Евгений Пчелов. Цареубийство 1918 года: источники, вопросы, версии
Опубликовано в журнале Урал, номер 6, 2021
Евгений Пчелов. Цареубийство 1918 года: источники, вопросы, версии. М.: РГГУ, 2020.
Интерес к одному из ключевых моментов отечественной истории XX века — убийству царской семьи в Екатеринбурге — не ослабевает с годами. Напротив, он подогревается повышенной эмоциональностью как со стороны тех, кто почитает страстотерпцев российских, так и со стороны их идейных противников. В таком контексте каждое компетентное, последовательное и аргументированное высказывание представляется особенно ценным. Действительно, только кропотливое изучение сохранившихся материалов по столь болезненной теме может помочь накопить критическую массу здравого смысла. Именно она необходима для формирования в обществе представления о событиях, которое основывалось бы для начала на элементарном человеколюбии, а в качестве продолжения — на понимании законности тех или иных действий органов власти в отношении частных лиц.
Приоритет в этой области должен принадлежать юристам, историкам, краеведам, т.е. тем, кто имеет дело непосредственно с фактическим материалом. Поэтому книга Евгения Пчелова кажется очень своевременной. Профессиональный историк, участник организованной Следственным комитетом РФ комплексной историко-архивной экспертизы по делу о гибели императора Николая II, его семьи и приближенных к ним лиц, Пчелов обратил внимание на несколько пунктов, ранее не рассмотренных исследователями. Во введении он пишет, что его изыскания «…являются исключительно авторским взглядом на те или иные вопросы и ни в коем разе не представляют официальные результаты экспертизы и тем более самого следствия. Это, что называется, “сопутствующий материал”, в который автор углублялся по мере личного исследовательского интереса».
Направления «исследовательского интереса» и определили структуру книги. В ней четыре главы — по числу пунктов, проработанных ученым.
Первая названа «Судьба документов следствия». Как известно, почти сразу после того, как в конце июля 1918 г. красные войска оставили Екатеринбург, началось так называемое «белое следствие». Оно было направлено на прояснение обстоятельств убийства семьи Романовых и их слуг и, конечно, имело целью обнаружить место захоронения, оставшееся, как мы знаем, неизвестным на много десятилетий. Возможно, читателя сначала отпугнут многочисленные подробности формирования «дела», однако, вчитавшись, он уже не оторвется от этого «производственного детектива», пошагово описанного Пчеловым. Кроме общей сюжетной увлекательности в собранном и проанализированном материале и в выводах исследователя содержится чрезвычайно важный момент: только так мы можем понять, каков состав документов, их судьба, местонахождение в настоящее время. Все это называется «источниковой базой “Царского дела”», и без нее трудно вести сколь-нибудь серьезный разговор о предмете. Многое, кстати говоря, не опубликовано по сей день.
Вторая глава, «Что было найдено в районе Ганиной Ямы и какие из этого были сделаны выводы?», содержит реконструкцию событий после убийства. Район Ганиной Ямы долгое время считался, как пишет Пчелов, «предполагаемым местом сокрытия следов преступления». Даже притом что сокрытие останков расстрелянных произошло в другом месте, метания большевиков по местности, их манипуляции с мертвыми телами и вещами, принадлежавшими погибшим, весьма показательны в общем сюжете, связанном опять-таки с законностью или незаконностью расстрела Романовых. «Белому» следователю Н.А. Соколову в 1919–1922 гг. не удалось установить истину, из-за чего у разных авторов в книгах, вышедших за рубежами Советской России, содержались разные выводы. Их-то сформулировал и изложил Пчелов.
Третья глава, как видно из названия, содержит анализ того, «Что означают “загадочные надписи” в Ипатьевском доме?». Ответ Пчелова прост: ничего особенного. Надписи, которым долгое время придавалось то сакральное, то мистическое значение, на самом деле не имеют отношения к пребыванию Романовых в печально знаменитом месте. Несмотря на усилия современных «дешифровщиков», это не «послания, адресованные неизвестно кому» или «сделанные исполнителями злодеяния или некими тайными лицами, великолепно знавшими каббалу, черную магию, нумерологию, древние алфавиты и языки и т.п.». Никакой загадки: это «финансовые подсчеты, которые велись служащими конторы, помещавшейся в нижнем этаже дома Ипатьева». Однако историк не был бы профессионалом, если бы не подкрепил вывод скрупулёзными изысканиями, — и вот удовольствие от знакомства с ними читателю книги Пчелова предстоит немалое.
Один из самых сложных вопросов освещается в четвертой главе, «Давал ли большевистский центр санкцию на убийство Царской семьи?». Пчелов указывает на «давний, но несколько схоластический спор: кто принимал решение о расстреле Царской семьи и была ли получена санкция на этот расстрел от советского руководства — Ленина или Свердлова». Вопрос этот важен как раз в связи с тем, что, с одной стороны, Уральский областной Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов не являлся той юридической инстанцией, в компетенцию которой входило проведение суда и вынесение приговора. С другой — Пчелов подтверждает очевидное: «Большевистское руководство стремилось обезопасить себя и всячески отрицало свою причастность к убийству самого императора». На основе анализа документов и свидетельств автор книги сделал однозначный вывод о причастности к убийству и Ленина, и Свердлова — не кого-то одного, но обоих. Причем это не было спонтанным решением: идея суда над Николаем II, — а в случае критической ситуации в Екатеринбурге, т.е. захвата города белыми, и расстрела пусть и одного отрекшегося императора, без членов семьи, — обсуждалась большевистским руководством в первой половине 1918 г. Однако окончательное решение было отдано на откуп местным советским властям, не имевшим, как уже говорилось, полномочий для подобных действий. И далее властной верхушкой предпринимались попытки придать случившемуся вид «народной расправы», к которой руководители государства оказывались непричастны.
«Миф о “непричастности” продолжал жить многие десятилетия спустя…» — подытоживает Пчелов. И до сих пор стоит зайти, например, в «Википедию», как обнаружишь: далеко не все историки согласны с тем, что санкция на расстрел была дана из Москвы. Разыскания Пчелова поставят, можно предположить, убедительную точку в этом вопросе.
Книгу «Цареубийство 1918 года: источники, вопросы, версии» стоит читать не только тем, кто интересуется обстоятельствами расстрела последнего императора и его близких. Для нее хотелось бы более широкого читателя. Ведь убийство царской семьи — трагический эпизод истории, а история затрагивает всех, вот уж к чему не бывает «непричастных». Кроме того, досужие домыслы, сплетни, выводы, основанные на шатких предположениях, как пресловутые «каббалистические знаки» или «египетские иероглифы» на стенах дома Ипатьева, — всё это может лишь запутать, отвлечь внимание от главного.
А главное вот: фактически без суда и следствия были лишены жизни одиннадцать человек, и среди них больной ребенок. Произошло это на заре новой государственности, в начале, так сказать, славных дел. Манера Пчелова-повествователя такова, что, касаясь четырех сформулированных вопросов, он одновременно воспроизводит контекст ситуации целиком, в его историко-социальной полноте. Объективный тон изложения, свойственный Евгению Пчелову, как нельзя более способствует свободному формированию позиции у человека со стороны, т.е. у любого, кто профессионально не связан ни с архивным делом, ни с историческим анализом, ни с юриспруденцией, ни с экспертизой. Но объективность не может помешать историку называть вещи своими именами, в данном случае расстрел царской семьи — убийством и преступлением.