Опубликовано в журнале Урал, номер 7, 2021
Виктор Бобров — окончил Уральский федеральный университет (Институт физкультуры, спорта и молодежной политики). Публиковался в журнале «Урал» и местной периодике.
Ранее я уже рассказал вам о своей поездке из Армении в Азербайджан (транзитом через Грузию) и прогулках по Гяндже в январе 2019 года1. Теперь пришло время поведать об обратном пути — из Азербайджана в Армению через Грузию и прогулках по Армении.
1 «Урал», 2021, № 6.
…Днём 7 января 2019 года я добрался до станции «Марджанишвили» тбилисского метро, там сел на маршрутку и доехал почти до автовокзала Ортачала. Примерно за полкилометра до автовокзала в нас въехал «Мерседес», сдававший задом с парковки. Да здравствует первое моё ДТП в Грузии. Ладно, хоть идти оставалось недолго.
За первую неделю года Ортачала стала для меня более знакомой, чем Северный автовокзал в Екатеринбурге. Я подошёл к «армянскому» окошку вокзала, спросил, что там сегодня по транспорту на Ереван. Оказалось, что с утра было много рейсов, а сейчас я остался единственным пассажиром, то есть мне придётся ждать ещё нескольких, чтобы маршрутка поехала. Ох, как я не люблю это африканское стремление заполнить автобус на первом же пункте маршрута!
Время потихоньку шло, и так же потихоньку появлялись другие желающие поехать в Ереван. Сначала подошёл бородатый француз Людовик, из Марселя, лет 30–35. Он уже бывал раньше в Армении в качестве волонтёра, даже немного говорил по-армянски. Затем подошли ещё двое — армянка Аня и грузин Лаша, влюблённая парочка. Между собой они говорили, естественно, на русском. Только вот уезжала одна Аня, и нас было всего трое — недостаточно для поездки. Возможно, отсутствие пассажиров было связано с Рождеством.
Время шло уже к вечеру, я, правда, не особо расстраивался — по нечётным дням ходит поезд Тбилиси–Ереван, утром всё равно я приехал бы на нём в армянскую столицу.
Наконец ждать нам надоело. Аня взяла инициативу в свои руки и стала выяснять варианты через «Бла-бла-кар» и каких-то знакомых таксистов. В результате что-то нашла, но только для себя. Однако же добрая девушка решила постараться и для нас с Людовиком.
Все вместе мы вышли с Ортачалы к месту, где собираются таксисты. Аня и Лаша поговорили с кем-то из них, и в результате нас с французом определили в праворульную машину, к водителю по имени Кероб. У него уже был один пассажир, мы как раз пришли вовремя. С Аней и Лашей мы попрощались, сразу заплатили Керобу по 50 лари (то бишь по 1310 рублей) и поехали.
Мы быстро доехали через Марнеули до пограничного перехода «Садахло» с грузинской стороны, его тоже прошли быстро. Затем мы прошли уже на армянский КПП «Баграташен». Кероб проезжал на машине, наша пассажирская троица проходила пешком через разные коридоры. Народу, кроме нас, почти не наблюдалось.
Армянский пограничник с улыбкой взял мой паспорт, но после просмотра последней страницы улыбка исчезла с его лица — он увидел штампы Азербайджана.
— Вы были в Азербайджане?
— Да, был.
— А где именно?
— В Гяндже, два дня там провёл. Позавчера вернулся в Грузию.
— Сейчас куда едете?
— В Ереван.
— А там где остановитесь? Скажите адрес.
Я нашёл в электронной почте на телефоне данные забронированного мною хостела и протянул телефон пограничнику. Он старательно записал адрес и телефон моего хостела.
— Ещё оставьте свой номер телефона, — попросил службист.
Я назвал свой российский номер.
— Счастливого пути! — пожелал мне армянский погранец и поставил красный штамп в паспорт.
Вообще, я был удивлён таким вниманием со стороны армян. Про неприязненное отношение азербайджанцев к армянским штампам я слышал, знал и про то, что азербайджанские погранцы могут проверить багаж и заставить выбросить товары из Армении. Но вот подобное «внимание» со стороны армян стало для меня открытием. Нет, я нисколько не собираюсь учить их жизни, на границе Армении и Азербайджана с 1990-х годов идёт вялотекущая война. Сколько молодых жизней (и не только молодых) оборвалось в красивых горах Закавказья за эти 30 лет — трудно сосчитать.
Но армяне, на мой взгляд, могли бы не быть столь придирчивыми. Во-первых, мы — Россия и Армения — всё-таки союзники, не говоря уж о дружбе, братстве и прочих всем понятных вещах. Во-вторых, экономика Армении слабее и уязвимее азербайджанской, а туризм — это как раз та сфера, где у Армении огромный потенциал. И подобные придирки могут отпугнуть кого-то из туристов. Мне без разницы, я бы и час постоял на границе, объясняя цель своего приезда. Но это всё равно напрягает. А уж тем более, когда такой мини-допрос проходишь в третий раз за неделю.
Кстати, по данным Всемирной туристической организации, в 2018 году в Армении побывало 1,65 млн туристов, а в Азербайджане — 2,6 млн. Есть куда стремиться армянам.
Путь от Баграташена до Еревана по кратчайшей траектории составляет всего 210 километров. Но это вам мало не покажется. Горы, горы, бесконечные серпантины на всём пути вплоть до города Дилижана. В некоторых местах мы проезжали не то что в сотнях, а чуть ли не в десятках метров от границы с Азербайджаном. Там, в Тавушской области, относительно далеко от Карабаха, тоже стреляют. Могут шмальнуть и по дороге на Баграташен.
Летом 2020 года тут как раз произошло очередное армяно-азербайджанское обострение, ставшее эдакой «разминкой» перед настоящей войной осенью.
Мы проезжали через город Дилижан. Одна из самых известных достопримечательностей этого города — памятник героям фильма «Мимино». Около него Кероб остановил машину. Пока я фоткал памятник, раздался кряк полицейской сирены. Оказывается, у памятника нельзя останавливаться, там круговое движение — на Иджеван и Баграташен (откуда мы приехали), на Ереван (куда мы ехали) и на Ванадзор.
От Дилижана к озеру Севан мы проезжали по двухкилометровому тоннелю. Кстати, тоннель начинается в марзе (области) Тавуш, а заканчивается уже в Гехаркуникской области. Кероб рассказал, что тоннель был построен около 15 лет назад, а раньше путь от Дилижана к берегу озера проходил через тяжелейший серпантин у деревни Семёновка (Семёновок, кстати, в Гехаркунике несколько). И, соответственно, многие машины останавливались в этой деревне, водители ходили в местные магазины, заправлялись там топливом, в общем — тратили деньги. Само собой, после пуска тоннеля весь денежный поток из села ушёл бы, поэтому какой-то местный житель ЯКОБЫ хотел даже взорвать тоннель, чтобы сохранить автомобильный трафик через Семёновку.
Кстати, тоннель Дилижан — Севан, как я узнал позднее, начали строить ещё в 1970 году, но после распада Союза работы на долгое время прекратились. А в сентябре 2018 года внутри тоннеля сгорела белорусская фура с бытовой техникой, и на стенах и потолке тоннеля до сих пор видны следы копоти. Жертв при пожаре не было, но движение по тоннелю было закрыто на некоторое время.
