Катя Капович. Город неба
Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2021
Катя Капович. Город неба. — М.: Эксмо, 2021.
Капович предпочитает подписываться именем Катя, а не Екатерина, и тут она не манерничает, а наследует Саше Соколову, Эдуарду Лимонову (Эдичке), о которых пишет Дмитрий Быков в предисловии к книге. От себя добавлю еще поэта Сашу Черного, что-то есть в ней от него. Она так же, как и Черный, может приободрить, сказать, что жизнь — прекрасна, да и просто поднять настроение. Ее поэзия бывает так же ясна и понятна. Это имя — Катя — уже само по себе приглашает к разговору на «ты»:
У меня есть несколько друзей,
Тех, кто о себе расскажут просто,
Так пошутят над бедой своей
С легкою улыбкой превосходства.
Она — поэт с гордо поднятой головой и ровной осанкой. «Улыбка превосходства» — это про нее.
Неразделенная любовь,
Счастливее ты разделенной,
Ты строишь город городов,
Абсиды, арки и колонны.
В нем солнце, воздух и вода
На вкус и цвет совсем другие,
Катает акведук моста
Такие облака живые.
Под солнцем черепичных крыш,
Под музыку вокзальных клавиш
Там на перроне ты стоишь
И тихо варежку кусаешь.
Капович — раскрепощенный поэт-индивид, познавший все прелести, как бы сказали ранее, «буржуазного» европейского, капиталистического мира, имеющий трезвое представление о действительности как советской, так и позднесоветской, и теперешней, американской. В своей поэзии она называет вещи своими именами: белое — белым, черное — черным. Ее «женское начало» словно растворено в потоке мыслей, записанных в рифму, но нельзя назвать ее поэзию огрубелой, «мужицкой».
…Русские поэты — люди непростой судьбы. Только кажется, что эмиграция может быть благотворной для человека, родившегося в России, особенно если речь идет о поэте, который неминуемо теряет видимую и невидимую связь со своими корнями, с родным языком. Однако нельзя сказать, что Катя Капович живет в языковом «вакууме». Спасает общение в фейсбуке, написание стихов и думание стихов на родном языке. Она была и остается русским поэтом.
Капович, несомненно, новатор, хоть и любит писать в традиционной манере. Но ее поэзия свежа, как глоток майского воздуха:
Был тот город ужасно мне мил,
Справа — фабрики, кладбище — слева,
Люди мельком: из мира — в тот мир,
Горожане из города неба.
Автор не стремится «вылизывать» все стихотворные строки, иногда используя неточные рифмы. Капович как бы раскрепощает своего читателя, делая его соучастником поэтического действа: иногда фееричного, иногда трагического, иногда ироничного, но всегда — утонченного. Она прекрасно понимает, что писать в XXI веке, как Пушкин, как Баратынский, невозможно и не нужно, она осовременивает русский традиционный стих. У нее свой стиль, свой жанр под названием «Катя Капович»:
За этими стихами мрачными
Стоит отдельный человек,
Измученный судьбы подачками,
А не какой-то имярек.
Или:
Подержи в руках мою ты голову
С множеством необъяснимых бед,
Подели мои печали поровну,
Преломи со мною белый свет.
Ночь моя иголками исколота,
Океан шумит во тьме ночной.
Жизнь есть одиночество плюс комната —
Раздели и жизнь мою со мной.
Поэзия Капович — это рентген ее тонкой, временами ранимой души.
Капович не стремится произвести впечатление на читателя. Но ее кажущиеся усредненность и спокойность тона в итоге и производят впечатление.
Поскольку пишет она очень много, далеко не все ее стихи, прямо скажем, шедевры, но иногда автора «прошибает», и получаются достойные стихи с долгим звучанием:
И журавли, как связка оригами,
И в голове — осенний тарарам,
И синие кусты вниз головами
Стоят в холодной пойме по утрам.
Смешной фотограф с палкою штатива
Охотником в сухой траве залег,
Лишь светится сквозь нитки паутины
От камеры багровый уголек.
Заснять бы на цветную фотопленку
Пышно-багряной осени уход,
Когда вдруг сердце падает в воронку,
Холодную-холодную как лед.
У нее «точеный», профессиональный слог:
Возвращаясь из Дома печати,
Я свои забывала печали,
Проходила сквозь арку Победы,
Оставляла ненужные беды.
Подражает ли она кому-то из современников, из классиков? Нет, у нее свой деликатный и утонченный голос.
Я при слове «ностальгия»
Вижу времена глухие,
Всю советскую муру:
Папу возят на допросы,
Я таскаю папиросы
На свидания в тюрьму.
Да, она любит рубить «правду-матку», но делает это очень филигранно. Кажется, что все прошедшие беды хоть и оставили след в ее сердце, но ее они уже не задевают. Она взрослая девочка. Ей можно что-то вспомнить такое, сокровенное, но не всплакнуть, а улыбнуться или подивиться: «Вот, было. Вот, случилось. Ну и ну…»