этих строк. Говорю тебе прямо: здесь ты не найдешь для себя интересного ровным счетом ничего, поскольку предназначено это тем, кому знаком человек по имени Остап Ибрагимович Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей Задунайский — незаконнорожденный сын турецкоподданного папы, в чьих жилах течет кровь янычар.
Помните, познакомившись в кабинете предисполкома города Арбатова при довольно щекотливых обстоятельствах с Шурой Балагановым, великий комбинатор говорит ему: «Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость».
Меня, как юриста, а тем более в прошлом уголовно-судебного прокурора, заинтересовал вопрос: а так ли на самом деле? Нет ли уголовно наказуемых «подвигов» у великолепного пройдохи? Как бы расценивались в уголовно-правовом смысле его поступки в свое время? А в наши дни? Забегая вперед, скажу откровенно, что, расследовав «дело» Остапа Бендера страница за страницей, мне удалось обнаружить в его приключениях целый «букет» преступлений. Однако следует воздать должное мастерству создателей Остапа, которые вольно или невольно так завуалировали многие его комбинации, что вменить Бендеру в вину целый ряд из них можно было бы лишь с большой оговоркой.
Впрочем, данное «обвинительное заключение» прикладного значения не имеет, а поэтому, пользуясь правами автора этих строк, смело «переношу» Остапа Бендера из второй половины двадцатых — начала тридцатых годов прошлого века в наши дни… хотя бы потому, что имя это стало нарицательным, и хотя бы для того, чтобы лишний раз и попристальнее вглядеться в эту интересную личность. Итак…
Том первый
Бриллиантовая пыль
Почему вы продаете свою бессмертную душу! Человек не должен судиться. Это пошлое занятие. Не говоря уже о том, что воровать грешно, это к тому же бесцельная трата сил и энергии.
Остап Бендер
Жизненный путь Остапа Бендера до его встречи со своим «молочным братом» Шурой Балагановым, можно сказать прямо, не был увенчан лаврами добродетели. Это был тернистый путь мошенника и вора.
Впервые мы видим его в апреле 1927 года в Старгороде:
«В половине двенадцатого с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошел молодой человек лет двадцати восьми… в зеленом в талию костюме. Его могучая шея была несколько раз обернута старым шерстяным шарфом, ноги были в лаковых штиблетах с замшевым верхом апельсинового цвета. Носков под штиблетами не было. В руке молодой человек держал астролябию…» (л.д. 30)[1].
Здесь, в комнатушке дворника Тихона, судьба сводит Остапа с Ипполитом Матвеевичем Воробьяниновым — предводителем уездного дворянства в прошлом и мелким советским служащим загса — в настоящем. Войдя с Воробьяниновым «в долю», Бендер развивает совместно с ним кипучую и, смело можно сказать, преступную деятельность в поисках зашитых в одном из гамбсовских стульев тещиных бриллиантов.
Охотясь за первым «бриллиантовым» стулом, Остап попадает к завхозу 2-го дома Старсобеса «голубому воришке» Александру Яковлевичу (Альхену) и представляется ему инспектором пожарной охраны. «Проинспектировав» богадельню и сытно пообедав «чем бог послал», а также убедившись в том, что в доме стула нет, но обладая ценной информацией, полученной несколько насильственным образом у Паши Яковлевича, Бендер собирается покинуть приют, но…
«В коридоре к уходящему Бендеру подошел застенчивый Альхен и дал ему червонец.
— Это сто четырнадцатая статья Уголовного кодекса, — сказал Остап, — дача взятки должностному лицу при исполнении служебных обязанностей.
Но деньги взял и, не попрощавшись… направился к выходу» (л.д. 54).
Однако за дачу взятки карала не 114, а 118 статья действовавшего во времена Бендера Уголовного кодекса (в редакции 1926 года, который был введен в действие за три с половиной месяца до появления Остапа в Старгороде). Сто четырнадцатая же статья карала судей, выносящих заведомо неправосудные приговоры (сейчас это ст. 305 УК РФ). Привлечь самого Бендера к ответственности за получение взятки невозможно, так как должностным лицом он не являлся (наверное, никогда). Вообще же в современном Уголовном кодексе Российской Федерации (образца 1996 года) за получение взятки карает статья 290. Приведем ее на всякий случай дословно.
Статья 290. Получение взятки
1. Получение должностным лицом лично или через посредника взятки в виде денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера за действия (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если такие действия (бездействие) входят в служебные полномочия должностного лица либо оно в силу должностного положения может способствовать таким действиям (бездействию), а равно за общее покровительство или попустительство по службе наказывается штрафом в размере от семисот до одной тысячи минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от семи месяцев до одного года либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
2. Получение должностным лицом взятки за незаконные действия (бездействие) наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, а равно главой органа местного самоуправления, наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
4. Деяния, предусмотренные частями первой, второй или третьей настоящей статьи, если они совершены:
а) группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;
б) неоднократно;
в) с вымогательством взятки;
г) в крупном размере,
наказываются лишением свободы на срок от семи до двенадцати лет с конфискацией имущества или без таковой.
Примечание. Крупным размером взятки признаются сумма денег, стоимость ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера, превышающие триста минимальных размеров оплаты труда.
Вряд ли здесь можно говорить и о покушении Бендера на мошенничество, поскольку, обманув Альхена относительно своей личности и имея-таки умысел на завладение чужим имуществом, а именно — стулом путем мошенничества, Бендер никоим образом умысел свой не дал обнаружить. Хотя, окажись стул в это время в богадельне, нетрудно догадаться, что Остап нашел бы способ реквизировать его как пожароопасный объект. Так что в данном случае Остап Бендер в уголовно-правовом смысле перед законом чист.
А вообще-то за мошенничество современным УК РФ предусмотрена уголовная ответственность статьей, к которой мы по ходу дела еще не раз вернемся, а именно — ст. 159:
1. Мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, наказывается штрафом в размере от двухсот до семисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до семи месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет.
2. Мошенничество, совершенное:
а) группой лиц по предварительному сговору;
б) неоднократно;
в) лицом с использованием своего служебного положения;
г) с причинением значительного ущерба гражданину,
наказывается штрафом в размере от семисот до одной тысячи минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от семи месяцев до одного года либо лишением свободы на срок от двух до шести лет со штрафом в размере до пятидесяти минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца либо без такового.
3. Мошенничество, совершенное:
а) организованной группой;
б) в крупном размере;
в) лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство,
наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой.