Последние 80 километров от Цовагюха до Еревана мы преодолели уже быстрее — горы пошли вниз, дороги стали лучше. Где-то у города Раздан наш третий попутчик (армянин) сошёл, остались Кероб, Людовик и я. Когда мы проезжали шикарные дома и виллы на окраинах Еревана, Кероб с юмором рассказывал, что в этом, мол, доме живёт один бедный армянин, которому принадлежат такие-то и такие-то заводы и фабрики.
Вот наконец и Ереван… Мы доехали до площади Республики, где Людовик вышел и пошёл по известному ему маршруту, а Кероб объяснил мне, как добраться до моего хостела на улице Пушкина, благо что от площади до него идти буквально 10 минут.
Но сначала я зашёл в супермаркет SAS, поменял там деньги (поздно вечером больше нигде этого не сделать), затем купил там же, в супермаркете, что-то поесть и двинул в хостел. Администратор Левон радушно принял меня, я заплатил часть денег (2500 драмов, то есть 347 рублей) и расположился в тесноватой многоместной комнате. Остальные деньги я потом выплачивал в несколько приёмов — по мере размена. Я оказался единственным русским в хостеле, все остальные гости были индийцами (больше десятка) и иранцами (трое молодых парней).
Ну что ж, я в Армении, пусть и всего на несколько дней. Увы, три из этих дней были рабочими, что сильно сокращало время для прогулок.
…Мысль посетить село Ерасх пришла мне в голову незадолго до поездки в Армению. Как-то я смотрел расписания поездов на сайте армянской Южно-Кавказской железной дороги (ЮКЖД). Основные направления были ясны — Ереван–Тбилиси и Ереван–Гюмри, маршруты между столицами Армении и Грузии и между двумя крупнейшими городами Армении. Но ещё на сайте ЮКЖД был обозначен поезд Ереван–Ерасх.
«Что ещё за Ерасх такой?» — подумал я. Глянул на карту — всё оказалось просто: Ерасх находится возле границы Армении с азербайджанской Нахичеванской автономной областью. Естественно, дальше Ерасха уже не проехать. Раньше было можно, пока тут был Советский Союз и было мирно. А теперь — увы…
Мне захотелось посетить этот край Армении. Само собой, я тогда и помыслить не мог, что в ноябре 2020 года в небе над Ерасхом будет сбит российский вертолёт и что это событие сыграет немалую роль в завершении очередной войны в Карабахе.
Утром 8 января, едва проснувшись и попив чайку, я двинулся в сторону ереванского железнодорожного вокзала. Левон сообщил, что в нужную мне сторону маршрутки ходят с автостанции, которая находится возле ж/д вокзала. Всего же в Ереване несколько автовокзалов.
В ереванском метрополитене не было электронной оплаты — только жетоны, стоимость каждого составляла 100 драмов (13 рублей по курсу на тот момент). Меня удивили короткие двухвагонные составы ереванского метро, всё-таки привык хотя бы к четырехвагонным. Ехать нужно было до станции «Давид Сасунский». Собственно, статуя Давида и украшает привокзальную площадь Еревана.
Доехал я моментально, благо между «Площадью Республики» и «Давидом Сасунским» всего одна станция — «Зоравар Андраник». На выходе из метро я спросил у местного полицейского, в какую из двух сторон надо идти, чтобы попасть на автостанцию. Полицейский не только подсказал, он даже проводил меня почти до нужного места.
На перроне стояло несколько автобусов — и потрёпанные «пазики», и более новая техника. Я спросил у водителей, как бы мне доехать до Ерасха. Они показали на автобус, идущий до Арарата. Не до горы Арарат, а до города Арарат, что в 50 километрах к юго-востоку от Еревана. Там мне нужно было бы пересесть на другой автобус.
До отправления оставалось около 20 минут, я успел сходить купить пару пирожков, пообщаться с водителем и одним из пассажиров. «Пазик» постепенно наполнялся людьми, и наконец мы выехали. Хотя путь занимал менее 50 километров, ехали мы часа полтора — во-первых, всё-таки это «ПАЗ», во-вторых, мы двигались не по главной магистрали Север — Юг, а по параллельной ей старой дороге, от одного посёлка к другому, и, соответственно, останавливались во многих из них.
Кроме меня в автобусе был как минимум ещё один турист — молодой японец, ехавший, видимо, в монастырь Хор Вирап. Японец отслеживал карту местности в своём телефоне и, естественно, чего-то не понимал. Пассажиры-армяне пытались спросить японца, что именно он ищет, но спрашивали они его по-русски, а японец, конечно, пытался объясняться по-английски. С грехом пополам местные всё-таки смогли что-то объяснить гостю, и турист вышел из автобуса незадолго до Арарата.
Наконец мы прибыли в Арарат. Я заплатил за проезд 400 драмов (то бишь 53 рубля). Водитель сказал, что в 2 часа дня будет автобус до Ерасха. Расстояние от центра Арарата до Ерасха — всего 16 километров. Я резонно предположил, что своим ходом и автостопом я преодолею это расстояние гораздо быстрее, нежели буду ждать автобус.
Собственно, почему именно Арарат стал Араратом? Этот город отнюдь не самый близкий к горе Арарат, есть города и посёлки и поближе — что на турецкой стороне, что на армянской. Но город Арарат (а тогда ещё просто посёлок) начал свою жизнь в 1939 году при строящемся цементном заводе. Соответственно, и название давалось в духе времени. Видимо, это был намёк туркам, такой же намёк, как гора Арарат на гербе Армянской ССР, — мол, один Арарат у нас уже есть, скоро и главный вернём. Турция, кстати, сразу за горами, расстояние от Арарата до границы — менее 5 километров по прямой.
Население Арарата — более 20 тысяч человек, статус города он носит с 1962 года, но до сих пор больше всего напоминает большое село, хотя многоэтажных домов в городе хватает. Пятиэтажные «хрущёвки» с армянским колоритом, старые «газики» и «Жигули», всюду холодно-жёлтые оттенки зимней Армении… Было довольно прохладно — около нуля градусов, хотя солнце светило ярко.
Когда я выходил пешком на главную улицу сельской части Арарата, рядом со мной затормозила иномарка неплохого вида с двумя молодыми мужчинами внутри.
— Барэв дзэз! — поздоровался по-армянски парень за рулём машины.
— Привет! — улыбнулся я.
— Ммм, эээ, братуха, ты местный? — спросил армянин.
— Нет, я русский.
— Да мы тоже не местные, ты не знаешь, как в Арарат проехать?
— А вот здесь направо поверните, — показал я рукой на путь, которым сам шёл только что.
— Спасибо, братуха, удачного года тебе! — пожелали армяне и поехали в город.
Мне только одно интересно — неужели я настолько похож на армянина, что ребята сразу заговорили со мной по-армянски? Впрочем, туристы в этом районе — редкое явление, могли действительно принять за местного, пусть я светловолосый и зеленоглазый.
Я шёл дальше в сторону выезда из города. По пути мне попался и тот самый цементный завод (он действует), и район со строящимися новыми домами — что ж, неплохо. Рядом со стройкой бродили стада местных коров.
Вот в районе новостроек я начал пытаться стопить. Машин проезжало достаточно, часть из них сигналила, а водители показывали вперёд рукой — мол, туда иди. В чём же дело? Стоял я в нормальных местах, удобных для остановки. Да в Закавказье водитель может остановиться ради попутчика и в неудобном месте.
Так, периодически останавливаясь и безуспешно пытаясь поймать машину, я дошёл до поворота на трассу Север — Юг. Там движение очень активное. Быстро перебежав через разворотное кольцо, я пошёл по правой стороне дороги, но пока не поднимал руки — место было неудобное. До Ерасха оставалось уже всего 13 километров.
