Бернардин Эваристо. Девушка, женщина, иная
Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2021
Бернардин Эваристо. Девушка, женщина, иная. / Пер. с англ. С.Э. Таска. М.: Эксмо, 2021.
Некоторые тенденции в искусстве демонстрируют удивительную живучесть. Когда-то писать о чернокожих и представителях нетрадиционной ориентации считалось дерзким бунтарством, но в 21-м веке эти темы стали общим местом. И удивляет здесь именно сегодняшнее отношение общественности к таким авторам. Последние представляют очередные книги о чернокожих меньшинствах, а их продолжают воспринимать как носителей исключительной свободы. Фактически мы имеем дело со случаем, когда тема стала жанром. Британская писательница англо-нигерийского происхождения Бернардин Эваристо, очевидно, тоже принадлежит к числу весьма обласканных авторов, пишущих о чернокожих и сексуальных меньшинствах. Судя по английской Википедии, список ее наград и номинаций на награды включает более 50 (!) позиций. Самое главное ее достижение — это Букеровская премия 2019 года за восьмую книгу, которая по-русски издана под заголовком «Девушка, женщина, иная». Эту награду она разделила с Маргарет Этвуд (о премированном романе последней «Заветы» см. «Урал», № 10, 2020).
Искушенный читатель, подуставший от новых стандартов европейской прозы, наверное, уже ждет типичного романа о чернокожем гомосексуалисте, который один борется с шовинизмом белых гетеросексуалов и всегда прав уже только потому, что он чернокожий гомосексуалист. В случае Эваристо приятно удивляет то, что для нее изображение меньшинств — это не самоцель. Да, ее главные героини — это чернокожие лесбиянки, но их жизнь вписана в более широкий контекст и не исчерпывается одной только борьбой за свои права. Кроме того, справедливая половина текста отдана изображению традиционных женщин, которые вполне счастливы (или несчастливы) с мужчинами. Более того, они вполне могут считать, что однополые отношения — это противоестественно, и не принимать их. Объединяет многочисленных героинь романа то, что их жизнь причудлива и непредсказуема. Про такие судьбы говорят: «не знаешь, где найдешь и где потеряешь».
Знакомство с героинями мы начинаем с Аммы, чернокожей лесбиянки. В юности она увлекалась драматургией и мечтала прорваться в Национальный Лондонский театр со своими пьесами. Но там ей, разумеется, отказывали. Пришлось организовать собственный театр и перебиваться грантами. Так или иначе, это позволяло Амме сохранять независимость и бунтарский дух, несмотря на то что жить подчас приходилось в заброшенных домах. Своего ребенка она, разумеется, родила не от мужа, а от мужчины-донора. В молодости она постоянно меняла любовниц, хотя с некоторыми сохранила долгую дружбу. Прошли годы, и вот теперь Амме, ненавидевшей истеблишмент, посчастливилось самой в него войти. Ей разрешили поставить пьесу о чернокожих африканских амазонках «Последняя амазонка из Дагомеи» в вожделенном Национальном театре. После показа состоялся прием, на который пришли гости Аммы. Им и их родственникам посвящены отдельные главы романа.
Таких глав двенадцать, и героиня каждой — девушка или женщина. Это очень разные люди, жившие в разные времена, и, столкни их лицом к лицу, они, может быть, даже не поняли бы друг друга. Одна девушка, жившая сто лет назад, не знала отца, а мать потеряла в юном возрасте. Она вынуждена была воспитываться в приюте и мечтала о должности продавщицы в хорошем магазине. Жизнь могла бы обойтись с ней жестоко, но ей посчастливилось дождаться своего принца и стать хозяйкой его фермы. Смогла бы эта женщина понять подростка двадцать первого века (из другой главы), который осознал, что не хочет быть девушкой, и в итоге стал встречаться с транссексуалкой? Бернардин Эваристо, пожалуй, обращает избыточное внимание на сексуальные аспекты. Есть здесь одни сцены, где подруги спонтанно становятся лесбиянками, есть другие, где теща заводит отношения с зятем. Но все-таки баланс соблюден: роман столь же заряжен сексуальной и гендерной тематикой, сколь и социальной. По судьбам прежних поколений видно, насколько труден был путь чернокожих иммигрантов в Англию каких-нибудь шестьдесят лет назад. Отсутствие социальных гарантий, невозможность получить работу, презрительное отношение местного населения — все это некоторые героини Эваристо испытали на себе. Однако и жизнь нового поколения отнюдь не безоблачна. Большинство молодых женщин 21-го века в этой книге имеют за плечами несколько браков и детей. Это раньше развод считался позорной крайней мерой, а сейчас разводятся легко. Одна девушка в романе в возрасте 21 года родила уже трех детей от трех разных отцов.
Жизнь в Британии сильно изменилась, если сравнивать 1980-е с 2000-ми. Это хорошо видно на примере школы, где работает очередная гостья Аммы на приеме после премьеры. Раньше эта молодая девушка была предана своей работе и школе и стремилась воспитать образцовых выпускников. Кем же стали ее ученики в 2000-е? Маргинальными элементами, полубандитами и просто распущенными молодыми людьми. Теперь дети ходят в школу с ножами, а девушки в 17 лет становятся матерями-одиночками. И стандарты национального образования развиваются исключительно в сторону бюрократизации, а не реального обучения. 21-й век в Британии — это когда ничто никому не нужно. Студенка вполне может заказать эссе какому-нибудь профессору на пенсии, объясняя это тем, что так делают все. Слишком много свободы.