Гораздо больший юридический интерес, однако, представляет эпизод изъятия Бендером стула у знойной женщины — мечты поэта, мадам Грицацуевой:
« — Я женюсь на ней.
— На ком?
— На мадам Грицацуевой.
— Зачем же?
— Чтобы спокойно, без шума покопаться в стуле» (л.д. 85—86).
Таким образом, дамы и господа, Остап недвусмысленно дает нам понять о своем желании заключить фиктивный брак с гражданкой Грицацуевой исключительно с той лишь целью, чтобы без лишней суеты рассмотреть поближе содержимое ее стула, пардон, гамбсовского стула, находившегося в ее собственности.
Напомним вкратце, что:
«Брак признается недействительным… в случае заключения фиктивного брака, то есть если супруги или один из них зарегистрировали брак без намерения создать семью» (ст. 27 Семейного кодекса Российской Федерации).
Такого намерения, как мы понимаем, у Остапа Бендера не было и в помине. Эпизод со свадьбой пропустим и перейдем к краже, от которой Бендеру никак не отвертеться.
«В пять часов утра явился (к Воробьянинову. — Авт.) Остап со стулом. Он вынул из бокового кармана золотую брошь со стекляшками, дутый золотой браслет, полдюжины золоченых ложечек и чайное ситечко. Ипполит Матвеевич… даже не сообразил, что стал соучастником обыкновенной кражи».
(Ничего подобного: Воробьянинов к данной краже отношения не имеет, поскольку ни словом, ни делом ей не способствовал и даже не знал о ее совершении.)
— Пошлая вещь, — заметил Остап, — но согласитесь, что я не мог покинуть любимую женщину, не оставив о ней никакого воспоминания» (л.д. 115).
В современном уголовном праве это статья 158 УК РФ, часть 2, пункт «в»:
«Кража, то есть тайное хищение чужого имущества с незаконным проникновением в жилище».
Под хищением Уголовным кодексом РФ понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Причем неважно, что вышеназванные вещи Бендер изъял у своей законной супруги и в ее жилище попал на первый взгляд правомерно. Дело в том, что брак, признанный недействительным, считается таковым со дня его заключения (ст. 27, часть 4 Семейного кодекса РФ) со всеми вытекающими последствиями (см. статью 30 Семейного кодекса РФ).
Во времена Бендера действия по незаконному тайному изъятию чужих вещей наказывались по ст. 162 УК РСФСР 1926 года — тайное похищение чужого имущества (кража), но мягче.
Не могу не задержать ваше внимание, дамы и господа, на создании шкодливым Остапом совершенно секретного «Союза меча и орала», поскольку это интересно не только в литературном, но и правовом смысле.
«— Строгий секрет! Государственная тайна!.. Тайный союз меча и орала!.. Впрочем, вы можете уйти, но у нас, предупреждаю, длинные руки!..
— Граждане! — сказал Остап, открывая заседание. — Отовсюду мы слышим стоны… маленькие дети, беспризорные дети, находятся без призора… Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь…
— Товарищи! — продолжал Остап. — Нужна немедленная помощь. Я приглашаю вас сейчас же сделать свои взносы и помочь детям…
— Всего, — возгласил Остап, — четыреста восемьдесят восемь рублей. Эх! Двенадцати рублей не хватает для ровного счета» (л.д. 107, 110-112).
Совершенно очевидно, как, спекулируя нуждами беспризорных детей, Остап выманил у доверчивых членов «Союза меча и орала» вышеозначенную сумму без всякого намерения употребить эти деньги по назначению, что подпадает под действие ст. 159 современного УК РФ (см. выше).
А теперь, пропустив такую мелочь, как нанесение Бендером побоев Воробьянинову (ст. 116 действующего УК России) на аукционе по поводу пропитых «предводителем команчей» концессионных денег (Остапа можно понять: не хватило каких-то тридцати рублей для того, чтобы выкупить сразу десять стульев, в утробе одного из которых было спрятано бриллиантов на сто пятьдесят тысяч полновесных советских рублей!), перенесемся вместе с ним в подъезд одного из московских домов, где прямо на кафельном полу сидит и стонет совершенно голый, лишь покрытый мыльной пеной, словно Афродита, инженер Эрнест Павлович Щукин:
«Стараясь не запачкаться о голого, Остап подошел к двери, сунул в дверь американского замка длинный желтый ноготь большого пальца и осторожно стал поворачивать его справа налево и сверху вниз. (Чувствуется навык! — Авт.). Дверь бесшумно отворилась, и голый с радостным воем вбежал в затопленную квартиру» (л д. 191).
Оставим в стороне восторги инженера Щукина, благодаря Остапу избегнувшего участи пожизненно быть объектом усмешек соседей. Приступим к делу.
« — А я к вам по делу, товарищ Щукин.
— Чрезвычайно буду рад вам служить.
— Гран мерси. Дело пустяковое. Ваша супруга просила меня к вам зайти и взять у вас этот стул…
— Да пожалуйста! — воскликнул Эрнест Павлович. — Я очень рад…
Инженер засуетился и проводил великого комбинатора до самой двери…» (л.д. 192).
Современный Уголовный кодекс России предусматривает ответственность за подобные действия опять-таки в статье 159, изложенной выше. Судите сами: Бендер умышленно исказил истину относительно просьбы Эллочки Людоедки о передаче ему стула, чем ввел в заблуждение ее супруга Щукина, владевшего им, для того, чтобы этот стул получить. А Щукин сознательно (и, надо сказать, с удовольствием!) передал стул Бендеру, заблуждаясь относительно его права на получение этого стула. В современном Бендеру УК — это преступление предусматривалось ст. 169 — злоупотребление доверием или обман в целях получения имущества… (мошенничество).
Блестяще замаскирован создателями Остапа эпизод изъятия стула у юмориста Авессалома Владимировича Изнуренкова.
«Великий комбинатор вертел в руках клочок бумаги и сурово допрашивал:
— Изнуренков здесь живет? Это вы и есть?..
— Что же это, товарищ, — жестко сказал Бендер, — это совсем не дело — прогонять казенного курьера… (В роли курьера, как мы помним, выступал, хотя и бездарно, Киса Воробьянинов. — Авт.). Сейчас мебель буду вывозить. Попрошу вас очистить стул…
С этими словами Остап схватил стул и потряс им в воздухе.
— Вывожу мебель! — решительно заявил Бендер.
Авессалом Владимирович бежал за стулом до самого угла…» (л.д. 196).