Едва я прошёл сотню метров, как возле меня притормозила белая «семёрка». Я подошёл к машине.
— Суренаван бамбам-пам-пах, — чуть ли не кричал водитель по-армянски.
Суренаван — это посёлок в 5 километрах от Арарата, мне по пути, но потом предстояло ещё 8 километров до Ерасха. Я сел в машину, и «семёрка» рванула вперёд.
По пути мы с водителем разговорились. Оказалось, что его зовут Вазген. По-русски Вазген говорил плохо, хотя и бывал в России. Я рассказал, что вот, мол, захотел побывать на одном из краёв Армении — в Ерасхе. Вазген был доволен этим и подвёз меня не до Суренавана, а до самого Ерасха.
— Я тебя подвезу, ты гость, — с улыбкой сказал он.
На въезде в Ерасх в 1969 году была установлена маленькая арка с названием посёлка, пока что единственная достопримечательность Ерасха. Сейчас Ерасх (или Ерасхаван) — просто маленькое село с населением менее 900 человек.
Вазген высадил меня неподалёку от вокзала, мы попрощались, я вышел и пошёл на железнодорожную станцию. Ну как станцию… Недостроенное (хоть и большое) здание вокзала и маленький вагончик синего цвета для железнодорожников.
Ещё на картах Российской империи эта станция была отмечена как Араздаян, она входила в состав Эриванской губернии. Под таким же названием она фигурирует в тексте Московского договора 1921 года между советскими республиками и Турцией. В те годы в районе Араздаяна проживало больше азербайджанцев и курдов, нежели армян. Ерасхом станция Араздаян стала в 1968 году. Возможно, установка арки была связана именно с переименованием села.
Поезда из Ерасха в Ереван ходят два раза в день, туда и обратно —утром и вечером. Я приехал в Ерасх около часа дня, как раз где-то в перерыве между поездами.
Раньше через Ерасх поезда шли на Нахичевань и дальше на Иран. Но война в Карабахе оборвала этот путь, хотя до Карабаха отсюда далеко. Пути на границе разобраны, от станции до Азербайджана — всего километр пути. Впереди были установлены защитные барьеры большой высоты, чем-то напомнившие мне заставу на планетах системы «Большая P» из фильма «Звёздный десант». Кстати, от Ерасха до Турции тоже недалеко — 7 километров.
В Ерасхе я пару раз видел машины с армянскими военными. Кроме того, когда я подошёл поближе к недостроенной ж/д станции, то залаяла местная псина и из синего вагончика вышел пожилой железнодорожник. Минутку мы смотрели друг на друга, после чего перекинулись парой фраз. Я спросил, стреляют ли здесь так же, как в Тавушской области, на границе с Азербайджаном. Железнодорожник ответил, что нет, здесь относительно спокойно. На просторах интернета я нашёл информацию, что в январе 1990 года в районе Ерасха были бои местного значения, закончившиеся победой армян. Кроме того, стрельба с гибелью людей была здесь и в 2014 году.
На въезде в Ерасх установлен высокий флаг Армении — не для армян, конечно, а чтобы соседям, что через километр, было бы видно. Плюс закреплены маленькие флаги многих государств, только вот мотивы выбора флагов я сначала не понял. Впрочем, если в Армении вместе изображены флаги Ливана, Аргентины, Чили, Венесуэлы, это значит только одно — Армения воздаёт должное странам, которые официально признали геноцид армян 1915 года.
От Ерасха главная дорога уходит на восток, на город Ехегнадзор. По правую сторону от дороги — магазины, в один из которых я зашёл. Выбор самый обыкновенный — продукты, мелочёвка, коньяк. Из необычного мне запомнилась какая-то ученическая мелочь (типа набора карандашей) с отчётливыми надписями на турецком языке. Ну очень символично — турецкие товары в 20 метрах от флагов стран, признавших геноцид армян турками.
Тогда, в январе 2019-го, мне показалось, что в Армении в целом отношение к туркам стало более спокойным. Всё-таки границу с Турцией охраняет Россия, и стрельба по армянской земле ведётся только со стороны Азербайджана. Независимость Армении, объявленную в 1990 году, Турция признала одной из первых. До начала активных боевых действий в Карабахской войне 1990-х годов между Арменией и Турцией даже осуществлялось транспортное сообщение, позднее прекращённое.
И вот турецкие товары. Правда, с начала новой войны осенью 2020 года в Армении стали раздаваться требования о введении бойкота на товары из Турции. Что будет с этим — непонятно, ведь мирное соглашение Армении, Азербайджана и России предусматривает нормализацию экономических связей в регионе.
Жителям Ерасха особо не позавидуешь. Здесь хороший климат, удобные условия для занятия садоводством и скотоводством. Но соседство с Азербайджаном определяет «прифронтовой» стиль жизни посёлка. Бывает стрельба, бывают погибшие и раненые, толком никакого хозяйства здесь вести не получается. Дома тут в основном старые, неухоженные, однако на их крышах установлены солнечные батареи!
Российский вертолёт был сбит азербайджанцами над Ерасхом 9 ноября 2020 года. Уже 10 ноября было заключено перемирие между Арменией и Азербайджаном, прекратившее наконец-то военные действия. А в конце ноября стало известно о планах властей Армении установить около Ерасха памятник погибшему экипажу сбитого Ми-24.
Завершив осмотр Ерасха, я встал на выезде из села, на широкой обочине, где мог грузовик спокойно остановиться, не то что легковая машина. Встал и удивлялся тому, насколько полупустынные армянские пейзажи отличаются от лесистых зелёных пейзажей Грузии. Да, в Армении и лесов меньше, и находится она южнее, и влажность здесь ниже, чем в Грузии.
Между тем почему-то никто не подбирал меня, я отошёл на сотню метров от ерасхской арки, встав напротив какого-то винного завода или подобного предприятия. И почти сразу мне улыбнулась удача — сначала остановился грузовик. Я сказал водителю, что еду в Хор Вирап, он ответил, что ему ехать ещё лишь километров 6–7, и мне нет смысла садиться к нему. Я решил подождать ещё, и буквально через две минуты на обочине притормозила старая «БМВ».
— Да Хор Вирапа подвезёте?
— Садись, дорогой, подвезу, — ответил водитель, худощавый мужчина лет 38–40.
Я прыгнул в тачку, и мы поехали. Естественно, разговорились. Оказалось, что водителя зовут Григор, он едет в Ереван, а живёт в Сюнике — южной части Армении, это марз (область) на границе с Ираном. Если посмотреть на карту Армении, то она похожа на рыбку, плывущую с юга на север. Голова рыбки лежит рядом с Грузией, а вот хвостик — это как раз Сюник.
Мы проехали 27 километров до села Покр Веди. Здесь от трассы Север-Юг отходила дорога на Хор Вирап, до которого нужно было пройти ещё около 5 километров в сторону границы с Турцией. Григор пожелал мне счастливого пути и поехал дальше в сторону Еревана. Покр Веди находится в 3,5 километра от пограничной реки Аракс (по кратчайшей траектории), а Хор Вирап — и вовсе в одном километре.
Покр Веди — это село с населением в 3 тысячи человек. До 1922 года здесь жили мусульмане, потом сюда переселили армянских беженцев из бывшей Османской империи. Позднее сюда переселяли армян из Ирана, Ирака и Сирии (в 1946 году), а в конце 1980-х годов здесь поселились 175 семей беженцев из Азербайджана. И, возможно, скоро здесь появятся беженцы уже из Нагорного Карабаха. Кстати, в соседнем городе Веди раньше тоже жили в основном мусульмане.