Вообще это ощущение избытка возможностей переполняло произведения и других современных британских авторов (см. рец. на «Северо-Запад» Зэди Смит, «Урал», № 11, 2020). Складывается ощущение, что вся жизнь сегодняшних британцев — это праздное путешествие по бурному потоку субкультур, религий и музыкальных направлений, где следует выбрать объект, с которым можно идентифицироваться, впрочем, совершенно безболезненно и безответственно, потому что предпочтения можно в любой момент поменять. Все подвижно — убеждения непостоянны, вера переменчива, вечных идеалов нет. И на этом пиру разнообразия, где каждый считает себя самым угнетенным, идет постоянная борьба. Вот Амма поселилась в заброшенном доме, владелец которого разрешил жильцам жить бесплатно, если они будут следить за порядком. То, как безуспешно жильцы пытаются договориться друг с другом, заслуживает длинной цитаты:
«марксисты потребовали учреждения центрального комитета Рабочей республики Сводомия, что Амма сочла перебором, их «принципиальное противостояние правящей клике капиталистов» выглядело в ее глазах просто как отговорка, чтобы не работать
хиппи предложили создать коммуну для общего распределения, но они демонстрировали такой пофигизм и расслабуху, что остальные их легко перекричали
защитники окружающей среды желали запрета аэрозолей, пластиковых пакетов и дезодорантов, что обратило против них большинство, даже панков, которые, казалось бы, не нюхали мятные пары
вегетарианцы потребовали полного запрета мяса, веганы пошли еще дальше — никаких молочных продуктов, макробиотики предложили, чтобы все ели на завтрак парную белокочанную капусту
растаманы желали легализации каннабиса и зарезервированной за ними площадки за домом для сборищ Ньябинги
последователи Хари Кришны призывали всех в тот день присоединиться к ним и пройти с барабанами по Оксфорд-стрит
панки требовали разрешения исполнять громкую музыку, но на них должным образом прикрикнули
геи настаивали на включении антигомофобной статьи в конституцию Свободомии, на что последовал законный вопрос: какая еще конституция?
радикальные феминистки требовали в доме особого этажа «только для женщин» с самоуправлением
радикальные феминистки-лесбиянки желали отгородиться от просто радикальных феминисток и тоже с самоуправлением
черные радикальные феминистки-лесбиянки желали того же, но с оговоркой: белым обоего пола вход запрещен
анархисты покинули заседание, поскольку любая форма правления являлась предательством того, во что они верили».
Этот фрагмент показывает, что Бернардин Эваристо, очевидно, относится к борьбе меньшинств за свои права с изрядной доли иронии. Кроме того, в ее романе можно проследить важное наблюдение. Лесбийские отношения и просто феминизм — это вовсе не неприступная скала, о которую должен разбиться жестокий патриархат. Этот такой же живой мир, где есть проблемы и эволюция взглядов. Например, одна из подруг Аммы когда-то давно влюбилась в чернокожую девушку, которая ее совершенно очаровала. Эта подруга бросила в Британии все и поехала в США, где поселилась в коммуне вместе с новой любовницей. Казалось бы, ее теперь ждет вечная идиллия. Но нет, любовница оказалась тираном и начала контролировать каждый шаг своей почитательницы. Девушка теперь задает себе вопрос: и чем это отличается от мужского шовинизма? Кончилось тем, что она попросту сбежала после нескольких лет жизни в клетке. Так что даже у лесбиянок бывают отношения, напоминающие те, что бывают у неудачных традиционных пар. А дочь Аммы по имени Язз вообще не понимает феминизма матери. Феминизм — это что-то стадное, говорит она ей. Даже слово «женщина» уже устарело. Ей больше по душе идея небинарности, и она верит, что в будущем не будет ни мужчин, ни женщин в привычном понимании.
Возможно, этот избыток свободы стал результатом избалованности и весьма комфортных условий для проживания в стране. Да, иммигрантам было нелегко, но этого не скажешь о тех, кому посчастливилось иметь гражданство. В юности Амма соврала социальному работнику, что отец ее бил и поэтому она убежала из дома. Того это не сильно впечатлило. Тогда она присочинила сексуальное насилие и сразу же получила однокомнатную муниципальную квартиру. А ее дочь получила самую большую комнату в общежитии, сославшись на свою клаустро- и социофобию.
Бернардин Эваристо избегает стандартных суждений, которые можно было бы ожидать в романе на тему дискриминации. Например, когда одна чернокожая героиня посещает историческую родину и попадает как турист в тюрьму, где держали африканских рабов в прошлом, она возмущается: белые еще за все ответят! Другая героиня ей возражает: вообще-то многие черные сами в этом участвовали. Вот такая невозможность простого обвинения, невозможность себя по-настоящему пожалеть на этом пиру угнетенных, которые в итоге оказываются не такими уж угнетенными, а больше любят покричать, и выводят роман Эваристо за пределы примитивного памфлета. Ее книга не о дискриминации, а о жизни, и автор занимает очень ответственную позицию, отказываясь винить во всех бедах общество, как это очень хотели бы сделать многие ее героини. Жизнь не сахар, проблем очень много, есть объективные признаки деградации социума, но из этого еще не следует, что всех чернокожих, геев или британских мусульман нужно признать безгрешными святыми. Представители меньшинств тоже проживают разные жизни, они делают ошибки, могут быть недальновидными и стать жертвами своих увлечений. Роман «Девушка, женщина, иная» позволяет взглянуть на этих людей без призыва жить так же. Поэтому можно сказать, что Бернардин Эваристо не стала заложницей своей темы и показала, что здесь вполне можно избежать очевидных и ожидаемых интерпретаций. Она берет свои наблюдения не в феминистских теориях, а в реальности сегодняшнего дня, где Британия действительно предстает страной с избытком — уже почти порочным — выбора для самоидентификации.