На первый взгляд может показаться, что великий комбинатор завладел этим стулом путем мошенничества. Но так ли это? Ведь Остап не выдавал себя за судебного исполнителя. Бендер вообще ни за кого себя не выдавал. Не вводил Авессалома в заблуждение, не обманывал его. Он даже не представился. Просто зашел к нему в квартиру, помахал обыкновенным листком бумаги и открыто забрал стул. Но если учесть, что вся мебель в квартире Изнуренкова, включая стул, до появления там Остапа была описана судебным исполнителем, то теоретически можно было бы вести речь о совершении Бендером открытого похищения чужого имущества, то есть — грабежа (ст. 161 УК РФ).
Но опять-таки об этом можно говорить с оговоркой: а понимал ли Изнуренков противоправный характер действий Остапа? Вряд ли. А если так, то обвинить Бендера в грабеже было бы весьма трудно. Скорее это кража. Как бы там ни было, но это интересная загадка Ильфа и Петрова, и мнения юристов по этому эпизоду могут разделиться и в смысле квалификации действий Остапа, и в смысле наличия в его действиях вины. Возможна ли такая ситуация в реальной жизни? Не знаю.
Упомянем вскользь о трех выпотрошенных Бендером на месте стульях: у поэта-халтурщика Никифора Ляпис-Трубецкого — знаменитого автора «Гаврилиады», в редакции газеты «Станок» и на борту парохода «Скрябин». Все это, по мнению автора, могло бы быть квалифицировано по ст. 167 УК РФ: «Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба» (исхожу из существующих ныне цен, в том числе и на стулья).
А теперь, уважаемые судьи и присяжные, — прямое доказательство преступного прошлого Остапа. Как помним, четыре стула «ушли» в театр Колумба. Естественно, Бендер и Киса не могли туда не стремиться всей душой и телом. Вот эпизод у окошка администратора театра Якова Менелаевича:
«— Два места, — сказал Остап тихо, — в партере.
— Кому?
— Мне.
— А кто вы такой, чтобы я давал вам два места?
— А я все-таки думаю, что вы меня знаете.
— Не знаю.
Но взгляд незнакомца был так чист, так ясен, что рука администратора сама отвела Остапу два места в одиннадцатом ряду…
Когда все пропуска были выданы… Яков Менелаевич вспомнил: эти чистые глаза, этот уверенный взгляд он видел в Таганской тюрьме в 1922 году, когда и сам сидел там по пустяковому делу…» (л.д. 225).
Что ж, господа присяжные заседатели, данный факт неопровержимо свидетельствует о том, что Остап Ибрагимович был судим, исходя хотя бы из того, что тюрьма в уголовно-правовом смысле — это место отбывания наказания по приговору за совершенное преступление (современный УК РФ предусматривает заточение в тюрьму ст. 56 и 58, причем за совершение особо тяжких преступлений). Будем надеяться, что Бендер «сидел» (кавычки поставлены в том смысле, что если Бендер по камере и ходил, то все равно — сидел) также по пустяковому делу.
А теперь рассмотрим восхитительную комбинацию, разыгранную Остапом Бендером по организации межпланетного шахматного конгресса в приволжском городке Васюки.
«В шахсекции сидел одноглазый человек и читал роман…
— Гроссмейстер О. Бендер! — заявил Остап, присаживаясь на стол. — Устраиваю сеанс одновременной игры.
Единственный глаз васюкинского шахматиста раскрылся до пределов, дозволенных природой» (л.д. 251).
Таким непринужденным образом «гроссмейстер» О. Бендер, знавший единственный ход пешкой е2-е4, вошел в доверие к васюкинскому шахматному предводителю, обманув его относительно и своей личности, и цели приезда. Затем, как мы помним, гроссмейстер раскрыл перспективы преобразования Васюков благодаря шахматам, конечно, в Нью-Москву с гостиницами, небоскребами, дворцами, мраморными лестницами и аэропортами, а Москвы, соответственно, в старые Васюки.
«— Нью-Москва становится элегантнейшим центром Европы, а скоро и всего мира. А впоследствии и вселенной…
— Всю организацию я беру на себя. Материальных затрат никаких, если не считать расходов на телеграммы.
— Сколько же нужно денег на… это… телеграммы?
— Смешная цифра, — сказал Остап, — сто рублей.
— У нас в кассе только двадцать один рубль шестнадцать копеек…
Но гроссмейстер оказался покладистым организатором. Упрятав деньги в зеленый походный пиджак…» (л.д. 255-256).
Приплюсуем тридцать пять рублей, вырученных соучастником Бендера Воробьяниновым от продажи билетов на лекцию гроссмейстера «Плодотворная дебютная идея». Таким образом, Остап Бендер и Ипполит Матвеевич Воробьянинов обманным путем выудили у доверчивых васюкинских шахматистов 56 рублей 16 копеек, чем совершили преступление, предусмотренное ч. 2, п. «а» (Бендер — еще и п. «б») ст. 159 действующего Уголовного кодекса России: «Мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана, совершенное группой лиц по предварительному сговору» (гроссмейстер О. Бендер — неоднократно).
Во времена Бендера за это карала все та же ст. 169, но уже ч. 2 УК РСФСР редакции 1926 года.
А теперь отправимся вместе с концессионерами в Пятигорск, где охотники за бриллиантами организовали дерзкую кражу еще двух стульев из театра Колумба, гастролировавшего там, использовав в качестве исполнителя монтера Мечникова:
«— Ну, — сказал Остап, — за все дело десятку!
— Дуся! — удивился монтер. — Вы меня озлобляете. Я человек, измученный нарзаном.
— Сколько же вы хотите?
— Положите полста. Ведь имущество-то казенное.
— Хорошо. Берите двадцать! Согласны?
На другое утро монтер получил деньги и вечером притащил два стула» (л.д. 269-270, 275).
По данному эпизоду Остап Бендер как организатор обвиняется по ч. 2, п. «а» и «б» ст. 158 современного УК РФ: «Кража, то есть тайное хищение чужого имущества, совершенная группой лиц по предварительному сговору неоднократно».
В современном Бендеру УК это преступление предусматривалось п. «г» ст. 162: «тайное похищение чужого имущества (кража)… совершенное частным лицом из государственных… складов… и иных хранилищ… по сговору с другими лицами или неоднократно».
Нельзя обойти вниманием еще одну плоскость многогранного и многотрудного жизненного пути Остапа: это принципиальное занятие бродяжничеством и эпизодически — попрошайничеством, не говоря уже о паразитическом образе жизни. Вот, например, как добывал Бендер средства на хлеб насущный себе и Кисе во время грандиозного перехода по Военно-Грузинской дороге:
«Перед следующей машиной, которая оказалась автобусом, шедшим из Тифлиса во Владикавказ, плясал и скакал сам технический директор.