Я решил пройти село пешком и попытаться поймать какую-нибудь тачку на выезде из села. Местные бабушки советовали доехать на такси, благо и таксист рядом стоял, но я на этот раз отмахнулся.
Пройдя километр-полтора по Покр Веди, я нашёл вроде бы удобное место на выезде из села и встал с вытянутой рукой. Буквально через минуту остановился какой-то армянин на подержанной иномарке, который моментально подвёз меня до Хор Вирапа — его невозможно было бы обойти стороной.
Около монастыря тусовались продавцы голубей (белых, по два), магнитиков и прочих сувениров. Обойдя их, я поднялся по обустроенной дороге к стенам монастыря.
Сверху открылся отличный вид на границу с Турцией. Хорошо была видна вышка российских пограничников. И хорошо видна священная гора Арарат, ныне находящаяся в Турции.
Ну что ж, вот и Хор Вирап… Монастырь этот на самом деле весьма скромный по размерам. Он был построен в 642 году на месте бывшей армянской столицы (одной из 12 столиц) — Арташата. Первоначально Хор Вирап представлял собой лишь часовню над бывшей темницей, где за 300 с лишним лет до этого томился святой Григорий Просветитель. Часовня многократно перестраивалась, менялся и облик монастыря.
Вход в Хор Вирап — бесплатный. Посетителей было довольно много, как армян, так и приезжих. За многие годы туристы оставили на стенах Хор Вирапа и его церквей бесчисленное количество своих «автографов».
Церковь Пресвятой Богородицы (Сурб Аствацацин) — главная в монастырском комплексе. Она была построена в XVII веке на месте более ранней повреждённой церкви. Не раз страдала от землетрясений и эта церковь. Историки считают, что Сурб Аствацацин была построена на месте древнего языческого храма.
Я зашёл и в церковь Пресвятой Богородицы, и в две другие часовни. Кроме того, прикупил пару магнитов в магазинчике сувениров, который находится в одном из строений Хор Вирапа.
Разумеется, самая главная достопримечательность монастыря — это темница, в которой 13 лет томился святой Григорий Просветитель. Собственно, «Хор Вирап» — это «глубокая яма» по-армянски. Тогда — в конце III века — это был ещё город Арташат, и Григория заточили то ли в одном из местных колодцев, то ли в каземате.
Лестница, ведущая в темницу, покорится не каждому. Пухленьким я очень не советую туда лезть, проход весьма неширокий, можно и застрять. Куртки и прочее лучше снимать — и чтоб быть постройнее, и чтобы не замарать их. Ну и, конечно, думать головой и оценить страдания Григория, который провёл 13 лет в этой темнице.
Согласно легенде, во время заточения Григория царь Трдат III (династия Аршакидов) впал в безумие и лишь после освобождения узника исцелился, заодно уверовав в Христа. В 301 году Трдат, ранее бывший ярым гонителем христиан, объявил христианство государственной религией Армении, и вскоре с многовековыми языческими традициями страны было покончено, лишь храм Гарни напоминает о той эпохе. А Григорий стал первым католикосом всех армян, прожил долгую жизнь и скончался в 326 году в возрасте почти 80 лет.
Кстати, в Хор Вирапе есть ещё одна яма, только вход в неё тяжелее — там надо не только переступать по лесенкам, а ещё и неслабо так изогнуться, чтобы пролезть в щель. Испытание только для молодых и более-менее гибких, понапрасну не рискуйте. И вообще в Хор Вирапе надо поменьше заниматься суетой и прыганием по ямам — это всё-таки монастырь, священное место, армяне со всего мира приезжают сюда помолиться и стать поближе к Богу.
С близлежащей высоты видно, насколько на самом деле мал и компактен Хор Вирап. Даже не верится, что когда-то здесь стоял целый город, да ещё и столица армянского государства (четвертая по счёту из двенадцати). Собственно говоря, нынешний Хор Вирап был лишь частью Арташата. А сегодняшний город Арташат находится в 10 километрах по прямой к северу от Хор Вирапа.
Ну, всё, можно (и нужно) было возвращаться в Ереван, мне хотелось успеть немного погулять по городу, пока ещё было светло. Едва я спустился вниз с Хор Вирапа, как ко мне подошёл таксист (чуть ли не тот же самый, который стоял в Покр Веди). Я заранее решил, что за 600–700 драмов поеду. И таксист предложил доехать до трассы именно за 700 драмов — то бишь около 100 рублей. Я согласился, сел в машину, и мы моментально доехали до того же самого разворота, где пару часов назад меня высадил Григор.
Едва я успел перейти на нужную сторону дороги, как со стороны Ерасха и Арарата показался автобус — уже не «пазик», но тоже какой-то потрёпанный. Он затормозил возле меня, из дверей вышли две женщины. Я спросил, куда идёт автобус. Оказалось, что в Ереван. Отлично! Я зашёл в полный автобус, ехал всё время стоя. Примерно минут через 40–50 мы остановились на автовокзале, возле станции «Давид Сасунский», — там же, где я начал утром свой путь на Ерасх. Проезд обошёлся мне в 400 драмов, это 55 рублей.
Теперь я решил съездить до Матенадарана — это северная часть центра Еревана. На метро я доехал до станции «Еритасардакан», где сотрудник полиции указал мне, как правильно пройти до Матенадарана.
Я прошёл по улице Исаакяна — мимо здания ереванского драмтеатра, памятника армянскому книгопечатнику Акопу Мегапарту (памятник установлен в 1987 году), памятника нардисту на Московском бульваре и скульптуры «Книжная столица».
К сожалению, я опоздал, Матенадаран уже был закрыт для посетителей. Но сходить сюда обязательно стоит. Матенадаран — это крупнейшее хранилище рукописей и старопечатных книг на армянском языке. Также здесь хранятся старинные книги ещё на двух десятках языков. Институт Матенадаран был открыт в 1920 году на базе национализированных сокровищ Эчмиадзинского монастыря, а в 1959 году переехал в новое здание. С парадного входа института установлен памятник Месропу Маштоцу и главному его наследию — армянскому алфавиту.
В Матенадаране работает музей. Всякому любителю истории будет любопытно увидеть тысячелетние книги и миниатюры. Музей открыт с 10 до 17 часов ежедневно, кроме понедельника.
Вечером я пообщался с иранскими парнями, жившими в хостеле. Как я понял, это были отпрыски не самых бедных семей — они неплохо одевались, хорошо говорили по-английски и не беспокоились из-за денег. Иранцы сидели в хостеле целыми днями, выходя лишь в магазин и чтобы покурить. Они часто звонили домой, слушали западную музыку, оживлённо что-то обсуждали.
Левон рассказал, что эти ребята уехали из Ирана, поскольку не хотят жить в исламском государстве. Для многих таких «несогласных» иранцев Армения становится первым этапом эмиграции. Собственно, персы не собирались оставаться в Армении надолго, поэтому они даже не пытались выучить армянский язык, найти какую-то работу или хотя бы обойти Ереван — зачем, если всё равно они хотели вскоре уехать отсюда?
Среда 9 января была в России первым рабочим днём после новогодних и рождественских праздников. Работать нужно было и мне, пусть даже в интернете. В итоге я оказался занят практически весь день.
