Марина Кантор — родилась в Минске, окончила филологический факультет и магистратуру Белорусского государственного университета. Живёт в Израиле.

 

 

 

***

 

День ото дня — понятнее речь чужая,

Знакомее лица в спешащей на юг маршрутке.

И я забываю — да, кажется, забываю —

Себя, длиннокосую, в красной осенней куртке.

 

Большим осьминогом вверху распласталось солнце.

Вцепилось в затылок присоском, не отпускает.

А где-то на юге у высохшего колодца

Стоит длиннокосая женщина соляная.

 

 

***

 

Лето — девочка с короткой стрижкой.

Вечер — котёнок рыжий.

Солнце — клубок.

Падает в море.

Доигрались.

 

 

***

 

Лето, последнее лето —

Водкой разбавленный мёд.

В стоптанных сандалетах

Некто, рыжебород,

На допотопной эстраде

Грустное крутит кино.

«Дай закурить, слышишь, дядя».

Снова дают «Мимино».

 

 

***

 

В комнате с белыми стенами

Буду писать стихи.

Реками внутривенными

Любо лечить глухих.

Любо гвоздочек ржавенький

Ветошкой начищать,

В новых берёзовых валенках

Небо пить натощак.

 

 

***

 

Я подбираю брошенных кукол,

Дарю им другие — счастливые — лица.

Как жаль, что вон с той бедолагой безрукой

Я больше ничем не могу поделиться.

Хотя бы рукою.

Одною рукою.

 

Лицо изменить — много ль мудрости надо?

Всего лишь полдня кропотливой работы.

А после — лови восхищённые взгляды.

С руками, увы, не заладилось что-то.

Безрукой и я бываю порою.

 

 

***

 

Вяжет дождь на тонких спицах

Тёмно-серый палантин.

Небо, мокрую тряпицу

Шириной в один аршин,

Еле видно из колодца —

Узкой проруби окна.

Рвётся нитка-волоконце,

Чей-то всхлип — и тишина.

 

 

***

 

А в Венеции — арки, каналы, мосты,

На балконах и крышах — белые птицы.

Если, кроме птиц, вышло из пустоты,

Я одною из них бы хотела родиться.

А пока строю арки, каналы, мосты.

 

 

***

 

Когда голова так странно легка,

Что кажется — выйдут из уст облака

И голубь ковчежный, подстреленный влёт,

Не лист, а кровавую нить принесёт, —

 

Кита нарисуй.

         Нарисуй — и плыви.

Бумага краснеет. Бумага — в крови.

 

 

 

***

 

Тянет прелым яблоком

Со двора.

Моет в белом фартуке

Раму Ра.

 

Острым желтым тернием

Бог-орёл

Синюю материю

Распорол.

 

Мелкою рябиною

В серый рот

Яблоко орлиное

Упадёт.

 

 

***

 

На проводах висели корабли.

Над окнами, покачиваясь, плыли.

Едва завидев их, автомобили

Пытались оторваться от земли.

 

Зубовный скрежет колеса: асфальт

Не вздыбится волною в поднебесье.

Колодец переулка узок, тесен.

Над крышами — иная вертикаль.

 

Счастливцы среди них есть, на подъём —

Легки. Я видела такого.

Твердят старушки: «Сгинул бестолково,

Охотник за бумажным кораблём».

 

 

***

 

Птицы теряют перья.

Птицы теряют воздух.

Как же без птиц теперь я?

Видишь — пустеют гнёзда.

 

С миру по нитке — будем

Белые шить рубашки.

То ли пернатым людям,

То ли беспёрым пташкам.

 

 

***

 

Люди уходят и закрывают страницы, как двери.

Хочется думать, что вышли они на минуту.

Я и сама иногда покидаю каюту

В поисках берега через

Стеклянные, плотно закрытые двери.

***

 

Он где-то строится — обетованный дом.

Бесшумно открываться двери в нём

По воскресеньям перед почтальоном будут.

Обзаведусь небьющейся посудой

И расселю, расставлю по углам,

Стирая пыль неторопливо с каждой чашки.

Найду забытый зодчим хлеб вчерашний

И раскрошу у входа воробьям.

 

Семь комнат светлых будут в доме том.

Я знаю: уживутся славно в нём

И солнце, и луна под потолками,

И упадёт с души тяжелый камень,

Рассыплется на сотни светляков.

Песчиночки мерцающие эти

Я раздарю пришедшим в гости детям

С увядшими глазами стариков.

 

 

***

 

К плодоносному дереву женщина без детей

Подошла, попросила бессмертия.

У корней

Собрала молодильные яблоки,

А ребёнка, бросавшего их, не заметила.