— Давай деньги! Деньги давай! — закричал он сердито.
Смеющиеся пассажиры щедро вознаградили его прыжки. Остап собрал в дорожной пыли тридцать копеек… В этих занятиях концессионеры проводили свои дни» (л.д. 291).
Остап и Ипполита Матвеевича, словно ребенка, принуждал выпрашивать милостыню: «Мосье, же не манж па сис жур…»
Интересный факт: еще в начале 90-х прошлого века в российском уголовном законодательстве существовала ст. 209, каравшая за занятие бродяжничеством, попрошайничеством либо ведение иного паразитического образа жизни (тунеядство), несмотря на гарантированные Конституцией СССР права человека на труд и свободу передвижения. Статья эта была исключена из УК лишь в декабре 1991 года.
А во времена похождений Бендера такой статьи еще не было. Она появилась позже, когда Остап Ибрагимович уже безнадежно состарился. (Жаль, что литературные отцы Остапа — Ильф и Петров умолчали о дальнейшей биографии Бендера.)
Но это — к слову. Вернемся к делу. Одиннадцатый стул концессионеры похитили из театра Колумба в Ялте (ч. 3 ст. 158 УК РФ — кража, совершенная организованной группой неоднократно с незаконным проникновением в помещение). Причем эта акция чуть было не стоила им обоим жизни из-за большого крымского землетрясения 1927 года. До сокровища было рукой подать…
И последнее. Все перечисленные и не перечисленные здесь титанические усилия Бендера и его незадачливого компаньона были обусловлены единым умыслом: желанием завладеть кладом. С точки зрения ст. 233 Гражданского кодекса РФ 1994 года:
1. Клад, то есть зарытые в земле или сокрытые иным способом деньги или ценные предметы, собственник которых не может быть установлен либо в силу закона утратил на них право, поступает в собственность лица, которому принадлежит имущество (земельный участок, строение и т.п.), где клад был сокрыт, и лица, обнаружившего клад, в равных долях, если соглашением между ними не установлено иное.
При обнаружении клада лицом, производившим раскопки или поиск ценностей без согласия на это собственника земельного участка или иного имущества, где клад был сокрыт, клад подлежит передаче собственнику земельного участка или иного имущества, где был обнаружен клад.
2. В случае обнаружения клада, содержащего вещи, относящиеся к памятникам истории или культуры, они подлежат передаче в государственную собственность. При этом собственник земельного участка или иного имущества, где клад был сокрыт, и лицо, обнаружившее клад, имеют право на получение вместе вознаграждения в размере пятидесяти процентов стоимости клада. Вознаграждение распределяется между этими лицами в равных долях, если соглашением между ними не установлено иное.
При обнаружении такого клада лицом, производившим раскопки или поиски ценностей без согласия собственника имущества, где клад был сокрыт, вознаграждение этому лицу не выплачивается и полностью поступает собственнику.
3. Правила настоящей статьи не применяются к лицам, в круг трудовых или служебных обязанностей которых входило проведение раскопок и поиска, направленных на обнаружение клада.
Может быть, и не стоило здесь приводить эту статью полностью, но интересно то, что, во-первых, Бендер явно не собирался делиться с кем бы то ни было, за исключением, пожалуй, Кисы Воробьянинова (автор просто не может поверить в то, что Остап мог бы не сдержать свое слово. Такого ни в «12 стульях», ни в «Золотом теленке» мы не найдем. Новую машину купить Козлевичу он не смог по причинам, не зависящим от его воли).
Во-вторых, на примере Бендера можно проследить изменения, происходившие в отечественном законодательстве с его времен и до нашей поры. Так, во времена Бендера ответственности за присвоение клада, в том числе и уголовной, еще не существовало. В советские времена найденный клад становился собственностью государства, причем лицо, нашедшее и присвоившее клад, подлежало уголовной ответственности по ст. 97 УК РСФСР, а честно сдавшее его государству получало 25% (тем не менее ни в своей юридической практике, ни в газетно-телевизионных публикациях автор таких случаев не припомнит. Разве что фильм «Невероятные приключения итальянцев в России»?). Лишь в самом начале 90-х уголовная ответственность за присвоение клада была исключена из Уголовного кодекса РФ.
Таким образом, подельники Бендер и Воробьянинов сделали все, чтобы добыть тещины бриллианты: выпотрошили одиннадцать антикварных стульев, изъездив в погоне за ними полстраны, недоедали и недосыпали, нищенствовали, израсходовали несчетное количество калорий, но осуществить свой замысел так и не смогли по причинам, не зависящим от их воли: обшивка стула стоимостью в сто пятьдесят тысяч рублей (по курсу 1927 года) лопнула под тяжестью тела грубо взгромоздившегося на него сторожа всего лишь для того, чтобы вывернуть лампочку. Сокровище досталось государству, а Остап Бендер чудом остался жив…
На этом заканчивается первый том уголовного дела по обвинению великого комбинатора. Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Продолжение следует…
Том второй
Судьба советского миллионера
Я не налетчик, а идейный борец за денежные знаки. Я… хочу в Рио-де-Жанейро. Это хрустальная мечта моего детства. Не касайтесь ее своими лапами…
Остап Бендер
Итак, уважаемый читатель, первый том уголовного дела по обвинению Остапа Бендера мы закончили изучать на том, что оставили великого комбинатора истекать кровью от удара бритвой в горло, нанесенного ему обезумевшим Ипполитом Матвеевичем Воробьяниновым в московской комнатушке Иванопуло холодной ночью конца октября 1927 года. И если бы не гений создателей Остапа и советских хирургов, вернувших Бендера к жизни, то эта удивительная история так прозаически и закончилась бы.
Не знаю, как к воскресению Остапа отнесся «…некий строгий гражданин из числа тех, что признали советскую власть несколько позже Англии и чуть раньше Греции» и не признающий смешков в реконструктивный период. Но автор этих строк воспринял сие событие с удовлетворением, поскольку ему доставляет большое удовольствие читать об Остапе и писать про Остапа — человека, чье имя стало нарицательным. А поэтому — к делу, уважаемые судьи и народные заседатели. Заседание продолжается.
Чудом оставшегося в живых Бендера мы снова видим спустя два с лишним года, летом тридцатого, в маленьком городке Арбатове:
«Гражданин в фуражке с белым верхом, которую по большей части носят администраторы летних садов и конферансье… двигался по улицам города Арбатова, со снисходительным любопытством озираясь по сторонам. В руке он держал небольшой акушерский саквояж. Город, видимо, ничем не поразил пешехода в артистической фуражке.