С утра я сходил в салон «Юком», где подключил армянскую сим-карту. Это обошлось мне в 1000 драмов (139 рублей). Я получил 1 гигабайт интернета (на 4 дня мне хватило бы с лихвой, учитывая бесплатный вай-фай в хостеле) и сколько-то минут и СМС по Армении, я даже не запомнил, сколько именно, — звонить-то мне было некому. В любом случае, этот армянский гостевой тариф получился выгоднее того, который я подключал в Грузии в апреле 2018 года. Тогда я заплатил 20 лари (около 500 рублей) за тариф, действительный лишь две недели, пусть и с двумя гигабайтами интернета и 30 минутами звонков по международным номерам. Тариф армянского «Юкома» получился и дешевле, и более длительным по времени (если бы оно мне понадобилось).
Затем весь день и вечер я работал, ставил новости на сайт, и лишь в сумерки мне удалось освободиться. Все музеи были уже закрыты, фотографировать тоже было нечего, куда же идти? Ещё за день до этого администратор хостела Левон советовал мне зайти в армянский парламент. Он сказал, что после бархатной революции 2018 года здание парламента открыли для свободного посещения.
От метро «Площадь Республики» я быстро доехал до станции «Маршал Баграмян», откуда прошёл всего 300 метров и увидел красивое здание Национального собрания Армении, построенное в стиле неоклассицизма после Великой Отечественной войны. В советские годы здесь находился ЦК компартии Армянской ССР.
Здание красивое, но, увы, именно здесь 27 октября 1999 года произошёл кровавый теракт. Во время заседания парламента туда ворвались вооружённые люди, которые открыли огонь. Семь человек, включая премьер-министра Вазгена Саркисяна и спикера парламента Карена Демирчана, погибли сразу, ещё один депутат умер от сердечного приступа. Террористы сдались, шестеро из них получили пожизненное заключение, ещё одного приговорили к 14 годам тюрьмы. Причины столь дерзкого теракта до сих пор до конца не выяснены и ведут к самым верхам, в том числе к тогдашнему президенту Армении Роберту Кочаряну, который не утратил своего влияния и после отставки с президентского поста.
…Когда я подошёл к парламенту, то наткнулся на патруль «ангелов» — специальных армянских полицейских, которые следят, чтобы туристов в стране никто не обижал. «Ангелы» одеты в особую форму, носят береты, владеют 3–4 иностранными языками и умеют оказывать первую помощь. Такой вот двухметровый «ангел» объяснил мне, что в здание парламента простому смертному войти по-прежнему нельзя, общедоступным стал лишь парк перед парламентом.
Ну что ж, по крайней мере, я что-то выяснил на будущее. Теперь нужно было зайти в книжный магазин, я ещё перед поездкой планировал купить какую-нибудь современную армянскую повесть-роман.
В январе 2019 года я не мог предположить, что 10 ноября 2020 года в парламент Армении ворвутся митингующие, недовольные условиями заключённого с Азербайджаном перемирия. Разъярённые граждане искали премьер-министра Никола Пашиняна, но тот предусмотрительно укрылся в надёжном месте. Под горячую руку толпы попал спикер парламента страны Арарат Мирзоян, который был жестоко избит. Спикеру пришлось делать операцию в госпитале.
От парламента я пошёл на улицу Прошяна, с которой прошёл дальше и спустился на улицу, носящую имя Карена Демирчана — того самого спикера парламента, погибшего в октябре 1999 года.
Я почти сразу уткнулся в проспект Месропа Маштоца, где в доме номер 20 находится магазин «Букинист». Там оказался весьма хороший выбор литературы на русском языке: и русские классики, и современные армянские писатели. Ранее на автовокзале в Тбилиси армянка Аня посоветовала мне почитать произведения живущей в Москве армянки Наринэ Абгарян. Я выбрал повесть «Понаехавшая». Книжка была весьма компактная, и ценник нормальный — 2700 драмов, то есть 375 рублей. Кстати, Ереван не назвать слишком уж дешёвым городом. Цены на продукты здесь примерно как в России, книжки тоже не копеечные. Вот проезд по Еревану дешёвый, это да.
Купив книгу, я пешком двинулся обратно в хостел, благо идти оставалось менее километра. Забегая вперёд, должен сказать, что «Понаехавшая» Абгарян оказалась просто великолепной повестью о жизни армянской девчонки в Москве 1990-х годов. Всем советую: лёгкое, познавательное и умное чтение. Не зря у Наринэ Абгарян уже есть множество разных премий в области взрослой и детской литературы.
Позднее, во время осенней войны 2020 года, Наринэ не осталась в стороне от проблем своего народа. Она приехала в Ереван и стала организовывать помощь женщинам, бежавшим из Карабаха.
Четверг 10 января не получился для меня насыщенным днём. Работы было много, выкроить хотя бы пару часов на прогулку не представлялось возможным. Тем не менее днём удалось выйти на короткое время — и чтобы погулять, и кое-что выяснить.
На этот раз мой путь лежал через площадь Сахарова, где установлен ещё и бюст знаменитого учёного и диссидента. Имя Сахарова площадь получила в 1991 году, а до этого была площадью Мешади Азизбекова. Суть переименования понятна — фамилия неармянского революционера сменилась фамилией неармянского диссидента.
Где-то на улице Налбандяна я купил в газетном киоске газету на армянском языке — чисто для коллекции, даже названия газеты не знаю. Стоимость — 200 драмов (меньше 28 рублей).
На перекрёстке улиц Налбандяна и Московян находится один из корпусов СНБ — Службы национальной безопасности Армении. Собственно, сюда мне и нужно было. Ещё в декабре, незадолго до начала поездки, я прочитал в «Википедии», что в СНБ есть свой музей. Разумеется, мне захотелось его посетить.
На парковке перед зданием госбезопасности стояли разные машины — от белых «Мерседесов» и чёрных «БМВ» до оранжевого «Запорожца». Для Армении это абсолютно нормальное сочетание.
Зайдя в главный вход СНБ, я натолкнулся на двух прапорщиков, сидевших на входе.
— Здравствуйте, я турист из России, — представился я.
— Здравствуйте, очень приятно, — улыбнулись прапорщики.
— Я прочитал, что у СНБ есть свой музей, который вроде бы можно посетить, не подскажете, как это сделать?
Чекисты объяснили, что мне нужно пройти обратно, зайти в другой вход и уже там спросить. Этот вход как раз оказался около парковки. Это была эдакая приёмная, чем-то похожая на приёмную нашего управления ФСБ в Екатеринбурге, — телефоны для вызова сотрудников, старые кресла для ожидающих, стол. Я подошёл к окошку и спросил у сотрудника СНБ в гражданской одежде насчёт музея. Чекист покачал головой и сказал, что пройти в музей мне не получится — туристам туда нельзя.
Итак, музей СНБ сейчас для осмотра простыми смертными недоступен.
Дальше я прошёл по улице Туманяна, застроенной красивыми домами 1920–1930-х годов, раскрашенными в жёлтый и розовый цвета. Эта улица упирается в улицу Ханджяна, а с их пересечения хорошо видна Ереванская телебашня, построенная в 1974–1977 годах. Высота башни — 312 метров. К моменту постройки вышка была четвёртой в Союзе по высоте после Останкинской, Киевской и Ленинградской башен. Ереванская телевышка очень похожа на вышку в Тбилиси, и немудрено — её проектировали те же инженеры, что и башню на Мтацминде. Ереванский район, в котором находится телевышка, называется Норк-Мараш.
