Стихи
Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2021
Евгения Риц (1977) — поэт, литературный критик. Родилась в г. Горьком (Нижний Новгород), окончила Нижегородский педагогический университет, кандидат философских наук. Автор двух книг стихов. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Воздух», «Новый мир», «Новый берег», «Волга — XXI век», «Урал» и др., в антологии «Братская колыбель», на сайтах «Сетевая словесность», «Молодая русская литература». Участник интернет-сообщества «Полутона».
***
Большой пробел, застывший, чёрный,
Между берёзой и сосной
Сдвигает скорченные корни
Бесцветной кости костяной.
Зимой на кладбище что делать?
Здесь ни покрасить, ни вскопать,
И всё становится не белым,
А чёрным в шесть и даже в пять.
Она одна сюда приходит
И прижимается к стволу,
И проступает белой плоти
Овал, зачёркнутый в углу.
Её покойники ночные,
Они все уходили так,
Что раздвигался свет за ними
И бил в прореху чёрный мрак.
***
«Фарт, фарт», — кричит над помойкой ворона,
Кричит над вороной облако, их здесь двое,
В серо-белом пространстве конца и света,
И одно из них низкое, снеговое,
А другая распята, раздета
До портянок, жестянок, стекла и картона.
Чёрно-серый кричит воронёный солдат неудачи,
На крыло припадая к помятым, покоцанным бакам,
А была молодая и тоже грозила собакам.
Над вороной бесснежное облако плачет.
***
Огонь отбрасывает тень,
И у теней костра
Неслышно человек и тень
Болтают до утра.
И этот влажный разговор
Болотных языков
Услышит изнутри костёр
И, тоже на язык остёр,
Сухих подкинет слов.
Сухих подкинет дров рыбак,
Поворошит в котле,
А тень его поворожит
Ногами по земле.
Рука от дыма трёт глаза,
Но дым не так и прост,
Внутрь забирается и за
Глазами строит мост.
Пойдём, товарищ, по мосту,
Закинем вниз с моста
Палёных веток густоту
До палого листа,
Хвоёных веток бересту
До красного клеста,
Копчёных меток за версту
Цепляется верста.
***
И белый волк, и серый волк,
И стаи чёрных «Волг»
Бегут сквозь тополиный шёлк
Под воробьиный щёлк.
Пылает на асфальте пух,
Гудит сквозь провода
Не в это лето, но распух
Весь город, как тогда.
И белый верх, и чёрный низ,
Касаясь всех сторон,
Текут, не покладая спиц,
За близкий горизонт.
Но вот опали тополя
Сквозь августовский сон,
И ветром верная земля
Скрипела в унисон.
И веток чёрная заря
Полна со всех сторон,
Они протянут якоря
Коры своих корон,
Притянут небо к небесам
И воду к толщам вод.
Что скажешь ты, скажи мне сам,
Покуда полон рот.
Скажу, что белый полк во мне
И красным полон род,
И стадо жирных «Волг» во сне
Уже пробило ход.
***
Мы тёмную войну пережигаем,
Смятённую волну переживаем,
Как бы земля, обвитая трамваем,
В младенческой пупочной синеве.
Кричит повсюду грач или ворона,
Как будто врач выходит из вагона,
И грязный Айболитов саквояжик
Кончается рассеянно на вес.
На весь пейзаж он что-то громко скажет,
И станет голос четырёхэтажен,
Как будто белый дом народной стройки,
Ломающийся в стойке неродной.
Учёный страх проходит площадями,
Как будто те, которых пощадили
И только после кем-то посчитали.
Кто здесь последний? Будете за мной.
***
Было у Вечности двое детей,
А когда сестра умерла,
Я остался один,
Как стекольный песчаник, обманутый дым
В обделённом саду октября.
Были у Вечности двое детей
И стояли у края её;
И дымящий осколок из плоти моей
Одевал меня плотью её.
Было у Вечности двое детей,
Каждый день она косы плела,
И сжигала обед, и встречала дотла,
И носила тяжёлый портфель.
А однажды мы вышли из школы к реке,
И по берегу воздух сновал,
И тяжёлая лодка плыла вдалеке,
Но никто нас туда не позвал.
Плыли от Вечности двое детей,
Руку в воду склонила сестра,
И ночной анемон обнимал до локтей
Её старые бёдра нутра.
Вянет замок песчаный у края воды,
И валяется рядом совок.
Не расстанемся больше навеки. Следы
Исчезают в отсутствие ног.
Стыли без Вечности двое детей.
Кто разведёт им огонь?
Плотно прижались, и голая тень
Их одевала собой.
***
Город Уверов выходит в темноты дня,
Снеговые карманы полны землей.
Уже девятнадцатый век,
Но ещё не горит фонарь.
Ещё двадцать первый век,
И фары звенят, как встарь
Шпоры звенят, звеня.
Город Уверов свернулся к спине спина,
Каждый прохожий проходит его насквозь,
Как наизусть, но не вдоль, а вверх,
А наверху, во встречных огнях полос,
Тоже такой же снег.
Город Уверов сложен в пустотах сна,
Снеговые щели полны огнём.
Это слоистый город. Всё слои его — времена
Полых его времен.
По слоям спускаясь, ты видишь, не глядя вниз,
Всё вокруг, поскольку холодно и темно,
Видя вниз, глядишь ты холодно, и в окно
Выше снега бьётся зелёный лист.
***
Здесь лёд сосёт Луну,
Сосед Луны.
Их гладко говорить,
Но сами
Они картавы —
Все в ямах и щербинах.
На крыльях голубиных
В остекленелые канавы
Несутся сани.
В них лёд, сосед Луны,
Сосёт Луну,
То лунку ей прижмёт,
То ямку пощекочет,
Луна смеётся и хохочет,
Сквозь полсть, накрывшую стыдом,
Луна краснеет подо льдом.
А красная Луна — к пожару,
Да нет, она сама — пожар,
И там, где лёд её держал,
Выкатывается, точно жало,
Округлый возглас горожан:
«Горит-горит», огнём объяты
Полозья, и пылает снег,
И деревянные солдаты
Сбивают пламя веткой с век.
И отражается в хрущёвке
Тяжёлый, ватный звон огней,
Как будто лампой стосвечовой
Луна, скользящая над ней.