— Нет, — сказал он с огорчением, — это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже» (л.д. 318).
Тут же он разыграл свою очередную комбинацию, которая, к слову, не имеет никакого отношения ни к одному из четырехсот одного известных Бендеру сравнительно честных способов отъема денег, а обнаруживает состав преступления.
«Через минуту он уже стучался в дверь кабинета предисполкома…
— Здравствуйте, вы меня узнаете?
Председатель… посмотрел на посетителя довольно рассеянно и заявил, что не узнает.
— Неужели не узнаете? А между тем многие находят, что я поразительно похож на своего отца.
— Я тоже похож на своего отца, — нетерпеливо сказал председатель. — Вам чего, товарищ?
— Тут все дело в том, какой отец, — грустно заметил посетитель. — Я сын лейтенанта Шмидта.
Председатель смутился и привстал…
— Я, собственно, попал к вам в город совершенно случайно. Дорожная неприятность. Остался без копейки…
Затем сын черноморского героя мягко, без нажима перешел к делу. Он просил пятьдесят рублей. Председатель, стесненный узкими рамками местного бюджета, смог дать только восемь рублей и три талона на обед в кооперативной столовой «Бывший друг желудка».
Сын героя уложил деньги и талоны в глубокий карман поношенного серого в яблоках пиджака…» (л.д. 319—322).
Что ж, совершение мнимым сыном лейтенанта Шмидта преступления, предусмотренные ст. 159 современного и ст. 169 Уголовного кодекса 1926 года (опять мошенничество), — налицо. Более подробно этот состав преступления описан в первом томе настоящего дела. Что ни говори, а мошенничеству Бендер, в числе других своих комбинаций, отдавал явное предпочтение.
Здесь же, в кабинете предисполкома, Бендер впервые встречает своего «молочного брата», мелкого жулика Шуру Балаганова, и чуть позже произносит эпохальную фразу, лишь благодаря которой и стало возможным появление на свет обвинительного заключения, которое вы держите в руках:
«Заметьте себе, Остап Бендер никогда никого не убивал. Его убивали — это было. Но сам он чист перед законом. Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость» (л.д. 334).
Нам-то с вами теперь известно, что до встречи с Балагановым это было далеко не так. Бендер действительно никого не убивал, но зато воровал и мошенничал исправно. Может, встреча с Балагановым что-то изменила в душе великого комбинатора? Может, он перестал быть жуликом-виртуозом и действительно начал чтить Уголовный кодекс? Давайте посмотрим. Заседание продолжается.
Как известно, хрустальной мечтой детства великого комбинатора был город Рио-де-Жанейро, где улицы по богатству магазинов и великолепию зданий не уступают первым городам мира. И все ходят в белых штанах. Но чтобы попасть туда, Остапу позарез нужно было как минимум пятьсот тысяч полновесных ориентировочных рублей. Именно эта сумма, по его мнению, могла избавить Бендера, у которого с советской властью возникли серьезнейшие разногласия, от скучнейшего дела построения социализма. Но где взять такую уйму денег? И тут Шура Балаганов, как мы знаем, рассказывает Остапу о подпольном миллионере Александре Ивановиче Корейко — счетоводе треста «Геркулес», проживавшем в Черноморске (так Ильф и Петров замаскировали Одессу). Разве существовала сила, которая Бендера могла бы удержать?
И вот преступная группа в составе: Бендер Остап — командующий парадом, Козлевич Адам Казимирович — шофер, Балаганов Александр — бортмеханик и Паниковский Михаил Самюэлевич — прислуга за все — начинает автопробег Арбатов — Черноморск на автомобиле марки «Антилопа-Гну», пристроившись впереди официального автопробега.
«Остап вынул из кармана «Известия» и громким голосом прочел экипажу «Антилопы» заметку об автомобильном пробеге Москва — Харьков — Москва.
— Сейчас, — самодовольно сказал он, — мы находимся на линии автопробега, приблизительно в полутораста километрах впереди головной автомашины… Первое: крестьяне приняли «Антилопу» за головную машину автопробега. Второе: мы не отказываемся от этого звания, более того — мы будем обращаться ко всем учреждениям и лицам с просьбой оказать нам надлежащее содействие, напирая именно на то, что мы головная машина… Совершенно ясно, что некоторое время мы продержимся впереди автопробега, снимая пенки, сливки и тому подобную сметану с этого высококультурного начинания» (л.д. 367).
Что потом «антилоповцы» и делали. Следует заметить, что со времени малевания фигуры сеятеля на борту «Скрябина» Остап основательно поднаторел в изобразительном искусстве, поскольку до начала операции «Автопробег» он довольно прилично «…на длинной полоске желтоватой бязи… вывел печатными буквами коричневую надпись»:
Что в данном случае свидетельствует против него, поскольку плакат, укрепленный потом на «Антилопе», был выполнен Бендером с единственной целью: для введения в заблуждение мирных совслужащих и крестьян.
А вот и эпизод в городке Удоеве, где на летучем трехчасовом митинге:
«К Остапу протиснулся молодой человек шоферского типа и спросил:
— Как остальные машины?
— Отстали, — равнодушно ответил Остап. — Проколы, поломки, энтузиазм населения. Все это задерживает.
— Вы в командорской машине? — не отставал шофер-любитель. — Клептунов с вами?
— Клептунова я снял с пробега, — сказал Остап недовольно» (л.д. 372).
Из вышеизложенного видно, как элегантно и непринужденно Бендер выдает себя за руководителя автопробега, как, впрочем, и из нижеследующего.
« — Я рад, товарищи, — заявил Остап в ответной речи, — нарушить автомобильной сиреной патриархальную тишину города Удоева. Автомобиль, товарищи, не роскошь, а средство передвижения. Железный конь идет на смену крестьянской лошадке… Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству. Я кончаю, товарищи. Предварительно закусив, мы продолжим наш далекий путь» (л.д. 373).
А вот и первые плоды его комбинации.
«Пока толпа… внимала словам командора, Козлевич развил обширную деятельность. Он наполнил бак бензином, который, как и говорил Остап, оказался высшей очистки, беззастенчиво захватил в запас три больших бидона горючего, переменил камеры и протекторы на всех четырех колесах, захватил помпу и даже домкрат. Этим он совершенно опустошил как базисный, так и операционный склады удоевского отделения Автодора. Дорога до Черноморска была обеспечена материально… В Удоеве путешественники прекрасно пообедали» (л.д. 373).