Полюбовавшись на телевизионную вышку, я двинулся обратно в хостел — нужно было заканчивать дела по работе. Больше в тот день мне так и не удалось никуда вырваться.
Пообщался я с индийской диаспорой хостела. Эти ребята были ещё менее понятными, чем иранцы. Во-первых, индийцев тут был целый кагал — не менее десятка только в самом хостеле, плюс к ним постоянно приходили в гости соплеменники из других гостиниц Еревана. Индийцы были постарше, чем молодые иранцы, — примерно 30–40 лет. Администратор хостела Левон удивил меня сообщением, что у этих индийцев было хорошее образование (как правило, техническое) и что они приехали в Армению с целью найти работу. Переезжать из Индии в Армению в поисках работы, не зная армянского или русского языка… Хм, ну, конечно, очень сомнительное занятие.
Позднее я узнал, что лишь в первом полугодии 2019 года из Индии в Армению на заработки приехали около 15 тысяч человек (по данным армянской газеты «Жоховурд»). Они зачастую устраивались работать на стройки, соглашаясь получать около $6 в день, что почти в два раза ниже зарплат армянских строителей. Кроме того, власти Армении облегчили визовые требования для жителей Индии. Если в 2017 году 938 индийцев получили вид на жительство в республике, то в 2018-м их оказалось уже более 2 тысяч.
Ежедневно индийцы по два раза готовили большой казан риса с соусом карри. Угощали меня каждый раз, заботливо интересуясь, не сильно ли острый для меня вкус. Постепенно я привык к такому обеду и ужину, но ел рис всё-таки ложкой, в отличие от большинства индийцев, которые традиционно едят рис руками.
Администратор хостела Левон прекрасно говорит по-русски и, как оказалось, ни разу не бывал в России. Я удивился этому и спросил, почему так. Левон объяснил, что не хотел встречаться с нашими скинхедами и прочими радикальными элементами. Со смехом я рассказал администратору, что сейчас уже не 2000 год и националистическая тематика в России значительно поутихла.
Кроме русского Левон также прекрасно владеет английским и французским языками, при этом он отметил, что как раз французский знает лучше всего. Неудивительно — между Францией и Армений давно существуют хорошие отношения, во Франции живёт более полумиллиона граждан армянского происхождения. Наиболее известны покойные музыканты, мировые звёзды — Шарль Азнавур и Мишель Легран, а также не старый ещё футболист Юри Джоркаефф, чемпион мира 1998 года.
Утром 11 января я решил быстро сходить и прикупить что-нибудь армянское съестное. Левон посоветовал мне пойти на рынок «ГУМ», который находится к югу от станции метро «Зоравар Андраник», что недалеко от хостела.
Я шёл пешком. Прошёл через площадь Свободы, мимо памятника Александру Грибоедову на перекрёстке Ханджяна — Тиграна Меца, видел прекрасный собор святого Григория Просветителя. Строился с 1997 по 2001 год. Разумеется, в те голодные годы Армения не потянула бы такое строительство, но армянская диаспора решила этот вопрос. Перед собором установлен памятник полководцу Андранику Озаняну, национальному герою Армении, Болгарии и России. Этот памятник — ровесник собора: установлен в 2002 году.
Проспект Тиграна Меца раньше был проспектом Сотерн, проспектом Микояна, с 1957 года — Октябрьским проспектом, а в 1991 году был переименован в честь армянского царя Тиграна II Великого, который правил Великой Арменией с 95 по 55 годы до Рождества Христова. В годы правления Тиграна Армения занимала площадь в несколько раз больше нынешней территории, её границы проходили по Куре, Каспийскому морю, озеру Урмия (нынешний Иран) и по верховьям Тигра и Евфрата. Река Аракс, по которой сейчас проходит армяно-турецкая граница, находилась в глубине империи Тиграна…
«ГУМ» — это крытый рынок, но атмосфера в нём вполне армянская. Вас никто не будет хватать за рукав «пайди сюда, дарагой», продавцы и продавщицы спокойно стоят за своими прилавками. Только если вы проходите совсем рядом с ними или же задержите взгляд на товаре, они сразу обратят на вас внимание и предложат что-то купить.
Времени у меня было мало, поэтому я без особых торгов и споров купил у продавщицы лет сорока пяти фирменную армянскую тарелочку с сухофруктами, красиво разложенными и покрытыми целлофаном, чтобы не испортились. Ещё я прикупил два каких-то запечённых и фаршированных орехами граната и ещё какую-то мелочь. Всё в сумме обошлось в 4950 драмов, это 688 рублей по курсу января 2019-го. Как я уже говорил, продукты в Ереване отнюдь не такие дешёвые. Так, килограмм бананов стоил 600 драмов, то есть 83 рубля.
Дойдя до хостела, я по совету администратора Левона и хозяина хостела Араика решил прошвырнуться ещё и до магазина на улице Абовяна, где продаются всевозможные магнитики, брелоки, картины, керамика, чеканка и прочее с национальной символикой Армении.
От хостела до нужного мне дома на Абовяна было буквально три минуты шагом. Кстати, улица Абовяна — одна из немногих в Ереване, что сохранили дореволюционную застройку. А в 1933 году здесь прошла первая линия не существующего ныне ереванского трамвая (он ликвидирован в 2004 году).
В сувенирном магазине я взял два прикольных магнитика за 2800 драмов, это 389 рублей, — неплохая такая стоимость, но товар там действительно годный. И потом я поспешил в хостел — нужно было доработать пятницу с чистой совестью.
Доработал и вечером решил съездить к священному для каждого армянина месту — мемориалу Цицернакаберд, построенному в 1965 году, в память 50-летия геноцида армян в Османской империи.
Единственная проблема с Цицернакабердом — это добраться до него. Я доехал на метро до конечной станции «Дружба» (по-армянски — «Барекамутюн»), оттуда оставалось пройти 1,7 километра до спортивно-концертного комплекса «Амалир». Только вот у «Дружбы» неудобный переход через улицу Маршала Баграмяна, поэтому я немного отклонился от маршрута и в итоге вышел к мосту через Раздан по каким-то второстепенным улицам с тупиками.
Кстати, Ереван приятно радует чистотой по сравнению с тем же Тбилиси. И нет неприятных, громких и грязных мини-рынков у каждой станции метро, как в грузинской столице. Вообще, тогда, в январе 2019 года, жизнь в Армении ощущалась как очень спокойная.
От «Амалира» до Цицернакаберда идти-то вроде бы недолго — меньше километра, но было уже темно, и я просто заплутал на тропинках парка. В результате я прибился к двум местным парням, которые тоже шли на мемориал и при этом тоже не знали абсолютно точной дороги.
Цицернакаберд должен посетить всякий гость Еревана, который уважает Армению. Здесь колышется вечный огонь, горящий в окружении 12 плит. Просто постойте, посмотрите на пламя, подумайте о сотнях тысяч армян, которые были замучены, убиты, заморены голодом во имя идеи турецкой Турции. Подумайте о наших братьях и союзниках, которые претерпели ужасные мучения за то, что поддерживали Россию и приход русской армии в годы Первой мировой войны. И иногда вспоминайте об этом, когда берёте путёвочку в Анталию, Кемер или Мармарис на 10 дней, «всё включено»…
Из постояльцев хостела я был самым активным. Работая по 8–9 часов в день, я успевал обойти в Ереване больше мест, чем любой из индийцев или иранцев. Зато эти ребята ставили все рекорды по времени телефонных разговоров с домом. То один, то другой азиат включал громкую связь на телефоне и о чём-то во весь голос рассказывал своим родным.