А дальше — в том же духе.
«Вот уже сутки они мчались впереди автопробега. Их встречали музыкой и речами. Дети били для них в барабаны. Взрослые кормили их обедами и ужинами, снабжали заранее заготовленными авточастями…» (л.д. 375).
Прошу считать эпизод организации Остапом мошеннического автопробега доказанным, уважаемые судьи, а также присяжные и народные заседатели. По УК РСФСР 1926 года Бендер и компания могли получить до пяти лет лишения свободы с конфискацией имущества (ч. 2 ст. 169).
А теперь несколько отвлечемся и предложим вашему вниманию один из четырехсот известных великому комбинатору способов действительно сравнительно честного отъема денег. Как мы помним, «антилоповцы» случайно повстречали в степи серый «Кадиллак» двух американцев из Чикаго, изнемогавших от «сухого закона» и метавшихся по нашей стране в поисках рецепта самого обыкновенного самогона. Остап вник в суть дела мгновенно:
« — Сколько дадут ваши шефы за рецепт? Полтораста дадут?
— Дадут двести, — зашептал переводчик. — А у вас в самом деле есть рецепт?
— Сейчас же вам продиктую, то есть сейчас же по получении денег. Какой угодно: картофельный, пшеничный, абрикосовый, ячменный, из тутовых ягод, из гречневой каши. Даже из обыкновенной табуретки можно гнать самогон. Некоторые любят табуретовку… Одним словом — любой из полутораста самогонов, рецепты которых мне известны…
Американцы легко отдали двести рублей и долго трясли руку Бендера» (л.д. 379).
Что ж, это действительно сравнительно честный способ отъема денег. Все по известной схеме: деньги — товар. Единственно, к чему, возможно, можно было бы придраться, это к качеству оказанной Бендером услуги, поскольку закон требует, чтобы она была оказана качественно (ст. 4 закона РФ «О защите прав потребителей». Этого же требует, например, ст. 200 УК РФ «Обман потребителей»). Впрочем, Ильф и Петров об этом умалчивают, а неустранимые сомнения в виновности лица, как известно, толкуются в пользу обвиняемого (ч. 3 ст. 49 Конституции РФ).
Но вернемся к делу, дамы и господа. Оставим прозаическое окончание лжепробега в городке Лучанске, где пилигримам чудом удалось избежать народного возмездия, и перенесемся вместе с ними в Черноморск, где в то время проживал скромный советский служащий — подпольный миллионер Александр Иванович Корейко.
Сначала великий комбинатор пытался взять крепость стоимостью в один миллион полновесных советских рублей с разбегу: подсылал к нему нищего полуидиота («Дай миллион, дай миллион!»), роль которого играл, и надо сказать виртуозно, Михаил Самюэлевич Паниковский; заваливал своего «подзащитного» телеграммами, абсурдными на первый взгляд, но имевшими большой тактический смысл, типа: «Графиня изменившимся лицом бежит пруду», «Заседание продолжается зпт миллион поцелуев», «Грузите апельсины бочках братья Карамазовы» и т.д., внося тем самым смятение в лагерь противника. Но крепость, как известно, устояла. После встречи Бендера с Корейко первый понял, насколько серьезным контрагентом является второй.
«— Да, — сказал Остап после некоторого молчания. — Этот денег на тарелочке не принесет. Разве только я очень уж попрошу. Объект, достойный уважения» (л.д. 417).
После этого великий комбинатор организует свою очередную комбинацию, весьма интересную и довольно спорную с юридической точки зрения. А поэтому рассмотрим ее подробнее:
«— В моем мозгу родилась забавная комбинация. Сегодня вечером мы с божьей помощью впервые потрогаем господина Корейко за вымя. Трогать будете вы, Шура…
Инструкция была самая простая:
- Случайно встретиться с гражданином Корейко на улице.
- Не бить его ни под каким видом и вообще не применять физического воздействия.
- Отобрать все, что будет обнаружено в карманах поименованного гражданина.
- Об исполнении донести» (л.д. 417).
Исходя из инструкций, данных командором, Балаганов и Паниковский должны были, говоря юридическим языком, открыто похитить имущество Корейко, находящееся при нем, то есть ограбить, что они и сделали, правда, довольно топорно:
«Паниковский… зашел за спину Корейко и визгливо крикнул:
— Руки вверх!
— Что? — удивленно спросил Корейко.
— Руки вверх, — повторил Паниковский упавшим голосом.
Тотчас же он получил короткий, очень болезненный удар в плечо и упал на землю. Когда он поднялся, Корейко уже сцепился с Балагановым… Паниковский на четвереньках подобрался к месту побоища и сзади запустил обе руки в карманы геркулесовца…. Корейко лягнул его ногой, но было уже поздно. Железная коробочка от папирос «Кавказ» (в которой было десять тысяч рублей. — Авт.) перекочевала из левого кармана в руки Паниковского…
— Бежим! — крикнул Паниковский откуда-то из темноты…» (л.д. 425).
Все, кажется, ясно. Бендер организовал грабеж Корейко, снабдив своих подопечных надлежащими инструкциями, а Паниковский с Балагановым исполнили распоряжение командора — открыто похитили у Корейко десять тысяч рублей в железной коробочке. За грабеж современным УК РФ предусмотрена ответственность ст. 161: «Грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества». В данном случае — группой по предварительному сговору. По УК РСФСР 1926 года — это ч. 3 ст. 165 (до пяти лет). Но… Давайте вспомним, как Бендер распорядился деньгами.
«— Все эти деньги, — заключил он, — будут сейчас же возвращены потерпевшему гражданину Корейко… Я чту Уголовный кодекс. Я не налетчик, а идейный борец за денежные знаки. В мои четыреста честных способов отъема денег ограбление не входит…» (л.д. 442—443).
Так что же, получается ограбление без намерения завладения награбленным, без корыстной цели, без намерения обратить награбленное в свою пользу? И действительно: на следующее же утро командор в образе киевского милиционера явился к Корейко и долго уговаривал его забрать деньги. Другое дело, что тот взять их не захотел. Вроде бы это уже и не грабеж. Мы-то понимаем, что О. Бендеру не нужны были эти гроши, эти жалкие десять тысяч, в то время когда он вознамерился получить миллион. Потрошение карманов Корейко, как мы понимаем, он инспирировал лишь с той целью, чтобы убедиться в том, что слова Шуры Балаганова о подпольных миллионах Корейко — не пустой треп. И он в этом убедился!