Вечером Левон рассказал, что после получения высшего образования он два года служил в армянской армии (примерно в 2008–2010 годах), там нет скидок для людей с дипломами вузов — все призывники служат по два года. Левон служил на границе с Азербайджаном, на берегу озера Севан, и, по его словам, бывали перестрелки и там.
Осенью 2020 года Левон тоже не остался в стороне от беды, которая настигла Армению. Он вновь надел военную форму и занял своё место в рядах армянской армии. И занимает его до сих пор, снова охраняя границу с Азербайджаном.
Суббота 12 января стала последним днём моего пребывания в Армении. Вечером мне нужно было вылетать из Гюмри в Москву. А с утра я решил сходить на рынок «Вернисаж», который мне все эти дни советовал посетить Левон. Да я бы и раньше, естественно, посетил — времени не было.
Лишь в тот день я наконец обратил внимание на голубоватый микроавтобус «ЕрАЗ», давно обездвиженный и припаркованный возле моего хостела. Это самая популярная модель Ереванского автозавода — «ЕрАЗ-762», он выпускался с 1966 по 1996 год. Уцелевших экземпляров этой модели насчитывается не так много — качество изготовления «ЕрАЗов» было невысоким.
Мощности «ЕрАЗа» были на максимуме в 1987 году, когда предприятие выпустило более 16 тысяч автомобилей. В 2002 году Ереванский автозавод был признан банкротом, и производство на нём окончательно остановилось. Сам же завод был расположен на Тбилисском шоссе, в районе Канакер-Зейтун, не избалованном вниманием туристов.
«Вернисаж» находится в шаговой доступности от метро «Площадь Республики». С улицы Налбандяна сначала надо свернуть в сквер хачкаров. В этом сквере выставлены копии древних армянских хачкаров (каменных крестов), которые были уничтожены или просто остались на территории Западной Армении (в нынешней Турции) и на территории теперешнего Азербайджана. В обеих этих странах борьба с армянским историческим и культурным наследием ведётся на государственном уровне. Собственно, от слова «хач» («крест») и пошло пренебрежительное наименование армян — «хачики». Только вот по идее хачиком себя может называть каждый, кто носит христианский крест.
В сквере установлен памятник Гарегину Нжде — неоднозначной, но, безусловно, яркой фигуре армянской истории. Нжде партизанил против властей Османской империи, воевал в рядах болгарской армии в Первую Балканскую войну, в рядах российской армии — в Первую мировую войну, затем воевал за Республику Армению, был врагов большевиков и другом фашистов и нацистов, разработал идеологию крайнего армянского национализма… Нжде умер в советской тюрьме в 1955 году в возрасте 69 лет, а памятник ему установили сравнительно недавно — в 2016 году.
Возле памятника Гарегину Нжде сквер хачкаров заканчивается, а после улицы Анрапетутян он как бы переходит в «Вернисаж».
Продаётся на «Вернисаже» масса всего — одежда с национальной символикой, флаги, нарды, книги, старые монеты и купюры, сумки, чехлы для телефонов, магниты, старые журналы и музыкальные кассеты с дисками… Действительно, посетить «Вернисаж» нужно обязательно.
Среди всего этого интересовало меня только одно — книги. На одном из прилавков с интересующей меня продукцией рядом стояли «Капитал» Карла Маркса и «Майн кампф» Гитлера. Такие контрасты в Армении — это абсолютно нормально. И ещё: в Грузии доля продающихся на развалах книг на русском языке намного выше. В Армении же подавляющая часть — всё-таки на армянском.
Мне нужен был «Тарас Бульба» Гоголя на армянском языке. Эта повесть уже была у меня на русском, на сербском, на грузинском, пришла вот пора найти и на армянском. У того же торговца, который продавал «Капитал» и «Майн кампф», я спросил про повесть Гоголя — она у него была, но только в сборнике с остальными сочинениями Гоголя. Книга досталась мне за 1500 драмов (208 рублей).
Я ещё походил по «Вернисажу», думал приобрести какую-нибудь мелочёвку. Но особо ничего не приглянулось. Магнитиками я уже закупился раньше. Так что я двинулся обратно в хостел, приобретя попутно бутылку белого вина «Карас» (0,7 литра) и маленькую бутылочку коньяка «Арарат» (0,1 литра), в сумме это вышло на 4800 драмов (то бишь 667 рублей).
Все дела в Ереване были сделаны, настало время собираться в дорогу. Собственно, собираться пришлось недолго. Я попрощался с хозяином хостела Араиком, с индийцами и иранцами, которые жили в хостеле уже несколько месяцев, а с Левоном не попрощался — он куда-то убежал. Потом Левон написал в «Фейсбуке», что уходил в магазин за бутылкой коньяка, которую собирался подарить мне на память. Обещал выслать мне её через знакомых. Прошло уже больше двух лет, знакомые до сих пор никак не доедут.
Ещё заранее (в пятницу) я узнал точное расписание электричек Ереван — Гюмри. И вот опять метро «Площадь Республики», оттуда я быстро доехал до «Давида Сасунского» и пришёл на железнодорожный вокзал. До отправления поезда оставалось менее 10 минут, я быстро купил билет — 1200 драмов (167 рублей). Автобус или маршрутка до Гюмри обошлись бы подороже. Кстати, отправляются они отсюда же, с «Давида Сасунского» (как я уже говорил, в Ереване несколько автовокзалов).
Я сел в головной вагон поезда — рижского РВР. Электрички из Еревана в Гюмри ходят три раза в день. Время в пути — 3 часа 10 минут или 3 часа 20 минут. Плюс по пятницам, субботам и воскресеньям курсируют скорые поезда, которые делают по пути всего одну промежуточную остановку. Их время в пути — 2 часа 10 минут. Стоимость проезда, видимо, тоже повыше. Скорые поезда — это российские двухвагонные ЭП2Д производства «Трансмашхолдинга». Всё это было актуально до осенней войны 2020 года, сейчас расписание могло измениться.
Поехали!.. Пассажиров рядом со мной почти не было, буквально с десяток человек ехали в моём вагоне за всё время пути до Гюмри. Контролёры зашли в вагон на станции Масис, то есть на выезде с Еревана. В дальнейшем они ещё раз проходили через вагон, предложили мне перейти в следующий, так как в первом вагоне почему-то не топили (а холод становился всё сильнее), но я остался на своём месте. Понравилось, что контролёры обратились ко мне сразу по-русски.
Делать было нечего, я лишь поглядывал в окно. Зимней Арменией, конечно, трудно любоваться — безжизненные полупустыни, всё жёлто-грязное… Действительно, Армения — это не Кавказ. Это уже чистое Закавказье.
Примерно на середине пути, в районе посёлка Гетап, поезд проходил всего в 500 метрах от реки Аракс и границы с Турцией. Как раз там железная дорога и автотрасса делают поворот, огибая гору Арагац — самую высокую точку нынешней Армении (4095 метров). Эх, какая всё-таки Армения стала маленькая — всего 30 тысяч квадратных километров. Территория непризнанной Нагорно-Карабахской республики составляла ещё меньше — 11 тысяч «квадратов», теперь эта территория сократилась более чем втрое. От центра Еревана до границы с Турцией — всего 22 километра, пешком можно за 4–5 часов пройти. От центра Гюмри до границы — менее 10 километров по прямой. От озера Севан до Азербайджана — менее 7 километров в самом узком месте. Пара вражеских батальонов, и Армения будет рассечена. А дорога от Баграташена на Иджеван, по которой я ехал из Тбилиси в Ереван, проходит в нескольких десятках метров от границы с Азербайджаном.