Но. Давайте также и вспомним, куда ушли эти десять тысяч. На них Бендер организовал липовую контору по заготовке рогов и копыт, в которой и Бендер, и Паниковский, и Балаганов получали жалованье. Словом, Остап распорядился деньгами по своему усмотрению, пользовался ими, как хотел. А поэтому автор этих строк все же склонен обвинить Бендера в грабеже Александра Ивановича Корейко. Это, пожалуй, самая сложная с юридической точки зрения комбинация Остапа. Мнения юристов здесь могут разделиться. Лжепредпринимательство в смысле УК РФ (ст. 173) здесь вряд ли имеет место, поскольку Остап хотя и создал организацию, законную по форме, но фиктивную по содержанию, но ущерба, а тем более крупного, ни гражданам, ни организациям, ни государству не причинил.
Итак, Бендеру не удалось взять Корейко с наскока. И тогда он решает завоевать эту крепость осадой, придумав специально для этого четыреста первый способ! 25 июня 1930 года Остап начал следствием «дело Александра Ивановича Корейко»…
Остап Бендер был не только великим комбинатором. Это еще и великий следователь, частный детектив высочайшей пробы. Судите сами: он по крупицам наполнил обыкновенную папку с ботиночными тесемками такими сведениями, за которые Корейко впоследствии, не задумываясь, выложил миллион рублей!
Как мы помним, дело было закончено предварительным расследованием 10 августа 1930 года (Бендер даже уложился в процессуальный срок!). В деле и впрямь было такое, что могло лишить Александра Ивановича сна: данные о спекуляции Корейко казенными медикаментами во время голода и тифа; о работе Александра Ивановича по снабжению, которая привела к исчезновению железнодорожного состава с продовольствием, шедшего в голодающее Поволжье, и многое другое. Не надо быть юристом, чтобы представить, что могло ожидать Корейко в случае суда над ним, поскольку речь идет о хищениях в то время государственного, а по современному УК — просто чужого имущества в крупных размерах. (До принятия нового УК РФ за это могли и расстрелять.)
Теперь рассмотрим поближе факт предъявления Бендером материалов расследованного им дела Корейко для ознакомления своему «подзащитному».
«— У вас, по моим сведениям, миллионов семь-восемь. Папка продается за миллион. Если вы ее не купите, я сейчас же отнесу ее в другое место. Там мне за нее ничего не дадут, ни копейки. Но вы погибнете… Я останусь таким же бедным поэтом и многоженцем, каким был, но до самой смерти меня будет тешить мысль, что я избавил общественность от великого сквалыжника» (л.д. 515).
Мы видим, как умело Бендер шантажирует бедного подпольного миллионера. Думаю, великого комбинатора смело можно было бы включить в Книгу рекордов Гиннесса как первого советского рэкетмена. В уголовном праве подобные действия называются вымогательством. С учетом того, что данный вид незаконной деятельности особенно популярен в нынешней России, приведем, пожалуй, ст. 163 Уголовного кодекса РФ дословно:
1. Вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких, —
наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет со штрафом в размере до пятидесяти минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца либо без такового.
Вымогательство, совершенное:
а) группой лиц по предварительному сговору;
б) неоднократно;
в) с применением насилия,
наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с конфискацией имущества или без таковой.
Вымогательство, совершенное:
а) организованной группой;
б) в целях получения имущества в крупном размере;
в) с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего;
г) лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство,
наказывается лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет с конфискацией имущества.
Во времена Бендера ответственность за вымогательство предусматривала ст. 174 УК РСФСР: «Вымогательство, т.е. требование передачи каких-либо имущественных выгод или права на имущество или совершения каких-либо действий имущественного свойства под страхом насилия над личностью потерпевшего, оглашения о нем позорящих сведений или истребления его имущества».
Самое интересное заключается в том, что Бендер не нес бы ответственности по ст. 163 УК РФ. Дело в том, что обязательным признаком вымогательства является угроза распространения вымогателем сведений, позорящих потерпевшего, либо сведений, которые могут причинить вред правам или законным интересам потерпевшего. Как мы понимаем, изложенное к Корейко не относится.
Пропустим такую мелочь, как кража Бендером курицы у литработника Гаргантюа в поезде, следовавшем к месту смычки Среднеазиатской железной дороги. Не будем также задерживать ваше внимание на хулиганстве (ст. 213 УК РФ), учиненном Остапом в отношении корреспондента Льва Рубашкина в том же поезде… Теперь мы будем иметь дело уже не просто с мелким безродным жуликом, а с миллионером господином Остапом Ибрагимовичем Бендером.
Как мы помним, Остап, угнетенный соцреализмом, всячески пытался избавиться от своего миллиона: покупал дорогие безделушки, оставлял свой чемодан на дороге, хотел сжечь миллион в камине, собирался основать стипендию имени Балаганова для учащихся заочного радиотехникума или отлить из пятидесяти тысяч серебряных ложек конную статую Паниковского, инкрустировать «Антилопу» перламутром, наконец… В последней стадии отчаяния Бендер отправил было миллион без какой-то потраченной им мелочи посылкой народному комиссару финансов в Москву… И лишь случайная встреча с Зосей Синицкой привела Бендера к решению бежать за границу.
«Великий комбинатор готовился всю зиму. Он покупал североамериканские доллары с портретами президентов в белых буклях… Валюты, в том числе каких-то сомнительных польских и балканских денег, удалось достать только на пятьдесят тысяч…» (л.д. 631).
В действующем УК России уже нет статьи о нарушении правил о валютных операциях (ранее — ст. 88), поскольку она была исключена федеральным законом РФ №10-фз первого июля 1994 года. Вместе с тем интересный факт: статистика свидетельствует, что до отмены этой статьи в 1989 году по ней, например, в Российской Советской Социалистической Республике советскими же судами было осуждено 176 человек, в 1990 году — уже 2411, в 1991 — «всего-то» 308. До отмены ст. 88 это деяние являлось государственным преступлением! Еще в конце 80-х за квалифицированные формы нарушения правил о валютных операциях могли и расстрелять, а, например, еще в 1993 году — усадить аж на пятнадцать лет, да еще с конфискацией имущества.
Во времена Бендера ответственность за нарушение правил о валютных операциях предусматривалась ст. 59-12 УК РСФСР. Это также считалось государственным преступлением, но наказывалось гораздо мягче — до трех лет лишения свободы с конфискацией имущества.
А теперь вернемся в март 1931 года, поближе к румынской границе, и посмотрим, как великий комбинатор покидает свою страну:
«Странный человек шел ночью в приднестровских плавнях. Он был огромен и бесформенно толст… Он нес на себе семнадцать массивных портсигаров… по карманам были рассованы бубличные связки обручальных колец, перстней и браслеток. На спине в три ряда висели на крепких веревочках двадцать пар золотых часов… Бриллиантов великий комбинатор достал только на четыреста тысяч» (л.д. 631).
Ну и так далее, вплоть до ордена Золотого Руна.
«В три часа ночи строптивый потомок янычаров ступил на чужой заграничный берег… Он обернулся к советской стороне и, протянув в тающую мглу толстую котиковую руку, промолвил:
— Все надо делать по форме. Форма номер 5 — прощание с родиной. Ну что ж, адье, великая страна…» (л.д. 632-633).
Действующее уголовное законодательство карает ст. 322 УК РФ за незаконное пересечение Государственной границы Российской Федерации, а именно — за пересечение ее без установленных документов и надлежащего разрешения, чего, естественно, Бендер не имел (недавно, в восьмидесятых, это считалось государственным преступлением, а теперь — «всего-то лишь» — против порядка управления). Однако спешу заверить уважаемый суд, что Остап Бендер не нес бы за это ответственности, поскольку данный состав преступления возник лишь в ноябре 1936 года.
Тем не менее, вне всяких сомнений, Бендер отвечал бы по статье, карающей за контрабанду (на срок до пяти лет), а именно — по ст. 188 УК РФ, в настоящее время карающей за: «…перемещение в крупном размере через таможенную границу Российской Федерации товаров или иных предметов… совершенное помимо или с сокрытием от таможенного контроля…»
А на момент перехода Бендером границы действовала ст. 83 УК РСФСР — простая контрабанда, которая каралась всего лишь конфискацией контрабандных товаров и штрафом, налагаемым в административном порядке.
Как мы помним, встреча Остапа с румынскими пограничниками была жаркой. Но не долгой. Торжественный возглас командующего парадом: «Траяску Романиа Маре» (Да здравствует великая Румыния!) вскоре сменился истошными воплями: «Эксплуататоры трудового народа! Пауки! Приспешники капитала! Гады!», когда пограничники стали «потрошить» великого комбинатора. После этого воинствующий индивидуалист «…опомнился на льду, с расквашенной мордой, с одним сапогом на ноге, без шубы, без портсигаров… без коллекции часов, без блюда, без валюты, без креста и бриллиантов, без миллиона…
— Сигуранца проклятая! — закричал Остап, поднимая босую ногу. — Паразиты!
Офицер медленно вытащил пистолет и оттянул назад ствол. Великий комбинатор понял, что интервью окончилось. Сгибаясь, он заковылял назад, к советскому берегу…
Через десять минут на советский берег вышел странный человек без шапки и в одном сапоге. Ни к кому не обращаясь, он громко сказал:
— Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придется переквалифицироваться в управдомы» (л.д. 635—636).
Автор позволяет себе отметить здесь, что не просто так Бендер решил переквалифицироваться в управдомы. Дело в том, что в его времена управдом был значительной фигурой. Именно от управдома зависело, подселят, к примеру, профессору Преображенскому Шарикова или нет. Словом, управдом был в те времена обеспеченным человеком, поскольку активно принимал взятки.
Резолютивная часть
На этой грустной и вместе с тем оптимистичной ноте заканчивается второй том уголовного дела по обвинению Остапа Бендера, коим в определенном смысле являются бессмертные произведения Ильи Ильфа и Евгения Петрова о золотом теленке и двенадцати выпотрошенных стульях, — эти удивительные истории о великом комбинаторе, из которых видно, уважаемые судьи и присяжные заседатели, что Остап Бендер совсем не чтил Уголовный кодекс ни до его встречи с Шурой Балагановым, ни после…
Так кто же этот человек — Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей Задунайский, незаконнорожденный сын турецкоподданного, выдававший себя также за сына легендарного лейтенанта Шмидта и за любимца Рабиндраната Тагора? Человек, который в свои тридцать три года учения не создал, а учеников разбазарил, но которого, тем не менее любили домашние хозяйки, домашние работницы, вдовы и даже одна женщина — зубной техник? Кто он, тонкий психолог, изучавший глупые души своих «пациентов», идейный борец за денежные знаки, не желавший строить социализм?
Возможно, будут правы те, кто скажет: обыкновенный безродный жулик, незадачливый бомж, прохиндей, колесивший по стране и дуривший мирных совслужащих и крестьян. Но правы будут и те, кто ответит: это гениальный жулик, виртуозный аферист, идеальный менеджер, великий комбинатор без кавычек, высочайшей пробы частный детектив (не лицензированный, увы), сумевший выудить миллион у осторожного и коварного негодяя.
Я же смею утверждать, что Остапу Бендеру присуще человеческое достоинство и благородство. Вспомните, как он нянчился с Кисой Воробьяниновым, словно с ребенком, на свою же голову, то бишь — шею. Бендер пригрел старого беспомощного Паниковского. Он отдал последние пятнадцать рублей Козлевичу и отправился в далекую Среднюю Азию «вылавливать» Корейко без копейки денег. Он по-царски одарил Шуру Балаганова, хотя мог этого и не делать. И если бы не встреча с Зосей Синицкой, то он наверняка отослал бы свой миллион наркому финансов на строительство социализма.
Да, он жульничал, уважаемые дамы и господа! Но жертвами его комбинаций становились люди или неприятные (Альхен, мадам Грицацуева, Изнуренков), или совсем уж негодяи (Корейко), или просто глупые (васюкинские шахматисты, предисполкома Арбатова, члены Союза меча и орала и другие).
Остап Бендер — личность многогранная и, несомненно, талантливая, трагикомедия которой заключалась в том, что Остап не мог проявить свои способности легально в условиях советской власти, которая хотела строить социализм, а он этого не хотел, и которая не давала ему разбогатеть. Желание разбогатеть автору этих строк понятно и близко. Он ему сочувствует, хотя многие его методы и порицает.
А поэтому если бы пишущему эти строки пришлось поддерживать государственное обвинение по делу Остапа Бендера в суде, то он просил бы суд признать Бендера виновным и оказать ему снисхождение, которого он, право же, заслуживает. Свидетельством тому — симпатии миллионов, на протяжении нескольких поколений читающих и перечитывающих книги о нем.
Позвольте на этом заседание закончить, уважаемые судьи и заседатели!
[1] Ссылки на текст: И. Ильф, Е. Петров. 12 стульев. Золотой теленок. Северо-Западное издательство, 1988.