В общем, стратегическое положение Армении максимально уязвимо. Страна жизненно зависит от транзита через Грузию, которая очень хорошо дружит и торгует с Азербайджаном и Турцией. Отношения с Ираном просто хорошие, не более того. С Россией прямого сообщения нет. А Южно-Кавказская железная дорога («дочка» РЖД), с 2008 года владеющая всеми железными дорогами Армении, за всё это время не построила ни одного километра новых путей, хотя проект дороги от Ванадзора до Фиолетово (всего 23 километра) существует уже давно. Этот отрезок позволил бы Армении получить закольцованную ж/д линию в стране и уменьшить время прохождения поездов в сторону Грузии.
Ближе к Гюмри началась настоящая Армения, не ереванская. Ну, началась-то она, разумеется, раньше. Но разрушенные землетрясением 1988 года дома — это ещё то зрелище. Стоит вот дом, трёх стен нет, а одна осталась… Как будто все люди уехали и забыли забрать свои вещи.
Когда электричка уже заезжала в Гюмри, контролёры снова зашли в вагон.
— Ну что, понравилось в Армении? — спросил у меня один из мужчин.
— Да, очень, — улыбнулся я.
— Приезжай ещё, лучше летом приезжай, — посоветовал контролёр.
Да знаю я, что летом надо приехать… Приеду, куда денусь.
На перроне вокзала Гюмри лежал снег — а в Ереване его почти не было, только где-нибудь в сильно тенистом месте. В Гюмри же снег и наледь были повсюду. Да, здесь намного холоднее, город выше Еревана на несколько сотен метров. Средняя температура января в Ереване — минус 3–4 градуса, а в Гюмри — 9–10 градусов. Разница очень ощутимая. Таксистов возле вокзала отирается множество, автопарк самый разнообразный. На улицах Гюмри я видел даже «Москвич-412» с шашечками. До отлёта моего самолёта оставалось более двух часов, я по наивности надеялся пройти этот путь пешком. Собственно, идти-то нужно было чуть более 5 километров.
Ленинакану (так назывался Гюмри в советское время) не повезло дважды. Во-первых, землетрясение 1988 года оказалось очень сильным и разрушительным. Во-вторых, оно произошло слишком поздно, за три года до полного развала СССР. Если Ашхабад после землетрясения 1948 года и Ташкент после бедствия 1966 года возродились как фениксы из пепла и стали больше и краше, то Ленинакан пострадал в уже задыхающейся стране, и такого же объёма помощи (при более тяжёлых условиях и последствиях) не получил.
На некоторых домах в Гюмри до сих пор висят таблички с надписями «Убежище» на русском языке. Вообще я обратил внимание, что в Армении сохранилось намного больше артефактов советской эпохи, чем в Азербайджане. Да-да, в Армении даже не проводился референдум о сохранении СССР, а в Азербайджане 93% голосовавших были за сохранение Союза. Но! — парадокс: в Армении сейчас больше символов-знаков бывшей империи. Сохранился в Ереване и памятник 50-летию Октябрьской революции, и памятник Шаумяну, и памятник бойцам Красной Армии (в честь установления советской власти в Армении в 1921 году), и многие другие. Сохранены статуи, памятные доски, надписи — всё есть.
На улицах было очень скользко, снег в Гюмри, видимо, не чистят, ждут, пока он сам растает. По пути я зашёл в продуктовый магазин, купил там две банки армянского варенья, пару бананов и какого-то печенья — вышло на 2700 драмов, то есть 375 рублей, вполне неплохо.
Время уже поджимало, я решил не рисковать, а доехать на такси. Благо что долго искать не пришлось. Армянин на подержанном «Вольво» предложил ценник 600 или 700 драмов — прекрасно, это вам не 2–3 тысячи, которые 2 января просили таксисты в аэропорту.
Армяне говорят, что Гюмри — это «Папа Армении». Город этот действительно прекрасен, жалко, что я не погулял там хоть один светлый день. В следующий раз обязательно исправлю эту оплошность.
В аэропорт мы приехали быстро. По пути водитель рассказал, что вообще-то по образованию он чеканщик, но в Гюмри такой работы нет. Ну, естественно… По приезде в Ширак я заплатил таксисту тысячу драмов (139 рублей) — всё равно это намного меньше, чем просили таксисты 10 дней назад, а человеку хоть приятно.
— Домой, в отпуск едешь? — спросил меня один из местных, очевидно, приняв за военного с российской 102-й базы, которая расположена в Гюмри.
— Домой еду, но из отпуска, я гражданский, — с улыбкой объяснил я. Да, действительно, наверняка большинство наших контрактников и офицеров с базы теперь летают домой именно из Ширака.
В аэропорту я запаковал багаж (это обошлось мне ещё в 2 тысячи драмов). После этого я прошёл на регистрацию. Слава богу, хотя бы не пришлось платить 25 евро за регистрацию в не российском аэропорту, огромное «спасибо» авиакомпании «Победа».
Народу на мой рейс было много. Как и в прошлый раз — чуть более половины армян и около половины туристов. На регистрации меня опять ждал мини-допрос от погранцов — зачем ездил в Азербайджан и тому подобное.
Из терминала до самолёта все пассажиры шли пешком прямо по бетонке ВПП, ну прямо как будто в Советский Союз попал. Какие там автобусы или специальные рукава — двери открыли и вперёд!
Сам полёт прошёл нормально, во Внуково мы приземлились вовремя, только вот очень долго проходили контроль у наших пограничников. В каждое окно стояла очередь человек по 20–25. Я боялся, что опоздаю на поезд до Екатеринбурга — он отходил от Ярославского вокзала в 00.35, а из Внуково я вышел где-то в половине десятого.
Но мне повезло: ещё на пути из аэропорта на автобусную остановку я видел бомбил, предлагавших доехать до метро за 150 рублей. Ближе к остановке ценник снизился уже до 100 рублей. Правда, для этого машина должна была набиться полностью. Я согласился ехать, тут же нашлись ещё два пассажира. Минут пять пришлось подождать последнего, но наконец какая-то женщина решила не ждать автобуса и поехала с нами. До «Саларьево» мы домчали быстро, по пути таксист сетовал, что из-за «Яндекс-такси» работать стало куда менее выгодно. На станции «Саларьево» я уже бежал по всем лестницам, но всё-таки успел вовремя, выйдя на Ярославский вокзал около полуночи.
Остальное было уже совсем неинтересно. Посадка в поезд, разговоры с попутчиками, стук колёс… Днём 14 января я был дома в Екатеринбурге. Началась рабочая неделя, начались трудовые будни.
Конечно, я был в восторге от поездки по Закавказью в целом, и по Армении в частности. Сюда обязательно надо приехать на больший срок, ведь Армения хоть и маленькая, но очень интересная и разнообразная.
Как сейчас будут изучать мой загранпаспорт армянские и азербайджанские пограничники — я не знаю. Каким будет отношение армян к русским туристам — вообще не берусь утверждать. Вторая Карабахская война закончилась не в пользу армян, и настроение у народа будет подавленным ещё немало лет. Но ведь история движется по спирали. Армяне и так немало испытали за последние 100–120 лет, пора бы уже Богу вспомнить про этот край.